– Ши, – укоризненно произнес маг из Рабиров. – Перестань сплетничать. Мы сами разберемся.
– Пока ты решишь в чем-то разобраться, еще тысяча лет пройдет… Ладно, дело вот в чем. Вы мою делянку видели?.. Хасти, мы же вроде договорились – без обид! Каждую весну, как маки начинают цвести, весь Шадизар словно с цепи срывается. Уйма завистников мечтает найти мое драгоценное поле и снять с него урожай. Само собой, приходится держать там с полсотни человек охранников. Большинство – карпашские горцы, которых интересует только выполнение поручения и жалование. Они слегка туповаты и не задают лишних вопросов, что меня вполне устраивает. Иногда к полю отправляются те из моих мальчиков, кто слишком отличился в городе – чтобы глаза не мозолили и поразмыслили на лоне природы. Именно по этой причине в начале прошлой луны я отослал туда некоего Чамду по прозвищу Зажми Монету. Дрянной человечишка, между нами говоря, и скряга редкостный, но кое в чем полезен. Именно он вместе с парочкой карпашцев прикончил парня, звавшего себя дезертиром из немедийской армии. Сам я этого беглеца не видел, мне просто доложили о происшествии, когда я навещал долину. Случилось это пятого или шестого дня нынешней луны. Спустя три дня я вдруг натыкаюсь на Монету в городе, хотя ему строго-настрого приказано носа не казать из гор. Он пьян в лежку, карманы у него набиты золотом и отвечать на разумные вопросы он не желает. Вернее, не в состоянии. Я распорядился сунуть разгильдяя в один уютный погребок и держать там, пока не протрезвеет, дабы потом расспросить. К сожалению, разговора не состоялось – на следующее утро Чамду нашли болтающимся на балке. И не понять, сам он туда забрался или ему помогли верные друзья. Горевать по нему долго не стали, а сволокли на кладбище у Пыльного холма. Теперь являетесь вы и брякаете, будто у этого немедийца могла быть при себе какая-то ваша фамильная драгоценность. Я начинаю задумываться и прихожу к выводу, что…
– Что упомянутый Чамда вполне мог тайком прихватить искомое и продать кому-нибудь, – закончила я. Вот и отыскался пропавший След! Теперь понятно, отчего я на какое-то время его потеряла. Талисман сменил владельца, причем при весьма печальных обстоятельствах.
– Нам нужно как можно быстрее найти эту вещь, – размеренно проговорил Эллар. – Но как? Кому ее могли продать?
– Вещица дорогая? – ответил вопросом на вопрос Ши. Я украдкой ткнула Рабирийца локтем, намекая, чтобы он не говорил слишком многого. Старая дружба, конечно, старой дружбой, но матушка, частенько бывавшая в Шадизаре, рассказывала нам с братом, что в этом безалаберном городе действует только один закон: "Никому не доверяй".
– Скорее, ее ценность заключается в магической силе, – расплывчато отозвался мой приятель.
– Волшебство! – месьор Ши Шелам скорбно закатил глаза. – Только этого не хватало! Скоро будет не продохнуть от враждующих магиков! На днях одному дом подпалили – так полыхало, с трех окрестных кварталов народ сбежался поглазеть!
– Когда? – Эллар вдруг подался вперед. – Когда это случилось?
– Э-э… – почтенный Шелам задумался, считая на пальцах. – Почти десять дней назад, а что?
– Где? – у меня по спине проползла холодная шершавая змейка дурных предчувствий.
– Квартал Ламлам, улица Кисиндо… Да что такое? Хасти, кончай говорить недомолвками!
– Пожалуй, Дане будет небезынтересно совершить прогулку по Шадизару, – заявил Эллар, вставая.
– С одним условием, – быстро произнес Ши. – Ты постараешься ничего не разрушать и никого не убивать, идет? Обещай! Обещай, иначе никуда вы не пойдете!
– Я просто хочу показать моей ученице ваш прелюбопытный городок, – на удивление кротко сказал Рабириец. – Кстати, не подскажешь, где можно найти Аластора?
