Братва и кольцо - Дмитрий Пучков 5 стр.


G

Посреди угрюмого леса, закрывая собой от чужих глаз все и вся поверх протянувшейся по всему периметру колючей проволоки… Если короче, то конспиративная загородная дача спецслужб была полной копией бандитской малины. Разве что забор был выкрашен в другой цвет – в целях конспирации все конспиративные хаты, согласно "Инструкции по конспирации", красились в один и тот же цвет – цвет… Впрочем, на этом все различия между двумя описанными домами и заканчивались. Как и на бандитской малине, здесь находились серьезные люди, вершились серьезные дела. Вот и сейчас в огромной тёмной комнате сидел некто Сарумян – руководитель местного конспиративного штаба. Вяло попивая кофе из именной кружки, он наблюдал за мерцанием висевших прямо перед ним десятка работающих телеэкранов, передававших сигнал с камер слежения за оперативной обстановкой вокруг дачи. Когда на крайнем правом экране появился Пендальф верхом на кобыле, Сарумян от неожиданности подавился горяченным напитком, отставил в сторону кружку и привстал, чтобы лучше рассмотреть "картинку":

– Дым на воде, огонь в небесах. Никак случилось, что сам Пендальф скачет ко мне на стрелку?

Сарумян выключил телевизоры, задернул шторой Всю систему наблюдения и только после этого зажег свет. Через секунду-другую в комнату ввалился запыхавшийся Пендальф:

– Здравствуй, Сарумян.

– Здравствуй, дружище. Давно тебя не видел. Совсем забыл старика?

– Тебя забудешь, как же. Ладно, я не за этим…

Сарумян и сам прекрасно понимал, что визитом вежливости тут и не пахнет.

– Так стало быть, так-таки и нашлось?

– Точнее не бывает,– подтвердил Пендальф.

– Так, значит, нашлось колечко.

– Смешно сказать, валялось в Ширеве без дела. Прямо под носом,– развел руками старый чекист.

– Видать, карапузы-то похитрее тебя оказались. Не умеешь ты еще с людями работать.

– Кто старое помянет… Надо что-то решать с Сауроном. У нас есть время?

– Время? Кстати, который час? Может, перекусим? Шашлык-машлык и все такое…

Пендальф устало кивнул и отправился за заторопившимся Сарумяном. Тот пропустил гостя вперед, окинул взглядом комнату, на секунду задержавшись на задернутой шторке, погасил свет и вышел вслед за Пендальфом.

Они прошли через зимний сад, буйно разросшийся под стеклянной крышей, где-то в глубине его противно верещали павлины, с соседней пальмы сорвался и чуть не сшиб с Пендальфа шляпу попугай. Сарумян схватил того на лету за хвост, поднес к лицу Пендальфа и сказал:

– Ара, слушай, да!!!

– А я думал, обычный волнистый.

– Обижаешь, друг,– Сарумян отшвырнул попугая и брезгливо вытер руки о свой белоснежный халат. – Давай присаживайся!!! – пригласил он гостя за накрытый под фикусом столик на двоих.

– Скромно, но со вкусом,– усмехнулся Пендальф. – Узнаю-узнаю – икра только чёрная, хлеб только белый. Водка, как всегда, приятная.

Сарумян принял похвалу без лишней скромности и сразу перешел к делу:

– Саурон хочет вернуть кольцо. Откровенно говоря, кольца, магия – это все так, только детей пугать. Мы тут сильно отстали от жизни, дружище. На самом деле сейчас рулят танковые клинья и ковровое бомбометание. А глазом сверху смотреть – это без понтов. Ну, и еще тактическое ядерное оружие, конечно.

Пендальф так и застыл с маринованным опенком, нацепленным на вилку:

– Гриб Саурона?

– Да, этот проект называется "Гриб Саурона". И очень скоро он будет закончен.

Пендальф чуть не подавился:

– Какие ваши доказательства? А?

Сарумян усмехнулся, посмотрел прямо в глаза Пендальфу, словно взвешивая свой ответ на одних ему ведомых весах:

– Сам видел.

В глазах Пендальфа мелькнула нотка подозрительности, но Сарумян не дал ему опомниться – он сунул руку в кусты и выкатил оттуда рояль, на котором, зачехленный брезентом, стоял какой-то прибор. Сбросив чехол прямо под ноги, он щелкнул тумблером. Пендальф подался вперед, напряженно вглядываясь в засветившийся дисплей на передней панели прибора.

– Видеочат. Очень опасная штука,– покосился он на Сарумяна.

– С какого перепуга? С чего это нам бояться Интернета?

– Да мало ли куда по ошибке законнектимся? Откуда знаешь, кто с той стороны подглядывает?

– Поздно пить боржоми, Саурон оживился. Уже заброшены девять диверсантов.

– Когда? Кто такие?

– По агентурным сведениям, летом они перешли границу под видом сборной Монголии по конному биатлону!!!

– Они уже нашли Ширево?

– Эти всех найдут, всех зарежут.– Сарумян явно не шутил, и Пендальф подскочил, как ошпаренный:

– Фёдор!

Он рванулся к двери, но Сарумян щелкнул потайным тумблером под крышкой стола, и дверь захлопнулась. Пендальф зигзагами понесся к окну, кряхтя взобрался на подоконник, но ставни чуть не оттяпали ему пальцы, лязгнув сверху вниз, отрезая и этот путь к отступлению. Пендальф сиганул с подоконника через голову Сарумяна, явно намереваясь уйти через камин в дальнем углу оранжереи. И это у него почти получилось, но, втиснувшись в трубу, старик застрял в ней, нелепо суча ногами. Сарумян невозмутимо продолжал накручивать на вилку лососину и болтать как ни в чем не бывало:

– Это, конечно, если карапузы их не перебьют, в чем лично я сильно сомневаюсь. Карапузы – маздай!!! Мордовия – форева!!! – Внезапно он отложил вилку, нахмурился, и чеканя каждое слово, предложил: – Вступай в нашу шайку, Пендальф, третьим будешь. Присоединяйся, брат, не пожалеешь, а иначе всё одно – смерть.

Он подошел к камину, ухватился за брючный ремень и выдернул Пендальфа из трубы. Тот с грохотом повалился на землю, приподнялся на одной руке – чумазый как черт, отер лицо и выпалил комсомольско-допросное:

– Толково придумано, Сарумян. Только не брат я тебе, гнида черножопая!

Свободной рукой, которую Пендальф держал за спиной, он метнул в Сарумяна кочергу, предусмотрительно притыренную во время падения из трубы, но промахнулся и тут же еле успел увернуться от "неопознанного летающего объекта" – не было времени разглядывать, чем же Сарумян намеревался расквасить ему башку. Зато он успел откатиться в сторону и швырнуть в неприятеля антикварной табуреткой, которая развалилась в воздухе на десяток частей и нанесла Сарумяну массированный урон в области паха и других, менее важных, частей тела. Скорчившись от боли, тот успел запулить в Пендальфа вазой, вилкой и крышкой рояля, пока тот искал чем ответить. Постепенно Сарумян оттеснял соперника к входной двери, и вскоре эта тактика принесла ему успех – он исхитрился зажать голову Пендальфа дверью и слегка придушить. Сознание оставило Пендальфа вместе с последним ударом по почкам. Сарумян склонился над поверженным врагом и прошипел:

– Не кривляйся, Пендальф, не на того напрыгнул. Моё кун-фу сильнее твоего, вспомни лучше, собака, чему тебя учил наш сенсей: "Никогда не применяй искусство кун-фу в корыстных целях!!! Убивай ради удовольствия!!!"

G

Фёдор и Сеня пробирались по картофельному полю. Лето стояло хорошее, в меру дождливое, в меру солнечное. Картошка уродилась на славу – ботва доходила почти до плеч карапузов. Сеня чисто по привычке собирал с листа колорадского жука и со смачными прищелкиваниями давил его в пальцах. Он так увлекся общественно-полезной работой, что не заметил, как Фёдор сорвал пару листиков, сделал пару шагов в сторону и присел. Сеня прошел еще несколько шагов и только в очередной раз, подняв голову, понял, что потерял Фёдора из виду. Лоб его моментально покрылся испариной, он отер грязные руки о штаны, сложил их рупором и заорал дурным голосом:

– Фёдор Михалыч! Фёдор Михалыч!

Фёдор подскочил как ужаленный, придерживая штаны рукой и непонимающе вращая головой. Сеня, завидев товарища, облегченно выдохнул:

– Блин, я, типа, подумал, что ты слинял.

Фёдор недовольно скривил свое и без того не самое симпатичное лицо и грубо оборвал приятеля:

– Чё ты гонишь?

– Ну, я, типа, старикана вспомнил,– запричитал Сеня.

– И чё? – всем своим видом Фёдор показывал что процесс, прерванный Сениной истерикой, явно не заладился.

Сеня попробовал было оправдаться:

– Он сказал: "Сеня, потеряешь пацана – глаз на жопу натяну". И ведь натянет.

Фёдор примирительно усмехнулся:

– Сеня, мы ещё только до огорода дошли. Да ладно, забей! – Он явно не собирался бросать начатое дело на полпути, но в этот самый момент всем его намерениям пришел окончательный и бесповоротный кирдык в лице двух друзей – Мерина Гека и Пилигрима Чука, вывалившихся из зарослей картофеля прямо у них перед носами.

– Фёдор! Мерин, ядрен батон, это же Фёдор! Я смотрю, вы тут к сельской поэзии приобщаетесь? – гоготнул Гек и начал декламировать что-то на тему: "Хорошо в деревне летом…"

Сеня побагровел и принялся загораживать Фёдора своим неслабеньким телом:

– О ну, отвали, вуайерист проклятущий!!! Впрочем, его слова не нашли никакого отзыва у двух проходимцев, чье настроение сегодня явно зашкаливало, вероятно, в связи со внезапно подвалившей им свободой. Они принялись отпускать остроты с еще большим рвением, и тогда Сеня на правах личного телохранителя "мистера Фёдора" решил применить грубую физическую силу к нарушителям спокойствия и просто-напросто швырнул Чука и Гека оземь. Те со всей дури брякнулись в заросли ботвы, и из-за их пазух посыпалась свежеворованная картошка.

– А это что за ботва?! Хищение сельхозпродукции? – неожиданно приободрился Сеня, но тут над его головой что-то громыхнуло с такой силой, что ему только и оставалось, что ойкнуть и рухнуть вниз, прикрывая голову руками.

Откуда-то справа им наперерез пробирался через картофельную плантацию хозяин местных полей, размахивавший дробовиком и яростно вопивший что-то многообещающее для подростков, шагнувших в постпубертатный период своего развития:

– Ворье растет! Поймаю, пасть порву, моргалы выколю, рога поотшибаю!!!

Карапузы сорвались с места и ринулись бежать прочь, пригибаясь к земле и петляя, как пьяный заяц на озёрном льду. При этом они не стали оставаться в долгу в словесной перепалке с рассвирепевшим фермером.

– Вот же, контра недобитая. Картошки ему жалко. Дождётся, гад, скоро наши в деревню вернутся,– проорал Гек и добавил уже вполголоса: – Давай за мной, я дорогу знаю.

– Точно, Гек. Всё ему, гаду, припомнится,– вторил ему Чук, и только Сене было не до мстительных выпадов, он бежал в сам хвосте колонны и совершенно оправданно больше всех переживал за сохранность своей задницы…

Когда картофельное поле, казавшееся практически бесконечным, все же закончилось, карапузы со всей дури посыпались в мелиоративную канаву, отделявшую поле от просёлочной дороги.

Гек, удачно свалившийся на Чука и тем самым смягчивший свое падение с немаленькой, в общем-то, высоты, попробовал на прочность передние зубы и удовлетворенно хмыкнул:

– Было круто!

Его приятель явно пострадал куда больше – с озабоченным видом он ощупывал свою промежность, и лицо его мрачнело с каждой секундой.

– Кажись, я чего-то сломал.

– Ты поменьше думай о соседских телках. Был бы не так напряжен – ничего не сломал бы.– Хорошее настроение не оставляло Гека. Чук только отмахнулся от гогочущего дружка и осторожно, практически с небывалой нежностью засунул руку себе в штаны. Настороженности на его лице явно прибавилось, он медленно потянул руку и вытащил… раздавленную картофелину.

– Уффф… Пронесло… – Улыбка блаженства припечатала к его физиономии самую идиотскую из возможных гримас.

Сеня, окончательно убедившийся, что его филейной части более ничего не угрожает, насупился и запустил картофельным огрызком в тыкву Геку:

– Гек, из тебя проводник, как из дерьма пуля.

– Пацаны, я же, типа, напрямки хотел,– тот даже не удосужился потереть ушибленный затылок, подтверждая справедливость закрепившейся за ним с самого детства "дразнилки": "Мерин чесоточный".

– Ну и чё? Срезали? – набычился Сеня.– Если бы Федю не пронесло, да этот козел-фермер не вляпался в ту кучу – точно поубивал бы всех.

– Ага – а теперь ему самому каюк,– хихикнул Чук, а Гек, сделав вид, что обиделся, отвернулся от Сени, бесцельно шаря глазами по жухлой траве. Внезапно его взгляд зацепил выводок поганок-галлюциногенов на склоне канавы. Он аж подпрыгнул от столь приятной неожиданности:

– Грыбочки!

День явно не собирался становиться менее удачным. Нашарив в кармане штанов складной нож, Гек с тупой улыбкой срезал один гриб и отдал его Фёдору:

– Этому дала,– схохмил он, срезал следующий гриб и протянул его Чуку: – И этому дала…

Последний из грибов Гек срезал с особым желанием и протянул его Сене, но стоило тому лишь попытаться хапнуть предложенное, резко отдернул руку и гоготнул недотепе в лицо:

– А этому не дала. Ты ещё маленький.

Сеня попробовал изобразить, что происходящее ему совершенно по барабану, и как бы невзначай поинтересовался:

– Сколько надо таких грибочков, чтобы как следует закинуться?

Гек даже не пытался скрыть свою идиотскую улыбку, которая с каждой минутой расползалась по его лицу все больше и больше:

– Я их ещё не ел, а меня уже плющит.

Фёдор отшвырнул поганку, брезгливо отер руку и, подтянувшись на руках, вылез из канавы. Постоял немного в задумчивости, пнул прошлогоднюю шишку и, повернувшись к приятелям, глубокомысленно высказался:

– Я вот что думаю, братва… На дороге нас сто-пудово возьмут за задницу.

Фёдор оглянулся на дорогу – словно в подтверждение его слов, вдалеке заклубилась пыль и через несколько мгновений среди деревьев появился черный всадник. Фёдор сиганул через дорогу, к лесополосе, шипя как ужаленный:

– Атас! Педофилы!

Остальные ринулись вслед за ним и залегли в ближайшем буреломе, весьма неумело прикидываясь издохшими от невзгод и лишений лесными жителями. Поравнявшийся с их убежищем всадник спешился возле следов, цепочкой пересекавших дорогу, опустился но колени, словно принюхиваясь, мазнул что-то указательным пальцем, попробовал на вкус и, достав из-за пазухи тюбик с раствором, принялся снимать слепки.

Фёдор легонько щелкнул по Сениному затылку – тот от любопытства чуть не целиком высунулся из убежища:

– Тихо!

– Что за на фиг? – одними губами спросил Сеня Фёдора, но тот только непонимающе развел руками.

Всадник тем временем вбил колышки по обе стороны дороги, натянул на них полосатую ленту с надписью "Не пересекать. Полиция", подтянул седло и, вскочив на лошадь, исчез в пыли.

Сеня первым поднял голову:

– Никого?

Фёдор осторожно приоткрыл один глаз и согласился с приятелем:

– Кажется, никого…

– Че происходит-то? – Мерин Гек оставался на своей волне, впрочем, на это уже никто не обращал внимания.

– Какой-то мужик на лошади, возможно, педофил,– откликнулся Сеня и поняв, что, в общем-то, его ответ Мерину Геку исключительно до фени, обратился к своему "хозяину": – Ты-то как думаешь, Фёдор?

– Вот что, пацаны. Нам с Сеней надо попасть в Бри.

Пилигрим Чук уставился на Фёдора, часто-часто хлопая ресницами. Мыслительный процесс в его голове никогда не отличался особенной скорострельностью, но, надо признать, толковые идеи посещали его голову куда чаще, чем бестолковые тыковки остальных карапузов. Вот и сейчас он внезапно повеселел, смачно высморкался на соседний куст и выпалил:

– Да легко. Форсируем реку на пароме! – Он поплевал на палец, поднял его вверх, будто определяя направление ветра, и со знанием дела указал куда-то за правое плечо: – За мной!

Дорога не обещала быть легкой, да и к тому же им стоило поторопиться, пока вражеский конный отряд не отрезал единственный путь к переправе. Они со страшным треском продирались сквозь кусты, еле успевая зажмуриваться от хлещущих по щекам веток.

Во главе забега, отчаянно матерясь и практически не разбирая дороги, мчался толстозадый Сеня Ганджубас. Все навьюченные на него пожитки он давно уже скинул прямо в лесу, вполне разумно предполагая, что держать ответ перед Пендальфом за вверенное государственное имущество придется собственной задницей, но для начала эту задницу стоило спасти, и с этой задачей он, кажется, справлялся неплохо. Своим массивным телом Сеня прокладывал в зарослях просеку, по которой мчались Мерин с Чуком, периодически спотыкаясь друг о дружку и на ходу обсуждая сексуальные пристрастия собственного преследователя:

– Вот привязался-то, педофил! Мы-то ему зачем? Это я только ростом не вышел!!!

Назад Дальше