Ругательство орка было перекрыто грохотом от упавшей каменюки, которую уже не поддерживала магия Сильмариллов. Гном довольно усмехнулся - и тут же резко пригнул голову, уклоняясь от орочьего Огненного Шара. Орк попытался вызволить ноги из ловушки, но короткое заклинание Грахеля заставило землю сжать их, как тисками. Тогда орк, не собирающийся сдаваться, выхватил из-за пазухи жезл, которых после некоторых жестов начал плеваться багровыми искрами - и в сторону гнома потянулись две огненные нити - невыносимо жёлтого цвета, невозможно горячие даже на вид, так что воздух, казалось, вскипал от их прикосновения. Одна из них тянулась к Грахелю, вторая - к Миралиссе. Гранитный Щит, спешно возведённый гномом, их почти не остановил - они лишь проплавили в нём дыры и неспешно потянулись дальше, каждая - явно чувствуя свою жертву. Гном дёрнулся в сторону - и его нить искривилась, с неизбежностью следуя за ним. Тут гном заметил подкатившуюся к самым ногам Земляную волну и безошибочно - ибо в этом деле ни один из гномов никогда не ошибался, да и не мог ошибиться, - выхватив из кучи пыли Сильмариллы. Нить дёрнулась в такт движениям гнома, но ему уже было всё равно - его переполняла энергия. Взмах руки - и каменюка взмыла в воздух, а теперь самое простое, элементарное заклинание - Пылевой Щит, стекающий с неё… Но энергии в этот Щит вложить - как можно больше! Сделано! Успел! Нити погрузились в сплошной поток пыли, стекающей с каменюки, плавя её - но сверху падали новые мириады пылинок, и раскалённые нити беспомощно увязли в них. Ещё один взмах руки гнома - и каменюка, с Пылевым Щитом, обрезающим нити, двинулась в сторону орка. Тот попытался усилить мощность Нитей, но гном одновременно с ним увеличил скорость истечения пылинок. Один удар сердца - и каменюка зависла над орком, чтобы потом обрушиться вниз. На месте её падения взмыл вверх столб пламени, потянулся вверх, в стороны, затем начал сникать, опадать… и погас.
Гном устало опустил руку с зажатыми в ней Сильмариллами. Произносить какие-либо слова по поводу смерти противника ему совершенно не хотелось.
Восьмая глава
Дон с огромнейшим усилием привалился боком к бортику и только благодаря этому остался стоять на ногах. Пусть криво, изогнувшись, истекая кровью - но стоять. Он понимал, что это - самое главное сейчас, если он поддастся страстному шёпоту, так и говорящему ему, что нужно лечь и закрыть глаза, после чего эта тяжесть исчезнет, и станет легко… Но если поддаться - то орки победят, орки и подчинённая им толпа - а эти люди опять станут толпой, сотворят в непокорном Городе такое, что даже через 60 лет у летописцев будет кровь останавливаться в жилах при описании этих зверств. Но если он выстоит, если выстоит…
Нужно вырвать болт из груди! - сквозь туман и боль, затопившие сознание, пробилась мысль. - Кровотечение усилится, но уйдёт и этот яд - как там его называли - Яд Лжи?
Огромнейшим усилием воли Дон заставил левую руку, никак не желающую выполнять команды мозга, разжать пальцы и выпустить намертво зажатый в ней осколок грифа с лохматящимися завитушками струн. Это усилие вновь затопило туманом мозг, но стук от упавшего на землю куска грифа позволил этот туман разогнать. Медленно, с огромным усилием, Дон заставил непослушные пальцы ухватить навершие болта и резко дёрнуть, вырывая его и отбрасывая - подальше. Последовала вспышка боли, которая почему-то не заставила отключиться сознание. Тяжело наваливаясь на бортик, Дон вытянул окровавленную левую руку в сторону людей - пока ещё людей, собравшихся на площади. Люди боязливо расступались, не желая попадать под указание окровавленной длани, образовав таким образом коридор, в конце которого замаячила невысокая фигура в чёрном плаще с капюшоном, чем-то очень занятая. Люди шарахнулись от фигуры вдвое быстрее - особенно после того, как она закончила своё дело и выпрямилась - и в лицо Дону оказался направленным перезаряженный арбалет, поверх которого в проёме капюшона клубилась тьма и горела пара багровых угольков-глаз. Знакомая фигура. Та фигура, чей плащ был разрублен ударом шамшера полтора года назад.
