Лера обработала спину, а потом, словно в шутку, поцеловала Вадика в шею. Но этого хватило для заводки, все-таки просмотренный только что фильм был про любовь, да еще и с откровенными сценами. Правда, в отличие от героев картины, у них все случилось гораздо быстрее. Потому что стол, даже югославский, не приспособлен для подобных целей. И в инструкции по эксплуатации не написано, что заниматься любовью на нем не рекомендуется - можно повредить полировку. Да и вообще скользко. В результате не успевшее начаться грехопадение закончилось обычным падением. Первым пола коснулся счастливый Вадик. Больной спиной. Подставить руки не успел, ибо заняты они были другим. Более приятным. Лерка повредила только коленку. Не хило так повредила. С внутренним кровоизлиянием. Когда она прикладывала к ней пакет со льдом, а Вадик с трудом натягивал носок, со службы вернулся тесть. Разогрел борщ и пришел с тарелкой в комнату смотреть любимый сериал "Пехота". Уселся за стол, на котором десять минут назад случился небезопасный секс и молодые люди практически стали взрослыми. Если б Иван Сергеевич про это узнал, мог бы поднять рюмку. Или застрелить обоих из наградного ствола. Он, как боевой офицер, прошедший "горячие точки", отличался патологической непредсказуемостью.
В травматологическом пункте Лерке откачали из колена девяносто граммов крови. На вопрос врача, где вы получили травму, она ответила, что оступилась в темном кинозале. И на всякий случай предъявила билет.
- Так не больно? - Сандра Брюсовна ущипнула Вадика за позвонок.
- Красота, - простонал он, предчувствуя приближающуюся измену.
Руки опускались все ниже и ниже. Да, да… Сейчас начнется. Как она умеет! Надо на чай оставить.
Он уже находился в том сумрачном состоянии, когда рассудок глушится похотью, как рыба динамитом. Когда угрызения совести тонут в нахлынувших волнах животной страсти и мечтаешь только об одном - чтобы не свело спину.
О! Она волшебница! Волшебница изумрудного массажа. А он Храбрый Лев.
Он почувствовал возле затылка ее возбужденное дыхание. "Winter fresh"! Сейчас она поцелует его, и прелюдия закончится. Начнется симфония.
Три, два, один…
…Пуск!
…Стол под Вадиком подпрыгнул так, словно под ним была заложена противопехотная мина. Прыжок сопровождался звуком, похожим на выстрел полуденной пушки со стен Петропавловки. А еще спустя секунду дверь комнаты номер "1" распахнулась под ударом тяжелого берца, не обутого в бахилу.
- Всем лежать, суки! Руки за голову!!!
Вадик и так лежал, а Сандра Брюсовна, едва услышав слово "всем", тут же рухнула на пол, прикрыв затылок руками. Но, видимо, недостаточно быстро, или ворвавшийся страдал острой близорукостью.
- Я сказал, лежать! - повторил он и для убедительности нанес ей удар кулаком по корпусу.
Потом тем же кулаком потревожил только что отмассированную поясницу Владимира Ильича Ленина. В результате чего последний спикировал с теплого стола на холодный линолеум, приземлившись рядом с несчастной путаной. По традиции последних дней, опять носом.
- Устроили притон, прошмандовки! Все, теперь в другом месте массаж делать будете!
…Когда голого Вадика волокли за волосы по коридору, он успел заметить лежавшего без движения администратора с рамкой от лицензии на шее и обнаженную задницу своего друга Евпатия со следами свежего насилия. Надо ли говорить, что задница тоже не двигалась. Еще он засек оператора с камерой на плече, тщательно фиксировавшего происходящее.
В загоне милицейского "козлика", куда его затолкали вместе с визжавшей, как автомобильная сигнализация, Николь, он понял одну нехитрую вещь.
Измены сегодня не случится, и деньги ему никто не вернет. Теперь он понял, почему с них взяли предоплату.
И что они, кажется, крупно влипли.
* * *
- Прямо смотрим! В объектив!
Щелчок, вспышка.
- Теперь правым боком повернись! Правым, а не левым, я сказал! Или по-русски не рубишь? Так сейчас быстро научим.
