– Ну, Юбченко… Что-то в нем есть. Политик новый, интересный, – промурлыкала Лара Лисичкина и, сославшись на занятость, побежала запутанными коридорами телекомпании "Полет". Наташка Благова не зашла в редакцию информации, решила перекурить. На лестничной клетке, отведенной для любителей подымить, на счастье, пусто. Наташка поблагодарила за это высшие силы, ей необходимо прийти в себя и в спокойной обстановке обдумать произошедшее. Итак, рассуждала она, в ситуации, которая произошла, нет правых и виноватых. Просто, идет очередная предвыборная кампания. Она, конечно, непростая. Выбираем не каких-нибудь депутатов городского совета, а президента Закраины. Основной удар ложится на центральные средства массовой информации. То, что я каждый день вижу с экрана телевизора, рассуждала Благова, лишний раз доказывает – наш брат, столичный журналист, вынужден по полной программе работать на хозяина. Отсюда вывод – чьи денежки, чей канал, о том и песню поют. Хотя чувствуется между строк, эзоповым языком некоторые столичные журналисты пытаются рассказать правду. "А в чем правда, брат?" – вспомнила Благова фразу из любимого кинофильма, которая стала в ее сознании, а может и в неконтролируемом подсознании руководством к восприятию мира, людских ценностей. Правда?! Оценить то, что сейчас на самом деле происходит в стране, мы сможем спустя время. Юбченко – это смена политического курса, Япанович – продолжение существующего. Что лучше для Закраины, непонятно. Как ни странно, честных выборов хотят и "оранжевые" и "бело-голубые", во всяком случае, об этом открыто декларируют обе команды кандидатов. На самом деле победителей не судят и каждый штаб "за ценой не постоит", чтобы усадить в главное кресло страны своего Виктора. "Паны дерутся, а у холопов чубы трещат", эта народная мудрость, как нельзя лучше иллюстрирует происходящее. Неужели мы настолько холопы, что готовы перегрызть друг другу глотки? Брат возненавидит брата, жена мужа. Вон, Танька Стервозова, сколько лет мы с ней дружим, а теперь враги, она со мной не здоровается. Не проще ли спокойно выполнять свои служебные обязанности, а после работы, хочешь – дружи, а хочешь – не общайся с подчиненным. У нас, у хохлов, вечная борьба за межу, за собственную правоту, мы без скандалов не можем. Европейские стандарты поведения на работе, дома, на улице, теории Дейла Карнеги – это фантастическая повесть о том, как закраинцы переселились на Марс. И стали жить долго и счастливо. А здесь, сейчас, в Закраине, зависть к тем, у кого денег больше, чем у тебя, нетерпимость к мнению и выбору других людей, стремление мало работать, но много денег получать, а лучше "на халяву" сорвать Джек-пот… Что касается региональных СМИ, то они вне игры, слово за Киевском. А настоящие кукловоды сидят еще дальше. Так стоит ли искусственно создавать революционную ситуацию здесь, тратить на это нервы и здоровье, если главные события, скорее всего, будут развиваться в столице, по указке извне.
Скажи об этом открыто, подумала Наташка Благова, коллеги мгновенно присвоят почетное звание Павлика Морозова, попробуй потом отмойся. В чем правда, брат? В том, что мы думаем одно, делаем другое, а мечтаем жить цивилизованно, по правилам.
– Наташа, ты здесь, ну, наконец-то я тебя нашла. Что у тебя с мобильным, почему не отвечает? – как всегда на самой высокой нервной ноте пропела служебную партию секретарша. Наташка достала из маленькой черной кожаной сумки телефон и, убедившись, что аккумулятор разряжен, сказала:
– Теперь понятно, почему я вне зоны досягаемости.
– Иди, тебя срочно вызывает Богдан Степанович, у него Артур Лысый в кабинете сидит целый час. Представляешь, Артур пятую чашку кофе с коньяком пьет, а я бегаю, как девочка туда-сюда. Ноги уже болят, – пожаловалась секретарша.
Благова в глубине души пожалела ее, но вместо проявления сочувствия к нелегкой профессии угождения всем и каждому, решила поинтересоваться у секретарши директора судьбой Таньки.
– Я надеюсь, Стервозова в порядке?
Секретарша ничего не ответила, она резко отвела глаза в сторону и тихо сказала:
– Иди, Наташа, пожалей Сюсюткина. Иди скорее, пока Артур его окончательно не растерзал.
– Господи, – удивилась Благова, – я к этой истории с митингом не имею никакого отношения. Сюжет Волкодава в эфир выпускала Стерва, причем здесь я.
– Иди, сейчас все узнаешь.
Благова шла в кабинет к директору телекомпании, как на голгофу. Неизвестность ее пугала. Перед тем, как зайти к Сюсюткину, она немного постояла у двери, перекрестилась, набрала непозволительно большой запас воздуха в прокуренные легкие и только после этого решилась открыть тяжелую дверь. Не успела Наташка выдохнуть излишки воздуха, сразу поняла, ее судьба, подобно подводной лодке Курск, предрешена.
– Наконец-то, – прошипел Артур Владимирович Лысый.
– Проходи, Наташа, – дрожащим голосом произнес Богдан Степанович.
– Здравствуйте, – произнесла Благова, на полусогнутых ногах дошла до первого стоящего в кабинете Сюсюткина стула и, не раздумывая, упала в его объятия. На ее приветствие никто из присутствующих не ответил.
Артур Лысый курил. Наполненная до краев окурками пепельница свидетельствовала о том, что главный учредитель телеканала "Полет" сильно нервничает и стоит перед важным для него выбором – казнить или помиловать. Богдан Степанович смирно сидел в директорском кресле, бледный, зеленый, не злой. Складывалось впечатление, что он отравился поганками и смиренно ждет участи. Роль жертвы Благовой доставалась регулярно, поэтому Сюсюткина она искренне жалела.
Лысый курил, нарушить тишину никто не решался. Зазвонил телефон, Богдан Степанович по привычке поднял трубку и мгновенно положил ее на место. Через минуту телефон снова посмел нарушить гнетущую тишину, Сюсюткин снял трубку и на этот раз положил ее на рабочий стол. Незнакомый голос несколько раз крикнул "ало", потом и он замолчал. В телефонной трубке послышались протяжные, ноющие гудки. Наташке Благовой показалось, что звуки, доносящиеся из телефона, напоминают мелодию похоронного марша. Наташке стало страшно и холодно, она заерзала на стуле и тот предательски заскрипел. Артур Лысый очнулся от тягостных мыслей и внимательно посмотрел на Благову. Наташка растерялась и громко сказала:
– Здравствуйте.
– Вы это уже говорили, – низким голосом, четко проговаривая каждый слог, произнес Артур Лысый.
– Возможно, но мне хочется знать, по какому поводу меня вызвали, – от себя такой смелости Благова не ожидала, но что сказано, то сказано. Артур улыбнулся ей в ответ. От этой улыбки в душе Благовой еще больше похолодело. Она неосознанно показала учредителю телеканала красивые, ровные зубы, только вместо улыбки на ее лице родилась вынужденная гримаса. Пауза затянулась. "Артур Лысый испытывает на сотрудниках телеканала новую пытку, молчанием", – подумала Наташка.
– Ваша фамилия Благова, – вдруг решил опровергнуть мысли журналистки владелец телеканала "Полет" Артур Лысый.
– Да.
– Я сегодня пришел сюда с конкретным решением уволить Богдана Степановича, распустить службу новостей и за считанные дни создать новую информационную программу. Молодых журналистов, желающих работать на популярном канале "Полет", достаточно. Не так ли?
Благова молчала, да и что скажешь человеку, обладающему абсолютной властью? Но зачем он ей это говорит? Артур Лысый продолжил.
– В сюжетах в издевательской форме ваши журналисты позволяют себе комментировать работу штаба Виктора Япановича. У меня возникли крупные неприятности. Доброжелатели отправили видеозаписи сюжетов в Киевск. Так меня никто не подставлял. "Партия Губерний" поручила мне курировать родную губернию, а на моем родном телеканале такое безобразие происходит. Мне проще его закрыть, слышите Богдан Степанович!
Сюсюткин от природы глухим не был, но сейчас он предпочитал не дышать, не то, что разговаривать.
– Кем вы себя тут возомнили? – ослабил тормоза Артур Лысый.
– Это в последний раз, это ошибка, – защищала директора Наташка.
– Ошибка… Ошибок, девочка, в политике не существует. Я видел сюжет и знаю, сколько стоит подобная смелая выходка, – еще больше разозлился Лысый.
– Хотите всех уволить? Увольняйте, зачем тратить время на разговоры, – без единой нотки страха в голосе сказала Наташка Благова. Она вдруг подумала, а что собственно ей терять? Работу? Жаль, конечно. Жива буду, не умру. Страшно остаться без работы, но страшнее потерять себя. Потерять к себе уважение! Тогда ты не человек, раб обстоятельств.
Сюсюткин громко закашлял, Богдан Степанович хотел осадить Наташку Благову, для ее же блага.
– Мне нравится, что у тебя есть характер, – неожиданно произнес Артур Лысый, – должность главного редактора не занята, поэтому я назначаю тебя. Богдан Степанович получает последнее китайское предупреждение. В противном случае мы подыщем другую кандидатуру на должность директора.
– Почему китайское? – обрадовался решению учредителя Сюсюткин.
– Потому, что…
– Понял, понял, – заискивающе промяукал Богдан Степанович.
– Стервозову и Волкодава уволить, – произнес, как отрезал Артур Владимирович.
– Это незаконно, с точки зрения юридической могут возникнуть проблемы, – возразил Сюсюткин.
– Уволить, – настаивал Лысый.
– Я вас очень прошу, не делайте этого, Артур Владимирович, – пошла в штыковую атаку Благова. – Если вы их уволите, в коллективе начнутся акции протеста, журналисты обратятся за помощью к столичным коллегам, в профсоюзные организации. Вспыхнет скандал. Этого допустить нельзя. На телеканале и так обстановка непростая.
– Вот именно, – согласился Лысый. Доводы Благовой сработали. Еще одного скандала Артур пережить не хотел, еле этот удалось погасить. В Киевск он отрапортует, что виновников наказал.
– Хорошо, под вашу личную ответственность. Вы оба за все отвечаете. – у Лысого зазвонил мобильный телефон, разговаривать при свидетелях он не захотел, а потому вышел из кабинета. Воспользовавшись возникшей паузой, Наташка Благова обратилась за помощью к Сюсюткину.
– Богдан Степанович, я не хочу становиться главным редактором, у меня на почве выборов возник страшный конфликт со Стервозовой. Вы представляете, что произойдет! Получается, вчера я работала у нее в подчинении, а сегодня ее начальник. Возвратится Артур Владимирович, и я официально откажусь от должности главного редактора.
Сказанное Благовой возымело действие разорвавшейся бомбы. Сюсюткин чудом не лишился директорского кресла, рисковать снова он не намерен. Богдан Степанович, как контуженный, побежал к двери кабинета и плотнее закрыл ее. Шепотом, не привлекая внимание Лысого, перепуганный Сюсюткин, словно гусь, которого собираются заживо съесть, фальшиво зашипел на спасительницу:
– Наталья, ради всего святого, молчи. Ни слова, слышишь, ни слова. Артуру Владимировичу нельзя перечить. Я и сам хотел предложить тебе должность главного редактора, меня опередили обстоятельства.
Благова знала – Сюсюткин цинично врет. Богдан Степанович до кончика больного копчика боялся конкуренции, поэтому окружал себя преимущественно студентами и непрофессионалами. В этом, собственно, и заключалась его система выживания в директорском кресле, которую он в течение последних лет не нарушал. "Опередили обстоятельства", оригинальную формулировку придумал, разозлилась Наташка Благова. Еще больше она впала в депрессию от сообщения секретарши, что Артур Лысый, не прощаясь, срочно покинул телекомпанию. Так что с заявлением об отказе от должности главного редактора придется повременить. Богдан Степанович еще до начала обеденного перерыва подписал приказ о назначении Натальи Благовой на новую должность, чем серьезно озадачил секретаршу. Такого проворства от Сюсюткина она не ожидала.
