– Ничего, пускай попытаются. Это даже к лучшему, если тварь их прикончит. Тогда, благородные господа, каждому из вас будет предоставлена возможность прославить свое имя. Кроме того, не забудьте не будем забывать о древнейшей традиции – тот, кто спасет из лап ужасного змея прекрасную девицу, имеет право…
Дальнейшего Монброн не слышал, но все было и так понятно. Но вряд ли донна Агнесса вообще захочет его видеть. Даже если случится чудо и ему удастся прикончить зверюгу, вернув градоправителю его похищенную родственницу…
Маэль в очередной раз вздохнул над своей неудавшейся судьбой и, чтобы нарушить неприязненное молчание, спросил:
– Интересно, какого обманщика разыскивал дракон?
– Понятия не имею, – раздраженно буркнул Конан. Положение, в которое он угодил по милости Эвана Плоскомордого и этого выскочки-аквилонца, больше не казалось киммерийцу всего лишь забавной нелепостью. С разозлившегося градоправителя вполне станется наложить арест на корабль. В гавани Карташены не найдется судна, способного преградить "Вестрелу" дорогу, однако Конан уже давно усвоил, что в мире есть вещи, способные удерживать надежнее цепей, решеток и запертых дверей…
Подумать только: столько неприятностей – и все из-за какой-то летающей ящерицы!
А ящерица-то не так проста, как кажется… Если бы дракон просто украл Агнессу – чтобы съесть или зачем еще подобным созданиям требуются хорошенькие девчонки? – все было бы просто и понятно. Но зверюга разыскивает некоего человека и уверена, что этот неизвестный обязательно придет – это ясно как день! Кого же тварь имела в виду? Точно не его, Конана – у него пока не имелось поводов обманывать каких-либо драконов. Может быть, Монброна? Или еще кого-нибудь из горожан?
Сбежавшаяся на крики градоправителя толпа медленно расходилась, неохотно расступаясь и пропуская двух виновников (вернее, тех, кого сочли виновниками) сегодняшнего происшествия. Маэль плелся позади корсара и мрачно размышлял, зачем он идет вслед за этим человеком и как ему теперь быть. Ясно, что нужно спасать Агнессу, только с чего начать? Где искать улетевшего дракона? Животное ведь с легкостью могло преодолеть по воздуху несколько десятков лиг и добраться до Рабирийских гор или скрыться на одном из сотен маленьких островков Полуденного Побережья…
– Эй! Господин капитан!
Конан остановился так неожиданно, что Монброн едва не ткнулся ему в спину. Голос, окликнувший корсара, показался аквилонцу знакомым. Впрочем, так оно и было – несостоявшихся драконоборцев окликнул не кто иной, как Деррик.
Доверенное лицо прекрасной донны Вальехо, ныне сгинувшей неведомо куда, сидело на перевернутом прилавке в обнимку с неразлучной рыжей псиной. Убедившись, что замечен, Деррик спрыгнул со своего насеста и подошел поближе. Взгляд у него был несколько растерянный и задумчивый.
– Ты Эвана не видел? – быстро спросил Конан.
– Плоскомордого? – Деррик поразмыслил и отрицательно помотал головой. – Нет, не видел. Кстати, если ты ищешь своих людей, то почти все они там, – он ткнул в сторону нескольких уцелевших лавок. Прислушавшись, Монброн с удивлением различил доносящиеся из-за деревянных стен приглушенные вопли и звуки борьбы.
– Что они там делают? – тоном, не предвещавшим подчиненным ничего хорошего, поинтересовался киммериец.
– Это Блайи виноват, – расплывчато пояснил Деррик. Затем беззвучно хихикнул и уточнил: – Наш бард вторично наткнулся на своего обидчика, когда тот вылезал на белый свет из-под рухнувшего на него навеса. Оказывается, столь странным чувством юмора у нас обладает некий дон Кабортальеза… Редкостный мерзавец, если кого интересует мое мнение. Блайи, разумеется, тут же запаниковал и бросился прятаться. А Сигурду и еще кое-кому из твоих людей, капитан, показалось весьма занятным проделать с благородным доном то же самое, что он сделал с Ди Блайи… Чем они и занимаются.
