Он почувствовал, как Мораг едва не откусила собственный язык, зажав его между стиснутыми зубами, - но, не произнеся ни звука, она шагнула вперед и опустилась на колени рядом с сыном, чуть позади него. Когда она положила руки на плечи Лайема, ее глаза сверкали, как обсидианы, и она надменно вскинула голову, всем своим видом выражая презрение двору убийцы ее брата.
- Нужна ли вам моя помощь в принесении клятвы, сир? - спросил Арилан, обращаясь к Лайему, - так тихо, что никто, кроме юного короля, не мог его услышать.
Лайем покачал головой, потом взглянул на Келсона.
- Я, Лайем, король Торента и всех его земель, даю клятву и становлюсь вашим вассалом душой и телом. Я клянусь хранить верность и служить вам, по доброй воле и без обмана. Да поможет мне Бог.
Когда он поцеловал священную книгу, Арилан передал ее Келсону, который точно так же положил на переплет обе ладони.
- Мы, в свою очередь, сообщаем всем, что мы принимаем в качестве своего вассала короля Лайема Торентского и все его земли. И мы обещаем ему защищать его и его подданных всеми нашими силами, по доброй воле и без обмана. И да поможет мне Бог.
Он также прикоснулся губами к святой книге, а потом взял корону, которую продолжал держать Пэйн, и поднял ее над головой Лайема.
- Прими из наших рук этот символ, значение которого мы сегодня подтверждаем, - произнес Келсон, надевая драгоценный убор на рыжую голову Лайема. - Носи ее с честью и преданно, чтобы наша клятва не нарушилась.
- Все, в чем я поклялся сегодня, я буду выполнять честно, - ответил Лайем, протягивая Келсону соединенные руки в традиционном жесте верности.
Келсон сжал его руки в своих и поднял Лайема, - но руки мальчика были холодными, несмотря на то, что в зале было очень тепло, и еще холоднее были ониксовые глаза его матери. Когда Келсон с Лайемом обменялись ледяным поцелуем мира, и Лайем повернулся к матери, чтобы помочь ей подняться, Келсон решил предпринять относительно этих двоих кое-какие меры предосторожности. Садясь снова на трон, он короткой сжатой мыслью послал свое намерение Моргану, и тут же почувствовал одобрение Моргана в том, как тот чуть ближе придвинулся к нему. Руки его наставника небрежно легли на рукоятку его широкого меча, и даже Нигель, похоже, внезапно насторожился.
- Еще секунду, ваше величество, - тихо произнес Келсон, заставив Мораг и Лайема, уже направившихся к своей свите, резко остановиться. - Мы должны попросить вас снизойти до еще одного вопроса.
Две пары черных, как ночь, глаз, обернулись к нему, - Лайем был всего лишь удивлен, Мораг преисполнилась подозрений.
- Мы выполнили то, чего требовал от нас протокол, Келсон Гвиннедский, - сказала Мораг, бросая вызов. - Вы должны понимать мое нежелание задерживаться при дворе убийцы моего мужа и моего брата.
Ее открытая враждебность вызвала ропот удивления и негодования среди присутствовавших придворных, но Келсон не обратил внимания на оскорбление.
- Я не намерен судить вас, миледи, - ровно произнес он. - Я не требую вашего одобрения или вашей любви. Я требую только повиновения.
- И я повинуюсь!
Келсон терпеливо кивнул.
- Это верно, что вы выполнили мои требования в присутствии этого двора… но вы не привезли младшего сына, как вам было велено. И у меня нет доказательств того, что юный Ронал действительно слишком болен для того, чтобы совершить небольшое путешествие. Поэтому я намерен настаивать на том, чтобы вы и ваш старший сын на лето остались в Ремуте, как залог хорошего поведения вашего родственника.
- Что?!