Вадик выполнил команду. Ему вспомнились американские полицейские фильмы, где арестованного героя снимают на фоне ростомера с табличкой в руках. Наверное, этим стоило бы гордиться. Что походит на героя. Но он не гордился. Хотя и держал табличку со своей настоящей фамилией.
- Простите, а разве можно фотографировать без разрешения?
Легкий тычок дубинкой в область печени был доходчивым ответом на поставленный вопрос.
- Самый умный, да? Другой стороной повернись. И не морщись, а то снова права зачитаем.
Подразумевалось, что дубинка по печени это и есть ознакомление с правами. Спрашивать, за что его задержали, он не рискнул.
После фотографирования его дактилоскопировали, испачкав руки какой-то черной дрянью. Но на этом процедура не закончилась. Сержант приволок из кладовки два ящика с мокрым песком.
- Так, - приказал он, отдышавшись, - в левый ящик наступаешь левой ногой, в правый - правой. Аккуратно.
Вадик оставил первый отпечаток, потом посмотрел на сержанта, подняв правую ногу.
- Какашка прилипла. Собачья. Наступил нечаянно.
Сержант скомкал чистый бланк протокола и кинул ему.
- Вытри.
- Вам надо, вы и вытирайте. А мне не мешает.
"Ой! Это нечаянно сорвалось… Сейчас снова будет больно".
Сержант, однако, не воспользовался дубинкой. Выкинул протокол в корзину.
- Ладно, так наступай.
Потом он достал цифровой фотоаппарат и зафиксировал следы на карту памяти.
- Послушайте… А почему сразу нельзя сфотографировать? Без песка? - осторожно поинтересовался Вадик.
- Потому что вверх ногами получается, - спокойно ответил сержант, убрав в нагрудный карман фотик.
- А если я завтра, например, поменяю ботинки?
- Меняй что хочешь. А у нас приказ.
Он унес коробки, вернулся в дежурную часть и втолкнул Вадика в камеру с прозрачной стенкой, где уже на скамейке лежал администратор. Лежал, потому что сидеть не мог. О том, куда дели друга Никиту, Вадик не имел понятия, но очень хотел бы узнать.
Администратор, несмотря на трагизм ситуации, был спокоен.
- Чего мы сделали-то? - осторожно спросил Вадик.
- Не переживай, - парень выпрямился, освобождая для соседа место, - помурыжат да отпустят. Нас, вообще-то, местные менты не трогают. Мы отстегиваем за "крышу". А эти новые какие-то. Наверное, из управы. Или нравственного отдела. На рекламу купились. Дверь сломали, уроды. Да кассу под шумок прихватили, как пить дать. А шеф на меня повесит.
- А что, вы разве не… - Вадик попытался подобрать подходящее слово, но не смог, - разве не бордель?
- Еще не хватало. Мы массаж делаем. У Сандры высшее психологическое, у Николь диплом на подходе…
- Психологическое?.. Я заметил. А зачем ей массаж?
- Если б мы занимались тем, чем хотели, человечество давно бы вымерло от счастья, - с легкой грустью заметил администратор.
Видимо, он тоже занимался не тем, чем умел и хотел. И наверняка у него дома пропадал без дела бесполезный диплом какого-нибудь уважаемого учебного заведения.
- А как же сайт?
- А куда деваться? На обычную рекламу никто не клюнет. Вот и приходится. Тем более что у людей стереотипы - раз массаж, значит, проститутки. Вообще-то, это хозяина идея. А мы отдуваемся.
- Но ведь клиенты могут претензии предъявить - хотели одно, получили другое. - Вадик сел рядом с парнем. - Мы вот не для массажа шли.
- И что? В суд подадите? - усмехнулся администратор. - Интересно посмотреть на ваше заявление. "Просим возместить моральный и материальный ущерб, потому что шли в бордель, а нам сделали массаж". Кто ж в таком признается… А потом, девчонки так работают, что человек забывает, зачем сюда шел. Недовольных, как правило, не бывает. Потом еще приходят. Тебе, например, понравилось?
- Ну, не знаю… Нам же помешали. Но начало бодрое… А Сандра правда Сандра Брюсовна? Не врет?
