– Свободны. – Я допил бренди. – Питер! Иди, ужинай, кораблем займешься завтра с утра. Сегодня можешь прикинуть, какие понадобятся запасы. Возьмешь кого-нибудь из счетоводов, сделаете калькуляцию. Мартин, выдашь деньги. Учтите, времени на раскачку нет – скоро начнутся осенние шторма.
После того как я остался один, хандра и дурные предчувствия накатили с новой силой, но убойная доза крепкого алкоголя легко обратила их в бегство. И пусть завтра буду полдня с непривычки болеть, зато не останется места для пустых сомнений и колебаний.
Ровно через неделю и ни днем позже у меня был корабль и самая лучшая – э, какая к черту самая лучшая?! – команда, которой я после некоторых колебаний все же решил доверить самое дорогое: собственную жизнь.
Питер все это время почти не спал, рыская по порту и улаживая множество всплывающих в последний момент вопросов, Мартин, как мог, ему помогал. Ну а на меня остались все текущие дела, и я был этому даже рад. Когда встаешь в пять и ложишься за полночь, за весь день от бумаг отрываешься только для встреч с заемщиками, а нормально питаешься раз в сутки, времени на досужие раздумья и сомнения уже не остается.
– Посмотрите на себя в зеркало, господин Корда, – заявил Питер за день до отплытия. – На вас лица нет. Сегодня вам обязательно надо выспаться.
– Думаешь, сам выглядишь лучше? – хмыкнул я. – В пути будет время отоспаться.
– Может, и так, – пожал плечами О’Райли. – А когда думаете собрать вещи? С утра?
– Чертов зануда, – проворчал я, посыпал свежие записи мелким песком, и закрыл толстую долговую книгу. Все, тянуть больше нельзя. Пора собираться. – Вот список, все должно быть готово, но проверь.
– Хорошо, – кивнул, убирая перечень в карман, он.
– Проводника Мартин нашел? – потянулся я, разминая поясницу.
– Говорит – нашел, – хмыкнул Питер. – Обещал с вечера привести, но чего-то не видать. Наверное, только завтра поговорить получится.
– Не нравится мне это, – пробурчал я.
– В крайнем случае, сами справимся.
– И то верно. Что-нибудь еще?
– Да я тут немного вещей собрал. – Питер расшнуровал валявшийся у дивана дорожный мешок. – Вдобавок к тому, что вы с собой берете.
– Это еще что? – удивился я.
– Кольчуга, тесак, пара пистолетов, порох, пули, – О’Райли поочередно выложил на стол перечисленные предметы. – И засапожный нож.
– Мы собрались на войну? – удивился я. – Или кольчуга, чтобы я быстрее утонул и не мучился?
– Кольчугу наденете на берегу, – не поддержал шутки Питер. – Все одно ведь на корабле не усидите? Так?
– Так.
– Вот. Да легкая она, легкая.
– Думаешь, надо? – Я все же взвесил доспех на руке. Легкая, как же!..
– Да. Вполне можем на местных нарваться.
– Местных?
– Побережье там очень для стоянок удобное. А ближайшее поселение на другой стороне острова, через перевал. Контрабандисты и пираты туда частенько наведываются. Сходят на берег, пополняют запасы воды и продовольствия. Некоторые на зимнюю стоянку остаются. Не удивлюсь, если сожженные поселения буканьеров уже отстроены.
– Они ведь к югу были?
– Это раньше. А теперь кто знает? Осторожность не помешает. Ходят слухи, что их мистики устраивают человеческие жертвоприношения.
– Что ж. Надо, значит, надо, – вздохнул я. – Убирай все обратно. Пусть вместе с моими вещами утром на корабль отвезут. У тебя все? Тогда до завтра.