– Уж точно не в протекторской резиденции, – хмыкнул Ши Шелам. – Оттуда его выставили. Загляните в "Коринфские сады" или "Пещеру демона". Скорее всего, он вас сам отыщет. Наткнетесь на следы своей побрякушки, узнайте, сколько за нее выручил этот ублюдок Чамда. Мне причитается треть, и я намерен ее получить.
21 день Третьей весенней луны.
Второй послеполуденный колокол.
Шадизар и в самом деле оказался прелюбопытным городом, переплавившим в себе, как в кузнечном горне, черты ближайших соседей – упорядоченной и высокомерной Немедии, варварской Бритунии, роскошного Турана и воинственного Кофа. Шумный, говорящий на всех языках Материка и наречиях, распространенных за морем Вилайет, пропахший острыми запахами пряностей, верблюжьей шерсти и подгорелого жира, прокаленный солнцем, многолюдный и красочный, он совсем не походил на отдаленное захолустье, каким его обычно представляют. Имелось в этом заморийском поселении нечто от ярких декораций на подмостках лицедеев – дома и замки выглядят почти настоящими, но, если отдернуть разрисованные занавеси, увидишь подпорки из бревен и хитросплетения канатов, за которые дергают невидимые снаружи люди.
Бросьте кости на грязный стол,
Залитый дешевым вином,
Ведь если повезет мне в этой игре -
Повезет и во всем остальном.
Пусть осталась одна монета,
Но вином еще полон кувшин:
Это зелье, наверно, растопит
Лед великих горных вершин…
Незамысловатая песенка, казалось, доносилась отовсюду. Возможно, она просто растворялась в воздухе, чтобы залихватски прозвенеть то здесь, то там. Меня с головой захватило вульгарное, режущее глаз поддельным блеском местное очарование. Оно не исчезло даже, когда я обнаружила досадное исчезновение с пояса кошеля, срезанного одним взмахом заточенной монеты. Сочувствия от Эллара дождаться не удалось: маг ехидно фыркнул и посоветовал впредь не таращиться по сторонам, подобно удивленной провинциалке. Сам-то он предусмотрительно ссыпал свое золото в удивившую меня сумку из переплетенных стальных нитей и спрятал ее за пазуху. А мне ни слова ни сказал!
– Лучший опыт – полученный на собственной шкуре, – Рабириец решительно отверг мои обвинения в том, что он или Ши Шелам заранее подстроили грабеж, дабы заезжая немедийская герцогиня прониклась всеми сторонами местного бытия.
Шли мы диковинными зигзагами, ибо Эллару взбрело в голову навестить места, хранившие для него какие-нибудь воспоминания. Я с удивлением узнала, что лет тридцать назад Столицу Воров изволил осчастливить своим пребыванием нынешний правитель Аквилонии – тогда всего-навсего подросток из неведомого цивилизованным людям варварского племени. Каким образом оказался в Шадизаре сам Эллар, мне оставалось только догадываться. Рабириец и Ши Шелам предпочли обойти этот загадочный эпизод молчанием.
Похотливый факелов свет
Обнимает танцовщиц тела,
Барабаны сбиваются с ритма,
В очаге остывает зола…
Ничего, еще отыграюсь,
Не забудусь беспамятным сном,
Ведь если повезет мне в этой игре -
Повезет и во всем остальном!..
Под звуки безыскусной мелодии мы с трудом пробрались по тесным улицам, прилегающим к огромному, распластавшемуся на целый квартал приземистому зданию бело-оранжевого камня, настоятельно требовавшему ремонта. Гул над этим сооружением стоял такой, что вы рисковали не услышать находящегося рядом собеседника. Выяснилось, что сие – очередная городская достопримечательность, Каменный рынок. Есть еще Мясной, Зеленный, Блошиный, Конский и с полдюжины иных, не считая того, что сам город представляет из себя одно большое торжище, не умолкающее ни днем, ни ночью. Думаю, что в одиночку я бы непременно увязла в царящей повсюду пестрой круговерти, отмахиваясь от зазывал, содержателей уличных лотков и сонма нищебродов. Какие-то личности вкрадчивым шепотом предлагали мне совершить краткий визит в одно приличное место, намекая, что я буду разочарована… Последнему соблазнителю я так неудачно наступила на ногу, что он едва не оказался под колесами застрявшей в толчее повозки.
