- Успокоиться? Успокоиться?! - голос Найза зазвенел от возмущения. - Не грозит королям - но зато грозит всем остальным! Что будет с теми, кто не король и не граф, и за кого некому заплатить богатый выкуп?! Что будет с нашими слободскими, с прислугой, с артистами, со стражниками, наконец?!
- Не уверен, - медленно проговорил Фалько, словно что-то припоминая, - но полагаю, что их продадут в рабство.
- И вы говорите об этом вот так?! Как будто так и должно быть?!
- Да, а что? - брови гардекора иронично приподнялись. - Неплохая школа жизни, рабство. Для тех, кто выживет.
- Но наши не выживут! Самым младшим и восьми нет! Нужно что-то делать! Мы не можем стоять тут!.. - Найз, не находя больше слов для убеждения, яростно взмахнул кулаками.
- Ты сейчас нас обоих имел в виду? - заботливо уточнил гардекор.
Мальчишка сконфузился.
- Нет… я… не себя, конечно… я… только вас…
- И что же, по-твоему, я должен сделать? - Тигр насмешливо приподнял брови.
- Пробраться, найти, где их заперли, освободить…
Гардекор, нарушая свои же правила конспирации, расхохотался:
- Пробраться среди орды пиратов, найти, где держат несколько сотен рабов, и освободить их - совершенно незаметно! Или ты ожидаешь, что заодно я перебью всех барзоанцев? По пути, пока больше нечем заняться. За кого ты меня принимаешь, парень? За полк королевской гвардии?!
Горечь, унижение и ненависть, копившиеся в душе мальчишки бесконечно-долгие часы, внезапно и в одно мгновение вскипели, вспыхнули, как проклятый огонь, сжигая под собой мосты из рассудительности и осторожности, и вырвались в лицо ошалевшему Тигру:
- За Фалько!!! Я принимаю тебя за Фалько, капитана Бессмертных! Хотя настоящий Фалько умер двадцать лет назад, а ты - всего лишь убийца, предатель и мародер с его именем и лицом!
- Что?.. - гардекор задохнулся от изумления.
- Я всё про тебя знаю! Всё! - яростно выкрикивал Найз, словно швыряя камни. - И когда понял, что это ты, побежал тебя искать! Как дурак! Думал, что… думал…
Горло мальчишки перехватило, и он, не в силах вымолвить больше ни слова, с полустоном-полурычанием сжал кулаки и подался вперед, точно готов был наброситься на свое падшее божество, бить его, топтать и убить - за то, что пало.
- Ты меня узнал? Узнал? Какого… Что за… Как… Откуда… Сколько тебе… Кто… - обрывки мыслей и догадок, сталкиваясь и опережая друг друга, беспорядочно срывались с языка Тигра, а по лицу его пробегала одна волна эмоций за другой: потрясение, недоверие, ненависть, подозрение, ярость, и пальцы стискивали рукоять кинжала до судороги, до белизны…
Любой человек в здравом уме сейчас опрометью бросился б прочь, но Найз, точно завороженный, стоял, впившись взглядом в лицо своего недавнего кумира, не в силах двинуться с места.
"Кому сейчас больнее - мне или тебе?.."
Внезапно ему стало жаль Тигра. Когда его в последний раз называли по имени - по настоящему имени, не по кличке, придуманной им или кем-то еще? И почти тут же он осознал без малейшего сомнения, точно кто-то шепнул ему на ухо: двадцать лет назад. Перед тем, как капитан Бессмертных потерял сознание в финальном сражении. После - какая бы судьба ни зашвырнула Фалько из Эрегора в невероятно далекую Гельтанию - он не мог назваться именем героя. Особенно считавшегося доблестно павшим. Особенно если сам стал рабом или презренным гладиатором. Кто-то на его месте, может, и смог бы, и кричал бы о своем прошлом геройстве на каждом углу, пока кто-нибудь из случайных эрегорцев не услышал бы и не сообщил королю. Или пока назойливого сумасшедшего не забил бы насмерть надсмотрщик или товарищи по несчастью, что скорее.
Кто-то.
Но не Фалько.
Фалько - это имя человека на белом коне во главе отряда Бессмертных, а не замордованного ничтожества с галеры, и уж тем более не ручного убийцы подлого чужого короля.
