Макс хмыкнул, но спорить не стал, видимо, его действительно ждут неприятности. Он молча кивнул юноше и слегка, словно на прощание, сжал мою ладонь. Предоставив кузена его судьбе, мы пошли бродить по городу.
- Меня зовут Джо. Джозеф Хартуэй. Я сын главы Совета, миледи.
Юноша отвесил вполне изящный поклон, а я лишь снисходительно улыбнулась.
- Рада знакомству, Джозеф Хартуэй, сын главы Совета.
Вероятно, моя ирония обидела его, но он старался не показывать вида.
- Я много слышал о вас, и Совет ждет вас.
А вот это уже интересно. Видимо, этот мальчик может сослужить мне хорошую службу и уберечь меня от массы неприятностей.
- Что меня ждет, Джо?
Я пристально заглянула ему в глаза. Так умела смотреть только убийца, красивая убийца. Мальчик отвел взгляд.
- Ничего такого, с чем бы вы ни смогли справиться. От вас долго не было никаких новостей, и отец начал беспокоиться, а после того, как пришло сообщение от Одноглазого Макса, что он провалил заказ мэра, а потом пришло еще одно, что он доставит к Совету Селин Баст, отец начал рвать и метать. Поэтому он собрал всех раньше срока. Вам нечего бояться.
Значит, кузен посчитал мою поимку за великое счастье. Почему? Надеялся привести меня и этим компенсировать свою оплошность с заказом на Штоля? Зачем ему это? Если верить этому мальчику, Совет вовсе не считает меня неблагополучной убийцей и вовсе не собирался устраивать на меня охоту. Кто я тут: почетная гостья или пленница? Вопросы. Они есть всегда, а время ответов еще не настало.
Совет начался поздно ночью, по моим расчетам было где-то около полуночи. Клан собрался в большом каменном доме, который имел три этажа и подвал. Глава Клана пришел последним, как ему это и было положено. Среди незнакомых мне людей я увидела Одноглазого Макса, смотревшего на мир глазами, прошу прощения, глазом побитой собаки. Наши взгляды разошлись так же, как и встретились. Макс больше не пытался меня ободрить.
- Здравствуй, Селин!
Глава Клана устроился в центре полукруга, образованного остальными маститыми наемниками, и улыбнулся мне в душу. Во всяком случае, ощущения были именно такими. Его теплый, но цепкий взгляд всего за несколько секунд исследовал все мои мысли. Это неудивительно. Ведь он убивал людей еще тогда, когда я училась говорить.
- Мое почтение, господа!
Нет, ну а как я должна к ним обращаться, если учесть то, что впервые вижу их всех?
- От тебя долго не было никаких вестей, а потом я узнал, что ты потеряла память и пыталась убить Одноглазого Макса.
- Я потеряла только память, а Макс, в придачу к глазу, совсем лишился сообразительности. Совету должно быть известно, что все мои попытки убить кого-то всегда заканчиваются одинаково - смертью и гонораром. Разве нет?
Члены Совета начали переговариваться между собой, едва сдерживая улыбки. Однако глава Клана улыбаться не торопился. То ли хотел все выяснить прежде, чем сделает окончательные выводы, то ли он просто не улыбается. Никогда.
- Тогда расскажи все же, как получилось так, что Макс доставил тебя сюда пленницей?
Я улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой из арсенала наемника.
- Дело было примерно так. Несколько дней назад я проснулась в лесу, закутанная в плащ. Когда я его откинула, то была немало удивлена, потому что под плащом было только мое прекрасное тело, и никакого намека на одежду. При мне не было ни денег, ни моего оружия. Я даже не помнила своего имени. Примерно через полчаса меня схватила стража города, в котором, прошу заметить, до сих пор живет и здравствует Штоль. Меня перекинули через седло и доставили к мэру, который очень настойчиво предлагал мне альтернативу: получить одежду, оружие и немного золота и возможность уехать на все четыре стороны, пообещав, что я попробую найти его обидчика, или честно послать его ко всем чертям, но пару месяцев посидеть в сырой камере, беседуя с крысами. Что бы вы выбрали на моем месте, господа? Да, и потом, если бы я хотела убить своего кузена, то вряд ли он бы смог беседовать с вами сегодня. Как известно, я не промахиваюсь.
Совет начал перешептываться. Большинство улыбалось и дружелюбно кивало в мою сторону, находя мои доводы очень основательными. Но были и те, кто не спешил снимать с меня обвинения. Глава Совета напряженно молчал. Он то внимательно смотрел на меня, то склонял голову направо, позволяя какому-то мерзкому субъекту шептать себе в ухо. Наконец, все затихли.
- Селин, я рад, что ты не хотела смерти одного из нас, но сегодня я останусь беспристрастным. Твою судьбу решат другие члены Совета. Победит голос большинства. Господа, поднимите руку те, кто считает, что оправдания ложны.
Я напряглась. На несколько секунд все звуки стихли, и в воздух поднялись три, нет, уже четыре руки.
- Хорошо, теперь те, кто считает леди Баст невиновной.
Еще четыре руки. Совет состоял из девяти человек. Глава решил остаться беспристрастным. Четыре против четырех. Жизнь или смерть.
- Похоже, вам все же придется решить мою судьбу, мессир.
Я склонила голову в поклоне, но смотреть старалась прямо в глаза. Заглянуть в глаза профессионального убийцы. Это страшно. Страшно ровно настолько, чтобы захотеть прожить жизнь, которую он захочет отнять у тебя. Птичка против змеи.
- Я сохраню тебе жизнь, Селин, но твой проступок перед Кланом не делает тебе ни чести, ни репутации. Я даю тебе десять дней на выплату тысячи золотых в казну Совета. Если ты опоздаешь хоть на минуту, я заберу твою жизнь назад. А теперь развлекайся, моя девочка, ты заслужила это.
Что ж, сегодня птичка победила. На этом Совет был окончен. Слуги очень быстро подали на стол пестрое ассорти из блюд. Как я узнала впоследствии, Совет собрался в доме местного банкира, который очень любезно всем улыбался и не забывал налаживать деловые контакты. Торговцы, банкиры, ростовщики и наемники - таково было население Норфолка. Все они замыкались в круговороте общей прибыли. Я ела, пила вино и пыталась развлекаться. Впрочем, вполне безуспешно. Где-то в районе трех часов ночи меня разыскал Джо. Он сказал, что моя комната готова, и я могу в нее подняться, как только сочту нужным.
Зал, освещенный свечами, меня утомлял. Я выловила кузена из толпы "братьев по цеху" и вытащила его на крыльцо. Мне хотелось подышать воздухом прежде, чем я погружусь в объятия Морфея.
- О чем с тобой говорили на Совете?
Я рассматривала уже давно уснувший горизонт, а Макс по обыкновению курил свою трубку.
- Успокойся, сестренка, ничего интересного со мной не произошло.
- Ты забыл, что я терпеть не могу, когда меня так называешь.
Мы молчали и думали каждый о своем. Потом я молча вернулась в дом и пошла в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, где была расположена комната, которую для меня приготовили. Я чувствовала, что засыпаю, и что-то мне подсказывало, что это будет очень долгая ночь. Макс бесцеремонно шел за мной следом и с не меньшей бесцеремонностью завалился в мою постель.
Хотелось спать, но мне кажется, что если я засну сейчас, то проснусь уже в своем мире, а у меня еще остались дела здесь. Я села за туалетный столик и разложила перед собой рукопись. Почерк всегда был моей слабой стороной. Записи, сделанные на коленке в процессе моих бесед с Максом, оказались просто нечитаемыми. Я сидела и раз за разом пыталась разобрать записи. Со временем глаза привыкли к синим каракулям, и я начала вычитывать и корректировать записанную ранее информацию. Количество правок все росло, и я решила, что проще будет переписать все начисто. Это заняло еще примерно полчаса. Поставив последнюю точку, я взяла листы и уселась перед камином, чтобы прочитать их в последний раз и постараться запомнить как можно больше, потому что я засыпаю и проснусь уже в своей пустой палате. Я все водила глазами по строчкам, а Макс пристально смотрел на меня. На нем уже не было одежды, но он терпеливо ждал, пока я сама приду. Краем глаза я посматривала на обнаженное тело сильного мужчины. Природа снова потребовала свое. Я отложила рукопись и начала медленно снимать с себя одежду.
Когда все закончилось, я устроилась у Макса на плече и закрыла глаза.
- А теперь я буду спать…
Глава 4. Большой Бэнджамин
Я проснулась чертовски вовремя. Одной рукой Большой Бэнджамин ласкал мой клитор, а второй шарил у себя в штанах, стимулируя член. Волны омерзения и паники захлестнули меня с головой. Спокойно. Только не надо кричать. Клавдия, ты же не будешь доставлять ему такого удовольствия. Я ждала логического продолжения. У меня было много мужчин, но меня ни разу не насиловали. А тем временем Бэнджамин достал из формы санитара увесистый член. Боже, только бы не закричать. Он зажал мне нос, принуждая открыть рот для минета. Его член коснулся моего верхнего неба, и в этот момент я открыла глаза и резко сомкнула челюсти на еще не успевшем встать пенисе. Больничные коридоры разразились диким криком санитара, а мне в горло начала заливаться струйка крови.
Сонный глаз любопытной луны мягко освещал мою палату, наш садист катался по полу, сжимая член и пытаясь остановить кровь. Я сидела на кровати, подобрав ноги под себя, и наслаждалась приближающимся топотом охраны, врачей и санитаров. Они вломились все разом. Процессию возглавлял доктор Альберт Стивенс.
- Доброй ночи, господа! Я требую сейчас же вызвать полицию, моего супруга и адвоката.
Голос был спокойным и убедительным. Но еще более убедительно выглядела кровь на моих губах. Чужая кровь.
- Клавдия, Бога ради! Что тут произошло?
Альберт Стивенс раз за разом обводил палату растерянным взглядом.
- Один из санитаров надеялся воспользоваться моим телом, пока я сплю. К счастью, у него этого не получилось. И, пожалуйста, вызовите врача (тут я усмехнулась, подумав о том, сколько врачей сейчас в палате), который может остановить кровь у вашего коллеги.
Два рослых санитара подхватили Большого Бэнджамина и поволокли его по пока еще пустым коридорам в направлении медпункта.
- Расходитесь, здесь больше не на что смотреть.
Доктор Стивенс выталкивал персонал за дверь моей палаты.
- Марж, позвоните мистеру Форку и адвокату миссис Форк.
Следующие часа два больницу оглашал топот суетливых ног. Персонал носился по коридорам, вызывали полицию, звонили Алексу и моему адвокату. По какому-то неудачному совпадению мой муженек укатил в неожиданный отпуск, и в Штатах его не было. Зато был мой адвокат.
Билл Кроули. Так его зовут. Один из самых успешных адвокатов города, название которого теперь не имеет значения. Билл ездит на презентабельном Мерседесе и носит очки фирмы "Рэйбан". Мистер Билл Кроули, адвокат. Это значится на его визитках. А обладание его визиткой может вытащить вас из любых неприятностей. В обмен на ваши деньги, разумеется. Поверьте, я знаю. Я зарабатывала деньги, а Билл Кроули всегда помогал мне их сохранить. Теперь он сидел напротив меня и улыбался, словно мы расстались только вчера.
- Хреново выглядишь, Клавдия.
Билл бесцеремонно закурил и протянул мне пачку, отмахиваясь от возражений доктора Стивенса.
Я с наслаждением затянулась, и он продолжил:
- Твое дело полное дерьмо, но хуже всего то, что это дело сфабриковано от корки до корки. Нужно подавать в суд. Тебе не давали возможности видеться с адвокатом, это возможно лишь по решению суда, у них его, разумеется, нет. Разумеется, угроза твоей жизни и здоровью плюс попытка изнасилования. Это будет громкое дело, Клавдия.
- Ты возьмешься за него, Билл? Мне больше не к кому пойти.