- Ну, по паспорту она Борисовна, но батьку в натуре Брюсом звали. Он канадец. Шпионом в восьмидесятых работал. Ну, в смысле, работал в торгпредстве или консульстве, но был шпионом. Из-за любви спалился. Там такая история была романтическая… Сандра рассказывала как-то. Папаша с официанткой нашей роман закрутил. Она в ресторанчике напротив работала. А он туда обедать захаживал. Ну, конечно, романчик секретный, холодная война, КГБ и все такое. Через пару месяцев согрешили. А еще через месяц она объявляет, что ждет ребенка. Ну, Брюс от счастья совсем башку потерял. И страх тоже. При ней по телефону болтал, со связниками встречался. В итоге его повязали. Как потом оказалось, официантка в Комитете служила и специально в ресторан была пристроена, чтобы шпионов клеить. Симпатичная, наверно, как Сандра. Когда этого взяли, она уже на девятом месяце была, аборт не сделать. Ну и родила дочку. Вот люди! Ради долга детей рожали! Не то что эти, - администратор кивнул на дежурного офицера, - хрен чего родят, кроме протокола. Только капусту шинкуют. В общем, папашку из страны турнули, а мамашка, само собой, здесь осталась. Но она, видать, тоже его по-серьезному полюбила, хоть и сдала. Поэтому дочку Сандрой назвала. Брюс якобы так хотел. Но как Брюсовну ее записать не разрешили. Борисовной сделали. Но Сандра обижается, если ее Борисовной называют.
- А мать потом в Канаду не уехала? После перестройки?
- Так папаша коня двинул. Он старше ее был лет на двадцать. А так, конечно, может, и свалила бы. Политика политикой, война войной, а любовь любовью. Вот так войны и проигрываются. Я не исключаю, что Брюс этот с самого начала знал, кто на самом деле эта официантка. И все равно повелся.
Они немного посидели в тишине, прерываемой лишь криками оппозиционеров из соседней камеры.
- Ты моего друга не видел? - вновь вернулся к насущным проблемам Вадик.
- Евпатия Эммануиловича? В кабинет вроде увели. Да не волнуйся, отпустят вас.
- Я вообще не понимаю, за что нас задержали? За посещения массажных салонов статьи не предусмотрено.
- Вы теперь свидетели. Сейчас колоть будут, что мы не салон, а притон разврата.
- И что мне говорить?
- Да что хочешь, то и говори. Нас по-любому штрафанут. Не для того задерживали, чтобы просто так отпустить. Ну, либо хозяин главковским тоже отстегнет. Коммерция.
- Это как раз и есть бордель, а не коммерция.
- Соглашусь. Только от этого не легче, платить все равно придется.
- А сфоткали меня за что? И отпечатки ботинок сняли?
- Так, на всякий случай. Для картотеки. Вобьют в городской компьютер, чтобы всяким потерпевшим показывать. Вдруг кто узнает в тебе грабителя или насильника. Либо комп будет автоматически сличать твой портрет с фотороботами. Как только сличит - за тобой приедут. Демократия.
Хорошенькая перспектива, совсем загрустил Вадик, не дай бог, увидит кто-нибудь из знакомых. Фас, профиль, табличка, ростомер. Протектор ботинок. Поинтересуется: "А как это он в картотеке оказался? Неужели тоже преступник?" - "А как же! В нашу картотеку нормальные люди не попадают". Через неделю весь город знать будет и пальцем показывать. И ведь не отмоешься… А еще, говорят, этими картотеками в метро торгуют… Во, попадалово!
Вадика забрали через пятнадцать минут. Сержант велел ему заложить руки за спину и шагать по коридору. Когда они проходили мимо доски почета, Вадик притормозил. На доске висело знакомое лицо. Да, точно! Еще какое знакомое. Как тесен мирок.
Это была Карина. Вчерашняя, из бани. Только в милицейской форме и без косметики. Строгий взгляд, аккуратная прическа, знакомое колечко в брови. Во влажной простынке ей идет больше. "Следователь С С Шварцкопф К. И.", - успел он прочитать должность и фамилию. Звание не разглядел. "Эсэсовка!" Вот это да! Радовало, что висит она на почетной доске, а не на мемориальной. Значит, жива.