Пожалуй, единственное место на свете, которое я без труда узнаю и с завязанными глазами – это порт. Крики чаек, плеск бьющейся о волнорезы и борта судов воды, скрип корабельных снастей и лебедок, крики и ругань на добром десятке языков. И вдобавок ко всему – вонь гниющих на волнах отбросов, запах рыбы, аромат разогретой смолы. Одни торговцы разгружались, другие напротив – принимали на борт груз. На шлюп береговой охраны грузили бочки с порохом, с рыбацких лодок, спеша успеть к открытию рынка, чумазые пацаны вовсю волокли корзины с рыбой. Порт – это чуть ли не единственное место, где жизнь била ключом в любое время суток.
Но самое главное – море. Проглядывающая из-за кораблей бескрайняя серо-голубая пустыня, от которой подгибались ноги и бросало в дрожь. Чертово море! Как же я тебя ненавижу! Вернуться бы домой, в уютный кабинет, налить кружку горячего грога…
– Господин Корда! – Стоило мне ступить на борт нанятой для путешествия бригантины, как рядом тут же оказался ее капитан – Ханс Шелер. Высокий и загорелый мужчина, соломенные кудри которого изрядно разбавила седина. Бороды и усов капитан не носил, оставив лишь бакенбарды. На шее виднелась белая нитка ножевого шрама.
– Потом, – коротко бросил ему я. – В каюте.
– Натаниэль, – тут же попытался остановить меня непонятно зачем заявившийся на борт Мартин. – Это Люк Уильямс, проводник, которого…
– К черту всех. – Я ненавидяще уставился на помощника. – Капитан, проводите меня в каюту!
– Я провожу, – пропыхтел тащивший мои вещи Питер. – Нам сюда…
Под ногами заметно раскачивалась палуба, и я поплелся за О’Райли, совершенно не разбирая дороги. Трап, переход, снова трап. Не с моей ногой такие развлечения, ох, не с моей!..
От близости моря начало мутить, и, захлопнув дверь каюты, я сразу же согнулся над стоявшим в углу ведром. Рвало меня долго. Сначала неосмотрительно съеденным завтраком, потом просто желудочным соком. Вот дьявол!
– Может, позвать судового врача? – предложил Шелер, молча стоявший до того у двери. На левой руке у него не хватало двух пальцев, и по старой привычке он заложил изувеченную кисть за широкий пояс, на котором помимо пистолета висели ножны с короткой абордажной саблей. – У вас, вероятно, крайне тяжелый случай морской болезни…
– Заткнитесь, капитан! – Я вытер полотенцем лицо, развязал шейный платок и отщелкнул крышку карманных часов. – Отплываем через час?
– Да.
– Тогда у нас есть время прояснить кое-какие моменты. – Выудив из кармана плоскую серебряную фляжку, я глотнул бренди, сразу обжегшего горло, и уже немного спокойней оглядел предоставленную мне каюту. Тесно, конечно, но это ерунда. Зато нормальная кровать есть, а не гамак. И откидной столик. И лампа. – Во-первых, что бы ни случилось: пожар, бунт, эпидемия чумы, нападение пиратов, обращайтесь непосредственно к господину О’Райли. Я не хочу никого видеть и никого слышать, пока мы не прибудем на место. Ясно?
– Как скажете. – Капитан даже не улыбнулся. – Думаю, мы найдем с господином О’Райли общий язык.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул Питер, засовывая мой дорожный мешок под кровать.
– И второе: если кто-то по какой-то причине нарушит первое правило, этот кто-то об этом очень сильно пожалеет! – Завинтив колпачок фляги, я повалился на кровать и кинул трость на пол. – Можете идти.
– Я поставлю пару человек у дверей, – предложил Питер.
– Лишним не будет, – кивнул Шелер. – Идем на континент? В Виму?
– Да, – хмыкнул я. – Только для начала заглянем на Джугу. Восточное побережье. О’Райли укажет более точное место. И учтите, капитан, до поры, до времени, команде об этом знать не обязательно.
– Не нравится мне это. – Шелер провел пальцем по шраму на шее. – Поганое местечко. Можем нарваться на пиратов. И тогда мои шестнадцать пушек нас не спасут.
– Мне поискать другого капитана? – зевнул я.
– Нет. Но мой долг предупредить нанимателя об опасностях.