Король Эльвинг концом меча расковырял бесформенную груду, оставшуюся от одной из фигур в серых плащах. На свет выкатилась голова, у которой не хватало уха - но и с целыми ушами она явно выглядела не намного привлекательнее. Всё в ней было как-то "слишком". Слишком смуглая кожа, слишком глубоко посаженные слишком злые глазки, слишком длинный нос, слишком низкий лоб, слишком толстые губы.
- Это гоблины, - услышал Дон мелодичный голос Короля Эльвинга, тогда ещё - Короля Эльвинга, а теперь, для Дона - лучшего друга Эльвинга. - Мелкий, злобный, колдовской народец. Они играют очень важную роль в оркской системе управления государством, но вот в чём она состоит - пока не известно. - Эльвинг с сожалением отбросил кончиком меча в сторону нижнюю часть чёрного плаща. - А этот - главный - ушёл. Ты его задел, но он успел телепортироваться за миг до смертельного удара. Это возможно, если не выбирать конкретного места телепортации, а положиться на волю судьбы. Надеюсь, что он там впаялся в скалу… - Эльвинг в сердцах пронзил мечом верхнюю часть плаща.
Значит, не впаялся, - подумал Дон, понимая, что в этот раз гоблин не промахнётся. Дон закрыл глаза, вернее, позволил им закрыться, чтобы не видеть торжествующе горящих багровых угольков в проёме гоблиновского капюшона. Сознание, готовое уже оторваться от тела и отплыть в страну духов и видений, вдруг удержал на месте голос, набатом вторгшийся в уши. Дон с трудом разлепил глаза. Кричал тот самый здоровяк, с внешностью грабителя, но, тем не менее, столь мягко и ласково отозвавшийся о своём младшем брате. Он, вне себя от возмущения, орал на гоблина в чёрном плаще:
- Да что вы себе позволяете? Вы же… заткнули рот оппоненту! Где же ваша хвалёная свобода слова?!
Неуловимым движением арбалет оказался направлен прямо в лицо здоровяку, и тот осёкся.
- Я ради свободы слова кого хочешь заткну! - прошипела чёрная фигура. И кивнула: - Уберите этого.
Трое орков двинулись к здоровяку сквозь толпу, пинками освобождая себе дорогу.
- Но вы же обещали! - возмутился здоровяк, явно оказавшись не робкого десятка. - Вы должны выполнить наш уговор…
- Я свободный индивидуум, - отрезала фигура. - И выполняю только то, что выгодно лично мне.
- Индивидуум - это означает "неделимый", - неожиданно пробасил здоровяк, извлекая из-за пояса тяжёлый мясницкий тесак. - Так я тебя сейчас разделю! - выкрикнул он, прыгая на гоблина. Тот понял, что выстрелить в здоровяка не успевает, и с неожиданным проворством бросился удирать. На здоровяка навалилась троица орков, но они его определённо недооценили, посчитав, что человек такой комплекции не может двигаться быстро, и тот час же за эту ошибку поплатились - одному орку тесак рассёк горло, второму пропорол бок, третий получил пинок ногой в живот и согнулся, и мгновение спустя ему на затылок опустилась рукоять тесака, удерживаемая тяжёлой рукой. Раздался мерзкий хруст.
Гоблин в чёрном плаще остановился, лишь когда между ним и здоровяком оказалось ещё несколько орков, спешащих на помощь незадачливой троице своих соплеменников. Остановившись, гоблин вновь направил на Дона свой арбалет и тщательно прицелился.
