G
Самые стойкие из сельчан продолжали штурмовать горы халявного хавчика и все новые и новые бочонки бесплатного, хотя и дрянного винишка. Напивались и наедались про запас – на годы вперед: времена на дворе стояли дрянные, до серьезных юбилеев мало кто доживал. Вот и сейчас из всего деревенского оркестра хоть как-то держались на ногах двое – барабанщик и скрипач. Вот под их-то весьма оригинальную музычку и отплясывали на столах самые крепкие и стойкие, впрочем, периодически кто-то из них занимал свое достойное место в груде тел возле столов. На одном из них топтали остатки еды грязными волосатыми ногами насосавшиеся местного пива Фёдор, Гек и Чук, горланя разухабистую песню:
ХОР ПЬЯНЫХ ПОДРОСТКОВ
Если душевно ранен.
Если с тобой беда.
Ты ведь пойдешь не в баню.
Ты ведь придешь сюда.
Здесь ты вздохнешь счастливо.
Крякнешь и скажешь: "Да!"
Губит людей не пиво,
Губит людей вода!
С соседнего столика наблюдали за ними четыре пожилых карапуза, временами их взгляд приобретал некую осмысленность, а речи членораздельность, но беседа клеилась с трудом.
– Пацаны, а я вот так и не понял, чего Бульба пургу гнал про разведку?
– Так он же из органов.
– Вроде как резидент на пенсии.
– Его как-то раз переправили нелегалом в страну Гулливеров, а они его и раскололи. Ну да ладно. Жить хорошо!
– Ага, а хорошо жить – ещё лучше.
– Это точно!
– Ну что, пивка для рывка?
– Ещё парочку! – Свое обращение к веселящейся молодежи пожилой пьянчужка подкрепил парочкой крепких словечек и в любой другой день наверняка огреб бы по своей тощей шее, но тут Фёдор неожиданно даже для самого себя подорвался помочь компании выпивох. Подхватив пару кружек пива, он подвалил с угощением к их столу, заслужив шумное одобрение:
– Пиво без водки – деньги на ветер. Запомни, Фёдор, по утрам пиво не только вредно, но и полезно.
Фёдор понимающе кивнул, хотя познакомиться с донным утверждением на практике ему предстояло только на следующее утро.
Тем временем праздник окончательно сошел на нет. Очередное подношение от благодарных слушателей окончательно доконало скрипача (который и без того последние полчаса стоически повторял подвиг Паганини) и оставило барабанщика в гордом одиночестве. Тот продолжал развлекать нескольких молодых отморозков, восторженно оравших что-то про "олдскульный драм-н-басс", а остальные тем временем расходились, расползались и разносились по домам.
Фёдор дыша в ухо приятелю Сене мощнейшим перегаром, что-то старательно втолковывал недотепистому другу, когда к ним подошла пышногрудая белокурая дама неопределённого возраста "после тридцати":
– Молодые люди, не хотите расслабиться? Вообще-то Фёдор и так был расслаблен дальше некуда, но, мигом подбоченившись, постарался ответить как можно более развязно:
– Не при деньгах, проказница… Завтра приходи к нам с двумя подружками.
Насмешливо фыркнув, ночная фея тут же переключилась на других мужичков. А Фёдору и Сене оставалось только пялиться вслед девице, лихорадочно фантазируя на тему ее роскошного зада.
– А я было думал, что это любовь,– промямлил Сеня.
– Перепутал, Сеня.– Почесался где-то в районе ремня Фёдор.– Про любовь – это в индийских фильмах.
– Понял. Спокойной ночи,– поторопился остаться наедине со своими фантазиями Сеня.
– Спокойной ночи, Сеня,– гоготнул ему вслед Фёдор и нетвердой походкой поковылял к дому Бульбы.
Ввалившись в прихожую и вспомнив, что хата пустует, Фёдор крепко пожалел, что не набрался смелости пригласить белокурую обладательницу впечатляющих форм "в гости", и чертыхаясь побрел в спальню. Через несколько шагов он налетел на ящик от письменного стола Бульбы, невесть каким образом оказавшийся на его таком трудном пути. Подняв голову, Фёдор на секунду застыл в недоумении, после чего длинно и грязно выругался – весь дом был перевернут вверх дном, разодранная мебель беспомощно ощетинилась пружинами, беспорядочно разбросанные по полу бумаги шуршали под ногами. По всему выходило, что, пока он отсутствовал, кто-то порядком перетряхнул все жилище старого карапуза в поисках… в поисках… Чего???
Фёдор чуть было не наложил в штаны со страху, когда из темноты ему навстречу выдвинулась неясная фигура в балахоне и схватила за плечо крепкой клешней.
– Где кольцо??? Не прошляпил? – полушепотом бросил ему Пендальф. Глаза его бешено сверкали, а к Фёдору постепенно возвращался дар речи.
– Ддд-дда у меннн-ня уни-та-та-з испортился, а колечко там в самый раз подошло, заместо испорченного кругляша, вот я и подумал, что пригодилось,– затараторил Фёдор.
– Не зря Саурон две тыщи лет сантехником подрабатывал,– усмехнулся Пендальф,– все по ГОСТу, падла, делал…
Фёдор бросился к унитазу, запустил руку в бачок, глубокомысленно покопался в его содержимом, вытащил то самое золотое кольцо и протянул его Пендальфу. Тот презрительно сморщился, подхватил его палочками, по случаю притыренными в китайском ресторане, и бросился к газовой горелке. Фёдор зачарованно глазел, как пламя облизывает кольцо, не причиняя никакого вреда странным палочкам. Фёдору начало казаться, что он постепенно сходит с ума.
– Ты чё творишь?
– Дай руку, Фёдор. Ты не смотри, что я щипцами держу,– а ну как горячее.
Фёдор послушно протянул потную ладошку, Пендальф бросил туда кольцо, внимательно наблюдая за реакцией карапуза:
– Ну, чё там? Ничё не проявляется?
– Да нету ни фига. Ничё не вижу. Погодь. Тут типа знаки. Отстой какой-то. Кажись, made in China. И знак качества… СИ-СИ-СИ-ПИ..
– Вот сволочи – ничего святого!!! – Пендальф сплюнул себе под ноги и продолжил: – Я так и знал. Это язык Мордовии, говорят и читают на нём только свирепые мордовцы.
– Какие такие мордовцы?
– Если в двух словах, то мы крепко влипли. Причем, в основном – ты. И, честно говоря, я тебе, Фёдор, не завидую. Это то самое кольцо, которое смастерил Саурон. Слов нет – вещица знатная, ручной работы, цены немалой. Вот Кызылдур его с Сауронова пальца и снял, дурачок, гы.
– Так вот что Бульба притырил в пещере Голого… – осенило Фёдора.
– Да-да. Шестьдесят лет оно продлевало ему жизнь, А он всё думал, что это потому что он водяру исключительно боржомом запивает! Так вот, Фёдор! Теперь объявился хозяин кольца. И он хочет вернуть себе похищенное имущество.
– Так его, кажись, убили, вроде Кызылдур Саурона подрезал? – Хмель все еще гулял в и без того не слишком толковой башке карапуза, мешая ему осознать, во что он только что влип.
– Нет, Фёдор. Все так думали. Но на самом деле Саурону просто дали большой срок за военные преступления. А Саурон срок отсидел и уже откинулся. И теперь его урки снова собираются в Мордовской губернии. И Саурону теперь нужно только это кольцо, чтобы снова начать безобразничать. Он ищет кольцо. Изо всех сил ищет. Саурон и кольцо – это как корпускулярно-волновая теория света. Короче, всё равно ты ничего не поймешь, сельский парень. Вот что я тебе скажу, Фёдор, надо уже что-то решать.
Фёдор решил блеснуть смекалкой, потому ляпнул первое, что пришло ему в голову:
– Ладно. Давай мы его типа в нашем пруду утопим. Никто ведь не знает, что оно здесь. Ты как думаешь, Пендальф? Никто и не допетрит, ага, Пендальф?
Пендальф ласково посмотрел на наивного подростка и продолжил:
– Был еще один паренек, который видел, как Бульба поднял кольцо. Фамилия Горлум, кличка Голый. Живьём его взяли, демоны. Он все пытки вытерпел. Но они сделали ему операцию по смене пола, и тогда он всех вломил, козлина тупая. Ну не то чтобы всех, он, собственно, и сказать-то успел только: "Ширево, Сумкин".– Пендальф с усмешечкой смотрел на карапуза, ожидая, когда до того наконец-то дойдет смысл сказанного.