- Мы выиграем это дело, Клавдия. А знаешь, почему?
Я в недоумении подняла глаза.
- Потому что для Билла Кроули нет невыполнимых заданий.
Впервые за долгое время мне удалось рассмеяться от души. Скромность - прекрасное чувство. Скромный адвокат - это пустая трата ваших денег.
- Кстати, я тут недавно виделся с твоей старой знакомой мисс Блок. Правда, бывшей.
- В каком смысле?
- Алисия вышла замуж за какого-то крупного журналиста. Она была крайне расстроена, что ты не присутствовала на свадьбе. Твой муж сообщил всем, что ты тяжело больна. Я был удивлен, когда мне позвонили из этой клиники.
- Но миссис Форк действительно больна.
Билли оглянулся на Альберта Стивенса, о существовании которого я совершенно забыла.
- Доктор, разве вы не в курсе, что вы не имеете права присутствовать при встрече миссис Форк с ее адвокатом? Оставьте нас, пока сюда не приехал представитель Совета по правам человека.
Альберт ретировался, а Билл загадочно улыбнулся.
- Клавдия, знаешь, что мы сделаем? Мы начнем войну. Но об этом позже. Сейчас сюда приедут копы. Да, и учти: после того, что случилось сегодня ночью, мы обязаны подать в суд.
Еще минут двадцать мы поговорили о всякой чепухе, посмеялись, что Билли до сих пор не женат, а потом нашу дружескую беседу прервал сержант полиции Смит.
- Добрый день, мэм! Мне бы хотелось, чтобы вы успокоились и постарались дать показания.
- Сержант, я спокойна ровно настолько, насколько прилично быть спокойной в этом заведении.
Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся.
- Мне удивительно, что у вас сохранилось чувство юмора. Вы не похожи на сумасшедшую.
В разговор вмешался мой адвокат.
- Сержант Смит, вы готовы повторить это под присягой?
- Разумеется.
- Спасибо, больше не смею вас отвлекать.
Билл Кроули сделал пометку в шикарном блокноте "Молескин" и закурил, а мы продолжали.
- Когда вы заметили, что в вашей палате посторонний?
- Когда почувствовала посторонний предмет под одеждой.
- Посторонний предмет под одеждой, - он сделал пометку в протоколе, - что это было?
- Его рука.
- То есть вы заметили подозреваемого только в момент, когда он начал проводить действия сексуального характера? Вы не слышали шагов, не слышали звука открываемой двери, не звали на помощь?
- Да, все было именно так.
- Миссис Форк, скажите, как можно было не слышать, что к вам вошли?
- В последнее время я стала страдать очень долгим и продолжительным сном. Мне кажется, что у меня начинается летаргия. Я могу спать несколько суток подряд. Доктор Альберт Стивенс может это подтвердить. Он мой лечащий врач.
- Хорошо, я поговорю с ним позже. Что было дальше?
- Ничего особенного, он просто снял штаны, заснул член мне в рот, и я его укусила. Он начал вопить, и сюда прибежал весь персонал.
Он аккуратно записал все, что я говорила.
- Хорошо. Скажите, вы намерены подавать в суд?
Билли закончил курить и моментально вклинился в разговор.
- Разумеется, мы будем подавать в суд, причем сразу по нескольким статьям. Одна из которых - попытка изнасилования. И мы будем требовать максимального наказания для персонала данной клиники, начиная с охраны и заканчивая главным врачом.
- Так я и думал. Хорошо. Думаю, что этого вполне достаточно. Миссис Форк, не покидайте Соединенные Штаты, возможно, нам придется вызвать вас в участок.
И вот тут я рассмеялась, причем искренне.
- Сержант, поверьте мне на слово, что я была бы рада покинуть территорию Штатов, но, увы, я даже не могу покинуть территорию парка данной клиники.
- Всего хорошего, миссис Форк!
Сержант полиции Смит покинул нас. Вскоре уехал и мой адвокат. Билл пробыл у меня не более двух часов, но он успел сделать самое главное: дать мне надежду. Сейчас ровно тринадцать часов. Я не знаю, сколько у меня есть времени до того момента, как я снова засну и стану Селин Баст. За время, которое я проведу здесь, я должна начать бороться за свою жизнь и свободу. Я - миссис Клавдия Форк, единственная владелица цветочной компании Shtivler’s Flowers, и я буду бороться.
Я взяла блокнот, в котором любила рисовать и в котором делала наброски будущей книги, и вырвала несколько листов. Там, на свободе, где дует ветер и готовят вкусный кофе, у меня было много друзей. Они нужны мне сейчас. И я очень надеюсь, что они придут. Я стала писать письма тем, чья помощь может вытащить меня отсюда. В левом верхнем углу каждого письма я пишу имя адресата, его адрес электронной почты и номер телефона. Текст письма везде примерно один и тот же, а в конце просьба связаться с моим адвокатом и телефон мистера Билла Кроули. Я написала десять записок, но оставалось самое сложное: передать эти письма за ограду моей темницы. И в этом мне нужна помощь.
- Здравствуй, Марж!
Я успела поставить последнюю точку, когда в палату вошла медсестра.
- Здравствуйте, Клавдия! Как вы себя чувствуете после того, что произошло?
- Лучше, чем могла бы, не проснись я вовремя. Мне нужна твоя помощь. Ты поможешь мне?
- Разумеется, если это будет в моих силах.
- Хорошо. Ты пользуешься электронной почтой?
- Конечно. Все ею теперь пользуются.
Я подошла к ней так близко, как это было возможно, и взяла ее за руку. Она вздрогнула, но не отстранилась. В этот момент я засунула плотно сложенные листы бумаги в карман ее форменного халата. Она молча кивнула.
- Мне полагается сегодня обед?
- Разумеется, все будет по обычному расписанию, миссис Форк.
Марж вышла из палаты, а я завалилась на кровать и ослепительно улыбнулась в объектив камеры наблюдения.
Ровно четырнадцать часов. Сейчас будет обед, потом прогулка. Вряд ли сегодня произойдет что-то интересное, если не считать перевязок члена нашего невезучего санитара. Мысли витали в совершенно непредсказуемых далях. Я думала о сумме, которую должна выплатить Селин, о том, удастся ли мой план освобождения отсюда. Я начала засыпать, потому что выспаться ночью мне так и не удалось, да и пережитый стресс начал бить молотком по моей уже расшатанной психике. Перед моими глазами уже вставали призраки прошлого, моей совместной жизни с Алексом Форком.
Мы жили вместе, я зарабатывала на продаже цветов, он пытался давать уроки игры на гитаре. Признаться честно, это получалось не очень хорошо, но ведь деньги - это не главное, верно? Примерно через полгода Алекс решил, что было бы здорово, если бы у него получилось записать сольный альбом, и он засел за работу. Я приходила домой из цветочной лавки, готовила или заказывала ужин, а потом мы садились в середине комнаты, и Алекс начинал играть. Мне нравилось следить за тем, как он перебирает металлические струны гитары. Бег его тонких умелых пальцев приводил меня в трепет. Потом, когда ноты были пойманы на бумаге, мы выходили на балкон, выкуривали по паре сигарет в полном молчании и возвращались в комнату. Бесконечно долгие ночи любви, которые мы проводили на мягком ворсе персидского ковра. Это было прекрасное время…
Дверь палаты открылась, и ко мне вошла какая-то совершенно не знакомая мне медсестра и вкатила столик с обедом.
- А где Марж?
- Простите, но мне запрещено разговаривать с пациентами.
Девушка была молоденькой и немного смазливой. Ей было, наверное, лет на восемь меньше, чем мне. Белокурые волосы, завитые на манер тонкорунной овцы, делали ее еще более несуразной, а голубые глаза прямо-таки светились глупостью.
- Как тебя зовут?
- Стефани Кларк.
Она расставляла все, что требовалось для приема пищи. При этом Стефани старалась как можно реже встречаться со мной глазами.
- Так все же, что случилось с моей медсестрой?