- У герцога Махаэля остался наследник Торента, - продолжил Келсон, повышая голос, чтобы пресечь ее попытки высказаться. - Вы поймете, что я не могу рисковать и допустить новый конфликт на моих восточных границах, когда мне приходится подавлять волнения на западных. Вы и молодой Лайем останетесь с моим дядей, принцем Нигелем, и вам будет позволено без помех связаться с герцогом Махаэлем, чтобы сообщить о том, что вы пребываете в полной безопасности, - но вы пробудете здесь по меньшей мере до осени, когда я вернусь обратно. Ваш брат, я думаю, несколько смягчится, узнав об этом.
На мгновение ему показалось, что Мораг воспротивится, однако сестра его старого противника была достаточно мудра, чтобы понять, что сейчас в этом нет смысла. Она лишь высказала вполне естественное негодование, какого и следует ожидать от царственной персоны, задержавшейся в гостях против своей воли, и возразила против того, чтобы Лайем размещался в отдельных от нее покоях, - но Келсон понял, что все это было сказано скорее из принципа, чем в реальной надежде заставить его передумать.
Однако он не расслаблялся до тех пор, пока они с Морганом лично не проводили королеву в апартаменты, спешно приготовленные Нигелем. И он призвал Арилана для гарантии того, что Дерини Мораг не пустит в ход свою силу для организации побега, прежде чем будут приняты все необходимые меры. Келсон намеревался оставить королеву на попечении Риченды, когда все будет устроено. Сняв мантию и корону, он вместе с Морганом отправился к Риченде, - убедившись предварительно, что Арилан держит все под наблюдением.
Они нашли герцогиню в прохладе внутреннего садика, - она писала, устроившись под тенистым деревом. Несколько писем и древнего вида свиток лежали на скамье рядом с ней, вместе с чернильницей и воском для запечатывания писем. На одеяле, расстеленном под соседним деревом, няня забавляла весело щебечущую малышку Бриони, которой уже было почти восемнадцать месяцев.
- Добрый день, милорд… сир, - воскликнула Риченда, вставая при приближении Моргана и короля. - Какие у вас мрачные лица! Что-то случилось?
Келсон, скривившись, махнул рукой, предлагая ей снова сесть, а сам опустился на траву у ее ног и скосился на няню.
- Не думаю… пока. Но мне нужна твоя помощь. Аларик, нам бы надо побыть наедине, можно?
Морган велел няне уйти, но смеющуюся Бриони взял на руки.
Он упал на траву рядом с Келсоном, держа ребенка на коленях и строя гримасы, чтобы посмешить малышку. Келсон вздохнул и лег на спину, закинув руки за голову.
- Извини, что помешал тебе писать, - сказал он. - Я пришел попросить об особом одолжении. Я взял в заложники двух Дерини.
Риченда отложила в сторону перо и пергамент и осторожно разгладила юбку на своих коленях. На ней было бледно-голубое платье - Риченда предпочитала этот цвет летом, - и оно делало ее глаза такими же светлыми, как небо, которое Келсон видел сквозь листву над головой. Эти глаза теперь смотрели на него с явным любопытством, но ум Риченды оставался спокойным, как вода высокогорного озера.
- Двое заложников Дерини, - мягко повторила она. - Я ожидала, что их будет трое.
Келсон приподнял голову и довольно долго смотрел на нее, удивленный.
- Ты ожидала, что я возьму заложников?
Риченда осторожно пожала плечами.
- Ну, если хочешь, скорее трех, чем двух. Разве ты не встречал сегодня утром Мораг Торентскую с двумя сыновьями?
Келсон вздохнул и посмотрел на Бриони, теперь ползавшую на четвереньках между ним и своим отцом.
- Она привезла только Лайема. Сказала, что Ронал слишком болен для путешествия, так что она оставила его на попечении Махаэля Арьенольского. Лайем произнес свои клятвы вполне ответственно, но что-то тут не так. А поскольку Ронал в руках Махаэля, я боюсь, он может воспользоваться моим отсутствием и устроить нам неприятности на восточной границе. Я не могу рисковать, раз уж буду все лето в Меаре.
- Понимаю, - сказала Риченда. - Ты опасаешься, поскольку Мораг и Лайем - Дерини, и могут набедокурить здесь, в Ремуте, пока ты в отъезде.