– Кто предупрежден – тот вооружен, так ведь? – рассмеялся я. – Держи порох сухим, а ноги в тепле?
– Мне бы ваш оптимизм, – пробурчал капитан и вышел из каюты.
– Что-нибудь нужно? – посмотрел на меня О’Райли.
– Нет, иди обустраивайся.
– Хорошо, если что-то понадобится, можете свистнуть парням. Пока поставлю Боба и Роба, потом поменяю на надежных людей.
– Договорились.
Заперев дверь на засов, я тут же выудил из-под кровати бочонок с бренди и налил полную кружку. Что за черт! Мы еще в открытое море не вышли, а меня уже всего трясет! Ничего, пока в бочонке плещется лекарство, мне судовой врач без надобности. Только бы не спиться…
Не спиться не получилось. Нет, на восьмой день плавания бренди в бочонке еще плескался. Причем никак не меньше половины. Я все верно рассчитал: осталось как раз на обратную дорогу. Просто зря бренди взял, надо было запастись ромом. Ром я и раньше особо не жаловал, а вот к бренди, чего греха таить, питал определенную слабость. Теперь, похоже, меня будет мутить от одного его запаха до конца жизни.
За время путешествия я скинул, пожалуй, с десяток килограммов – заставить себя хоть что-то съесть удалось только на третий день. Да и то принесенные Питером вареные яйца и полоска жареного бекона отправились в ведро минут через десять после трапезы. Тошнило меня постоянно – и не думаю, что дело было в морской болезни: стоило выпить стаканчик-другой, и я совершенно спокойно отключался на несколько часов. А потом все начиналось сначала. Ведро-бренди-койка. И так весь день. Да и ночью было ничуть не лучше.
Под конец плавания от меня разило выпивкой как от бочонка с бренди. Думаю, еще денек, и приступ белой горячки был бы обеспечен. Да и без того каюта в моем воображении превратилась в чрево гигантской рыбины, которой таки удалось выманить неосторожного человека в море и проглотить. Да! И море. Море было повсюду. Ближайшая земная твердь прямо под ногами, и от осознания этого волосы на затылке вставали дыбом. Я слишком долго ненавидел проклятую лужу соленой воды, чтобы вот так запросто смириться с этим путешествием. А бренди… бренди помогал отключиться, но и только. Пить приходилось не для того, чтобы захмелеть – хмель уже не брал, – а от полной безысходности. Трезвым становилось вовсе невмоготу. И тошнота… Никогда не думал, что в человеке столько желудочного сока!
Каждый день начинался с того, что я с кружкой бренди ковылял к стоявшему у двери каюты ведру. Делал глоток, ждал, пока прекратится рвота, и пил снова. Обычно с третьего-четвертого глотка отпускало. Пока оставались силы, запихивал в себя хоть что-то из съестного, запивая все тем же бренди. Ненадолго забывался. Потом уже просто пил. Самое главное было не переборщить с дозой: похмелье запросто могло свести меня в могилу. Алкоголь и море – воистину дьявольский коктейль.
О’Райли прервал сложившийся ритуал на восьмой день. Кое-как продрав глаза, я выслушал его доклад и велел спускать на воду ял – опасавшийся пиратов капитан не хотел рисковать судном и заходить в бухту. Пока в голове играл хмель, я быстренько собрался, с помощью Питера поддел под камзол кольчугу, застегнул пояс с пистолетами, глянул на свою опухшую и заросшую щетиной физиономию и принялся бриться. Не показываться же на людях в таком виде. Раза три порезался, но зато немного пришел в себя. Даже руки не дрожали, когда наливал бренди.
– Нельзя резко бросать, – выпив, я спрятал в карман фляжку и кивнул неодобрительно посмотревшему на меня Питеру на выход. – А то черти мерещиться начнут. Пошли.
– На берег сойдем вдевятером, – просветил меня О’Райли. – Больше народа брать смысла нет.
– Кто идет? – глотнув свежего морского воздуха, я поморщился.
