- Слышь, Лех, - спросил Макс Лелика, - а что у нас со Славиком случилось? Морализует сегодня весь день, зеркальце в кармане носит… Прям на глазах погибает человек, честное слово…
Но Лелик Макса не слушал, потому что во все глаза наблюдал за тем, как Хохлов под руку с сияющей Кирой проходят через весь зал. Выглядели они просто шикарно - Хохлов был в смокинге с бабочкой, а Кира оделась в красивое платье, - и Лелик подумал, что тоже не прочь вот так гордо пройти через весь зал под ручку с красавицей женой, и чтобы все на них смотрели и радовались…
Молодые поднялись на сцену, и раввин завел их в "беседку". Дальше начался обряд, который состоял из пения, каких-то процедур, в которых Лелик и его друзья ничего не понимали, и молитв, которые они понимали еще меньше, потому что их произносили или на иврите, или по-французски. Однако все это происходило достаточно динамично и не занудно, да и песни Лелику очень понравились, так что от всего происходящего он получил большое удовольствие. Макс - тот просто был в восторге, потому что все мероприятие продолжал строить глазки девушкам с правой стороны, а они на это реагировали весьма живо, хотя и украдкой. Один Славик смотрел на происходящее с очень серьезным и даже грустным выражением лица.
- Что насупился? - спросил его Лелик. - Что-то не так?
- Все так, - ответил Славик. - Я просто не понимаю, в чем суть процедуры. Ходят туда-сюда, что-то говорят, что-то поют, все то встают, то снова садятся. А молодые тусуются в беседке. Забавно, конечно, но какой в этом глубинный смысл?
- Обряд, Славик, обряд, - объяснил Лелик. - Скрепляют брак и все такое.
- Ты же сам говорил, что они женились достаточно давно, - сказал Славик. - Ты же у Хохлова свидетелем был на свадьбе.
- Ну да, - подтвердил Лелик. - Но они женились по светским законам…
- По советским?
- Ну да, по светским и советским, а теперь женятся по иудейским.
- А что это дает? - заинтересовался Славик.
- Кроме чувства морального удовлетворения, вероятно, ничего, - ответил Лелик. - Впрочем, я в этих внутренних еврейских делах ничего не понимаю. Может быть, после религиозного обряда им разрешат что-нибудь делать, что раньше было нельзя.
- Хм-м, - хмыкнул Славик. - Ругать партию и правительство, что ли? Сам посуди - что они до того не могли делать? Я так думаю, что наоборот - именно после этого у них начнутся всякие ограничения. Там у евреев все как-то очень сложно. Танцевать вместе нельзя, еще что-то там нельзя…
- Это не наши проблемы, - решительно заявил Лелик. - Это пускай Хохлов нервничает, что ему что-то нельзя. Впрочем, я думаю, что Хохлову теперь все можно. Вон он как изменился. Я его просто не узнаю.
- О, Хохловых накрыло, - прокомментировал Макс, которому надоело кокетничать, и он всерьез заинтересовался происходящим на "сцене".
Лелик со Славиком взглянули - и действительно: раввин накрыл молодых специальным покрывалом и стал что-то там им нашептывать.
- Анекдоты рассказывает, - догадался Макс. - Типа, уехал муж в командировку…
- Нам этого знать не дано, - сказал Лелик.
- Да ладно, - цинично усмехнулся Макс. - Хохлова за ужином напоим и все у него выспросим.
- Логично, - согласился Лелик. - Вот только он раньше пил совсем мало. Впрочем, он так изменился, что я не удивлюсь, если Шурик стал водку ведрами хлестать…
В этот момент раввин снял с голов молодых покрывало, музыка заиграла громче, и действие, похоже, стало двигаться к завершению.
- Вот сейчас все будут поздравлять молодых, - сказал Макс, - а у нас даже подарка нет.
- Ой, - сказал Лелик, который вдруг с ужасом вспомнил, что о подарке-то он и не подумал.
- Вот тебе, бабушка, и свадьба в Брюсселе, - сказал Макс. - Как же ты так облажался?
- Блин, все из-за тебя, - разозлился Лелик. - Запудрил мне мозги, я и забыл о подарке.
В этот момент молодые и те люди, которые были на "сцене", начали спускаться в зал.
- Ну все, - расстроенно сказал Лелик. - Кранты. Будем выглядеть полными идиотами. Славик, может, у тебя в карманах какой-нибудь сувенир завалялся, который можно подарить?
- У него зеркальце есть, - сказал Макс, похлопав себя по карману. - Можно как-нибудь обыграть это дело. Типа, легкий сувенир с родины и все такое.
- Надо было в парке рядом с "Хилтоном" землицы накопать и сказать, что это земля с родины, - предложил Славик.
- Да поздно уже, - махнул рукой Лелик. - Сейчас же не побежишь…
Однако, посмотрев на то, как молодые проходят вдоль рядов, Лелик сразу успокоился. Подарки никто не дарил, конверты в карман Хохлову никто не совал. Все просто поздравляли молодых вербальным образом.
- Шухер отменяется, - сказал Лелик. - Молодых поздравляют вербальным образом.
- Это как? - заинтересовался Макс.
- Посредством слов, - объяснил Лелик. - Нематериально. Значит, подарки будут дарить на ужине. А к ужину мы что-нибудь придумаем.
- Хвала Аллаху, - сказал Макс.
- Макс, - одернул его Лелик, - ты же в синагоге. Какой, к черту, Аллах?
- А как тут надо говорить? - заинтересовался Макс. - Как их верховного патрона зовут?
Лелик задумался. Он не знал, как зовут верховного патрона у евреев.
- Ну скажи тогда просто "слава Богу", - предложил Лелик.
- Слава, - сказал Макс.
Слава поклонился.
- Вот дурачки, - сказал Лелик, однако в этот момент молодые подошли к их ряду.
- Поздравляем, - первым выскочил Макс, - с новобрачием! Желаем счастья в новом статусе и детишек побольше.
- Что ты несешь? - прошипел Лелик. - У них и так двое детей.
- И жену непьющую, - поправился Макс, после чего Лелик его чуть не убил.
Но молодые, казалось, вообще не слышали, что именно им говорят, потому что непрерывно улыбались и кивали. Впрочем, поздравления продолжались буквально несколько секунд, после чего Хохлов с Кирой двинулись дальше.
- Макс, - торжественно сказал Лелик. - Я клянусь всем святым, что есть у меня, клянусь моим любимым компьютером, клянусь моей любимой женщиной…
- Наташкой, что ли? - осведомился Макс.
- Клянусь чистым небом и ярким солнцем, клянусь чашкой кофе по утрам, клянусь здоровьем Славика и клянусь миром во всем мире, - продолжил Лелик, - что если ты ЕЩЕ РАЗ ЛЯПНЕШЬ ЧТО-НИБУДЬ НЕ ПО КОМАНДЕ, Я УБЬЮ ТЕБЯ НА МЕСТЕ СВОИМИ СОБСТВЕННЫМИ НОГАМИ, ДУБИНА ТЫ ЭДАКАЯ!
- Лех, Лех, - перепугался Макс, - ты не раздражайся. Что я такого сказал? Просто пошутил. Молодым понравилось. Хохлов даже улыбался.
- Вот сейчас сорву с тебя кипу, - с ненавистью глядя на приятеля, сказал Лелик, - и евреи тут же на месте тебя и убьют за нарушение священных правил внутреннего распорядка.
- Лех, не надо, - торопливо сказал Макс. - Я больше не буду. Честно-честно. Во всем буду тебя слушаться. Не убивайте меня. Мне вот та девушка два раза подмигнула, честное слово.
- Ладно, горячие еврейские парни, - сказал Славик, - хватит спорить. Пошли к выходу, а то народ уже расходится.
Друзья потихоньку вышли из зала и пошли на выход из синагоги. Макс хотел было оставить себе ермолку на память, однако молодой человек на выходе вежливо, но настойчиво попросил его положить кепочку на место.
- Ну вот, - сказал Макс на улице. - Жадные они все-таки. Даже кепочку не подарили.
- Вел бы себя хорошо, - сварливо сказал Лелик, - тогда и кепочку получил бы.
- Кстати, - сказал Макс, - я хочу на ужине быть в такой кепочке. Девочкам очень понравился я в кепочке. Кроме того, они явно меня приняли за еврея. Я хочу, чтобы они и дальше оставались в этом сладком неведении.
- Если ты обещаешь во всем меня слушаться, - сказал Лелик, - я тебе куплю кепочку на ужин. Нам все равно за подарком идти. Но только в случае полного послушания.
- Клянусь, - торжественно сказал Макс, поднимая руку кверху, как во время принятия присяги. - Клянусь здоровьем Славика, твоим компьютером и чашкой кофе по утрам.
- Еще ясным небом и голубым солнцем, - сказал Лелик.
- Еще ясным небом и всеми голубыми, - сказал Макс. - Буду слушаться со страшной силой. Только кепку праздничную - белую с рисуночком.
- Только если она не очень дорого будет стоить, - предупреждающе сказал Лелик.
- Лех, - заявил Макс нагло. - Тебе вредно долго находиться в синагоге. Она на тебя плохо влияет.
Лелик хотел было снова возмутиться, однако в этот момент к ним подбежал невесть откуда взявшийся Хохлов.
- Ну что, мужики, - возбужденно спросил он, - понравилось?
- Просто супер, - ответил Лелик за всех, показывая глазами Максу, что если тот сейчас что-нибудь вякнет, это будет последний вяк в его жизни.
- И отлично, - сказал Хохлов. - Ужин будет на самом последнем этаже "Хилтона" в семнадцать часов. С семнадцати до восемнадцати - аперитив, в восемнадцать начинается ужин. Гулять будем круто, так что готовьтесь. Все, я к жене побежал. До вечера, мужики…
С этими словами Хохлов умчался.
- Ну что, мужики, - спросил Макс, копируя Хохлова. - До шести еще масса времени. Надо пообедать и хлопнуть по рюмашке!
- Куда тебе обедать? - недовольно спросил Лелик. - Мы же тебя уже кормили в лобби-баре. Задали тебе добрых бутербродов.
- Это было давно, - величественно ответил Макс. - Кроме того, это был ланч. А сейчас время обеда. Сам знаешь, если меня не кормить, то… То лучше меня покормить. Потому что голодного я себя и сам боюсь.
- И то правда, - сказал Славик. - Можно что-нибудь перекусить.
- Хорошо, - согласился Лелик. - Сначала быстро перекусываем, потом идем за подарком.
- И кепочку мне покупаем, - напомнил Макс.
- И кепочку этому негодяю покупаем, - так же деловито добавил Лелик. - Но только, мужики, в темпе. Времени совсем мало.
- Никто не спорит, - согласил Макс. - Я буду шустр, как молодой человек, отобравший у меня любимую кепочку.
- Это его кепочка, - заметил Славик. - Синагогная.
- Все равно, - ответил Макс. - Мог бы проявить этот простой знак внимания. Я вообще заметил, что в Европе люди очень черствые. Как они тут живут - не понимаю.
- Ладно, хватит болтать, - сказал Лелик. - Помчались.
Обедали друзья в маленькой кафешке на улице. Макс затребовал себе кружку пива и очередные клаб-сэндвичи, а Славик с Леликом съели по стейку и завершили обед большой чашкой кофе.
- Ничего себе, - сказал Лелик, разглядывая принесенный официантом счет. - Тут, похоже, чем меньше кафешка, тем круче в ней цены.
- Что ты хочешь? - лениво спросил Славик. - Европа все-таки. Тем более Бельгия. Она по дороговизне на втором месте после Франции.
- Лично я хочу, - сказал Лелик, - чтобы у меня все деньги закончились хотя бы в момент отлета на родину, но никак не до нашего приезда в Амстердам.
- Кстати, Амстердам не сильно дорогой, - заметил Славик. - Все-таки тусовочный город.
- Проверим, - сказал Лелик. - Впрочем, если мы до него вообще доберемся.
- А что такое? - всполошился Славик. - Хотелось бы в Амстердам. Я как-то настроился на Музей Ван Гога.
- Знаю я, на что ты настроился, - сказал Лелик многозначительно. - Косяков обкуриться ты настроился.
- Ну да, - подтвердил Славик. - Обкуриться косяков и отправиться в Музей Ван Гога. Так его искусство лучше понимаешь. Говорят, правда, что по обкурке лучше ходить в Музей Дали, но в Амстердаме его нет.