После этого я старательно держалась как можно ближе к Эллару – ему уступали дорогу даже в кипящей людской сумятице. Конечно, кто захочет связываться с мрачным одноглазым типом, вооруженным устрашающего вида двуручником и всем видом доказывающего: мол, при желании он может запросто скупить этот паршивый городок, только неохота тратить время и деньги на обзаведение сущей помойкой.
Ведь я знаю, что такое удача -
Посмотри, я покуда живой!
Но я видел горящие башни
В небесах над моей головой.
И как плавились черные стены,
И в огне извивались тела,
И из мертвых пещер выползала
Ледяная кипящая мгла.
И как падали те, кто был рядом,
И как солнце мерцало сквозь дым…
Знай, мой друг, что такое удача:
Возвращаться из боя живым.
– Случаем, не твоим былым подвигам посвящается? – осведомилась я, уловив новый куплет и облегченно переведя дух – мы выбрались из рыночной толпы на относительно тихую улочку.
– Спроси при встрече у Аластора, он сочинял, – недовольно буркнул Рабириец.
– Великий протектор страдает тягой к рифмоплетству? – съехидничала я.
– Неодолимой, – Эллар огляделся, соображая, в какой части города мы находимся. – Аластор Кайлиени обожает жизнь в любых проявлениях, и песни у него такие же, как он сам и его любимый Шадизар.
– Интересно, что получится, ежели вы устроите состязание? – мелькнул и исчез образ: падающие золотые монеты, ослепительно-солнечные, завораживающие взгляд, и холодная серебристая сталь меча, лежащего на отрезе черного бархата.
– Разгромленная таверна, – без малейшей усмешки откликнулся Эллар. – Музыка, магия и неумеренные возлияния иногда приводят к самым внезапным последствиям…
Я понимающе кивнула и от души подпела финалу песни, долетевшему из распахнутых дверей трактира:
Так бросьте кости на грязный стол,
Залитый дешевым вином,
Ведь если повезет мне в этой игре -
Повезет и во всем остальном!..
Переулок вильнул, уткнувшись в маленькую площадь, в углу которой упрямо пытались расцвести десяток чахлых кустиков акации. Они обступали некое сооружение с островерхой крышей, похожее на придорожное капище. Возле часовни наличествовал разглагольствующий проповедник и кучка внимательных слушателей.
Из любопытства я свернула к молельне: послушать, какие истины возглашаются в этом слегка сумасшедшем городе торговцев и мошенников, и узнать, кому из богов нашей земли принадлежит алтарь. Подобные сооружения мне незнакомы. Черный мрамор с голубоватыми прожилками, забранная решеткой ниша, в ней горит свеча, упрятанная в фонарь из алой слюды. Чье святилище? Может быть, покровителя Шадизара – Бела? Нет, я читала описания, храмы Обманщика выглядят по-иному, таких часовен ему не ставят…
Адепт неведомого учения – молодой, по виду чуть старше двадцати – повествовал с жаром, достаточным для обращения в свою веру любого закоренелого скептика. Последователи, трепеща, внимали. Какая-то девица приглушенно ахала.
– Братья мои и сестры возлюбленные! Нынче собрались вы здесь, объединенные невзгодами, нищие духом, сирые и утратившие веру, исполненные пустых мечтаний и взыскующие странного! Преданно взираете вы на меня, будто в лице моем узрите Защитника и Благодетеля, и посланца Бога Всеединого. Но вижу я в том не надежду и упование, но великую слабость и скорбь, ибо Учитель заповедовал иное. Нынче истинно говорю вам: не за мной идите по Пути, но свой Путь ищите, единственный. Слово мое – не поводырь вам во Тьме, но Свет, изгоняющий тени сомнения. Не во мне ищите Силу, но в сердце своем, ибо мне ведомо, что Ее там кладезь неиссякаемый! Вставшему на колени – легче пасть, преклонившему же колено светлей подняться…
– Кому они поклоняются? – я настойчиво затеребила Эллара за рукав. У меня появилось недвусмысленное подозрение, будто мне знакомы кое-какие изречения Посвященного. Я слышала их совсем недавно, от моего близкого знакомого, одноглазого мага с Полуденного Побережья.
Упомянутый маг прислушивался к горячей речи молодого жреца с непонятным выражением: слегка удивленным и одобрительным, время от времени слегка кивая.
– Некоему Астэйру, местному хранителю неудачников, – Рабириец сделал паузу и, наклонившись, заговорщицким шепотом добавил: – А вообще-то – мне. Только не смейся.
Смеяться я вовсе не собиралась, ибо потеряла дар речи. Потом очнулась и озадаченно потребовала разъяснений.
– Когда я появился в Шадизаре, мне нужно было как-то проявить себя, занять место в новом мире. На пару с одной сообразительной девушкой, Ильхой Нираель, я придумал новую религию и новое божество. Замысел вышел на редкость успешным, ибо в таком городе, как Шадизар, неудачников хватает с избытком. Из Ильхи получилась отличная проповедница. Талант, похоже, перешел по наследству. Мальчик, который сейчас покоряет толпу – ее старший сын, Кейро Сиверн, – Эллар попятился, увлекая меня за собой. – Идем, пока он меня не заметил. Начнутся расспросы, потащат в гости, а у нас дела. Если хочешь, я потом познакомлю тебя с госпожой Сиверн и ее семейством.
– Хочу, – неуверенно сказала я. Подумала и кивнула: – Да, хочу.
Миновав еще два или три перекрестка, мы пересекли границу квартала Ламлам. Мой приятель, похоже, хорошо помнил расположение запутанных переулков и проездов города, потому что вел меня, не задерживаясь и не спрашивая дорогу.
Сгоревший дом неизвестного волшебника на улице Кисиндо скорее заслуживал названия небольшой усадьбы. Обширное пепелище, обнесенное сооруженным на скору руку шатким заборчиком, наводило на угнетающие мысли – торчащие огрызки фундамента, рассыпанные вперемешку щебень, пепел, обломки балок и черные скелеты обуглившихся фруктовых деревьев. Наш дом в Бельверусе, должно быть, выглядел таким же. Странно, тягостные воспоминания не причинили мне обычной, давящей на сердце боли. Должно быть, прошло время и раны начали затягиваться.
Куда больше меня привлекали запахи, витавшие над руинами. К обычной вони горелого дерева и ткани примешивался еле различимый, чистый аромат горького миндаля. Вслед за ним пришел тоскливый звон, в котором слышалось повторение одной и той же фразы: "Где ты? Где ты?"
Камень! Каримэнон побывал здесь! Новый обладатель сокровища самоуверенно решил прибегнуть к его Силе, и заклятый мною Талисман ответил наглецу всесокрушающим ударом. Итоги ярости Алого Камня можно созерцать воочию. Почему же я не ощущаю его близкого присутствия? Неужели он пропал и отсюда?
Пока я бесцельно шаталась вдоль ограды, тщетно стараясь отыскать магический След, Эллар предпринял собственный поиск. Остановил проходившего мимо горожанина почтенного вида, начал расспрашивать о пожаре. Немедля возникли желающие помочь доброхоты, кто-то утверждал, будто лично видел, как посреди ночи внезапно запылал весь дом. Именно весь, а не какой-нибудь флигель, где нерадивая служанка опрокинула свечу. Да-да, так и занялось – от подвала до чердака!
– Мага звали Тайхет из рода Алманда, прозвище – Серый Филин, – поделился узнанным Рабириец, ненавязчиво уводя меня с места пожарища. – Вместе с ним сгорели две его наложницы, ученик, ночевавшие в доме приятели ученика, три десятка слуг и охранников, а также библиотека и магическая лаборатория. Свидетель, похоже, не врет, говоря, что усадьба вспыхнула целиком – я проверил его Словом Ключа. Тайхет был известен тем, что охотно скупал артефакты и талисманы сомнительного происхождения. Он мог позволить себе такие расходы, ибо обладал изрядным состоянием в золоте и драгоценных камнях. По-моему, цепочка событий такова: с поля битвы под Демсвартом Камень похищается человеком, известным нам как "немедийский дезертир". По неизвестным причинам Дезертир бежит в сторону Заморы – может, у него тут дальняя родня или он намеревался на вырученные за Талисман деньги начать новую жизнь.
– Однако беглецу не везет – он наталкивается на стражей поля месьора Ши Шелама, – кивнула я. – Его убивают, приняв за лазутчика. Скупердяй Чамда на всякий случай обшаривает карманы покойника и находит Камень. У Чамды наверняка голова пошла кругом, и он поспешно сплавил находку не слишком чистому на руку колдуну, после чего запил и был прикончен неизвестными лицами, дабы не наболтал лишнего.
– Тайхет не сумел распознать Заклятия Единства и неудивительно – последний раз его применяли несколько тысяч лет назад, – Эллар мотнул головой, отбрасывая упавшие на лицо волосы. – Камень отказался ему подчиняться. Вопрос в том, куда Каримэнон делся потом? Я правильно понял, что ты не сумела найти След?
– Я слышу отголоски, – грустно призналась я. – А сгореть Камень не мог?
Мудрейший наставник ответил на робкое предположение своей ученицы презрительным фырканьем.
– Значит, его кто-то взял, – рассудила я. – Завал на месте сгоревшего дома ведь разбирали? Разбирали! Кому положено заниматься подобными делами?
– Городской управе, – не задумываясь, ответил Эллар и сокрушенно вздохнул: – Там мы ничего не добьемся. Вдобавок в городе тихий мятеж против немедийского протектора и на помощь властей можно смело не рассчитывать. Придется навестить того, кто знает в этом городе все про всех.
– Кайлиени? – сообразила я.
– Его самого.
21 день Третьей весенней луны.
Пятый послеполуденный колокол.
Как уроженка Немедии, я до недавних событий свято веровала в силу закона. Я и сейчас в нее верю, только с оглядкой, убедившись, что законы создаются обычными людьми. Я сама написала десяток указов, пока вместе с Ольтеном и прочей компанией верховодила Рокодом Полуночи.
Именно поэтому я продолжала настаивать на том, чтобы посетить местную городскую управу. Просто взглянем, что она из себя представляет. Может, отыщем сведущего человека, нуждающегося в десятке лишних серебряных крон с изображением немедийского дракона в королевской короне.
– "Все на продажу!" – таков девиз нынешних времен, – поддразнил меня Эллар, однако на предложение навестить оплот законности согласился.
– Да-да, мир стареет и ощутимо клонится к закату, – голосом разочарованной пророчицы подхватила я. – Грядет конец времен, уцелеют только праведные… В списки коих нас, несомненно, не внесут.
– Не внесут, – согласился Рабириец и мы в очередной раз застряли подле входа в какой-то дом, дабы поцеловаться. Над нами с треском распахнулось окно, сиплый женский голос посоветовал отыскать более подходящее место, а лучше – снять у нее, домовладелицы Мирдис, уютную комнатку на пару колоколов… Между прочим, задешево – всего-то по полусотне талеров с человека!
Мы вежливо отказались и удрали, чувствуя себя шкодливыми подростками.
На следующем перекрестке нас едва не затянуло в плотную, занимавшую всю улицу толпу, целеустремленно двигавшуюся в сторону полуденных кварталов – то есть туда, куда направлялись и мы. Толпа не производила впечатления обычного бестолкового сборища, скорее, это напоминало шествие, причем такого рода, которое способно обернуться погромами и стычками с городской стражей.
– Куда это они? – вслух спросила я, созерцая проходивших мимо обитателей Шадизара.
– Пойдем и узнаем, – предложил Эллар. – Похоже, нам по пути.