– Проводник порекомендовал троих, они вместе в этих краях служили, – начал перечислять Питер. – Я тоже бывшего сослуживца прихвачу. Ну и ваши охранники.
– Боб и Роб, – опершись на трость, кивнул парням я. – Неплохо.
– С проводником сейчас поговорите? – уточнил Питер.
– Нет! – наотрез отказался я. – На берегу, все на берегу…
Из яла на песчаный пляж я выпрыгнул первым. Черпанул сапогами холодной воды и, не оборачиваясь, зашагал к видневшимся неподалеку скалам. Идти по песку было чертовски неудобно, но с каждым шагом море оставалось все дальше и дальше, и только это придавало мне сил. Ну же! Пошел!
– Господин Корда! – нагнал меня самую малость подволакивавший правую ногу проводник. Высоченный, будто целиком вырубленный из дубовой чурки старик. Старик?.. Ну нет! Потрепанный жизнью мужчина – не более. Такой до самой смерти будет в пьяном угаре проламывать головы по кабакам и портить девок. И если я хоть что-то понимаю в людях – смерть от старости ему не грозит. – Здесь опасно.
– Тогда найди место, где не опасно. – Я остановился и уставился на проводника. – За это тебе и платят деньги.
– Как скажете, – кивнул Люк Уильямс, и по его широкому лицу с аккуратной бородкой пробежала тень раздражения. Гордый? Ничего, перебесится. – Вон там, думаю, можно будет найти место для стоянки.
– Не лучше ли отойти от берега подальше? – нагнал нас О’Райли.
– Дальше местность болотистая. – Проводник приложил широченную ладонь ко лбу и оглядел бухту. – Сплошные топи, а скоро стемнеет. Лучше переждать ночь здесь.
– Как скажешь, – пожал плечами Питер и сообщил мне: – Ял будет приходить к берегу три раза в день.
– Замечательно. – Песчаная полоса наконец закончилась, и, опершись на трость, я перевел дух и немного расслабился. Все самое неприятно уже позади. Или нет? Что ж, лучше пока не думать о печальном.
– Сюда! – замахал руками проводник. – Сюда!
Маленький костерок почти не чадил. В его неярком свете Люк Уильямс и один из его приятелей внимательно изучали карту и обсуждали, какой дорогой лучше идти. Разумеется, на карте не осталось никаких имен и цифр – маэстро Бартоломью по моей просьбе об этом позаботился. Ни к чему лишний раз вводить людей в искушение.
Боб, Роб и еще два парня резались в кости, бывший сослуживец Питера отошел в тень и приглядывал за окрестностями. Нам повезло найти защищенную от ветра скальным выступом площадку, и теперь после легкого ужина предстояло решить, как действовать дальше.
– Отдохните пока, – посоветовал мне точивший кинжал Питер. – Чарли за нами присмотрит.
– Ему можно доверять? – Я откинулся на расстеленный на земле плащ.
– В таких вещах – да, – усмехнулся О’Райли. – Если на расстоянии десятка миль нет ни одного питейного заведения, он полностью надежен.
– Люк! – позвал я проводника.
– Да, господин Корда?
– Как долго придется идти до цели?
– Полдня, самое большее, – прикинул Уильямс. – Даже делая поправку на обстоятельства…
– Неплохо. – Я пропустил до поры до времени намек на свою хромоту. Сам колченогий – а все туда же! Ничего, при расчете это ему еще аукнется.
– Завтра к полудню уже на месте будем. – Проводник закинул в рот ломтик жевательного табака. – А что там?
– Могила, – надеясь, что говорю чистую правду, ответил я.
– Старого друга? – усмехнулся Уильямс и моментально оказался на ногах, когда в скалах, где скрывался Чарли, громыхнул мушкетный выстрел. И почти сразу же несколько раз пальнули из пистолетов.
– Сюда! Быстро! – оттолкнул меня к скале Питер. – Никуда не уходи!