Дон дёрнулся, навалившись сильнее на бортик - и тот не выдержал, обломился, и Дон вместе с его обломками полетел вниз. Возле уха свистнула стрела, впиваясь, судя по звуку, во что-то деревянное - гоблин промазал! Дон постарался смягчить падение перекатом, как его учили, и хорошо учили - в былые времена он бы спрыгнул с высоты, втрое превышающей эту, без малейшего ущерба для себя. Но тело слушалось очень плохо, и поэтому перекат вышел донельзя корявый - Дон сильно ударился ногою, хорошо хоть не сломал её, а из вновь открывшейся раны на груди опять полилась кровь. Но какие-то остатки сил у Дона всё же сохранились - он сумел невероятным усилием, опираясь на меч - подняться на ноги и поковылять в направлении чёрной фигуры, от дальнейших выстрелов которой Дона скрыло вовсю развязавшееся на площади сражение.
Часть людей присоединилась к здоровяку, часть - к оркам, некоторые остались поглазеть на открывшееся зрелище, но большая часть попыталась поскорее удрать с площади. Однако, как понял Дон по звукам драки, доносившимся от ворот, сквозь которые можно было выйти с площади, орки были полны решимости довести до конца процесс превращения людей в толпу, не позволяя людям покидать площадь. Волей-неволей у ворот также закипело сражение.
Всё это Дон отмечал мельком, краем глаза, уже вовсю рубясь с орками, используя последние резервы организма - но они никак не иссякали. Дон чувствовал, что существует источник их восстановления, и послал ему мысленный импульс благодарности, не догадываясь, что он принадлежит Миралиссе.
Когда Дон срубил голову упорному орку, в его зоне прямой видимости оказался гоблин в чёрном плаще, только что разрядивший арбалет в спину какого-то бедолаги из людей, сражающихся на стороне здоровяка. Словно почувствовав взгляд Дона, гоблин поднял голову, и их взгляды встретились, столкнулись, словно два клинка во время поединка, и разлетелись, чтобы продолжить поединок! Гоблин принялся судорожно заряжать арбалет, а Дон со всей скоростью, которую он мог выжать из своего израненного тела, двинулся к нему. Трижды Дону приходилось останавливаться и принимать бой с орками, так что едва он преодолел чуть больше половины расстояния, разделяющего его с гоблином, в грудь ему прицелился уже заряженный арбалет.
Это смерть, - ошпарила мгновенная мысль. - И ничего нельзя сделать, негде укрыться…
Тем не менее, Дон продолжал движение в сторону гоблина - стоять на месте, покорно ожидая смерти, он не собирался.
Смерть придёт и в том и в другом случае, - подумалось ему, - буду ли я покорно стоять, с трепетом ожидая рокового выстрела, или буду продолжать бороться. Если я продолжу борьбу, это тоже смерть, но… другая.
Глаза гоблина вспыхнули торжеством и каким-то извращённым удовольствием - и он нажал на спуск.
Да ему же нравится убивать! - с какой-то странной смесью ужаса и омерзения, но в то же время немного отстранёно успел подумать Дон за тот краткий период, пока арбалетная стрела летела к нему. - Ему нравится сам процесс лишения жизни!
Дон подставил меч, подаренный Миралиссой, под удар арбалетного болта, летящего ему точно в сердце - только для того, чтобы её подарок не попал в мерзкие руки гоблина. Раздался удар, звон металла… Когда же придёт боль? Но вместо неё пришёл разочарованный вопль гоблина. Дон с удивлением опустил взгляд на свою грудь, на которой не было и следа от нового ранения. Потом перевёл взгляд на меч - странно, а почему он цел?
- Эльфийский клинок… - прошипела чёрная фигура, и Дон с удовлетворением отметил в её голосе нотки страха.
- Значит, этот меч может отбивать арбалетные болты! - весело воскликнул он, и на душе стало легче. Дон размашистой походкой направился к гоблину, чувствуя, как стягиваются края раны в груди, словно какая-то неведомая сила пытается их излечить.
Гоблин заверещал и начал судорожно перезаряжать арбалет, мелкими шажками отступая прочь от Дона. Но когда Дон был от него на расстоянии нескольких локтей, гоблин остановился и резко вздёрнул арбалет, надеясь, что Дон не успеет среагировать и его удастся застрелить с близкого расстояния…
Эльфийский клинок очертил размашистую дугу и выбил арбалет из руки гоблина за мгновение до выстрела. Тотчас же на Дона накинулся орк с окровавленным ятаганом, с которым пришлось повозиться, топчась вокруг упавшего арбалета. Краем глаза Дон следил за гоблином - сначала за его попытками поднять арбалет незаметно для сражающихся, а потом, когда тот убедился в тщетности этих попыток, гоблин отскочил в сторону и извлёк из кармана сосуд с сияющим зельем.
Если он выпьет зелье вроде Зелья Ускорения, нам всем придёт конец! - понял Дон, и немедленно начал действовать.
Резким движением клинка Дон оцарапал руку соперника, удерживающую ятаган, а когда тот инстинктивно отшатнулся назад, опуская оружие - рванулся в противоположную сторону. Гоблин уже подносил сосуд с зельем к губам, когда Дон в безумном перекате, заставившем тело стонать от боли, выбил склянку из рук гоблина.
Гоблин издал стон, и Дон увидел, что это стон не только разочарования, но и боли - четыре из пяти пальцев на руке, удерживавшей сосуд, оказались отрубленными. Дон заставил себя подняться на ноги, хотя на него вновь начала наваливаться свинцовая усталость, рана на груди вновь открылась, и рубаха вновь пропиталась тёплой кровью… Дон шагнул к гоблину, который, не дожидаясь удара, активировал заклинание телепорта. Но отрубленные пальцы сыграли с гоблином злую шутку - из-за их отсутствия его магические способности весьма ослабли, и он вновь возник всего лишь в двадцати локтях.
К Дону вновь метнулся давешний орк с ятаганом, переложивший ятаган в левую руку, а правую вооружив кинжалом. Отбивая удары, Дон заметил, как гоблин бросился к оброненному арбалету. Дон ничего не мог поделать - пелена закрывала глаза, он уже с трудом отбивал удары ятагана, каким-то шестым чувством уловив момент, поймал свободной рукой брошенный орком кинжал прямо у своей шеи, да ещё и за лезвие. Вот гоблин, стоя вполоборота, начал поднимать арбалет, и Дон, повинуясь какому-то неясному ему самому приказу, метнул в арбалетчика кинжал. Гоблин развернулся к Дону с арбалетом, готовым к стрельбе, в руках - и в этот миг брошенный кинжал вошёл ему прямо в горло.
Усилие, которое затратил Дон на бросок кинжала, почему-то сожгло остаток сил, и Дон, не имея сил даже для того, чтобы удержаться на ногах, осел на землю. Как во сне, медленно, над ним поднималось огромное окровавленное лезвие ятагана, как вдруг кто-то положил замахивающемуся орку руку на плечо. Орк мгновенно развернулся, ятаган описал полукруг, но противник оказался проворнее. Поднырнув под лезвие, он пропустил его над собою, а потом спокойно выпрямился и нанёс удар орку в лоб тяжёлым тесаком, от которого орк рухнул как подкошенный. Без удивления Дон узнал в противнике орков давешнего здоровяка, который тотчас же бросился к Дону, помогая ему подняться.
Едва став на ноги, Дон, поддерживаемый здоровяком, поковылял к трупу - теперь уж действительно трупу - гоблина в чёрном плаще. Но его интересовал не гоблин - с трудом нагнувшись, так что закружилась голова, и сознание его едва не оставило, Дон поднял заряженный арбалет. И тут с удивлением обнаружил, что шум боя стих.
Встряхнув головой, чтобы разогнать туман, застилающий глаза, и едва не потеряв при этом сознание, Дон оглянулся вокруг. И причина исчезновения шума стала понятна - поле боя осталось за орками, из их противников, стоящих на ногах, остались только они со здоровяком. Бывшим здоровяком - ибо, посмотрев на него, Дон не мог не ужаснуться - несколько глубоких кровавых ран, а правая половина лица представляла собою сплошную рану… Видимо, только огромный запас жизненной силы, накопленной в мощном торсе здоровяка, позволял ему не только стоять на ногах, но и поддерживать Дона.