- Или просто сбежать, - ответил Келсон, изумленный, как всегда, тем, как она мгновенно схватила все детали. - Я отправил Арилана, чтобы тот пока наладил меры предосторожности… и я не думаю, что из-за Лайема возникнет много проблем, хотя он становится все сильнее по мере роста. Но пока что он просто мальчик. Не пройдет и недели, и он подружится с Пэйном и Рори.
- Да, это вполне вероятно, - согласилась Риченда. - Но Мораг не ребенок.
- Да уж! И она ненавидит меня. Если до сих пор я и мог в этом сомневаться, то теперь - нет. И боюсь, что, пытаясь бежать, она может замутить умы слуг. Не думаю, конечно, чтобы она могла создать Портал без посторонней помощи…
Риченда покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Келсона.
- Нет, это могут очень немногие.
- А это значит, что бежать она может только с чьей-либо помощью, - закончил Келсон.
- Это довольно легко предотвратить, - сказала Риченда.
Келсон устало улыбнулся.
- Я надеялся, что ты скажешь именно это. Думаю, ей захочется, чтобы рядом были какие-то женщины… ну, пусть не прямо сегодня. Ты сможешь присмотреть, чтобы она не натворила чего-нибудь.
- Понятно, - и по ее тону было слышно, что ей немного горько. - Значит, я буду стражем при двух Дерини королевской крови. Я не возражаю, - добавила она, видя, что Келсон насторожился. - По крайней мере Мораг не стыдится того, кем она является.
- И она без смущения использует свои возможности, чтобы изменить свое положение, - сказал Морган, ловя хихикающую Бриони за голую ножку, прежде чем та сумела удрать слишком далеко. - Она сестра Венцита, ее тренировка может быть неслыханной. Мне бы хотелось, чтобы ты была осторожна, Риченда.
Риченда улыбнулась и сложила руки на коленях.
- При всем моем уважении к вам, милорд, я подозреваю, что леди Мораг и я могли учиться у одних и тех же мастеров. Я как раз заканчивала письмо к одному из них, когда вы пришли в мой садик. - Она взяла один из свитков и положила его Келсону на живот. - Я получила это от него несколько дней назад. Это отчет о смерти святого Камбера в Йомейре, сделанный современником.
Келсон резко сел и развернул свиток.
- Смерть Камбера… - выдохнул он, всматриваясь в тесные строчки. - Тут говорится о месте, где он захоронен?
- Семейный склеп Мак-Рори в Кайрори, - ответила Риченда, - ныне он разрушен. Тела там, конечно, уже не было.
- Разрушен, когда его вычеркнули из списка святых?
Покачав головой, Риченда взяла другой свиток.
- Нет. К тому времени, когда он был признан святым, считалось, что он вознесся на небеса во плоти, в подтверждение святости. Однако его сын утверждал, что он перезахоронил тело - хотя так и не сказал, где именно. Он был священником. Однако по каким-то причинам он всегда был против канонизации.
- Неприязнь между отцом и сыном? - спросил Морган, держа Бриону под мышкой и через плечо Келсона заглядывая в свиток.
- Едва ли. Они были очень преданы друг другу.
- Послушайте-ка, вы оба! - пробормотал Келсон, и начал читать вслух: - "Так поступили Джорем Мак-Рори и викарий михайлинцев, вернувшись с поля боя, с телом убитого графа Камбера…" - Он поднял голову. - Кто такие михайлинцы?
- Военный орден рыцарей-священников, - ответила Риченда. - Джорем и еще несколько Дерини, по слухам, состояли в нем. Этот упомянутый викарий - отец Элистер Келлен, последний епископ Дерини.
- Ну, не совсем последний, - усмехнулся Морган, сажая Бриони к себе на плечо. - Мы знаем по крайней мере еще двоих после того.
Келсон фыркнул и снова уставился в свиток.
- Черт, хотелось бы мне отменить войну с Меарой этим летом! Это просто удивительно. Кто, ты сказала, прислал тебе его?