- Простите, - он обернулся к сержанту, - а она сегодня работает?
- Каринка? Утром была вроде. А что, знакомая?
- Да… Так, пересекались… А что такое "СС"?
- Следственная служба. Давай шевели копытами.
"Фу, точно жива, - с облегчением подумал Вадик, - но лучше с ней не встречаться. Возьмет и отыграется за вчерашнее. Посадит за что-нибудь. Или замучает до смерти. Она ж из СС. Шварцкопф. Тоже папашка небось не наш. Фашист какой-нибудь недобитый. Из военнопленных".
В связи с фашизмом он опять вспомнил изменницу Лерку. Точно крыша едет, буквально каждая ерунда напоминает о ней. Даже обыкновенный фашизм.
…В позапрошлом году они поехали в Петергоф, на открытие фонтанов. Взяли Лешку, показать красоту за деньги. Публики, конечно, набежало, что на бесплатный концерт Пугачевой. Не протолкнуться. Но супруги нашли все-таки удобное местечко на верхнем ярусе, возле перил. Самсон со своим вечно недобитым львом как на ладони. Усадили Лешку, ждут запуска воды. И тут к ним проталкивается дедок лет этак за восемьдесят, явно иностранец, со здоровенным фотиком на шее. За спиной бойкая старушка в парике. И на ломаном русском с каркающим баварским акцентом к ним обращается:
- Вы не могли бы меня пускать к перилам? Мне надо делать фото. Я здесь воевать. Мой пулемет стоять вон там. Я хотеть снять это место.
Вадик отреагировал нормально, хотел пододвинуться, но Лерка вдруг ощетинилась, словно ерш, увидавший щуку.
- А за пепси-колой вам не сбегать?! Да у меня здесь прадед погиб в сорок втором! Может, вы его из своего пулемета?!. Совсем обнаглели…
- Это быть давно… Я раскаяться… Я выполнять приказ. Пепси я не пить.
- Что-то не заметно, что вы раскаялись… Бабушка его до самой смерти ждала, так больше замуж и не вышла. Двигай отсюда, пулеметчик недобитый, я не посмотрю, что пенсионер!
Вадик аж испугался. Никогда Лерку такой не видел. Немец тоже побледнел, развернулся и в ближайшие кусты смылся вместе со своей фрау. Кто этих сумасшедших русских знает? Еще фотоаппарат разобьют.
Вечером Вадик поинтересовался у Лерки:
- У тебя правда здесь прадед погиб?
- Да… В двадцать три. Но жене сообщили, что пропал без вести. Ошиблись в канцелярии. Ей тогда двадцать один был, а дочке, моей бабушке, годик. Вот она и ждала. Хотя женщина красивая была, мужики табунами ходили. Но она посчитала, раз могилы нет, значит, надо ждать. Так воспитаны были. Всякое ведь могло с мужем случиться. Контузило, например, память потерял, а документов при себе не оказалось. Такое происходило, говорят. А лет десять назад поисковики могилу нашли братскую. Здесь недалеко, под Петергофом. И прадеда в ней. Погиб, как раз фонтаны обороняя… Бабуля еще жива была. Съездила на могилу, обняла плиту. А через месяц умерла… Но главное, дождалась… А этот пулеметчик… Сфотографироваться ему, видишь ли…
- Да ладно, - попытался успокоить ее Вадик, - это ж не обязательно тот самый. Да и времени сколько прошло.
- Может, и прошло… Только я помню, как бабуля каждый день на фотку смотрела. Где они вместе… И каждый день в почтовый ящик заглядывала, нет ли весточки. Так что не надо про время…
Как-то потом, когда они пришли в гости к тестю, она показала это фото. Маленькое, семь на восемь, пожелтевшее от времени. Два молодых счастливых лица на фоне Самсона. Девушка очень сильно походила на Леру.
Сержант ввел Вадика в кабинет и откланялся. Человек в штатском, сидящий за единственным столом, кивнул на стул:
- Присаживайся.
Кажется, Вадик видел его там, в массажном салоне. Типичный эсэсовец. Только повязки со свастикой на пиджаке не хватает и мертвой головы на петлицах.
Он присел, как велел человек. И даже не стал возмущаться по поводу выкручивания рук.
- Моя фамилия Прохоров. Майор Прохоров. Управление по борьбе с преступлениями в сфере нравственности.
Хорошо, хоть не Борман. Администратор оказался прав. Не местный. Из управления. Опыт.
- А ты, судя по учетным записям, Ленин Владимир Ильич. Или Неприторонный?
- Ленин… То есть не Ленин… Вадим. Исаев.
- Ну мне по большому счету до фонаря. Чем занимаешься? По жизни.
- В банке работаю… Консультант…
- Планктон то есть. - Майор Прохоров как-то тревожно хрустнул костяшками пальцев, сжав кулак. - А с семьей что? Жена, дети?
- Да… Жена. Сын. В деревне сейчас. У тестя. В Новгородской.
- Ну и ты, значит, воспользовался благоприятным моментом. Пока они на природе. Что ж, понимаю…
- Жена, вообще-то, здесь, - уточнил Вадик.
- Любишь жену-то?
- Люблю… У нас сейчас, как бы сказать…
- Да мне это параллельно, если честно, - перебил его Прохоров, посмотрев с легким презрением, как продавец смотрит на фальшивую тысячную купюру. - Я к чему все… Ты, наверно, не очень хочешь, чтобы о сегодняшней истории узнали в банке. Или жена с тестем. А? Не хочешь?
Да уж, не хотелось бы… Ладно, Лерка и банк, но вооруженный тесть…
- Нет.
- Поэтому у меня к тебе конкретное предложение. Сейчас ты дашь показания, что неоднократно посещал известный нам салон в известных нам целях, где тебе оказывали известно какие услуги. Я же взамен не сообщаю ни в банк, ни твоим близким о твоем моральном падении.
Фамилия у опера хоть и русская, а методы, один хрен, эсэсовские.
- Но… Я, вообще-то, в первый раз… И они не оказывали мне известных услуг. У меня сколиоз, справка есть… А тут специалисты хорошие… Массаж.
- А адресок специалистов ты случайно не здесь взял?
Прохоров повернул к нему экран плоского монитора. Сандра Брюсовна и Николь, по-кошачьи выгнув спину, стояли в коленно-локтевых позах на знакомом дырявом столе и недвусмысленно улыбались. Надо ли говорить, что белых халатиков на них не было. И даже топиков.
- Да, ничего специалисты… Особенно вот эта, блондинка. - Он ткнул на Николь. - Твой приятель так орал, что в соседнем доме было слышно… Так что не надо мне про массаж и про первый раз.
- Это просто реклама… Иначе им клиентов не найти.
- Послушай, юноша, - вновь перебил Вадика Прохоров, - это ты жене рассказывай. Нормальные массажисты по хатам не шухаряться и на блядских сайтах не позируют. Короче, мне с тобой возиться некогда. Или, или. Выбирай.
- Погодите, но если я дам показания, они ж все равно всплывут.
- Показания не дерьмо, сами не всплывают. Захочу, всплывут, захочу, не всплывут. Все, как говорится, в наших руках. В твоих и моих.
Вадик вспомнил, что в сериалах и фильмах про милицию с человеком, как правило, общаются двое - злой и добрый. Видимо, это злой. Но где же тогда добрый?
- Но почему я должен говорить то, чего не было? Может, они с кем-нибудь и того… Но мне они делали только массаж. У меня даже чек остался, - Вадик покопался в кармане пиджака и выудил скомканную бумажку, - вот, пожалуйста…
- Ты чего, идиот?! - Майор взял чек и, не глядя, швырнул в мусорное ведро. - Я тебе о чем битый час толкую? Плевать мне, что там они тебе делали, хоть массаж, хоть дренаж. Ты даешь нужные показания, и мы расходимся краями. Ну-ж-ные.
- А что с ними будет?
- Ответят исключительно по закону. Тебя, вообще-то, это бонифачить не должно.
Вряд ли отечественное законодательство содержало такие слова, как "бонифачить" и "расходимся краями".
- Нет, ничего я давать не буду, - решительно ответил Вадик, - мы пришли делать массаж.