(Между зданиями бывшего банка внешней торговли и гостиницы "Савой")
Вечером, сидя за ужином в комнате, подведомственной ВУАКу, акционеры ДОЛАРХа с удовлетворением прочли свое объявление и Остап сказал:
- Вот видите, Шура, что значит действовать? Уже завтра и в последующие дни нам придется встречать поступающих в наше общество…
- Командор, но в том полуподвале нет еще и табуретки! - вставил Балаганов. - Как же… Снова будем покупать, как в Черноморске?
- Э-э, нет, товарищ Балаганов, не будем дураками. Поумнели. Так как наша контора официальная, то для ее начинки в жилищно-коммунальном отделе горисполкома имеется фонд реквизированной в свое время мебели у местного дворянства и буржуазии. С утра я туда и отправлюсь. А вы, Шура, - за вывеской, которую за ночь должен нарисовать нанятый нами художник. Ясно? Завтра же мы закажем удостоверения, которые будем вручать поступающим. - Немного подумав, он сказал - И, конечно, печать нашего ДОЛАРХа.
- Ну, командор, я всегда восхищался вашими действиями, но сейчас… Чтобы за один день, - покачал своей рыжекудрявой головой Балаганов, - заиметь вот это жилье и помещение для нашего предприятия…
- Так вы, товарищ Балаганов, говорите, что всегда восторгались моими действиями? - усмехнулся Остап. - Я бы не сказал, что всегда. Вспомните ваш идиотский поступок с гирями…
- Это не я, не я, командор, придумал! - запротестовал бывший уполномоченный по рогам и копытам. - Это все покойный Михаил Самуэльевич втравил меня в это!
- Не тревожьте прах Паниковского, Балаганов. У вас своя голова была на плечах, а не тыква. Ладно, спать. Завтра нам понадобятся свежие силы, чтобы вдохнуть жизнь в наш ДОЛАРХ, дорогой Шура.
В конце следующего дня над входом в полуподвал дома номер 30, что на правом углу, если стоять лицом к Дому-улице "Пассаж", Прорезной и Крещатика, появилась красочная вывеска:
"ДОБРОВОЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ АРХЕОЛОГИИ"
ДОЛАРХ
Киевское отделение
Спустившись по трем ступенькам в комнату, поступающий в это общество мог видеть, что пол чисто вымыт, стоят три конторских в чернильных пятнах стола, а на стенах висят призывные плакаты и таблички, указывающие часы приема. Полдюжины венских стульев и кресло в одном углу, а фанерный шкаф в другом, делали эту просторную комнату привычным служебным помещением.
В самой глубине комнаты, под табличкой "Председатель отделения" сидел великий комбинатор, включая и выключая озаряющий его свет настольной лампы. Справа от него за другим столом сидел рыжекудрявый молодец - Шура Балаганов под табличкой: "Старший научный сотрудник".
- Нет только пишущей машинки, командор, - довольно улыбался Балаганов.
- Купим, Шура. Она нам необходима. Но уже без буквы "э", как в Черноморске, - засмеялся Остап. - Эх, брат Коля, брат Коля, - осуждающе посмотрел на своего подчиненного он.
- Да, вы, Остап Ибрагимович, тогда меня здорово ругнули, что я такую купил. С турецким акцентом! - рассмеялся старший научный сотрудник общества.
- Итак, что нам надо сделать завтра, Шура. Первое, положить деньги в банк…
При слове "банк" Балаганов сжался, поморщился и промолвил:
- А может, обойдемся, Остап Ибрагимович? - и потрогал свой заветный пояс вокруг талии, откуда уже была изъята пара сот рублей для организационных расходов.
- Как хотите, товарищ Балаганов, - сухо ответил Бендер. - Что ж, вы так и будете таскать на себе этот пояс? Весна, лето идет, жарко, Шура, жарко.
- Хорошо, командор, решили, - кивнул компаньон. - В банк.
- Второе, - одобрительно взглянул на единомышленника Бендер. - Получить заказанные печать, бланки удостоверений, купить канцелярские принадлежности…
- И пишущую машинку, - вставил Балаганов.
- И ее, Шура. А также пару репродукционных картин, отражающих деятельность ДОЛАРХа.
Глава VI. ОТ АРХЕОЛОГИИ К КОММЕРЦИИ
Настроение великого комбинатора и его помощника Балаганова было великолепное. Ничто не могло омрачить их светлую радость от предпринимаемого. Им очень нравилось их новое поприще. А Балаганову особенно, видя как они скромно и удачно оборудовали свое учреждение без тех излишних затрат, которые так расточительно наделал в прошлом Остап в Черноморске, открывая контору "Рога и копыта".
Через два дня в учреждение любителей археологии пожаловали два молодых человека Товстохлеб и Ничепуренко. Остап провел с ними пространную беседу, с содержанием тех скудных знаний по археологии, которыми обладал и торжественно вручил парням удостоверения, заверенные круглой печатью, подтверждающие, что они отныне являются полноправными членами ДОЛАРХа. А когда они спросили, чем будут заниматься, председатель ответил:
- Следите за объявлениями в газете, правление вас пригласит для более подробной информации, товарищи.
В последующие дни стали приходить еще желающие вступить в общество и на такие же вопросы Бендер отвечал уже заученной фразой. А тех, которые интересовались, когда поедут в экспедицию раскапывать древние клады, Остап заверял:
- Это не за горами. Следите за объявлением в газете. Мы вас пригласим не только на заседание правления, но и на собрание, где будут утверждаться необходимые положения нашего общества, дорогие товарищи, и маршруты экспедиций.
После этого он вручал вступившим в ДОЛАРХ удостоверения с крепким пожатием руки.
А старший научный сотрудник Балаганов аккуратно вел учет вступающих. Взымал с каждого 3 рубля вступительного взноса и вежливо просил нового члена расписаться в графе против фамилии того. Затем просил также расписаться под общим обязательством, где говорилось, что каждый член ДОЛАРХа обязуется привлечь в общество не менее одного-двух участников в поисках древнерусских кладов.
Но были дни, когда в учреждение Бендера и Балаганова никто не приходил и тогда Остап говорил:
- Не падайте духом, Шура. Членские и вступительные взносы - это жалкие гроши по сравнению с любым древнерусским кладом, который мы найдем.
- Ох, командор, в этом вся и задача, - вздыхал рыжеволосый друг и ближайший помощник великого комбинатора. - Надо знать где такой клад искать, чтобы найти…
- Я говорил и еще раз скажу, мой верный единомышленник. Поиск заветного клада может поглотить много времени. Сколько - знает один Бог…
- Остап Ибрагимович, как приятно слышать, что вы упоминаете Всевышнего, командор, - умилился компаньон.
- Не перебивайте старших, камрад, - строго заметил Бендер. Он прошелся по просторной комнате и продолжил - Много времени, Шура, много. И мы должны набраться терпения, дорогой исправленный рыжик. Поэтому мы и легализовали свое положение в Киеве, - обвел рукой интерьер полуподвала Остап. - Смешались с массой советских служащих…
Великий предприниматель наверное говорил бы еще долго, если бы к ним не вошел с сумкой через плечо почтальон. В руках у него была пачка писем и он спросил:
- Я извиняюсь, граждане, здесь находится, значит… - прочел - Киевское отделение, одним словом, общество археооо, председателю, значит. Прошу расписаться тут, уважаемые…
Государственная система работала четко и всеохватывающе без промедления. Здесь все точь-в-точь повторилось тоже самое, как и в Черноморске. Почтальон вручил кучу пакетов и писем, за которые расписался Балаганов, после начальственных слов Остапа:
- Примите почту, товарищ старший научный сотрудник.
Почтальон принес две повестки, которыми председатель общества срочно вызывался на два совещания в разных местах города, причем время проведения их было одно и то же, и предупреждался, что явка обязательна. В остальных конвертах лежали бумаги с требованием различного рода сведений, отчетов, ведомостей. Представлять требовали в трех экземплярах в указанный срок и в обязательном порядке.
- Нет, Шура, эта власть не даст нам спокойно поработать, - вздохнул Остап, когда ознакомился с бумагами после ухода почтальона. - Засыпят бумажной отчетностью… Не успели еще развернуться…
- Определить хоть одно место клада, - качнул головой Балаганов…
- Но надо с удовлетворением и отметить, геноссе, что мы уже замечены, что нас считают официальной и, возможно, даже государственной организацией. Поскольку в бумагах ни слова о налогах. Заметили, мой дорогой рыжик, - любовно посмотрел на Балаганова Остап.
- Верно, командор, о налогах ни слова, - зашелестел полученными бумагами старший научный сотрудник ДОЛАРХа.
- Так на чем я остановился, Шура? Да, к нам люди идут пока те, которые, как я смотрю, хотят сами у нас выведать, где им копаться, чтобы найти клад. Но поверьте мне, придет время, когда один из любителей археологии придет и сообщит нам нечто такое, которое сразу же обогатит нас колоссально. Может быть, даже несколькими миллионами, камрад.
И такой вступающий в ДОЛАРХ вскоре появился. Это был человек преклонного возраста, сухощавый, среднего роста, в выгоревшем гимназическом картузе. Отдуваясь, он опустился на стул у председательского стола.
- Слушаю вас, уважаемый, - улыбнулся посетителю Остап.
- Я специалист, если можно так сказать, по древним пещерам, товарищ председатель, - низким голосом сказал старик. - Моя фамилия - Курило. По батюшке Зосимович, а по имени Илья. Я уроженец Киева. С молодых лет интересуюсь пещерами… Вот, - развернул он карту перед Остапом. - Посмотрите, весь наш Киев стоит на пещерах, видите?
- Но нас, Илья Зосимович, интересуют древнерусские клады, а не…
- Займитесь своим делом, старший научный сотрудник, - строго оборвал Балаганова Бендер.
- Молодой человек, - обернулся к компаньону Остапа Курило. - Там где пещеры, там могут быть и клады древности, неужели не ясно? Так вас не интересуют пещеры? - спросил Илья Зосимович Бендера.
- О, нет, нет, уважаемый, что вы! - начал разубеждать его председатель, метнув грозный взгляд на подчиненного. - Именно пещеры и интересуют наше общество, уважаемый, товарищ Балаганов, подойдите сюда и посмотрите, какая карта!
- Вы не так меня поняли, уважаемый Илья Зосимович, я не так сказал… - начал реабилитировать себя верующий, но не как Фома.
На столе перед Бендером лежал видавший виды план подземелий Киева.
- Это древняя карта, вернее, план, перерисованный из книги Гербиния "Подземный Киев", товарищи. Ее история такова… - покашлял немного специалист по пещерам. - В XVII веке пастор города Вильно установил отношения с православными духовными учеными и, в частности, с архимандритом Киево-Печерского монастыря Иннокентием Гизелем. Вот он и послал Гербинию материалы о подземном Киеве. Так интересует это вас, товарищи? - спросил Курило.
- Очень, очень, Илья Зосимович, - заверил Остап.
- Очень, очень, - вторил своему начальнику и Балаганов.
- Так вот… Опираясь на убедительные факты, Гербиний опровергает легенды о многокилометровой протяженности киевских пещер… Он пишет: нельзя утверждать, будто пещеры тянутся под руслом Днепра и простираются до Чернигова, Смоленска, Москвы. Этому можно верить, так как киевские пещеры не так глубоки, чтобы проходить под руслом Днепра… - замолчал на какое-то время Курило.
- Кем же они выкопаны, Илья Зосимович? - тихо спросил Балаганов, взглянув на своего начальника.
- Киевские пещеры выкопаны русскими монахами. Они имеют разное назначение. Служили убежищем от язычников и татар, для моления, захоронения умерших и жилья… Но об этом мы еще поговорим, товарищи, - улыбнулся Илья Зосимович.
- Товарищ Балаганов, оформите нового вступающего в наше общество, без охвата его членскими взносами, - распорядился Бендер. - А я, уважаемый Илья Зосимович, - вышел из-за стола он, - поздравляю вас и вручаю удостоверение о том, что вы отныне являетесь полноправным членом ДОЛАРХа, - подал Остап специалисту документ, крепко пожимая ему руку, уяснив, какого полезного знатока археологии его учреждение приняло.
- Благодарю, - улыбался в ответ Курило. И уходя, сказал - Знаю я пещеры и на Кавказе, и в Крыму, где есть целые пещерные города и монастыри: Мангуп, Чуфут-Кале, пещеры Гареджи и еще. Знаком также, товарищи, и с катакомбами Одессы. Так что… - и не договаривая вышел.
Проводив Курило, Остап расхаживал по комнате и говорил:
- Шура, запомните раз и навсегда, никогда не оппонируйте нашим посетителям…
- Нет, нет, командор, я, конечно, не прав, если по справедливости, и теперь учту…
- Вот и учтите…
- Я думал…
- Ах, вы думали. Возомнив себя настоящим старшим научным сотрудником, решили, что знаете больше сведущих людей. Клады ему подавай, - насмешливо произнес Бендер. - Сразу же быка за рога. Нет, геноссе, дураков уже нет. Нет, что я, они есть, есть, Шура, - поспешил поправить себя великий комбинатор. И помолчав, продолжил - Во-вторых, это первая ласточка. Мы еще не знаем, стоит ли нам заниматься пещерными поисками. Но для этого уже можем под руководством всезнающего Курило направить группу любителей поисков клада. А нам надо ждать, когда еще и еще поступят к нам другие нужные сведения, - подошел он к столу, на котором был разложен план Киевских подземелий, оставленный специалистом по пещерам.
Остап и Балаганов пошли в общепитовскую столовую пообедать, а когда вернулись, то увидели поджидающего их человека среднего роста лет около сорока, без головного убора и в костюме, который нельзя было назвать выходным, а скорее рабочим.
Увидев, что Бендер открывает замок учреждения, он сказал:
- Я прочел в газете и вот… принес… тряхнул он мешочком, в котором забряцал металл.
- Прошу, прошу, уважаемый, проходите… - пригласил его Остап.
- Да, да, пожалуйста, проходите, - пригласил и Балаганов.
Бендер усадил гостя у своего председательского стола и с улыбкой спросил:
- Так вы, уважаемый, желаете вступить в общество?
- Не только, товарищ председатель, вот… - и после этих слов вывалил на стол кучу медных монет царской чеканки. - Смотрите, они, конечно, не представляют древней ценности, но там, где я их выкопал, должны быть и еще…
Старший научный сотрудник уже стоял с ним рядом и во все глаза смотрел на кучу медных монет. Затем взял горсть и начал их рассматривать, а одну даже попробовал на зуб, не золотая ли? Увидев это, Остап начальствующе сказал:
- Товарищ научный сотрудник, сядьте на свое место и займитесь отчетом.
- Да-да, Остап Ибрагимович, я уже подготовил… - удалился к своему столу Балаганов.
- Как ваше имя, отчество? - спросил у посетителя Бендер.
- Иван Петрович Любарский, товарищ председатель, - ответил тот. - Это все мною найдено у Фроловского монастыря, что на Подоле… Если продолжить раскопки, то можно выйти на самую, что ни есть древность. Вот я и пришел…
После этого разговора все повторилось, как и с Курило. Любарскому было выдано удостоверение, сделано поздравление председателя, а Балаганов оформил вступающего в ДОЛАРХ и получил с него вступительный взнос, как и положено.
Когда Любарский ушел, более чем довольный вступлением в общество любителей археологии, Остап, взяв горсть монет и высыпая их со звоном в кучу, сказал:
- Вообразите, Шура, что это не медь, а золото, да еще древнее, а? Представляете, какие это были бы большие деньги?
- Еще бы, командор, - выпятил губы Балаганов как человек, который ясно это представляет и готов теперь на все, вплоть до того, чтобы перекопать весь Киев.
На следующий день пришел еще один посетитель. Это был обыкновенный мужик средних лет, в сапогах, густо намазанных самодельной ваксой, отчего в комнате сразу же распространился запах дегтя. Принес он мешок с глиняными черепками. Вывалив их на стол перед председателем, мужик сказал:
- Если их склеить, граждане, то будут не иначе, как древние гончарные чаши, кувшины и черпаки. Я откопал их в своем огороде, а когда дочка прочла в газете о вас, то и решил, дай, думаю, занесу. Может быть, для истории нужны будут.
- Спасибо, уважаемый, это замечательно, - сделал вид великий комбинатор, что очень заинтересовался этими черепками и начал их рассматривать и прикладывать один к одному. - Неужели древние? - осторожно спросил он.
- Да ты посмотри, обжиг какой! - загорячился мужик, поднося обуглившийся черепок к глазам Остапа. - А форма и рисунок? Таких ныне не делают.
- Очень хорошо, очень, уважаемый, весьма убедительно, - встал председатель. - Так вы желаете вступить в общество любителей археологии? - и был уже готов выписать удостоверение посетителю.
- А зачем? Я и так, если что найду, сразу к вам, - встал мужик. - Так значит, платить как будете? - спросил он, положив руку на груду битых глиняных кувшинов, мисок, чашек.
- Как платить? - с удивлением воззрился на мужика Бендер.
- Здесь добровольное общество. И чтобы вступить в него, нужен взнос 3 рубля, уважаемый товарищ, - подошел к мужику Балаганов.
- Так я же не вступаю! - возмутился мужик. - А принес историю, вот и платите мне, а не я вам!
- Это еще неизвестно, товарищ, древнее это гончарное производство или нет. Эксперты установят и если…
- Так вы не купите, значит? - расстроенным голосом спросил владелец глиняных черепков. - Всего двадцать рубликов, товарищи, - просительно посмотрел на председателя, а затем на его помощника мужик.
- Я же вам объяснил, уважаемый, если эксперты определят археологическую ценность вашей находки, тогда вам заплатят и больше. Но для этого потребуется время, - постарался убедить мужика Остап.
- Сколько?
- Что сколько?
- Определять будут?
- Эксперты сейчас в экспедиции, - ответил Бендер. - Вернутся к осени, вот и определят тогда.
- К осени, ну нет… - начал сгребать свой "клад" в мешок посетитель. - Осенью я и принесу их, товарищи.
- Если пойдут такие люди, то скучать нам не придется, Шура, - сказал глава общества, дождавшись ухода мужика. - Нас завалят не только черепками, но и камнями, бревнами из откопанных старых жилищ первобытных, что… - и с этими словами он подошел к входной двери и повесил снаружи табличку: "Закрыто. Работают эксперты". Эту табличку, как и другие: "Обед", "Закрыто по техническим причинам", "Ушли в комитет", великий комбинатор собственноручно написал, чтобы в нужный момент вывешивать их по мере надобности и очередности.
- Значит так, Шура. Вы остаетесь за начальника, а мне пора браться за дело. Иначе мы не найдем никакого клада. Сейчас у нас нет еще ни одного точного указателя, где их искать. Для этого я начинаю теперь посещать регулярно библиотеку ВУАКа и выписывать все, что я там обнаружу интересного. Когда заимеем наводку, то можем отправиться даже на край света, чтобы…
Но великому комбинатору не дал договорить широкоплечий невысокий парень, решительно спустившийся в комнату.
- Закрыто, закрыто! - поспешно крикнул Остап. - Работают эксперты.
- А мне как раз и нужен эксперт, товарищ. Вот смотрите, - настойчивый посетитель извлек из саквояжика икону. - Прошу определить ее историческую ценность, товарищи эксперты, - положил он свою ношу на председательский стол.
Это была средних размеров икона Матери Божьей с младенцем на руках, в золотом узорчатом окладе, в темно-вишневой коробчатой раме. Если Балаганов смотрел на нее с затаенным восхищением, то Остап рассматривал икону глазами оценщика стоимости ее.