- Ладно, искусствовед, - сказал Лелик. - Ты мне лучше скажи, что мы ребятам на свадьбу дарить будем? Ведь это проблема так проблема. На что-то дорогое у нас денег нет ну никак - тем более что Хохлова, похоже, сейчас вряд ли чем-то можно сильно удивить, - однако хочется, чтобы подарок был запоминающимся.
- Горсть родной земли, - сказал Славик решительно. - Это можно будет хорошо обыграть.
- Слав, - сказал Лелик. - Уж если дарить горсть родной земли, то это должна быть действительно родная земля. Просто ради самоуважения. А где мы ее сейчас возьмем? Разве что у Макса карманы штанов вывернуть. Там наверняка пара кило землицы завалялось.
Славик с Леликом посмотрели на Макса. Тот добил пиво с бутербродами и мирно спал, склонив голову на грудь.
- Еврейская свадьба сломила нашего Максюту, - изрек Славик.
- Это его кружка пива сломила, - ухмыльнулся Лелик. - Макса еврейскими свадьбами не сломать. Скорее, он сам любую еврейскую свадьбу поломает. Страшный человек.
- Кстати, - заметил Славик, - со штанами промашка вышла. Он же в прокатном смокинге. Не пойдем же мы в ателье его штаны обыскивать…
- М-да, - опечалился Лелик, - плохо дело. Ладно, нечего на заднице сидеть, пошли побродим, поищем какой-нибудь подарок. Времени уже совсем мало. А перед ужином надо хоть немного поспать, чтобы быть в форме. Шурик сказал, что всю ночь будем гулять.
- А что с нашим буратиной делать? - спросил Славик, кивая в сторону Макса.
- Да пускай здесь дрыхнет, - решил Лелик. - Нам он все равно только мешать будет. Проснется - пойдет в отель. Номер-то он помнит. Сейчас я официанту дам инструкции.
Лелик позвал официанта и внушительно сказал ему по-английски:
- Этот человек, наших товарищ, пускай спать не так давно время. Мы маленький гулять вниз по улице, а потом быть здесь очень скоро раньше. Но если он подняться с кровати и что-нибудь выпрашивать, я просить не давать. Въехал?
Официант неопределенно покачал головой.
- Въехал, - решил Лелик. - Пошли, Слав. Пускай Макс тут дрыхнет. Мы скоро.
- Мы быстрых, - сказал Лелик официанту, и они со Славиком отправились на поиски подарка…
- Плохо дело, - поморщился Лелик, когда они вышли из десятого по счету магазина. - Цены какие-то несусветные. Даже барахло стоит несколько сотен долларов. Что делать, а?
- Снять трусы и бегать, - раздался веселый голос Макса, который незаметно подошел к ним со стороны кафе. - Бросили друга на съедение официанту. Совсем обалдели. Этот козел еще с меня пытался за обед получить второй раз, представляете? Хорошо еще, что он матом немного понимает.
- Ой, - вдруг сказал Лелик страшным голосом.
- Что такое? - всполошился Славик.
- А я по счету-то так и не заплатил, - признался Лелик. - Вертел его в руке, вертел, да так и оставил рядом с блюдцем.
Макс офонарел.
- Вот это да! - сказал он. - Выходит, я подвергал свою жизнь серьезной опасности? Меня же могли в полис забрать. Я его действительно послал очень четко и уверенно. Но я и подумать не мог, что ты не заплатил.
- Да ладно, - успокоил их Славик. - Сейчас вернемся и заплатим. Ничего страшного. Лучше давайте с подарком решать.
- Кстати, - заявил Макс, - я в этой Европе уже стал отлично понимать английский.
- Дело в том, - терпеливо сказал Лелик, - что в Бельгии говорят по-французски. По крайней мере, сами бельгийцы считают этот язык французским. А в Германии - по-немецки. Где ты, интересно, здесь английский нашел?
- Уж и не знаю где и как, но вон ту вывеску я могу прочитать с легкостью, - ответил Макс, показывая рукой куда-то в сторону. Лелик посмотрел в нужном направлении и увидел небольшой магазинчик, на вывеске которого было написано по-русски: "Русские сувениры".
- О! - сказал Лелик. - Может, там что-нибудь найдем? А ну, за мной!…
В магазинчике выбор был довольно богатый, но традиционный: матрешки, медведи, сувенирные бутылки с водкой, хохлома, гжель и так далее. Внимание Лелика привлекли какие-то красивые кубки с картой России, и он решил узнать, что это.
- Do you speak English? - спросил он продавца.
- Я все понимаю, - ответил продавец по-русски. - Я даже понимаю тот французский, который преподавали раньше в советских институтах. Это уникальный язык. Его в Брюсселе понимают всего три человека. Это я, мой брат…
- Ну и славно, - перебил его Лелик, не давая разгореться костру болтовни продавца. - Меня интересуют вон те кубки.
- Какие? - спросил продавец, не поворачивая головы к витрине.
- Вон те, - повторил Лелик.
- А-а-а-а, те! - улыбнулся продавец, который по-прежнему не сделал ни одного движения головой. - Это родная земля из России. Любая, на выбор. Москва, Одесса, Киев, а если чуть дороже, то прямо по улицам - Тверская, Дерибасовская, Крещатик и так далее.
- О, супер, - сказал Славик Лелику. - Сервис. Это тебе не землица из парка около "Хилтона"…
- Тверскую ему надо купить, Тверскую, - засуетился Макс. - Земля из-под ног проституток. Мне почему-то кажется, что Хохлову будет приятно.
- Хватит чушь молоть, - строго сказал ему Лелик. - Причем тут проститутки?
- Родина, сынок, родина, - ответил Макс. - Это, сынок, наша родина.
- Макс со сна всегда такую чушь городит? - спросил Славик.
- Откуда мне знать? - пожал плечами Лелик. - Мы же с ним еще не женаты. А до свадьбы - ни-ни.
Продавец вдруг посмотрел на них с интересом.
- Такой вопрос, - решительно сказал Лелик. - Сколько стоит просто из Москвы, а сколько - прямо с Тверской? Впрочем, если у вас есть не с Тверской, а с Флотской, тогда лучше ее. Наш друг там вырос.
- С Флотской пока нет, - невозмутимо сказал продавец, - хотя работы в этом направлении ведутся. Из Москвы земля стоит сто долларов, а с Тверской - сто пятьдесят. Но вы имейте в виду, что кубки с землей выполнены в подарочной упаковке. Если вы их купите, то можно спокойно дарить. Отличный подарок для любого эмигранта. Тем более что подлинность земли гарантируется специальным сертификатом, подписанным мэром соответствующего города. У нас серьезная фирма.
- Крутовато для горсти землицы, - присвистнул Макс.
- Честь дороже, - высокомерно сказал Лелик. - Тем более что сто баксов для подарка - это вообще не цена. Мы тут со Славиком прошлись по магазинам - мама дорогая! В Брюсселе, похоже, чихнуть на углу - и то пятьдесят баксов стоит.
- Не пятьдесят баксов, а две тысячи франков, но в остальном вы правы, - согласился продавец.
- Ну что, - спросил Лелик Славика, - что брать-то будем?
- Московскую, разумеется, - ответил Славик. - Во-первых, есть приятная ассоциация с одноименной водкой, а во-вторых, существует ненулевая вероятность, что в московской земле есть частица с Флотской улицы…
- Мудро, - согласился Лелик. - Потому что в земле с Тверской такой вероятности нет ни грамма. Решено, берем московскую. Тем более что она стоит на пятьдесят баксов дешевле…
Лелик заплатил четыре тысячи франков и взамен получил кубок с московской землей, заботливо упакованный в красивую коробку…
- Ну что, - спросил он Славика с Максом, когда они вышли из заведения, - хороший подарок купили?
- Еще бы, - ответил Макс. - Я плохой магазин не посоветую.
- Кстати, - заметил Славик, - хорошо бы в кафе расплатиться. А то как бы за нами не явился полис прямо посреди праздника.
- Точно, - ответил Лелик. - Помчались. Если поторопимся, то у нас еще будет час, чтобы поспать перед ужином…
Как ни странно, официант вовсе не возмутился, когда запыхавшийся Лелик с коробкой под мышкой прибежал расплачиваться. Наоборот, он был очень любезен и приговаривал, что все понимает. Правда, ожидаемую Леликом сдачу он так и не принес (Лелик, конечно, собирался оставить ему что-то на чай, но вовсе не всю сумму сдачи), однако Лелик, прождав пять минут, решил, что Максовы матюки требуют хотя бы какой-то компенсации.