Фёдор трезвел на глазах, его правый глаз начал дергаться, а кольцо чуть не ускользнуло из дрожащих рук, когда карапуз наконец смог выдавить из себя:
– Ширево? Сумкин? Да ведь он на МЕНЯ их навёл!
G
В тот самый момент, когда Фёдор уже мысленно прощался с жизнью, на блок-посту при въезде в Ширево показалась группа всадников. На ходу подтягивая сваливающиеся штаны, из дощатого сортира выкатился им навстречу карапуз-милиционер, 5 минутами раньше выползший из теплой постели по маленькому делу. Он шлепнул себя по правому бедру, вспомнил, что оставил кобуру на столе у дежурного, и хамовато выкрикнул в темноту:
– Эй там! Принять вправо, документики!
Всадники пролетели мимо него, свистнуло мачете, и голова бедолаги скатилась в придорожную траву. Глаза карапуза последний раз моргнули, навсегда уставившись в надпись "Не спи на посту" на пожелтевшем от времени плакате, косо прилепленном к стене…
G
В доме Бульбы тихо истерил Фёдор:
– Пендальф, я не понял – я что, типа, крайний?
– Нет, Фёдор.
– Или я, типа, рыжий? Слышь, хочешь, я тебе его дам поносить?
– Ох, не искушай меня, Фёдор. Ибо необуздан я в желаниях своих, а ну как начну добро причинять налево-направо? Пользу наносить да ласкам подвергать, все силы на любовь потрачу, и кто тогда будет зло забарывать? Короче… Здесь, в Ширеве, мы его прятать не будем.
– А что??? Что??? Что делать-то тогда?
– Ха. Валить тебе отсюда надо.– Пендальфу уже порядком поднадоел этот сеанс психотерапии.
– Как валить?
– Бегом, ёлы-палы! Пойдешь по программе защиты свидетелей!!!
– Да куда пойду, блин?
– Главное – беги с хутора, пробирайся в посёлок Бри.
– Бри? А ты? – Федор явно не хотел подставлять свою задницу в гордом одиночестве.
– Встретимся там. На заднем дворе, у деревянного камня.
– А как я тебя узнаю?
– Пароль старый, Фёдор: трусы на голове. Кабак там есть, с лошадиной фамилией, посмотришь. А мне надо срочно перетереть с шефом. Он мужик при делах, башковитый, может, чего и присоветует. И придумай себе фамилию попроще – ну, Иванов, что ли. Хотя какой из тебя, на фиг, Иванов. Постарайся добраться туда до выходных. Хотя бы до следующих.
– Это мне как два пальца. Сперва по крышам пойду, о потом – огородами.
– Эх, Фёдор! Что мне нравится в новозеландских карапузах, так это незамутненность сознания. Реальные пацаны. Но знай, у вас в округе второй месяц орудует банда педофилов.
Словно в подтверждение слое Пендальфа за окном послышался какой-то шум.
– Атас! – Пендальф рухнул на пол и откатился к стенке, через мгновение к нему присоединился и Фёдор. Пендальф приложил палец к губам, медленно подполз к окну и, резко перевесившись через подоконник, втащил внутрь перепуганного Сеню и элегантным приемчиком приковал его наручниками к батарее.
– А ну колись, Сеня Ганджа, с какой целью подслушивал?
Сеня замотал головой из стороны в сторону и стал лихорадочно и тупо отмазываться:
– Да я тут чисто случайно. Так, шишки собираю, курю, никого не трогаю.
– Ты нам Ваньку-то не валяй. Кто убил Лору Пал-мер? Тьфу, б…ь, на кого работаешь?
– Знать ничего не знаю, чтоб я сдох.
– Это у меня запросто! Что слышал? Колись!
– Да лабуду всякую про кольцо слышал,– за-трепыхался Сеня.– Не бейте меня, дяденька. Хотите. я вам тут полы помою. Только ради бога, мистер Пендальф, не надо со мной делать ничего противоестественного.
– Интересное предложение. Я тебя по-другому использую. Так, с этого момента поступаете в мое распоряжение, по законам военного времени! Разговорчики прекратить, пятнадцать минут на сборы, дезертиры будут расстреляны на месте… – с этими словами Пендальф отстегнул Сеню от батареи и пинком сообщил ему верное направление движения.
Глава четвертая.
СУДЬБА БАРАБАНЩИКА
Тело пахнет керосином.
Адольф Гитлер, последние слова
По широкому лесу двигалось необычная компания. Пендальф, переодетый огородным пугалом, несся впереди, а за ним едва поспевали Фёдор в спортивном костюме и кроссовках фабрики "Динамо" и Сеня, навьюченный армейской скаткой и туристическим рюкзаком с палаткой, на левом боку которого болтался котелок, а на правом – медный чайник. За собой, пыхтя и отчаянно матерясь, Сеня тащил допотопный станковый пулемет "максим". Пендальф как всегда демонстрировал свое отменное чувство юмора:
– Шевели копытами, Сеня, не отставай. Будьте осторожны. Как говорил дружище Мюллер: "Здесь нет пустяков. Особенно в таком деле, как это". Кольцо на месте? Никогда не надевай его. Враг не дремлет, а кольцо притягивает педофилов. И запомни, Фёдор, хорошенько запомни: колечко это – ворованное.
Уже светало, когда вся эта гоп-компания вывалилось на шоссе. Пендальф похлопал по морде лошадь, которую до того вел под уздцы, вскочил в седло и умчался прочь, оставив карапузов самостоятельно разбираться с их проблемами. Фёдор с кислой миной смотрел ему вслед и, когда Пендальфа простыл и след, обессилено рухнул на землю, прислонившись спиной к дорожному указателю "Деревня Ширево. 1 км". Сеня обрадовано шмякнулся рядом, повертел головой по сторонам и обратился к товарищу:
– Слышь, Фёдор.
– Типа, чё?
– Прикинь, я еще никогда так далеко от дома не уходил.
– Забей, Сеня. Помнишь, чё Бульба говорил? Опасное это дело, Фёдор,– выходить из дому. Или кошелёк подрежут, или карманы на базаре вывернут, или большие дяденьки пристанут. Давай поднимай свою жирную задницу и пошли.– Уроки Пендальфа не прошли даром, Фёдор грамотно оценил все преимущества начальственного положения. Впрочем, даже несмотря на то что, в отличие от Сени, он шагал налегке, путь не показался ему близким.
Когда кончилось шоссе, они пошагали по лесу – практически напролом, не разбирая дороги, спотыкаясь через шаг и цепляясь за ветви деревьев, потому когда за лесом началась степь, немного полегчало, но пеший туризм явно не был коньком карапузов, впрочем, о коньках они тоже не имели никакого понятия. По карте, наспех начерченной Пендальфом на спичечном коробке, они вскоре вышли к пустыне.
Идти стало совсем невмоготу, солнце нещадно жарило карапузов, песок жег грязные ноги, не ведавшие о достоинствах эпиляции, лямки рюкзаков натерли плечи… К тому же жутко хотелось пить, и они прикладывались к раскаленному чайнику до тех пор, пока тот не опустел.
Через несколько часов за ближайшим барханом приятелям послышался нестройный хор голосов, выводивший знаменитые "Семь сорок" жалостливыми голосами. Поскольку о миражах, а тем более коллективных галлюцинациях незамутненные излишней образованностью карапузы и ведать не ведали, Фёдор и Сеня не сговариваясь бросились на вершину бархана.
Чуть в стороне от него вышагивала странная процессия.
– Что там за очередь? – спросил товарища Сеня, справедливо признавая за тем интеллектуально превосходство.– Кришнаиты???
– Ну ты даешь, Сеня!!! Это же Моисей Абрамович Эльфман повёл родню на пикник.
– И куда они идут? За город?
– Нет, в Египет. Кстати, глянь по карте, если в Египет налево, правильно ли мы идем?
– Слушай, Фёдор, а в Египте хорошо?
– Конечно, хорошо – там сейчас тепло, там яблоки!!!
– А меня вот чего-то в последнее время Гондурас беспокоит. На какой бок ни лягу, всё время только об этом и думаю.
– А ты его не чеши. Лучше о задании думай, все само и пройдёт. Не до баловства нам сейчас, Сеня.
– Скажи по-честному, Фёдор, а у тебя хоть раз с девчонками было?
– Ни с девчонками, ни с мальчишками,– отрезал Фёдор, и Сене расхотелось расспрашивать дольше.