Фалько не стал бандитом.
Фалько умер.
И снова, как несколько часов назад, горе копьем пронзило сердце мальчугана, но на этот раз разрывалось оно от жалости не к себе, а к человеку, скатившемуся из героев в подонки. Человеку, забывшему свое имя.
- Откуда ты меня знаешь?! - сильные руки схватили его за грудки, вырывая из краткого забытья, и рубаха затрещала под натиском. - Говори!
- Дядя рассказывал, - карие глаза, полные боли, встретились с глазами зелеными, пылающими отчаянным гневом.
- Какой еще дядя?! - казалось, еще чуть-чуть, и пальцы Фалько сожмут не ветхую ткань, а горло мальчишки.
- Лимба, - тихо и просто ответил пацан.
- Что?.. - голос гардекора сорвался, а пальцы разжались. - Что ты сказал? Лимба? Лимба?.. Тот самый? Живой?.. Он жив?!
Найз молча кивнул.
- Так это ты для него?..
Новый кивок.
- Он знает?..
Мальчик отвел взгляд.
- Я сказал… что это был… не ты, - еле слышно прошептал он. - Что я ошибся. Что Фалько… на самом деле погиб. Тогда. У стен Звездной башни.
Зеленые глаза опустились.
- Ты… правильно ему сказал, - медленно выдохнул гардекор. - Горящая задница Долдыка… Ты…
Не договорив, он отвернулся.
"Вот и всё, - устало подумал Найз. - Он знает, что я знаю. Думал, убьет меня… Да если бы даже и убил - какая теперь разница…"
Ненависти больше не было. Не было ни злости, ни обиды, а лишь огромная, всепоглощающая усталость, опустошение и горечь, отравлявшая, как полынная настойка, душу до самых ее дальних уголков, так, что уж лучше бы и впрямь убил его Тигр - и покончил с этой бесконечной мукой длиною в ночь. Ведь как ни старался Найз убедить себя, что капитан Бессмертных погиб у Звездной башни, всё существо его кричало, не давая забыть ни на мгновение, о том, что Тигр и Фалько едины, и разделить их может только смерть - настоящая смерть человека, носившего эти имена.
"Лучше бы он меня убил…" - мальчик теребил воротник, машинально вытягивая из обрыскавшегося края нитку за ниткой. - "Потому что я дурак, осёл и болван… Я злился на него, а сам всё это время надеялся, что он окажется не таким, что он другой, отважный, бескорыстный, самоотверженный, каких рождается один на миллион, как говорил дядя Лимба… Ведь он не убил нас на руднике… и в парк полез… И у него такой взгляд… и улыбка… Такой человек, как он, не имеет права улыбаться так!.. А он… он… Теперь он сам подтвердил, что…" - Найз сглотнул пересохшим горлом, сунул руку в карман штанов и нащупал там заскорузлый комок материи. Платок Фалько! Полдня назад он жизнь бы отдал и еще немного больше, чтобы завладеть таким сокровищем, а сейчас…
Чувствуя, что усмешка его больше похожа на гримасу, мальчик скомкал батистовый квадратик, шершавый от засохшей крови Илиса, и бросил в кусты.
Вот и всё.
"Хотя, может, мне не себя надо больше жалеть, а его? - пришла в голову неожиданная мысль. - Ведь Фалько умер для нас обоих. Только у меня не стало героя, а у него - половины себя. И может быть, он этого даже не замечал…"
Найз постоял еще с полминуты, переминаясь с ноги на ногу, потом медленно повернулся и побрел прочь.
- Ты куда? - требовательный хриплый шепот остановил его на полушаге.
- Обратно, - тусклым голосом отозвался он, не оглядываясь и не поднимая головы. - Королям ничего не грозит. А остальным рабство только пойдет на пользу. Тебе тут нечего делать. Вот прискачет отряд капитана Дагона, тогда…
- Тогда барзоанцев и духу тут может не быть, - неожиданно холодно прервал его Фалько.
- Но ты же сам сказал, что они хотят получить выкуп за?.. - обернулся Найз.
- Не будь идиотом, малый, - нетерпеливо фыркнул гардекор. - С колдуном или без, осады целой армии им в вашем кукольном дворце не пережить. Даже если они будут держать королей как заложников, то стоит им отпустить последнего, как они все - покойники.
- Значит, они должны уплыть к себе! - осенило мальчишку.
- Да. Под покровом магии их уже в десятке клозов никто не заметит. Выберутся в Дикие Воды - и тогда ищи каплю в море, как говорят у нас в Гельтании.
Была ли в последних словах издевка, и если да, то над кем, Найз не успел понять, потому что гардекор продолжил, неспешно, но уверенно, четко и емко проговаривая каждое слово, точно гвозди вколачивал:
- Поэтому. Мы. Не должны. Дать. Им уйти.
- Но что мы… то есть ты… можешь сделать?! - сумасшедшая радость, тем безумнее, чем глубже минуту назад было уныние, захлестнула мальчишку, вознося на крыльях ликования. Он внутренне отпрянул, спешно напоминая себе, что глупые надежды - лишь путь к очередному разочарованию, но счастье увидеть перед собой не Тигра, а Фалько, смело на своей дороге всё. - Ты один, а их - орды!
- Это их проблема, - пренебрежительно хмыкнул Фалько, тщательно делая вид, что не видит в своем проводнике никакой перемены. - И одна идея у меня имеется. Ты когда-нибудь слышал про брандеры?
- Про… что? - растерялся Найз.
- Баркасы, шлюпки, ялы - что угодно плавучее, заполненное смолой, маслом и прочими неприятными и - что самое главное - очень горючими веществами. Их прицепляют к вражеским кораблям при помощи кошек, поджигают… и команде приходится искать новую работу. Знаешь о таких?
- Н-нет… да… вроде…
- Ну так вот, - спокойно, точно на плацу перед учениями новобранцев, продолжил Фалько, - с их помощью мы можем уничтожить барзоанский корабль или серьезно испортить его.
- Тогда бежим скорее к морю! - глаза мальчишки загорелись азартом. Он рванулся вперед, нетерпеливо ощупывая взглядом горизонт в поисках ориентиров, и гардекор едва успел ухватить его за воротник.
- Бежим, - согласился он. - И скорее. Только давай для начала определимся с небольшим изъяном нашего плана.
- Каким? - упало сердце Найза.
- У нас нет ни лодки, ни горючих материалов, ни кошек, ни людей, чтобы посадить на весла.
- И… что нам делать? - вытянулась мальчишеская физиономия.
Фалько снисходительно взглянул на него, словно на особо непонятливого рекрута.
- Конечно же, раздобыть всё, чего не хватает.
- Но где?!
- Смолу закажем в Гельтании, кошки привезем из Далайны, масло - из Истара, крепкие лодки строят в Рэйтаде, пара недель - и у нас на руках всё самое лучшее… - поучительно начал гардекор, но, видя нешуточное потрясение на лице мальчика, закатил глаза: - Дырявые штаны Радетеля, Найз! Естественно, мы найдем всё здесь! Масло должно быть на складе. Кошки - сложнее, но на один раз забросить в снасти можно что-то придумать. Лодки… Я слышал, здесь есть каналы…
- Да, самые настоящие! - не дав ему закончить, пылко затараторил мальчишка. - Это была река, она рекой и осталась - выше по течению, а при строительстве парка ее разбили на каналы, чтобы король мог на корабликах кататься, и так она теперь в море и впадает, по частям, каналами!
- Значит, на возвышении оказался только дворец, а все развлечения - вниз по склону и на равнине… - задумчиво проговорил гардекор.
- Да! На склоне - рощи и пещеры, но не настоящие, специально выдолбленные, а на равнине - каналы, беседки, гроты, фонтаны всякие, еще рощи…
Фалько, решив что-то для себя, кивнул, выпрямился, расправляя плечи, и вдохнул полной грудью. Найз последовал его примеру, но тут же скривился: запах смолы и жженых перьев стал слабее, но не исчез.
- Божественный аромат приключений и подвигов, - внезапно подмигнул ему Фалько.
- Не думал, что на самом деле они так воняют, - пробормотал мальчик.
- И это еще не самый плохой их букет, - ухмыльнулся гардекор и сделал шаг в темноту.
* * *
Фалько и Найз бежали к задним воротам, прячась по рощам и живыми изгородями, обходя открытые места и беседки. Оттуда то и дело доносились крики, плач и звон оружия: похоже было, что взятие заложников шло еще вовсю. При каждом звуке голосов Найз втягивал голову в плечи, краснел от стыда, будто лишь от его каприза зависело, броситься на помощь или пройти мимо - но стискивал зубы и бежал дальше.
Первый раз, услышав крики и плач на фоне чужой речи, певучей, как звон стали, он остановил Фалько и потребовал освободить пленных, но гардекор только глянул на него с недоумением:
- Перебьем этих пиратов - набегут другие. Или ты хочешь, чтобы я остатки ночи нянчился с каждым встречным придворным пижоном, и Долдык с ним, с кораблем?
Мальчишка, разрываемый противоречием между большой справедливостью слов гардекора и маленькой несправедливостью его бездействия, яростно прикусил губу, шмыгнул носом - но промолчал. Как бы ему ни хотелось, чтобы Тигр ошибся, чтобы нашелся какой-то выход, позволявший спасти несчастных - но выхода не было. Один человек, даже если его имя было не Тигр, а Фалько, оставался всего лишь одним человеком. Это в играх Найз в его роли бросался в одиночку на десятерых противников и побеждал. Здесь и сейчас их роль была другой - скрытность и быстрота.
- Не хочу, - не поднимая глаз, буркнул он.
- Чем скорее мы разберемся с кораблями, тем быстрее появятся шансы у твоих подзащитных, - голос гардекора прозвучал неожиданно мягко, и заскорузлая от мозолей ладонь потрепала его вихры. - Вперед, парень.
Не дожидаясь ответа, он тенью скользнул за живую изгородь. Мальчик с сердцем, колотящимся от бури эмоций, юркнул за ним.
* * *
Хозяйственные строения Летнего дворца были скрыты за плотной линией деревьев, дабы не оскорблять благородные взоры гостящей знати. От территории парка их отделяли двойные ворота, сбитые из зеленого дерева и украшенные коваными латунными петлями и накладками, изображавшими животных и птиц. Каких именно - было не разобрать, потому что все четыре створки валялись на земле, затоптанные ногами и копытами.
- Вот! - задыхаясь от бега и волнения, ткнул пальцем Найз в зияющие дыры ворот. - Муравьиная слободка, как ее прозвали! Там прислуга живет! И склады с мастерскими тоже там!
Фалько глянул на поверженные створки:
- Саранча подкормиться перед обратной дорогой решила…
- А если они и наше масло увезли?! - от коварно закравшейся мысли сердце мальчика пропустило удар.
- Посмотрим, - бросил гардекор и приложил палец к губам, прислушиваясь. Найз тоже навострил уши.
Шелест листвы… скрип ставни… снова ветер…
- Стой тут! - Фалько внезапно сорвался с места и ринулся во тьму.
- Что?.. - растерянно пискнул Найз, и тут до его слуха откуда-то из глубины слободки донеся вскрик не то человека, не то животного.
Стоять тут?! Да как бы не так!!!
И мальчик кинулся вдогонку.
Свет тощего месяца еле пробивался сквозь облака, и если бы главная улица слободки была не такой широкой, одинокую фигуру в густой тени домов увидеть было бы нелегко. Больше всего Найз боялся, что Тигр свернет в боковой проход и пропадет из виду прежде, чем он его догонит - и опасения его едва не оправдались. Не замедляя бега, гардекор нырнул в проезд слева. Найз, не сводя взгляда с зияющего тьмой проема между складами, поддал ходу.
Кровь стучала в ушах, тяжелое дыхание вырывалось из груди, перестук босых пяток по мостовой отдавался в голове, точно далекие удары молота. Он не слышал, повторился ли крик, и даже боялся подумать, что это мог означать - но несся вперед. Поворот - и впереди замаячил тусклый свет.
Туда!..
Задыхаясь, Найз выскочил на перекресток, завернул направо - и споткнулся о большой медный фонарь. Тот опрокинулся, со звоном роняя заслонку - и неожиданная яркость ударила по глазам, заставляя вскинуть руку к лицу. Единственное, что мальчик успел заметить - лежавшую женщину.
Звон клинков справа заставил его рефлекторно попятиться. Как можно скорее он разлепил глаза - и еле успел отскочить: буквально в нескольких нолах от него пролетела плечистая фигура, шмякнулась о стену и стала тихо сползать на мостовую.
Взгляд мальчишки метнулся на нее, на женщину, на гардекора, опустившего меч…
- Долдык тебя забери, парень!..
…на открытые ворота склада у него за спиной, на что-то, бесшумно шевельнувшееся в темноте…
- …Я тебе где сказал остава…
- Сзади!!!
Не оборачиваясь, Фалько бросился наземь, перекатываясь - и там, где он только что стоял, топор барзоанца ударил о камни, высекая искры. Не встретив ожидаемой цели, пират потерял равновесие - и налетел на выставленный, словно невзначай, меч противника.
Второй барзоанец, высокий и массивный, выскочил из тьмы с топором наготове, и Фалько, не успевая ни высвободить оружие, ни встать, выпустил рукоять и покатился. Пират, неожиданно проворный для своего роста, исступленно ударил по ускользающему врагу: топор зазвенел о мостовую в нескольких нолах от головы Фалько. Раз, другой, третий… Но каждый раз гардекор оказывался чуть быстрее или удачливей, и лезвие отскакивало от камня, оставляя глубокие щербины.
"Он его убьет!!!"
Эта мысль словно привела мальчика в чувство. Белый, как штукатурка на стенах амбаров, Найз завопил что-то несвязно и отчаянно, и побежал на пирата. Изумленный барзоанец на секунду поднял взгляд - но этого оказалось достаточно. Фалько сманеврировал, высвобождая руку - и из его пальцев стремительно вырвалась блестящая молния стали. Пират удивленно замер с занесенным над головой топором… и вдруг повалился на спину, хрипя. Из горла его торчала рукоятка ножа.
Гардекор вскочил, второй меч наготове - но желающие помериться с ним силой закончились. Три неподвижных тела лежали на теплых камнях Муравьиной слободки, в первый и последний раз не попирая, а обнимая чужую землю.
Не успев добежать какого-то клоза до места схватки, Найз остановился. Тигр в его помощи не нуждался - если она вообще была ему когда-то нужна. Да если бы даже у него было достаточно сил и умения, что мальчишка с пустыми руками сделает против топора?!.. Чувствуя себя последним дураком, он опустил глаза, краснея от унижения… и вдруг почувствовал, как сильные пальцы сомкнулись на его плече.
- Я… хотел… подумал… я… - начал было он, лихорадочно придумывая - и не находя оправдания своему нелепому порыву - и увидел протянутую к нему руку.
- Спасибо, парень.
- П-пожалуйста! - застигнутый врасплох, мальчишка вскинул взгляд, почувствовал, как в груди его фейерверком взрывается ликование, вцепился в мозолистую ладонь гардекора и, не соображая, что говорит, выпалил: - Обращайтесь еще!
Фалько белозубо хохотнул и хлопнул Найза по плечу:
- Будь готов!
После этого, улыбаясь, он подошел к женщине, в оцепенении жавшейся к амбару, и галантно поклонился:
- Мадам, пора вставать, нас ждут великие дела.
- Я… они… Пресвятой Радетель!.. - слова ее спасителя точно прорвали плотину слез: руки служанки метнулись к лицу, закрывая, и плечи затряслись в приступе беззвучного плача.
- Ну же, ну же, ну, милочка, - гардекор присел на корточки рядом и бережно приобнял ее за плечи. - Всё прошло. Вставай. Надо двигаться. Или подождем, пока заявятся новые?
Последние слова сделали невозможное: женщина охнула и принялась торопливо подниматься. Но колени ее дрожали, раз за разом отказывая держать, и Фалько, сокрушенно вздохнув, подхватил ее подмышки и поставил на ноги.
- Эти были последние бандиты? - спросил он.
Женщина кивнула, отнимая трясущиеся ладони от лица. Найз увидел, что ей было лет сорок пять, совсем старушка, и новая волна злости на барзоанцев, посмевших обидеть пожилого человека, всколыхнулась в его душе.