Как следствие нового подхода к работе с кадрами, через час приказ о назначении на должность главного редактора Натальи Благовой висел на доске объявлений возле центрального входа телекомпании ЗАО "Полет". Журналисты народ специфический, их бесстрастные лица после ознакомления с очередным приказом директора скособочило от удивления.
Проверять настоящих друзей необходимо не в горе, а в радости. Эту народную мудрость Наташке Благовой предстояло испытать на себе. Кабинет главного редактора до недавнего времени представлял собой склад. За два часа уборщицы привели помещение в порядок. Вынесли ненужную мебель, старые компьютеры, помыли пол. В это трудно поверить, но на телекомпании должность главного редактора пустовала более двух лет. Богдан Степанович не мог определиться с кандидатурой. За него выбор сделал учредитель канала. Теперь на телекомпании "Полет" есть главный редактор. Секретарша позвала Благову к телефону. Первой ей, как главному редактору, позвонила Женька Комисар.
– Послушай, ты эту должность заслужила, и я искренне рада за тебя. Ты человек творческий. Сюсюткин не понимает, как ты ему нужна, – радовалась за подругу Женька.
– Комисар, я, кажется, понимаю, это твоя работа. Это ты предложила Артуру Лысому мою кандидатуру, – разоблачая подругу, сказала Благова.
– Предлагать Лысому можно кого угодно, решение он принимает самостоятельно. Держись, рассчитывай на меня.
– Женька, а почему у тебя такой голос? По-моему тебе самой помощь нужна? С Громовым поскандалили?
– Хуже, о гадах потом, целую тебя, конец связи, – сказала Комисар и первой отключила телефон.
В новой должности главного редактора Наташка Благова чувствовала себя неуютно. Ей вдруг захотелось напиться, снять напряжение. Но наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. Благова достала из сумочки сигареты и направилась в курилку, где в неформальной обстановке журналисты любят обсуждать последние новости. Возгласами "ну ты мать даешь!" местные акулы пера встретили коллегу. В детстве Наташку дразнили пончиком, поэтому она не любила находиться в центре всеобщего внимания, хотя и выбрала публичную профессию. С возрастом пончик стал походить на аппетитную булочку, однако Благова чувствовала себя намного комфортнее за кадром, чем крупным планом в нем. Сегодня судьба сыграла с Наташкой злую, в ее творческой жизни, шутку, от которой весело окружающим, за исключением самой главной героини.
После серии удачных шуток Ромка Безухов поинтересовался, какое у нового главного редактора отчество.
– Павловна, – ответила ему Благова.
– Я тоже Павлович, – резвился Ромка, – если сейчас выяснится, что отец у нас общий, я буду этому несказанно рад.
– Меньше смотри бразильские сериалы, – парировала Наташка Благова.
– А если я в тебя влюблюсь, – не унимался Безухов.
– Давай, – подбадривала его Наталья Павловна, – но предупреждаю, я ем много, так что водить меня по ресторанам не советую, денег не хватит. Детей двое, долгов еще больше, я много курю и редко бываю верна одному мужчине.
Народ в курилке заметно развеселился, Ромке советовали, где можно подешевле отужинать с дамой сердца и как ему, простому журналисту спортивных новостей, привлечь к себе внимание нового главного редактора. Ситуация грозила перерасти в коллективную дегустацию спиртных напитков в ближайшем кафе, благо возник серьезный повод. Но, главный драматург по имени Жизнь внес свои коррективы в неуставные служебные отношения телевизионщиков. Сначала курильщики учуяли зловещий запах ментола, потом увидели собственной персоной владелицу длинных сигарет с фильтром. Появление Стервы заставило журналистов мгновенно трансформироваться в зрителей. Место для курения превратилось в ринг.
– Скажи, дорогая, что нужно сделать такого, чтобы стать главным редактором на телеканале за один день. Что? – металлическим голосом спросила Стерва, нервно выпуская из ноздрей едкий ментоловый дым.
– Татьяна, ты много не знаешь. Не руби с плеча, – как можно более уравновешенным голосом, ответила Наташка Благова.
– Татьяна? Я для тебя не Татьяна. Ты сволочь и предатель. Ты переступила через нас всех. Хотели уволить всех, скажи, это правда? Хотели расформировать нашу команду? – кричала Стервозова.
– Но этого не произошло. Почему я предатель и кого я предала? – сохраняя внутреннее равновесие, парировала Наташка Благова.
– Запомни, пока я жива, ты никогда не переступишь порог службы информации. Ты никто и звать тебя Никак. Ты предала нас, ты выслуживаешься, как собачонка, перед учредителями, ты готова танцевать перед прихвостнями Виктора Япановича на задних лапках. Попробуйте нас тронуть! Мы журналисты, а не быдло, я не позволю тронуть моих журналистов. Мы будем защищаться! – крик Татьяны Стервозовой слышали многие работники телекомпании. И никто, ни один человек не посмел остановить ее.
Наталья Павловна Благова шла по коридорам родной телекомпании ЗАО "Полет" а журналисты, операторы, монтажеры и даже инженеры отводили глаза, они делали вид, что не знакомы с новым главным редактором. Дружить против одного на телеканале умели. Стервозова сделала правильный тактический ход, она объединила коллектив, манипулируя угрозой мнимого увольнения. И пальцем лично указала врага. Вот он, этот жалкий предатель, Наташка Благова. Наташка знала, что Стервозова выпустила язвительный сюжет в новостях о митинге на Фестивальной площади не случайно. Стерва работала на оппозиционный штаб "Наша Закраина", работала за приличные деньги. Это она, защитница обиженных и угнетенных подставила под удар рядовых журналистов службы новостей своими непрофессиональными и меркантильными действиями. Одна герой в глазах коллег, другая – предатель. "Предатель" сдерживал слезы и понимал, что он малюсенький винтик в большой и опасной игре под названием "политика". Что такое политика для маленьких людей? Это безжалостная система, разделяющая по принципу "свой – чужой".
Знают ли на самом верху политической пирамиды, сколько обычных людей пострадает в этой предвыборной кампании, скольких предателей затопчут ногами коллеги, друзья, родные, соотечественники. И сколько мнимых победителей под аплодисменты толпы почувствуют себя героями новой оранжевой команды? Лес рубят, щепки летят. Если вырубить весь лес под корень, о щепках никто не вспомнит.
Если ты козел, то это навсегда
Ковбасюк редко доволен жизнью, но сегодня, пожалуй, его день. День, когда хочется услышать комплименты в свой адрес. Петр Антонович бродил по цирку в поисках начальника городского оппозиционного штаба "Наша Закраина". Олега Рогова он не встретил. А именно Рогову Петр Антонович Ковбасюк хотел подробно поведать о событиях в квартире художника Александра Громова. Хотел рассказать, как он, великий воин, борющийся за правое дело, вчера собственными руками вырвал ядовитое жало у жены художника Евгении Комисар, чтобы эта пиарщица из штаба партии власти под ногами не путалась. Ковбасюка распирала гордость за смелый мужской поступок. Не каждый способен проникнуть в логово врага и так по-большому нагадить.
Суета на арене цирка приостановила его поиски начальника штаба. Что здесь происходит, заинтересовался Ковбасюк и вместе с другими любопытными работниками цирка пошел на арену, откуда доносились крики.
Протиснувшись с большим трудом сквозь плотную толпу зевак, Ковбасюк увидел знакомого дрессировщика и ветеринара, пытавшихся вернуть к жизни породистого козла.
– Его отравили, посмотрите, – доказывал с пеной у рта дрессировщик человеку в грязном белом халате, – у него вся морда покрылась язвами.
– Успокойтесь, расскажите все по порядку, – настаивал ветеринар, явно не испытывающий любви к рогатым животным.