- Я не говорила, но его зовут Азим. Он… - Риченда подняла голову и взглянула на листву, словно ища там верное определение. - Он дядя мужа моей двоюродной сестры… так что по браку мы с ним дальняя родня, но я никогда понятия не имела, чем он занимается. Я всегда называла его дядей, хотя и знала, что это неправильно. Но что куда более важно для нас - так это его вступление в рыцари Анвила, в Джелларе. Ты о них слышал, сир?
Келсон кивнул.
- Своего рода рыцари-госпитальеры, так? Они хранят пути в Святую Землю. Весьма яростные воины, и не совсем христиане.
- Именно так, - улыбнулась Риченда. - Они говорят, что происходят от связи мавританок со спасшимися рыцарями Святого Михаила, - михайлинцев изгнали из Гвиннеда в 917 году, так? И так уж получилось, что Камбер, по настоянию его сына Джорема, был похоронен, как было принято у михайлинцев, в темно-синем… - добавила она, глядя на Моргана. - А слуги святого Камбера, орден, основанный в его честь, носят серое…
Морган внезапно поднял голову и присвистнул, а Келсон слегка побледнел.
- Да-да, - негромко сказала Риченда. - Это совпадает с каждым из предполагаемых вмешательств Камбера, о которых нам известно.
Немножко нервно сглотнув, Келсон отпустил свиток, позволив ему свернуться, и вернул Риченде.
- Лучше я не буду читать это сейчас, а то завтра я вместо запада, пожалуй, отправлюсь на восток. Это невероятно! Как ты думаешь, Анвильские рыцари знают, где похоронен Камбер?
- Нет. Но благодаря им мы сможем отыскать его.
- А этот Азим - один из них? - спросил Келсон.
Риченда кивнула.
- Ну, когда ты в следующий раз свяжешься с ним, пожалуйста, скажи ему, что это очень важно для меня, - сказал Келсон, указывая на письма. - И посылай мне сообщения о том, как идут дела, если сможешь.
- Сделаю, сир.
Она хотела что-то добавить, но в этот момент в садик вошел Нигель с Коналом, Пэйном и Бренданом, явно ища Келсона. Конал и Нигель были в кожаных костюмах для верховой езды. Брендан, стараясь показать, что он вполне осознает важность своего нового положения в свите принца-регента, держался чрезвычайно прямо в своем пажеском наряде, но когда Риченда и Морган одобрительно кивнули ему, тут же расплылся в улыбке от уха до уха.
- Надеюсь, я не помешал чему-то важному, - сказал Нигель, когда Келсон обернулся и посмотрел на него. - Но эти новые копьеносцы прибыли наконец из Картмура. Я подумал, ты можешь захотеть взглянуть на них и поговорить с их офицерами, прежде чем они расседлают коней и разойдутся на ночлег. Я вообще-то не был уверен, что они доберутся вовремя и смогут завтра отправиться с тобой.
- Да, наверное, мне лучше пойти посмотреть на них, - сказал Келсон, поднимаясь. - Миледи, я приношу свои извинения за то, что увожу вашего супруга, но думаю, ему тоже не будет лишним увидеть новых солдат, ведь от них могут зависеть наши жизни.
Риченда с улыбкой протянула руки и забрала у Моргана Бриони, - причем обоим явно не хотелось расставаться.
- Мне бы и в голову не пришло помешать моему супругу выполнять свои обязанности, сир, - сказала Риченда. - Кроме того, у меня есть и свои дела. Мне бы очень хотелось повидаться с принцессой Мораг и ее юным сыном.
Она собрала уже запечатанные письма и вручила их Коналу, принявшему бумаги с поклоном.
- Пожалуйста, присмотри, чтобы их отправили немедленно, хорошо, Конал? Ты сможешь сделать это по пути, когда пойдешь следом за его величеством. А ты, Пэйн… ты не будешь так любезен, чтобы отнести вот эти свитки и перья с чернильницей в мои палаты?
Юный Пэйн, явно довольный тем, что был замечен прекрасной Ричендой, заалел и поклонился.
А Конал, идя за Бренданом и взрослыми из сада во двор замка, задумчиво смотрел на письма, вертя их и так, и эдак.
Глава VII
Потому что они согласились с одним; они объединились против Тебя.