Конан хмыкнул и уже спокойнее проворчал:
– Между прочим, ты знаешь, что твою хозяйку утащил дракон? И что ваш градоправитель так разошелся, что решил задержать мой корабль до тех пор, пока я не доставлю его драгоценную племянницу обратно? Да, и еще – что за гадость ты бросил в морду бедной зверюшке?
– Сочувствую, – очень серьезно сказал Деррик. – И тебе, и моей госпоже. Что до "гадости", то я представления не имею, что это такое. Я купил эту вещицу по случаю, у заезжего торговца с восхода. Меня уверяли, что если разбить флакон, будет много вонючего дыма и треска. Как выяснилось, не соврали… Так наш утренний договор вступает в силу?
– Какой договор? – осторожно влез в разговор Маэль. Киммериец недовольно покосился в его сторону, но все же ответил:
– Деррик утверждает, будто ему известно, где живет дракон.
– Только предполагаю, – безмятежно уточнил молодой человек. – Кстати, если вы собираетесь спасать мою госпожу, то вам стоило бы поторопиться. Нам понадобятся лошади и припасы. Если выехать сегодня днем, то к завтрашнему утру можно добраться до места. Придется изрядно порыскать по скалам, разыскивая логово этой твари… Месьор Монброн, судя по всему, тоже принимает участие в нашей экспедиции?
Конан не слишком хорошо представлял, что означает мудреное слово "экспедиция", однако смысл вопроса понял безошибочно.
– Придется тащить его с собой, – недовольно признал корсар и, прищурившись, взглянул на солнце. – Лишний шум нам ни к чему, а потому сделаем так… Деррик, где можно незаметно выбраться из города?
– Через бывшие Корабельные ворота, – незамедлительно последовало в ответ. – Это за гаванью, дальше по берегу на восход. К шестому послеполуденному колоколу я подъеду туда и буду ждать.
– Опоздаешь – уедем без тебя, – пригрозил Конан. Маэль сердито вскинулся, но корсар уже развернулся к нему спиной и зашагал к лавкам, пиная валявшиеся под ногами доски. Деррик легкомысленно засвистел ему вслед.
– Что-то ты не слишком тревожишься за свою госпожу, – язвительно заметил Монброн.
– С какой стати мне за нее тревожиться, если ее берутся спасать даже не один, а двое героев? – отмахнулся Деррик. Маэлю послышалась в его голосе плохо скрываемая издевка. – Кому нужно беспокоиться, так старому бедному ящеру, у которого завтра случится не самый приятный день в жизни… Ладно, я пошел. Постарайся в самом деле не опоздать.
Деррик жестом подозвал собаку и удалился. Монброн посмотрел ему вслед, затем вспомнил, что до назначенного срока осталось не более двух ударов городских курантов и что ему нужно поторапливаться. С корсарского капитана вполне станется уехать, не дожидаясь навязанного ему попутчика.
Маэль не видел и не слышал шумной перебранки, устроенной подчиненными Конана после того, как они узнали о решении градоправителя. Не видел он и того, как самым последним из-за лавок осторожно высунулся Ди Блайи, по-прежнему завернутый в алый плащ графини Вальехо. Бард убедился, что на площади не осталось никого, кроме занятых подсчетом своих убытков торговцев, вернулся в проулок и несколько раз с яростью пнул лежавшего на земле человека.
Избиваемый не подал никаких признаков жизни. Даже когда Блайи подобрал валявшийся рядом с ним мешок, а затем, воровато оглядевшись, отцепил туго набитую поясную сумку. Корсары не обратили на нее внимания, а бард всегда придерживался мудрого правила, гласившего, что у поверженного врага нужно забрать все, представляющее мало-мальскую ценность. Кроме того, по вине дона Кабортальезы он, Ди Блайи, лишился возможного сегодняшнего заработка и имеет полное право возместить потерю.
Блайи приоткрыл кожаный футляр виолы, убедился, что драгоценный инструмент ничуть не пострадал за время краткой разлуки с владельцем, подумал и еще раз пнул своего обидчика. На этот раз благородный дон Кабортальеза издал слабый звук, свидетельствующий о том, что он еще жив. Бард попятился, сунул возвращенный кошелек в позаимствованную сумку и решил, что настало самое время пойти и узнать, чем кончилось явление в город страшного летающего чудовища.
Говоря по правде, Ди Блайи не слишком хорошо рассмотрел приземляющегося крылатого змея, сразу же юркнув в первое попавшееся на глаза укрытие. До него долетело приглушенные расстоянием ужасающее по своей силе рычание, и Блайи вовсе не стремился познакомиться с существом, испускающим подобные звуки.
В отличие от Маэля Монброна, Тейраз Ди Блайи никогда не стремился в герои, соглашаясь на более скромную роль наблюдателя.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Романс для дракона
Ранним утром по песчаному берегу, вытянувшегося узкой белой лентой между обрывистыми известняковыми скалами и шелестящей полосой прибоя, бродили в поисках корма несколько оседланных лошадей. Точнее, их насчитывалось ровно пять. Вороной жеребец, недоуменно косившийся на маленькие волны, равномерно набегавшие на мокрый песок. Выносливый ширококостный мерин, ни на что не обращавший внимания по причине полного равнодушия к миру. И три изящные кобылки местных зингарских кровей, одна из которых была под дамским седлом.
Еще по берегу грузной рысью носилась крупная рыжая собака из породы кофийских бойцовых псов. Животное обнаружило выкинутую прибоем деревяшку и теперь настойчиво совало ее двум молодым людям, сидевшим у затухавшего костерка, предлагая поиграть. Игра, по собачьему разумению, заключалась в том, чтобы кто-нибудь закинул палку как можно дальше, чтобы можно было принести ее обратно.
– Чинка, отстань, – отшлифованная морем деревяшка в очередной раз улетела в воду. Собака обрадованно гавкнула и с плеском поскакала по мелководью вдоль берега – подбирать свое сокровище.
– Как думаешь, они его найдут? – Ди Блайи отложил виолу, из которой целое утро извлекал нечто меланхолическое, и неуверенно попытался завести светский разговор.
– Куда он денется, – не оборачиваясь, неохотно буркнул Деррик. Он забрался на макушку желтоватого валуна и пристально озирал оттуда пустынный горизонт, будто ожидал корабля с важными известиями. Деррик вообще стал на редкость молчалив после того, как маленький отряд выбрался за пределы Карташены. Он даже не встрял в утреннюю перебранку между Конаном и Маэлем Монброном.
Справедливости ради надо признать, что зачинщиком спора был Маэль, утверждавший, что ни один из его благородных предков не отправлялся на бой со всевозможными чудищами голодным. Конан в ответ заявил, что, разведя костер, они оповестят о своем появлении всех драконов в округе. Монброн уперся. Блайи попытался воззвать к чувству долга, напомнил о пребывающей в плену благородной девице, но быстренько замолчал, поймав хмурый взгляд корсара. Деррик молча встал и ушел на берег – выискивать в кучках выброшенного морем плавника ветки, могущие сгодиться для костра.
Присоединение Ди Блайи к отряду будущих спасителей донны Агнессы оказалось полной неожиданностью для всех, кроме самого барда. Стоило ему услышать перевранную и изрядно приукрашенную историю похищения графини Вальехо, как он уже больше не сомневался – это судьба! Чудовище унесло первую красавицу города – сюжет, конечно, избитый, но когда такое случалось в последний раз? Правильно, лет двести, если не триста назад! И разве кому-нибудь (кроме, разумеется, похищенной девицы и ее спасителя) доводилось собственными глазами увидеть поединок с драконом? Верный ответ – никому и никогда!
Так неужели он, Тейраз Ди Блайи, будет отсиживаться в городе, если вокруг происходят такие захватывающие дух события?
Когда Ди Блайи всерьез требовалось чего-нибудь добиться, его ум немедленно уподоблялся кончику хорошо отточенного клинка. Ход его рассуждений был весьма незамысловат. Дракон, по слухами, обитает неподалеку от города? Значит, нужно раздобыть лошадь. Это не препятствие. У него теперь есть золото, да вдобавок по бывшему ярмарочному полю бегает в поисках новых хозяев целый табун. Одежду и припасы он достанет в любой работающей (или не работающей) лавке. Куда направиться затем? Лучше всего – к гавани. Оттуда можно будет проследить за корсаром, не попадаясь ему на глаза. А потом? Потом видно будет!
Блайи так и поступил. В решающий момент его выручили собственное красноречие и поддержка Монброна. Аквилонец был убежден, что в таком предприятии, как охота на дракона, никогда не помешает иметь под рукой знакомого менестреля. Дабы потом живописал подвиги, совершенные в честь освобождения прекрасной дамы.
Деррик сделал вид, что не заметил появления нового попутчика.
…А сегодня утром они вышли на отлогую полоску белого песка и остановились. Деррик осмотрел окрестные скалы, с причудливыми вершинами и изрезанными волнами подножьями, кивнул сам себе и твердо сказал:
– Здесь.
После сготовленного на скорую руку завтрака Конан и Маэль ушли, забрав с собой все привезенные из города веревки в крючьями и продолжая вполголоса переругиваться. Деррик и Ди Блайи остались караулить лошадей и дожидаться их возвращения.
С того времени не случилось ничего примечательного, и Блайи уже начинал подумывать, что охота на чудовищ – не больно-то увлекательное занятие. Вполне можно было остаться в городе, а потом выспросить все подробности у словоохотливого Монброна. Однако донна Агнесса наверняка заметит, что в числе людей, вызволивших ее из рук… то есть из лап ужасного змея был и он, Ди Блайи. Такое никогда не забывают и не оставляют без достойного вознаграждения… Впрочем, бард искренне беспокоился за судьбу юной и беззащитной девушки, невольно оказавшейся пленницей небывалого чудища. Баллады балладами, но лучше бы зверюгу поскорее отыскали и прикончили.
– А если они все-таки не найдут, где прячется дракон? – рискнул предположить Блайи. Деррик не ответил, и бард предпочел сменить тему разговора, мечтательно протянув:
– Я слышал, если плыть все время на полдень, встретишь какую-то сказочную землю…
– Много соленой воды – вот что ты встретишь, – буркнул Деррик. – А в ней кое-где для разнообразия воткнуты острова. Если тебе интересно – попробуй порасспросить капитана. Говорят, он забирался в те края.
Деррик оторвался от созерцания морских просторов, повернулся и сполз с камня. Бард обиженно замолчал – ему казалось, что тайны Закатного океана заслуживают более уважительного отношения.
Некоторое время Деррик бесцельно бродил вокруг потухшего костра, не обращая внимания на настойчивые попытки собаки втянуть его в игру. Блайи терпеливо ждал, подозревая, что ничем хорошим это хождение туда-сюда не кончится.
И оказался прав.
– С меня хватит! – решительно заявил Деррик, описав десятый или пятнадцатый по счету круг возле черного пятна кострища.
– Надеюсь, ты не собираешься… э-э… тоже пойти поискать дракона? – опасливо спросил Ди Блайи.
– Угу, – кивнул Деррик. – Хочешь со мной?
Блайи не хотел. Его совершенно не привлекала мысль о лазанье по ненадежным скалам, каждая из которых может оказаться прибежищем страшного огнедышащего змея. Но и оставаться в одиночестве на пустынном берегу было тоже… несколько неприятно.
– А как же лошади? – попытался увильнуть Ди Блайи. – Кому-то нужно присмотреть за ними…
– Чинкуэда отлично справится, – отмахнулся Деррик. – Да и убегать им некуда. Чин, перестань валять дурака, брось палку и иди сюда!
Блайи понял, что отвертеться от затеваемого Дерриком рискованного предприятия не удастся. Похоже, судьба решила как следует испытать его, выбрав местом своих замыслов именно этот уютный город на зингарском побережье. Что ж, если ему суждено быть съеденным драконом – против этого ничего не поделаешь.
– С чего ты вообще решил, что дракон живет именно здесь? – недовольно ворчал Блайи, плетясь вслед за Дерриком по рассыпчатому белому песку. – Сам говоришь, его и без нас отыщут…
– Он неподалеку, – убежденно сказал Деррик. – Я следил за ним, он всегда летит к этому участку побережья, а потом исчезает. Он где-то здесь… и я его найду!
– Ну хорошо, найдешь, а дальше? – Блайи зацепился носком сапога за торчащую из песка корягу и чуть не упал. Прогулка под раскаленным солнцем Побережья с каждым шагом нравилась ему все меньше и меньше. – Полезешь его убивать?
– Главное – разыскать зверюгу. Потом что-нибудь придумаем, – с этими словами Деррик взбежал на каменный откос и исчез из виду. Ди Блайи тяжело вздохнул, подумал, что путешествия до добра не доводят, и тоже начал карабкаться вверх по сыпучему склону. На полпути он оглянулся – лошадей уже давно не было видно, а цепочку их следов постепенно заливало наступающим приливом.
По приблизительным расчетам барда, они преодолели уже около трети лиги. Никаких признаков жилища дракона на глаза не попадалось, а дорога стала заметно хуже. Скалы подступали все ближе к полосе прибоя, кое-где приходилось идти по щиколотку в воде, однако Деррик не собирался останавливаться или поворачивать обратно.
Ди Блайи как раз обдумывал маленькую, но в высшей степени пламенную речь, призванную заставить Деррика образумится и перестать носиться по берегу в поисках неизвестно чего, когда до него долетел смутно знакомый звук. Бард тряхнул головой, остановился и прислушался.
Кто-то пел.
Низкий, раскатистый голос долетал откуда-то сверху – то ли со скалистых обрывов, то ли прямиком с бледно-синего неба. На миг Блайи показалось, что звучат сами утесы или в них причудливо отдается эхо прибоя. Однако Деррик тоже стоял с крайне недоуменным выражением лица, медленно поворачиваясь и пытаясь определить местонахождение неведомого певца.
"Значит, он тоже слышит, – с облегчением подумал бард. – Не померещилось. Только кому могло придти в голову петь на безлюдном берегу?"
По привычке Ди Блайи отметил, что голос у незнакомца не слишком хорошо поставленный, зато на редкость сильный. Вот он запел чуть погромче, и бард отчетливо различил каждое слово. Прозвучавший куплет заставил Блайи озадаченно поднять брови – песня была ему совершенно незнакома, да и слова были довольно необычны:
Болтая ножкой, на краю земли,
Сидели вы над океанской бездной.
За горизонт скрывались корабли,
Срываясь в ночь, надеждой бесполезной
В пучины моря падала звезда,
Отдав весь блеск величью небосклона,
Последний луч оставив навсегда
В холодном сердце спавшего дракона…
– Вон там! – неожиданно зашипел Деррик, тыкая рукой куда-то вверх. – Видишь большую глыбу? Ну, рядом с ней еще кустик торчит? А теперь посмотри вверх и налево! Вот он где прячется, мерзавец чешуйчатый!
Ди Блайи старательно уставился в указанном направлении. Над ним поднимался почти отвесный склон, высотой не менее тридцати – тридцати пяти локтей. Затем виднелся еле выступающий из скалы карниз, на котором чудом пророс цепкий вьюнок, а далее снова тянулась наклонившаяся в сторону моря стена. Над карнизом темнело неправильной овальной формы отверстие высотой в два-три человеческих роста, прикрытое плетями вьюнка и выступами скалы.
– Это что, дракон поет? – бард попытался представить себе огромного ящера, проникновенно исполняющего чувствительную балладу, и отказался от этой мысли. С равным успехом можно было бы воображать сухопутную рыбу или стигийца, уверовавшего в Митру. Тут Блайи невольно вздрогнул: – Деррик, а Агнесса, наверное, тоже там?
– Скорее всего, – Деррик прикинул высоту скалы и с сожалением признал: – Не взобраться…
Песня неслась над медленно колыхавшимися волнами Закатного океана, такая же бездонная и неторопливая: