После длительных раздумий самобытный конструктор - изобретатель Рощин Антон Яковлевич решил проектировать двухместную авиетку под английский мотор "Циррус". Но не только спроектировать, но и построить ее своими силами. Пришлось основательно заняться теорией авиации, расчетами и другими науками, имеющими отношение к самолетостроению. Рощин часто стал бывать на авиационном заводе, где и проведал о кладбище самолетов.
Это был овраг, наполненный разбитыми аэропланами. Машины, потерпевшие аварию, негодные к дальнейшему использованию, сбрасывались в овраг. За многие годы здесь накопились обломки сотен самолетов самых различных конструкций.
Антон Яковлевич с увлечением рылся в обломках машин, подбирая готовые детали для своей авиетки. Расчеты и составление чертежей заняли около года. И еще год сборка по ним авиетки собственной конструкции с яркими надписями на фюзеляже "Р-1".
Испытания прошли в поле за городом. Собралось много друзей, таких же энтузиастов, как и Антон Яковлевич, и любопытных из окраинных домов. Самолетик сверкал на солнце белой свежей лакировкой и вселял во всех уверенность, что полетит.
И он действительно после пробных пробежек по полю полетел. Сделал несколько кругов над полем и благополучно сел под поздравительные крики и аплодисменты присутствующих.
Все поздравляли Рощина, обнимали, жали руки, целовали.
- Ну, теперь ты, Антон, получишь деньги от государства и расплатишься с долгами, - сказал один из поздравителей.
Но не тут-то было. Денег Антону Яковлевичу никто не выделил, чтобы расплатиться с кредиторами, и он начал искать другие пути. Дал объявление:
"Самолет надежной конструкции Рощина Р-1 совершает прогулочные рейсы. Плата умеренная".
Но так как самолет был двухместный, то мог брать только одного пассажира. Это был большой минус для коммерческого предприятия. И все же на третий день выхода объявления к самолету подошла хмельная компания. Один из подошедших спросил:
- А безопасно летать?
- Я же летаю, - ответил Рощин. - Один круг над полем - десять рублей.
Компания зашепталась. До летчика донеслись слова обсуждения: "Кто первый, а?", "Не дорого ли?", "Не гробануться бы".
И впервые авиетка Р-1 приняла на свое заднее сиденье пассажира. Им был высокий блондин в тюбетейке. В этот день Рощин, обслужив компанию полетами, собрал пятьдесят рублей. Он воспрянул духом, поняв, что таким способом может заработать денег.
На следующий день пришла другая компания, а за ней и вчерашняя. Все почему-то пришли в конце дня и под хмельком. И в этот день Антон Яковлевич заработал целых сто рублей.
Но вечером дома Рощина ждал вызов в Комиссию по безопасному воздухоплаванию. И когда он на следующий день явился туда, от него строго-настрого потребовали прекратить полеты с пассажирами в целях безопасности. И взяли даже с него расписку о предупреждении. Дело приняло скверный оборот, и ему ничего не оставалось другого, как подчиниться, так как предупредили, что если он и впредь займется авиакатанием на своем самолете, то его авиетку конфискуют.
Не остался в стороне и финотдел, который сразу же после объявления попытался обложить частного авиапредпринимателя налогом.
Антон Яковлевич совсем упал духом, особенно из-за настойчивого требования кредиторов вернуть деньги. И он решился на отчаянную попытку совершить беспосадочный перелет Москва - Киев - Одесса, чтобы заинтересовать авиационное начальство на покупку его спортивного самолета.
Известил прессу, поставил в известность заинтересованных лиц и ранним утром стартовал со своего окраинного уже облетанного им поля.
В Осовиахиме сказали: "Напрасно он это затеял. Если не разобьется, то сядет в лучшем случае в Подмосковье".
Но дяди-знатоки ошиблись. Рощин не разбился, не сел там, где они предсказывали, а благополучно приземлился в Киеве, где был очень тепло встречен представителями "Укрвоздухопуть" и Украинским советом Осовиахима.
Его поздравляли, устроили праздничный обед, заправили авиетку первосортным бензином, и он полетел в Одессу, куда тоже прибыл благополучно.
Здесь встречен был не хуже, чем в Киеве. О его перелете зашумела пресса хвалебными статьями. Но, как говорится, после хорошего наступает плохое. Готовясь к вылету, Антон Яковлевич объявил теперь о беспосадочном перелете Одесса - Москва. И когда был уже готов лететь по объявленному маршруту, к нему со слезами на глазах обратился человек с кавказской внешностью.
- Дорогой, сколько возьмешь, чтобы я полетел с тобой в Москву? Очень скоро надо туда, дорогой. Брат помирает, понимаешь?
Антон Яковлевич подумал, а почему не взять. Все равно заднее место пустует. Да деньги надо. И он назвал сумму, которая и должна была погасить все его долги.
Вылетели рано утром и Рощин обратил внимание на чемодан пассажира, который тот с натугой водворил себе под ноги.
- Сколько же весит твой чемоданчик? - спросил летчик кавказца.
- Э-э, совсем пустяк, дорогой, совсем пустячный груз. Рука у меня болит, тебе и кажется, что он тяжелый, понимаешь?…
Антон Яковлевич немного подумал, но все же пассажиру не отказал лететь, решил испытать свой самолет с грузом.
Взлетели благополучно под крики провожающих одесситов и когда пилот, набрав высоту, лег на нужный ему курс, за его спиной послышался приказной крик пассажира:
- Меняй курс, дорогой, лети в Румынию. Заплачу в три раза больше, чем договаривались. Понимаешь?
- Э-э, нет, "дорогой", мы так не договаривались. В Москву, так в Москву, - не изменяя своего маршрута, ответил Рощин.
- Предупреждаю, дорогой, если не полетишь в Румынию… - и бандит коснулся острием кинжала затылка впереди сидящего летчика.
- Ах, вот ты как!? - возмутился Антон Яковлевич. И тут же начал делать такие виражи, горки, скольжения вниз, вверх, что пассажир вынужден был убрать свой и кинжал и уцепиться обеими руками за борта фюзеляжа, чтобы не вывалиться из авиетки.
Оглянувшись, Рошин увидел белое, как мел, лицо пассажира, выпученные глаза, судорожно вцепившиеся в обшивку самолета руки, и рассмеялся. Но его смех тут же был прерван чиханьем мотора, треском и, наконец, затихающими поворотами пропеллера. Самолет пошел на снижение, несмотря на все попытки летчика возобновить работу мотора.
Рощину оставалось только одно: выбрать место для вынужденной посадки авиетки. Увидев дорогу, он плавно спланировал и благополучно посадил самолет.
Вооружившись большим гаечным ключом, он выскочил из своей кабины, готовый отразить нападение бандита.
Но тот был ни жив, ни мертв от виражей и болтанки самолета. Промямлил:
- Хорошо, хорошо, дорогой… Я сейчас ухожу… ухожу… Я тебя не знаю, ты меня не знаешь… и ты меня не видел, понимаешь…
- Тащи свой чемодан и проваливай, паразит, недобиток капитала, - держа оборонительную позу, сказал летчик.
Пассажир кавказской внешности с трудом вывалил свой чемодан и себя из самолета и, поминутно сплевывая, побрел, шатаясь, от авиетки по дороге.
Подождав, когда тот скроется из виду, Антон Яковлевич начал выяснять причину остановки мотора. Оказалось, из среднего бака исчез бензин, а в крайних бензина осталось на донышках. Горючее из них даже не поступало в карбюратор.
"Неужели баки текут? - подумал летчик, - но разве сейчас это выяснишь? Надо искать в ближайшем селе горючее, залить баки и добираться до ближайшего города. Или вернуться в Одессу, - решил он. - Очевидно, из-за моих виражей, горок, скольжений вверх, вниз, бензин и высосало, как это уже было с какой-то авиеткой" - вспомнил он. - Но, так или иначе… Самолет оставлять нельзя. Может возвратиться бандит и учинить диверсию… Надо принимать какое-то решение…"
В таком раздумье Антон Яковлевич похаживал вокруг своей машины, с недовольством посматривая на солнце, которое уже шло не от горизонта, а к нему. Рощин ясно понимал, что обратный перелет не удался, что дяди из центрального Осовиахима теперь не поверят в его авиетку. Он так был погружен в свои печальные мысли-размышления, что даже не заметил молодого человека, уже несколько минут любовавшегося его самолетом.
- Вот это лошадка, - сказал наконец тот, - отличное средство передвижения по воздуху.
- Иди своей дорогой, парень, - скучно сказал летчик.
- Я и шел своей дорогой, гражданин воздухоплаватель. Что, птица потребовала ремонта?
- Бензина…
- А-а, всегда нужно то, чего у меня нет, товарищ летчик.
- Я так и понимаю, - с досадой громко произнес Рощин. - Покатаю, если поможешь достать горючее.
- Где же его тут возьмешь, - оглядел пустынную дорогу и поле Остап. - Впрочем… А ну-ка, взгляните на карту, какое село поблизости?…
Рощин развернул карту всмотрелся и ответил:
- Маковская сюда, а Белявская в противоположную сторону.
- А куда ближе, товарищ летчик? - обернулся Бендер, увидев подъезжающую телегу с мужиком. - Папаша, где бензина можно достать? - подскочил к возчику Остап.
- Садись, за бензин не ручаюсь, а вот керосин у нашего сельторга определенно найдется.
- Нет, керосин не пойдет, - покачал головой летчик. Он снял очки со шлема и сунул их с досадой в карман комбинезона.
- А может, бензин у трактористов есть… - почесал затылок возчик.
- А может, папаша, возьмешь на буксир этот легонький, почти воздушный транспорт, а? - просительно заглянул в лицо ему Бендер.
- Помочь вашему горю, оно, конечно, можно, - соскочил с пароконки хозяин. - Как цеплять, показуйте.
Вскоре кортеж из пароконной телеги с привязанной к ней авиеткой катился по уже подмерзшей дороге. За ним шли Рощин и Бендер.
Антона Яковлевича, видевшего заботу участливого попутчика, томило желание поделиться с ним. И он поведал Бендеру все, что с ним произошло.
Остап, выслушав рассказ пилота, посетовал мысленно: "Эх, вот как надо было… Подрядить в Одесском авиаклубе вот такую воздушную лошадку и адье." - И тяжело вздохнув, произнес:
- Москва - Киев - Одесса вначале, а этот… Одесса - Москва?
- Был… - и тяжело вздохнув, Антон Яковлевич печально промолвил: - Обратный перелет, как понимаете, не получился.
- Как это не получился, как это не получился? - горячо запротестовал Остап. - Может быть, я в свидетели пойду, ваш героизм подтверждать буду. Тогда все это и зачтется.
- Дело в том, что мой полет не официальный и надеяться на помощь…
- Ха, сделаем его не только официальным, но и ударным, Антон Яковлевич, - заверил убежденно летчика Бендер.
- Да, но как лететь? Где взять бензин? - с тоской в голосе промолвил Рощин.
Остап помедлил, подержавшись за хвостовой элерон авиетки, и сказал:
- Ваше упадническое настроение оттого, что вы не оптимист. Вы темными очками смотрите на то, что с вами произошло. Вы летчик, у вас есть самолет, вы знаете, куда лететь. У меня дела похуже - у меня самолета нет. И я не знаю, куда ехать. Найдем бензин, возьмете меня?
- Возьму, товарищ Бендер, - кивнул Рощин.
Они уже познакомились и называли друг друга как давнишние друзья.
- В таком случае все в порядке. Я хочу вам сообщить, что в способах доставания того, что нам нужно, у меня недостатка не будет. Вам нужен только авиационный бензин?
- В крайнем случае, можно и обычным заправить, - промолвил Рощин, с надеждой взглянув на Остапа. Слушая уверенный голос попутчика, настроение летчика уже было не таким гнетущим.