Орки ранее не спешили сближаться с Доном и здоровяком, резонно усматривая в этом опасность для своих жизней, ибо верно определили в них наиболее опасных противников. Но теперь, когда других противников у них не осталось, орки начали сужать круги вокруг двух израненных, едва стоящих на ногах людей. Дон направил на них арбалет - и они дружно отскочили назад, видимо, не понаслышке знакомые с этим грозным оружием. Дон его направил в другую сторону - и там орки также попятились назад.
Да они же боятся, боятся меня - хоть у меня всего одна стрела, и я смогу убить лишь одного из них, перезарядить просто не успею! Но они боятся… так трясутся за сохранение своей шкуры, что согласны отказаться от выполнения Долга! - пронеслось в голове Дона.
- Ну надо же, кого я вижу! - раздался знакомый издевательский голос. Дон поднял глаза на старосту, благополучно для себя пересидевшего заварушку на трибуне под охраной орков, и даже не подумав вмешаться.
- Дон в компании бандита, Дон под руку с уголовником! - продолжил издеваться староста. - Вот такие вы, эльфийские прихвостни!
Стоящий рядом здоровяк дёрнулся, как от пощёчины.
Он же прекрасно знает, мерзавец, что я ему не отвечу. Во рту полно крови, я и дышу-то с трудом - а говорить не могу вообще. Но смолчать в ответ на такое - это вообще немыслимо! Нужно ответить, нужно!
С трудом заставляя горло выговаривать слова, Дон прохрипел:
- Даже бандит - лучше таких, как ты!
Да, бандиты лучше… Или, вернее, вы - ещё хуже! Бандиты всего лишь грабят и убивают… отдельных людей - вы же ради оркского золота готовы бросить всю страну на разграбление и растерзание оркам! Угробить, уничтожить всю страну и всех жителей, вытравив из их душ предварительно всё светлое - во исполнение воли ваших оркских кукловодов. О, если бы я мог всё это высказать тебе в лицо!
Дон поднял голову и, сжав зубы, гордо выпрямился. Пошатнулся. Но устоял. Улыбкой ответил на непонимающий взгляд здоровяка. И направил арбалет на старосту - целясь тому прямо в лоб. Не переставая при этом улыбаться - странной улыбкой, с прикушенной губой, чтобы не застонать от боли.
Староста сначала застыл, не сразу осознав, что ему угрожает. Потом его глаза расширились от ужаса, и он заметался, как испуганный заяц, в панике отступил назад, дёрнулся вправо-влево, и понял, что никуда ему не деться. Тогда, отчаявшись, он с мольбой протянул руки к Дону:
- Дон, ты меня не так понял! Я очень хорошо отношусь к эльфам! Я - за развитие добрососедских отношений с нашими северными соседями… - залебезил он, заламывая руки.
Какой же ты всё-таки трусливый мерзавец, - подумал Дон с бесконечным отвращением. - Только что оскорблял эльфов, а теперь "хорошо отношусь". Неужели ты всех считаешь такими же идиотами, как ты сам?
- Мой отец тоже всегда очень любил эльфов! - выкрикнул староста, видя, что арбалет и не думает опускаться.
Да, если бы я мог говорить - многое бы рассказал про папашку твоего героического. Наслышан, знаете ли. Но вот в чём он точно не был замечен, как впрочем, и ты - так это в любви не то что к эльфам, а к кому-либо, кроме самого себя.
- А с орками мой отец воевал! - продолжил староста свои излияния.
Знаю я, как он воевал - в первом же бою перебежал на их сторону, а потом в лагерях для пленных работал надсмотрщиком. А когда эльфы освободили пленных, удачно прикинулся одним из них. Предатель, как и ты. Яблочко от яблони…
- Меня заставили! - пал на колени староста, с ужасом наблюдая за нацеленной в него арбалетной стрелой. - Я долго отказывался!
Ага, долго… торговался.
- Заткнись, предатель! - прохрипел Дон, и староста послушно умолк.
Орки опять предприняли попытку приблизиться к Дону со здоровяком, и пришлось опять пугать их арбалетом, от которого они вновь шарахнулись, как мышь от кошки.