Появившиеся из темноты люди на бегу разрядили в нас мушкеты и кинулись в рукопашную. Оставайся мы у костра, на этом схватка бы и закончилась, а так только одна шальная пуля разнесла голову помощнику проводника. Ответный залп оказался более удачным – несколько нападавших покатились по каменистому склону. Потом пришел черед пистолетов, и сразу же зазвенели сабли и кортики. Крики, стоны, чей-то полный боли вопль. И снова выстрелы.
Откуда-то сбоку выскочил размахивавший абордажной саблей разбойник с красным платком на голове, и я, не медля, разрядил в него сразу оба пистолета. Бедолагу подкинуло в воздух, и с простреленной грудью он рухнул прямо в костер. Проклиная собственный испуг, я зубами надорвал бумажную гильзу, лихорадочно высыпал порох в дуло, забил пыж, пулю, еще пыж… Выпрямился и только тогда понял, что схватка уже закончилась. Удачное ее начало дало нам шанс расправиться с бандитами без особых проблем.
– Буканьеры, – склонившись над трупом одного из нападавших, уверенно заявил Люк.
– Питер! – перезаряжая второй пистолет, заорал я. – О’Райли! Да где тебя черти носят!
– Господин Корда, – заикаясь пробормотал Роб, поперек лба у которого кровила глубокая царапина. – Подстрелили его…
– Что?! – Я не поверил собственным ушам, подхватил с земли трость и заковылял за охранником. – Как это случилось?
– Никто не видел, – отвел глаза остановившийся у трупа Питера парень.
– Горите вы все в аду! – взвыл я, разглядывая окровавленную дыру в спине О’Райли. Не помогла ему кольчуга, не помогла! – Как такое могло произойти?! Я вас спрашиваю!
– Дюжина их была, – постарался успокоить меня заматывавший рассеченное плечо Уильямс. – И троих Чарли положил. Двух застрелил, одного заколол…
– К черту Чарли! – рявкнул я ему в лицо. – Как Питера подстрелили?
– Никто не видел, – повторил Роб.
– Да заткнись ты! – вспылил я.
– Уходить, господин Корда, надо, – оборвал меня проводник. – Это буканьеры. Видели, должно быть, как мы на берег высаживались. С другим отрядом можем и не справиться.
– И что? Бросить все – и на корабль? – скривился я. – Я не за этим сюда плыл!
– К берегу уходить как раз не советую, – покачал головой, запустив пальцы в бородку, Уильямс. – На корабле стрельбу могли и не услышать, а ждать ял до утра… Нас за это время на куски порубят.
– Должны были услышать, – заявил, шаря по карманам упавшего в костер мертвеца, приятель проводника.
– Надо уходить, – упрямо заявил Люк.
– Хорошо. – Без Питера будет трудно, но сама по себе идея проводника мне понравилась. Даже вшестером мы сможем вернуться с золотом на корабль. Да и не в золоте уже, по большому счету, дело. – Надо похоронить наших мертвецов.
– Времени нет, – поежился Люк. – Буканьеры могут нагрянуть сюда в любой момент.
– Тогда они пожалеют об этом! – Я положил ладонь на рукоять пистолета. – Мы завалим тела камнями. Похороним на обратном пути.
– Как скажете, – понял мой намек проводник и крикнул в темноту: – Грег, Донован, хватит обирать мертвецов, помогите нам! И вы, двое, тоже присоединяйтесь.
Закидать камнями трупы особого труда не составило. Думаю, даже если на корабле и услышали пальбу, то отобрать людей и послать их на берег за это время капитан точно не успел. Он очень осторожный, наш капитан. Ему надо все тщательно обдумать, а к моменту принятия решения, глядишь, проблема рассосется сама собой. Хотя, быть может, я на него наговариваю. Просто у входа в бухту сильное течение и подвести ял к берегу достаточно сложно.
К этому времени уже взошла сияющая, будто медный шиллинг, полная луна, и мы в ее призрачном сиянии отправились в путь. За тянущейся вдоль побережья каменной грядой и в самом деле оказалась болотистая низина. Спертый влажный воздух, кривые деревья, хлюпающая под ногами вода. Неприятное место. Но куда лучше, чем море. Намного, намного лучше!