Войско Халдейна покинуло Ремут на следующее утро, Этой новости не понадобилось много времени, чтобы достичь бунтовщиков в Ратаркине. Келсон и его армия еще и дня не скакали на запад, когда шпионы на быстроногих кассанских конях уже несли сообщение через западные равнины Гвиннеда и через горные перевалы Дрогера и Култейна.
Там уже знали о продвижении армии Кассана на севере и готовились встретить ее. Меарские партизаны засели в Ратаркине сразу же после первой оттепели, и линии их пикетов и яркие шатры лагерей сверкали, как экзотические цветы, среди свежей зелени окружавших их лугов. Обуянные старой мечтой о суверенной Меаре, возможно, даже о восстановлении власти над Кирни и Кассаном, они продержались зиму, прежде всего в ожидании военной поддержки от церковников, а когда до них дошла весть о захвате в плен и убийстве принцессы Сиданы и ее брата, число их увеличилось во много раз; из северных крепостей Кастлеру и Киларден и из расположенных далеко на западе Лааса и Клума подошли новые силы. Пришли также люди с центральных меарских равнин, с гор на востоке; даже с дальнего юга, из Коннаита. К тому времени, когда они узнали о выходе в поход Келсона, перед воротами столицы Меары раскинули лагеря более двух тысяч человек.
Их ряды пополнились еще и за счет трехсот коннаитских наемников: это был роскошный дар самозванного примаса Меары, Эдмунда Лориса, прежнего архиепископа Валоретского, - он мог позволить себе быть щедрым, поскольку, если бы вся эта авантюра удалась, он бы выиграл для себя Кэйтрин, хотя и на духовной, а не мирской почве.
И даже если Лорис платил наемникам серебром, украденным его прихвостнем Лоуренсом Горони из сокровищницы Валорета, то какое до того было дело Меаре? Если Келсон Гвиннедский несправедливо лишил Лориса его поста, - что может быть справедливее, если Лорис использует имущество своей бывшей епархии для отражения Келсона и восстановления своих законных прав?
Лорис также призвал на службу и других, прежде служивших Гвиннеду: это были Григор Дални и Вильям дю Шанталь, соседи предателя Брайса, барона Трурилла, - и едва ли это могло обрадовать Келсона. Были тут и другие, не такой завидной репутации: пограничник Тибальд Мак-Эрскин, Кормак Хамберлин и Тиган О'Дайр - настоящие бандиты, все изгнанные из Гвиннеда отцом Келсона, - но они привели в Меару людей своих кланов, хотя и руководила ими простая алчность, поскольку им была обещана доля в добыче, да к тому же они рвались отомстить Халдейнам.
Итак, все они собрались, по тем разнообразным причинам, которые увлекают мужчин на войну, и теперь готовились начать рискованное предприятие, которое либо освободило бы их от власти Халдейнов, либо ввергло бы их в зависимость на много поколений вперед. И когда в тот нежный майский день солнце приблизилось к зениту, солдаты заняли позиции перед воротами Ратаркина и ждали появления своей королевы; знамена полоскались на легком ветерке, дувшем со стороны ближайшего озера.
Все было готово к встрече королевы. Сразу за воротами, в тени белого шатра с откинутыми боковыми полотнищами, был воздвигнут алтарь, для того, чтобы провести службу, аналогичную проведенной несколько дней назад в Ремуте, - ради победы Меары. Священники, собравшиеся сейчас в павильоне для мессы, предыдущую ночь провели в лагере, выслушивая исповеди. И они знали, что солдаты верят: Бог на их стороне.
Вскоре должен был прибыть архиепископ, чтобы подтвердить эту веру - Эдмунд Лорис, который намеревался отправиться в бой вместе с армией Меары и сам командовать своими епископскими новобранцами и яростными коннаитскими наемниками. Его главнокомандующий и первый помощник, монсиньор Лоуренс Горони, уже скакал вдоль шеренг, ободряя и благословляя солдат, отдавая последние инструкции офицерам и лордам, которые явились, чтобы сражаться за свободу своих земель.