Стрелы пролетели над жрецами, которые за доли мгновенья до выстрелов упали на землю. Потом они каким-то образом очутились между ним и кузенами, причем он готов был поклясться, что жрица, тащимая служителем Геи путем обнимания за талию, буквально летела по воздуху. Далее все пятеро взмыли вверх на идеально круглом пятачке дороги размером не больше двух шагов. В следующее мгновенье Аграник уже опасно балансировал на самом краю этого островка, поддерживаемый жрецом за ворот. Сами же служители культа окутались единой светло желтой пленкой, которую горячий Фарик, опасно шатаясь на обрыве скалы, а островок оказался верхушкой каменного столба высотой не менее двадцати локтей, упрямо пытался пробить кинжалом. Бесполезно. Более того, пленка словно вросла в землю, и скинуть жрецов не представлялось возможным. А вот они-то как раз запросто могли свались своих противников.
- Эй, варвары! - кричал жрец, - если хотите видеть вашего вождя живым - выходите все! Обещаю, мы не тронем ни его, ни его… старших товарищей, если вы не станете трогать нас! - лучники не стреляли, боясь задеть своих, да и желтую пленку, "пыльную стену", видели все.
"Молодец, Гелиния, сама сообразила! Главное вовремя, хвалю! И Силу льешь помалу, сколько надо. Растешь, девочка…", - с гордостью думал Рус, ожидая ответа. Странно, но страха он не испытывал. Ни за себя, ни за супругу.
- И вас не тронем, обещаю! Только если первыми нападете. Этот выстрел я вам прощаю! - продолжил увещевать Рус и вдруг обратился у самому вождю, - а ты чего молчишь! Мы на вас нападали?! Нет! Ты первый начал! Обратись к своим воинам, - и при этом улыбнулся.
От этой улыбки, точнее звериного оскала засосало под ложечкой и Аграник вышел из ступора. Глянул на жреца еще раз - улыбка показалась самой обычной, умиротворяющей. Посмотрел на опасно шатающихся кузенов, которых удерживала жрица (капюшон спал, волосы расплелись, и она оказалась красивой голубоглазой девушкой) и решился:
- Всем лучникам выйти на дорогу! - никто не выходил, - это мой приказ! - закричал, разозлившись ни на шутку, - только тем, кто имеет луки, - при этом победно покосился на служителя богини. Орал по-гелински специально для него, чтобы понимал, мол, без обмана и все равно догадался поступить по-своему: не всем приказывал выйти, а только лучникам! Жрец согласно, даже вроде как ободряюще кивнул, - выходите с оружием и кладите на землю, ни вас, ни меня не тронут, жрец обещал - это практически клятва!
Жители всех земель прекрасно понимали - часто вмешивать Богов или Предков ни к чему, особенно в такой ситуации, когда точную формулировку не подберешь. Обещание - тоже сила.
Слава Предкам, вождя послушались. Один за другим на дорогу выходили хмурые воины еще более потрепанные, чем кузены вождя. Многие были перевязаны пропитанными кровью тряпками. Клали на дорогу луки, ножи (сами догадались) и, о чем-то переговариваясь, задирали головы посмотреть на начальство.
- Все, жрец, пятнадцать луков у нас, все здесь, - гордо произнес вождь, - подсчитай.
Рус давно подсчитал. Поверил, не требуя клятвы, и опустил "земляной горб".
Да, он сотворил обычное ученическое "вспучивание" земли, только добавил в структуру толику Воли и чуть больше Силы, просто представив не большую кочку-горб, а именно скальный столб. Как известно, при создании структуры маг обязан постоянно держать в голове "готовый результат" с желанием его реализовать - это и есть Воля мага, которая и воплощается в реальность, если не противоречит Воле Бога - владетеля Силы. Собственно, затем и нужны структуры - различные повороты, скручивания, зацикливания потоков Сил - для согласования желания заклинателя с Законом Бога, то бишь с его Волей. В данном случае хотение Руса не противоречило уложениям Геи, иначе получился бы простой учебный "горб". Конечно, у другого мага школьная структура так легко не трансформировалась бы в "большой подъем", используемый Хранящими ранга не ниже мастеров, но это другая история.
Опустившись на землю, Рус на всякий случай прикрылся спиной вождя. "Пыльная стена" добавляла цепкости и силу хвату, поэтому Аграник морщился от боли.
"Молодчина Гелиния, без приказа "стену" не снимаешь, хвалю…", - подумал, решительно откинув подленькую мыслишку сделать "пулемет" и перестрелять всех к чертям собачьим. Ранее не делал его потому как стрелять по густому лесу не очень эффективно, вернее это вовсе бездарная трата Силы и времени. Ну, может, запугает бедняг. Он и "яму" сделал, да развеял, опасаясь наличия у отряда шаманов, которые непременно увидят у жреца Геи подозрительного Духа. Вся конспирация полетит тогда коту под хвост! А Каменный Дух нужен непременно, иначе при создании другой структуры слетит "зыбучая яма". Сейчас "друзья" сидели в своем любимом расслоении и версия "жрец Геи" была непоколебима. И женщины ей тоже служили жрецами, хотя эти кочевники, с трудом понимающие гелинский, вряд ли об этом знали.
Кое-кто из вышедших воинов удивленно косился на то место, где только что стояла скала. Теперь от неё и следа не осталось. Рус решил воспользоваться этим впечатлением и стал "ковать железо, не отходя от кассы":
- Доблестные воины! - из-за "пыльной стены" приходилось орать, она приглушала звуки, - этруски выгнали вас с ваших кочевий, их много, они - си…
И тут его речь прервал истошный женский крик:
- Аграник!!! Аграник!!! - вождь дернулся, но не смог вырваться из цепких лап коварного "жреца", зато прокричал в ответ:
- Влада! Со мной все в порядке, любимая, не выходи… - последние слова поникли, так как из леса выскочила растрепанная девушка… этруска.
Если Рус от удивления не открыл рот, то это только из-за железного самообладания. А вот Гелиния на несколько мгновений оторопела - "стена" пошла волнами, но, хвала богам, осталась в прежнем виде - девушка смогла взять себя в руки. Ох, и огребла бы тогда насмешек со стороны законной половины!
Рослая красавица (на пару пальцев выше высокого, по меркам кочевников, воина, мимо которого пробегала), не пытаясь выхватить кинжал, упала на колени перед вождем и со слезами обхватила его… ну, чуть выше ног.
- Аграник, Аграник, - приговаривала она и Рус не выдержал напора нежностей - отпустил командира отряда.
Он тоже упал на колени и обнял свою девушку, успокаивающе приговаривая:
- Все хорошо, Влада, милая, это была ошибка, я случайно опустил руку… - при этом похлопывал и поглаживал… жену?
Кто-то из воинов смотрел на эту сцену безразлично, двое презрительно отвернулись, а некоторые медленно потянулись за лежащими у их ног луками.
- Стоять! - крикнул Рус, сурово глядя на "нарушителей конвенции". Они поспешили выпрямиться. - Ты, - показал пальцем на Фарика, - подойди ко мне, объясни кто эта девица из племени этрусков, - одновременно с началом любовной сцены он ощутил, как давящее чувство опасности постепенно сошло на нет.
"Кажется, отвоевались", - подумал и обернулся к Гелинии. Хотел приказать ей снять "пыльную стену", но… в общем, приказал, только не сразу. Чуточку полюбовался, как в правом глазу верной супружницы застыла предательская слеза умиления.
Без "стены" звуки обрели должное звучание и Рус вынужденно приказал практически орущему Фарику: "Говори тише, я хорошо слышу".
- …жена она ему, пред Предками обвенчаны, все по чести, - пояснил "телохранитель", зауважавший после случившего всех жрецов разом и конкретно этого, в частности.
- То есть, - тут внезапно вступила Гелиния, - вы захватили её в полон, хотели сделать рабыней-наложницей… - кочевник спокойно кивал на все её утверждения. Он плохо понимал по-гелински, а то бы уловил в словах "жрицы" изрядную долю едкого сарказма, - Аграник выступил против отца, отдал всех своих борков, баранов и рабов, все сбережения и выкупил её? - снова кивок недоумевающего Фарика: "Чего непонятного? Плохо языком, что ли владею? Нет, жрец понял…".
- А вы у неё согласия спросили?! Она хотела становиться наложницей?!
- А кто об этом спрашивает? - удивился все еще непонимающий сути возмущения женщины кузен вождя, старший сын родного брата прежнего лидера. Кстати, его отец погиб в том же жестоком сражении, что и прежний глава рода.
- Гелиния! Успокойся, вспомни кто ты есть, - строго произнес Рус, нажимая на слово "ты".
Кочевники поняли этот окрик, как наставление старшего жреца - младшему собрату, то есть сестре, а "жрица" вспомнила, что она - сарматка, та же кочевница. Вспомнила и устыдилась своей слабости. Сарматские обычаи тоже не отличались мягкостью: никто бы не поинтересовался желанием рабыни становиться наложницей.
"Блин, - досадно подумал Рус, - Санта-Барбара и сюда добралась и здесь бабы на неё западают. Надо прекращать это безобразие".
- Аграник! - скомандовал он, - отставить нежности! Ты воин или кто?!
Вождь вскочил. За ним поднялась и Влада, оказавшаяся на полголовы выше мужа. Она скромно встала за его спиной.
- Зови весь отряд, речь держать буду. Не бойся, всех спасу, кто хочет спастись. Вы - воины, а не разбойники. Начудить не успели? В смысле купцов не грабили, безоружных не били?
- Я - не боюсь! - гордо заявил вождь рода Пангирров, - но я отвечаю за своих людей! Не грабили мы никого! Да и откуда сейчас купцы? Все по домам сидят.
- Зови. Бабы с ребятней пусть тоже не боятся, отвечаю… - Аграник подумал, что перед Богиней, а Рус не уточнил.
* * *
На вырубленной вдоль дороги десятишаговой зоне разместились примерно сотня человек, в основном женщины и дети. Мужчин, включая стариков, насчитывалось всего два с половиной десятка, трое из них - шаманы. Они стояли возле самой кромки леса: два относительно молодых - чернобородых и один седой как лунь, с длинной бородой чуть ли не заправленной в пояс. У всех троих - рунные посохи с набалдашниками из черепа большой кошки и недобрые недоверчивые взгляды.
- Народ… - Рус покосился на вождя и дождался подсказки, почему-то с указанием на рисунок кошки на одной из грудных пластин, - Пангирров! Не надоело вам шататься по лесам, голодать и бояться каждой мыши?
Мужские голоса недовольно загомонили. Шаманы молчали.
"Только бы от них хлопот не было, не допусти, Величайшая!", - взмолился Рус. Незнание ими языка отринул сразу. Кто, если не они - самые грамотные?
- Этруски сегодня оказались сильнее, - продолжал "жрец", - вам предстоит выбирать: либо погибнуть всем и тогда Пангирры совсем исчезнут с лица земли (он уже узнал, что их род насчитывал всего одну кочевую стоянку, и что они наследники некогда многолюдного племени, перебитое другими родами задолго до этрусков), либо остаться жить с надеждой на возрождение! Выбирайте, гордый народ Пангирров! - не давая долго рассуждать, продолжил, перекрывая выкрики на непонятном языке, - Выход один - принять посвящение Гее! Тогда этруски вас не тронут и вы снова сможете спокойно кочевать! Конечно, о набегах придется забыть…
- Как забыть и своих Предков! - сильным голосом перебил его старый шаман. Говорил на чистом гелинском, - забыть их заветы, отринуть законы, не взывать к их Душам! - с этим словом стукнул посохом по ярко-зеленой весенней траве и принялся гладить череп зверя, что-то шепча. Этим же занялись и его напарники. На Руса повеяло прибывающей Силой из Мира Предков.
Он вспомнил мощь Озгула и стал лихорадочно соображать, как, не показывая своих Духов и не прибивая шаманов - народ не поймет, одержать убедительную победу.
- Остановитесь! - приказал своим подчиненным Аграник, но они его не слушали. Тарик и Фарик потянулись было к ближайшим воинам за луками, но передумали; решили подождать исхода неизбежного противостояния жрецов и шаманов. "Телохранители" лишь плотнее придвинулись к своему вождю и ловко перехватили шиты со спины, сразу вдев руки в ременные петли. То же самое, досадно плюнув, сделал и сам Аграник, а люди поспешили убраться с пути между жрецами и шаманами.
Жизни последних спас частый цокот копыт. Все замерли, а через десять томительных сердечных ударов, за которые Рус успел наполовину собрать "пулемет", а Гелиния полностью подготовила "пыльную стену", к вождю подскочил всадник - мальчишка лет десяти.
- Вождь! - срывающимся голосом закричал он, - этруски, много этрусков скачут сюда! Оттуда, - и показал направление противоположное Кушинару, - будут здесь через треть четверти, если не меньше! - и только после этих слов с удивлением уставился на "жреца" со "жрицей".
Рус не понял ни слова, кроме "этруск". Однако, дабы избежать лишних вопросов, например, как они миновали этот дальний дозор, напористо обратился к вождю:
- Пора, Аграник, выбирай. На тебе ответственность за весь народ, за жизнь всех женщин, в том числе и Влады - она тебя ни за что не бросит!
- У-у-у… - зарычал вождь, зло глядя на своих шаманов, замерших, услышав сообщение мальчишки. Перевел злой взор на жреца. Влада успокаивающе гладила мужа по руке, и по ней было видно - примет любое решение. А Рус за время его метаний, достроил "пулемет".
- Мы принимает посвящение Гее! - выдал, практически выплюнул Аграник и народ облегченно вздохнул, кроме… понятно кого - шаманов.
Троица с посохами презрительно развернулась и скрылась в лесу. Хвала богам, не прокляли. Может, просто не успели. За ними, немного помешкав, побежали пятеро воинов, а уже вслед за ними четыре женщины и пять-шесть детишек обоего пола.
На ладони Руса возникла тонкостенная медная чашка из походного набора, к счастью, с вычеканенным на ней образом Геи. Он не специально подбирал, просто засовывал в расслоение наиболее добротную небьющуюся посуду. Хотел серебряную, но отказался из-за веса. На рисунки внимания не обращал и вдруг - Гея. Как по заказу!
- Ах! - раздался общий восторженный возглас и Рус счел своим долгом усилить эффект:
- Величайшая сильна, она всегда присылает походный алтарь всем желающим принять посвящение! - а сам мысленно молился:
"Ты прости меня, Величайшая! Да, я нагло присвоил себе звание твоего жреца, да и чаша не золотая и я из неё уже не раз пил, но она чистая, я всегда мою посуду! И профиль на ней твой, видишь, как удачно… О чем это я! Это все тлен, главное - Вера! Я верю в тебя, Величайшая Гея, прошу, прими посвящение этих несчастных душ тебе! Я постараюсь все сделать правильно. Ты слышишь меня, я знаю это и верю - ты на стороне этих людей. Я просто исполню роль твоего проводника. Нет, не сыграю, на полном серьезе. Прости, если что не так, Величайшая!", - Гея не соизволила ответить, но тучи, до этого грозящие вот-вот пролиться неслабым дожем, как-то быстро рассеялись, и на чистом лазурном небе засверкало яркое, по-весеннему ласковое солнце.
Из желающих выстроилась очередь. После явления походного алтаря и быстрого разгона облаков, все сомнения развеялись. Вместо иглы Рус использовал золотую заколку, полученную от Гелинии. Нараспев читал молитву, вспомнив её дословно, колол палец новопосвященному адепту, капля крови бесследно исчезала в медной чашке, и в ауре человека появлялся едва заметный песочно-желтый оттенок в области сердца. Раньше, когда было доступно астральное тело, он, да и большинство других магов, не обратили бы на это пятнышко никакого внимания. Теперь приходится следить только за аурой. Хвала богам, Рус не посвятился Френому, а то шаманы легко бы его вычислили и неизвестно как бы все повернулось. Ауру не скроешь. Впрочем, он еще не пробовал.
Пангирры прятали целый табун единорогов. Умные животные спокойно ждали в лесу сигнала. Рус вскочил на белого в мелкое яблочко и поскакал навстречу этрусскому отряду. Не дело, если кочевники узнают кто он, неудобно получится. Гелинии наказал действовать от имени Эрлана Первого и не стесняться. Она вместе с родом медленно поехала в сторону города, на ходу уча новопосвященных молитвам и другим обрядам, и охраняли её не хуже, чем Аграника. Осталась единственная непосвященная Гее - Влада, но этрусков всех сватают Френому с самого младенчества.
Опасался ли Рус отпускать жену с малознакомыми кочевниками? Несомненно! Но он точно знал, что адепты - неофиты ни за что не тронут свою жрицу, даже если бы ненавидели её лютой ненавистью. Тем более - в первый день посвящения. Волосок с её головы не упадет - к прорицательнице не ходи!
Дозорную пятерку этрусков Рус встретил в кольчуге и с "близнецами". Его узнали практически сразу и, выделив одного воина сопровождения, поскакали дальше, по "совету" Руса Четвертого значительно снизив скорость.
Сухая встреча с недоверчивым командиром, сотником Триголантом, неожиданно разбавилась радостным выкриком откуда-то из центра колонны:
- Принц! - бас почти физически придавил этрусков, - Рус!!! - и вскоре, ломая строй, на оперативный простор вырвался здоровенный воин, даже по сравнению с немаленькими сородичами, и галопом поскакал к месту встречи командования с "божьим сыном".
- Радан! - обрадовался Рус. Сам себе не верил, что эта встреча так приятно заденет сердце.
Простодушный богатырь смял бывшего принца до треска костей.
- Раздавишь, - прохрипел Рус и только тогда великан его отпустил.
Сотник, недовольно вздохнув, объявил неурочный привал, и товарищи присели на травку. На Руса полился поток самых разных сведений. Незаметно появилось легкое вино и незатейливая снедь, а воины, как бы невзначай, норовили пройти по важным "привальным" делам непременно рядом с этой парочкой и поближе глянуть на "сына Френома", а некоторые утверждали, что и "Самого". Выносили заключение: "Мелковат". Кто с грустью, кто восторженно, кто со злорадством, кто с разочарованием - и это еще не полный набор чувств, которые Рус замечал на себе. Но особо прислушиваться к ощущениям было некогда - Радан не давал.
Выслушал приветы от Линды, принял огромную благодарность за сыновей, погоревал о потерях. Погибли Ростичар и невезучий, уже попадавший под пламя мага-Пылающего, Вроцлант.
- Может еще кто пирует в чертогах Френома, но узнал только них, - грустно закончил Радан, - а ты как, принц, ой, прости…
- Ничего, Радан, зови меня Русом, для тебя это просто! - тем самым закончил его неуклюжие метания с обращением к старому товарищу, "с которым на бергата ходил". Кстати, эту историю знала вся сотня и тихо посмеивалась. Теперь убедились - зря.
- Действительно, - согласился майор, - ты уже не царь, а мы давно знакомы (как для этого большого простодушного человека все просто! Немногим более трех месяцев - давно!). Точно, Рус! Не князям же тебя звать? А по божественной части я не разбираюсь, не обессудь…
В беседе с простоватым майором, хитрый "пасынок бога" ушел от разговоров о себе, пообещав только, что в городе познакомит с женой-красавицей.
Слово за слово, время пролетело незаметно, и скоро скомандовали выдвижение. Рус занял место в десятке Радана. Он дослужился до десятника - этим званием похвастался первым делом. Сотник, конечно, предлагал поехать рядом с ним, но "Четвертичный царь" отказался.
Менее чем через две дневные четверти отряд въехал в город Кушинар.