- Не будет авиационного, добудем и другой. Если не там, куда тянем воздушную лошадку, то наверняка в других близлежащих местах. Но для этого мне нужен летный комбинезон, шлем и очки.
- У меня есть рабочая спецовка, она, думаю, вам подойдет, товарищ Бендер.
Через полтора часа буксируемая пароконной телегой авиетка въехала в село и подкатила к сельсовету с красным флагом у входа.
Еще большая надежда засветилась в глазах Рощина, когда он увидел, как его попутчик решительно рванул дверь обители местной власти и смело вошел туда.
До этого при въезде в село, Остап натянул на себя комбинезон, шлем, очки, которые сдвинул на лоб и теперь вполне походил на летчика.
- Вам кого? - спросил Бендера человек я телогрейке и сапогах. Он сидел у двери комнаты, из которой доносился голос:
- А теперь, о постановлении, товарищи…
- Там партийное совещание, нельзя, - хотел преградить Остапу дорогу сельсоветский страж.
Но Бендер легонько отстранил его в сторону и просунул голову в дверную щель. - Извините, я по срочному… - и вошел в густо накуренную комнату заседающих.
Более десятка человек повернули головы к Остапу.
- Да, но… - хотел было возразить ведущий, но Бендер не дал ему договорить.
- Надеюсь, вы все читали о нашем беспосадочном перелете Москва - Одесса - Москва, товарищи?
Председатель, большеглазый человек в гимнастерке и галифе такого же цвета, с дымящейся самокруткой в руке, взирал на вошедшего и неуверенно ответил:
- Конечно…товарищ… - и посмотрел на сидящих, как бы ища у них подтверждения.
- Это хорошо, что вы живете в ногу с нашим всепобеждающим временем, товарищи.
Бендер понял, что ни о каком беспосадочном перелете ни председательствующий, ни участники партсобрания не читали и не могли читать, так как о самодеятельном полете Рощина в газетах союзного значения не писали. А если в какой-нибудь местной кратко и сообщили, то эта газета сюда не дошла и дойти не могла.
- Это очень хорошо, товарищи, - повторил убедительно Остап, - когда вся страна расправляет могучие крылья…
- Да вот… - повел председательствующий махорочной рукой на сидящих. - Прорабатываем… Известное дело…
- Вот-вот, и мы, летчики, своим беспосадочным перелетом… - сделал паузу Бендер, подыскивая нужное слово, бьющее не в бровь, а в глаз своим политическим весом, - продолжил с повтором:
- Расправляем могучие крылья для ударного построения социализма не только в нашей стране, но и во всем мире, товарищи, - с пафосом провозгласил он.
Сперва члены партсобрания с недовольством смотрели на непрошеного гостя, прервавшего привычное течение важного собрания, но прослышав последнюю фразу человека в одеянии летчика, уже с нескрываемым уважением смотрели на него. А "летчик", поправив очки на шлемном лбу, не скупился на крылатые слова. Он развернул перед собравшимися удивительное будущее, раскрашивая его словами: "мировая революция", "социализм", "заря коммунизма". После такого вступления он закончил - А сейчас, товарищи, прошу оказать летчикам помощь… - подошел он к окну. - Взгляните, и вы увидите, что крылья нашего беспосадочного перелета в бензинном голоде. Снабдите бензином, дорогие товарищи, и мы снова взмоем в небо и этим самым нанесем сокрушительный удар по злорадству капитала над нашей вынужденной посадкой.
- Надо помочь, раздался авторитетный голос председательствующего. Все повскакивали со своих мест и сгрудились у окон.
На улице был уже поздний вечер. Залитая лунным светом авиетка отливала серебром своих крыльев и фюзеляжа. У самолета похаживал беспокойно Рощин, ожидая Бендера, и отгоняя любопытную детвору, невесть откуда узнавшую о самолете и сбежавшуюся со всех концов села, чтобы поглазеть на диковинную птицу.
После слов председателя: "надо помочь", все вдруг зашумели, засыпали Остапа вопросами:
- Какой нужен бензин?
- Сколько?
- А керосин не подойдет?
- Когда сможете полететь? Мотор в порядке?
"Летчик" только успевал отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы. А когда ответил, собрание перешло к обсуждению проблемы - где взять авиационный бензин. Такого у них не было.
- Да хотя бы обыкновенный, товарищи, - пояснил Остап.
- Петько, запрягай коней и к соседям. У них должен быть такой, - распорядился главный. - А за это мы им семенной отсыпим, они в нужде. Сейчас напишу…
Посылаемый схватил бумажку из рук председателя, которую тот пришлепнул печатью, и выбежал из комнаты.
- А сейчас, дорогой летчик, поужинаете, переночуете, а утром и полетите, - сказал затем председатель.
- О помощи, которую вы нам оказываете, узнает вся страна, дорогие товарищи, - растроганно проговорил Бендер и с чувством воскликнул: О вашем участии в беспосадочном перелете напечатают все газеты! - поправил очки, сползшие на глаза.
На ночлег летчики остановились в доме председателя сельсовета. После плотного ужина, за которым Остап блистал своим красноречием, а Рощин помалкивал, чтобы не внести сумятицу, улеглись на мягкие постели в отведенной им комнате. А в это время их авиетка охранялась сторожем, срочно отозванным от свинарника на более ответственный пост.
Утром у самолета собралось почти все население села.
Рощин и его "командир" беспосадочного перелета - Остап Бендер, так как местные власти именно его считали главным, наполнили все баки, хотя и не авиационным, но бензином. Захватили сверток еды на дорогу, и под крики "урра" вырулили на более широкую полосу дороги.
Остап сидел в самолете первый раз в жизни и был весь захвачен предстоящим полетом.
- Антон! - закричал он, покрывая тарахтенье мотора. - На этом горючем взлетим?
- Попробуем, - ответил Рощин, увеличивая обороты, когда авиетка заняла место для старта.
Летчик дал полный газ и самолет, мягко прыгая по неровностям дороги, оторвался от земли и стал плавно набирать высоту. Мотор ревел, пропеллер бросал в лицо клочья холодного воздуха, врезался в утреннее небо.
Остап посмотрел вниз и увидел, как провожающие махали им руками. Авиетка развернулась и легла на нужный курс, продолжая набирать высоту.
Великий комбинатор испытывал сильное чувство восторга от первого в его жизни полета. Он во все глаза рассматривал медленно плывущую под ним местность.
Уменьшенные крыши домов селения остались давно позади. Внизу змеей зачернел товарный поезд. Казалось, что он стоит на месте, и только по стелющемуся за ним белому дыму видно, что он движется.
Все шло хорошо. Погода была отличная. Мотор работал идеально, жужжал, как швейная машинка "Зингер". Солнечные лучи отражались от лаковых крыльев и слепили Бендеру глаза.
Любуясь проплывающей под ним панорамой местности, Остап запел, поддавшись незнакомому ему еще до этого внутреннему восхитительному ощущению полета над землей.
Авиетка уже подлетала к какому-то большому селению, когда путь ей преградила сильная облачность. Через несколько минут она уже купалась в облаках. Чтобы не потерять землю, Рощин спустился ниже - под облачную преграду. Но и здесь накрапывал дождик. И чем дальше, облака были все ниже и ниже.
Бендер вдруг почувствовал крутой вираж и вопросительно посмотрел на обернувшегося к нему Рощина. Тот разочарованно закачал головой: ничего, мол, не поделаешь, надо опускаться к самой земле.
Полетели так низко, что стадо овец на пути в испуге разбежалось, а люди с удивленно задранными головами смотрели самолету вслед. Скорость авиетки на большой высоте незаметная, теперь чувствовалась основательно. Мелькали дома, деревья, поля…
Началась сильная болтанка. Самолет кидало во все стороны так, что Остапа даже подбрасывало с сиденья.
- Антон! - прокричал, потянувшись к летчику, Бендер, - нельзя ли потише?
- Воздушные ямы, ничего не поделаешь, - чуть обернувшись, тоже криком ответил тот.
Остап не на шутку побаивался, как бы не развалилась их машина, снова прокричал: