- Янки стали очень нервными и путешествуют неохотно. Надо убедить их, что Аль-Каида вряд ли взорвет нашу оранжерею, когда они будут там пить чай… Мне бесконечно жаль, - продолжал он, - что ваша жена в последнее время очень много работает и вам, наверное, ее не хватает, но в апреле у нас открытие сезона, так что хлопот полон рот. Мы делаем весеннюю уборку тридцати четырех комнат, приводим в порядок восемьсот сорок акров оленьего парка и углубляем ров с водой. Уверен, вы понимаете, каково нам приходится.
Мне не терпелось закончить разговор, но я не знал как.
- Я слышал, вы не в лучшей форме в последнее время, - не унимался Фэрфакс-Лисетт.
Я признал, что это так.
- Георгина наверняка прекрасно о вас заботится. Она замечательная женщина.
- Ну, - возразил я, - жену я теперь не часто вижу, но моя мать оказывает мне всяческую поддержку.
- Прекрасно, прекрасно. Семья - это страшно важно.
Мы помолчали. Он явно ждал реплики с моей стороны, но я не нашелся что сказать, кроме:
- Будьте добры, попросите Георгину позвонить мне, когда она освободится. Спасибо.
Попробовал съесть апельсин, почищенный матерью, но не смог, жевать было слишком больно. Меня предупреждали о подобном побочном эффекте.
Зашла Салли проведать меня, сказала, что моя лысая голова выглядит "круто". Я с неизменным терпением внимаю бесконечной саге об отношениях Салли и Энтони, и мне совершенно ясно, что жених обманывает ее с другими женщинами, но Салли, похоже, в упор не замечает его похождений.
- На выходные мы собирались в горы на Волчьи отроги, - рассказала она сегодня, - но, когда Энтони загрузил в машину все походное снаряжение, выяснилось, что для меня там не осталось места.
- И он поехал один?
- Да, - кивнула Салли, - он был таким расстроенным, когда мы разговаривали по телефону.
- У него что, шатровая палатка? - с ноткой скепсиса в голосе спросил я.
- Палатка на четверых, но спальные мешки занимают очень много места.
- А какая у него машина? Мини?
- Нет, внедорожник, но он всегда берет большой запас продуктов.
- Салли, у вас рост сто шестьдесят сантиметров. Вас можно втиснуть куда угодно.
- Да, но кроме еды и палатки надо взять походную плитку, снаряжение на случай дождя, резиновые сапоги, бутыли с питьевой водой, поддоны для льда, утеплительный коврик, надувной плот, весла…
Дневник, я сдался. Она просто не хочет видеть то, что происходит у нее под носом.
По дороге домой мать пристально поглядела на меня:
- Георгина не вылезает из поместья. Надеюсь, ей хорошо заплатят за сверхурочные.
Домой жена вернулась в половине одиннадцатого. У нее возникли проблемы с рабочими, копающими ров.
- Немудрено, - заметил я. - Им, должно быть, трудно работать в темноте.
Понедельник, 10 марта
Письмо из Мексики по электронной почте от матери Георгины:
Здравствуй, дочь моя. Папа говорит, ты нашла работу в английском загородном доме. Добрая весть. Когда ты приедешь к нам с мужем и малышкой Грейси? Артур работает в Мехико-Сити. У него теперь два магазина, и в обоих торгуют свининой. У нас много солидных клиентов: начальник полиции, два кардинала и монахини, которые заботятся о сиротах, что промышляют на свалке. Надеюсь, ты по-прежнему не сердишься на меня, Георгиночка. Мне пришлось сбежать от твоего отца. Каждую ночь он по три часа без перерыва говорил со мной. Каждый день дарил подарки. Когда был на работе, звонил постоянно сказать, как он любит меня и какая я красивая. Вот почему я покинула его. Какая женщина такое выдержит? Я счастлива с Артуром, он не относится ко мне хорошо, каждый вечер я должна подавать ему ужин в столовой, а сама ем на кухне в одиночестве, но я счастлива.
С любовью от твоей мамы,
Кончита.
С разрешения жены я прочел это письмо и покачал головой:
- Мне никогда не понять женщин.
- Отец не давал ей дышать, - с грустью сказала Георгина.
Я спросил у нее, хотела бы она навестить Кончиту и своего отчима Артура, когда мне станет получше.
- Нет, - ответила Георгина, - Хьюго без меня не справится, да и в любом случае мы не можем себе этого позволить.
Я обрадовался: статистика убийств в Мехико одна из самых высоких в мире.
Вторник, 11 марта
Нас почтил своим вниманием Отдел по борьбе с преступлениями против окружающей среды. Весь "отдел" состоит из двух человек - молодой угрюмой женщины и мужчины постарше в водонепроницаемой куртке и болотных сапогах. Женщина показала удостоверение и спросила, нельзя ли им зайти в дом "на пару слов".
Терпеть не могу это выражение, поэтому я ответил:
- Вы можете войти, если у вас есть ко мне дело, но перекидываться парой слов мне некогда.
Я оставил их стоять в прихожей, поскольку на кухне торчал Бернард в очень коротком халате, купленном в секонд-хенде, который все время распахивался, а в гостиной мать подстригала отцу ногти на ногах моими особыми щипчиками.
Оказалось, создание Отдела по борьбе с преступлениями против окружающей среды благословили районные власти. Во время "патрулирования" борцы заметили, что два наших мусорных бака находились на обочине дороги в 10.17 - "целых два часа после того, как в 8.16 из них вытряхнули мусор". Это нарушение, напомнили мне, которое грозит штрафом в 100 фунтов.
- И более того, - угрюмо сказала женщина, - крышка одного из баков была приоткрыта на пятнадцать сантиметров.
Когда я объяснил, что слишком слаб, чтобы затащить баки обратно во двор, а моя жена, видимо, запамятовала о том, что баки нельзя переполнять, парочка обменялась скептическими взглядами профессионалов.
- Каких только отговорок мы не наслушались, мистер Моул, - скривилась дамочка. - В общем, вы официально предупреждены. Помните, вы обязаны выставлять баки на улицу не ранее семи тридцати утра и забирать их обратно не позднее половины девятого. Вам ясно?
Не знаю, долго ли мы еще препирались, но, когда в прихожую вышел Бернард узнать, "из-за чего сыр-бор", парочка поспешила ретироваться.
- Они напомнили мне о послевоенном Восточном Берлине, когда соседи доносили в Штази о каждом твоем чихе.
Среда, 12 марта
Утром не смог вылезти из постели. Георгина взялась отвести дочку в школу. Они опаздывали, потому что Грейси повела себя возмутительно. Все было хорошо, пока она не увидела содержимое коробки для завтраков.
- Фу! - завопила она. - Противный черный хлеб с какими-то семечками, противный виноград с косточками и противная вода с пузырьками. Почему мне не дают шоколадный батончик, чипсы и кока-колу?
Боюсь, девочка унаследовала плохие гены моего отца, отвечающие за пищевые пристрастия. Однажды отец чуть не уморил себя голодом в отпуске на пустынном греческом острове, когда по ошибке заказал проживание в отеле, где придерживались политики сыроедения, по схеме "все включено". Иных заведений, где его могли бы накормить, на острове не обнаружилось.
В 9.35 утра зазвонил телефон. Я, едва держась на ногах, встал ответить.
Голос, как у робота, произнес:
- Если вы являетесь родителем, либо опекуном, либо лицом, ответственным за Грейси Моул, нажмите один.
Нажал один.
- С вами говорят из службы оповещения о пропусках занятий начальной школы Мангольд-Парвы. Вашего ребенка, Грейси Моул, нет в школе. Если ребенок болен, нажмите два. Если ребенок отсутствует по объяснительной записке, нажмите три. Если ребенок ушел в школу, но не появился там, нажмите четыре. Если вышеперечисленное не подходит, нажмите пять. Если вы желаете побеседовать с представителем педсостава, не звоните в промежутках после… - И тут, дневник, робот застрекотал: - Восьми тридцати и до девяти десяти; после одиннадцати десяти и до одиннадцати тридцати пяти; после двенадцати пятнадцати и до часа тридцати; после трех пятнадцати и до трех тридцати пяти. Просьба учесть, что школа закрывается в четыре часа дня. Запросы о потерянном имуществе следует подавать в промежутках между указанными выше временными сроками.
Я нажал шесть - посмотреть, что из этого выйдет.
- Начальная школа Мангольд-Парвы, - гаркнул робот, - не несет ответственности за несчастные случаи либо инциденты, произошедшие с ребенком вне территории школы.
Попытался дозвониться до Георгины, но опять нарвался на робота - ее автоответчик. Позвонил на мобильный, однако номер был занят. Ничего не оставалось, как отправиться в школу и выяснить, что же случилось с моей дочерью. Уж не бросила ли ее Георгина на проезжей части после того, как Грейси своим ужасным поведением довела мать до ручки?
Бернард вызвался пойти вместо меня, но, когда человек с такой неконвенциональной наружностью объявится на игровой площадке и спросит о Грейси, все полицейские машины Англии с воем ринутся к школе - тем более если мой жилец наденет старомодный плащ, купленный на деревенской распродаже ношеной одежды.
С Георгиной мы столкнулись у запертых школьных ворот. Оба задыхались и не могли говорить. Давненько я не бегал, и стоило остановиться, как у меня подкосились ноги. Георгина подхватила меня, подвела к автобусной остановке и усадила на деревянную скамью, исчерканную вырезанными инициалами. Затем она принялась жать на кнопку переговорного устройства, выкрикивая свое имя, и, когда ее впустили на территорию школы, я попытался прийти в себя.
Я сидел, обхватив голову руками, и вдруг кто-то поставил на скамью пакет из "Спара". Это был Саймон, наш викарий.
- Адриан, гоните прочь отчаяние. - Викарий уселся рядом, положил руку мне на плечи. Я с отвращением увидел, что его глаза полны сочувствия. - Пока есть жизнь, есть надежда, - мямлил он, - и, если вы разделите свое бремя с Господом, Он вас услышит.
Словно рекомендовал обратиться в клиентскую службу Британских телефонных линий.
Воспользовавшись случаем, я поинтересовался у Саймона, не осталось ли на кладбище незанятых семейных участков.
- Я бы предпочел удаленное место, чтобы из школы не было видно, - уточнил я. - И по возможности такой участок, чтобы на него падали лучи заходящего солнца.
Саймон сказал, что восхищается моей прагматичностью, но, увы, на захоронение существует длинный список ожидания. Однако, в случае моей прискорбной кончины, при условии, что я выберу кремацию, моим родственникам разрешат развеять меня у церковного крыльца над клумбой с розами.
Из школы вышла Георгина, она громко и гневно поносила службу оповещения о пропусках занятий за дезинформацию. Викарий поднялся ей навстречу:
- Миссис Моул, вам сейчас, вероятно, трудно приходится.
- Еще бы! Попробуйте найти человека, который будет ухаживать за жирафом по минимальной ставке.
Пока они разговаривали, я, вопреки моим правилам не лезть в чужую душу, изучал содержимое пакета Саймона: баночка вазелина, консервированные абрикосы, головка чеснока и пакет ваты.
Когда викарий удалился, жена сказала:
- Ужасно выглядишь, Ади. Давай я позвоню твоей маме, пусть она приедет и заберет тебя.
Не стыжусь признаться, дневник, я позволил моей матери доставить меня домой и уложить в постель с чашкой чая и двумя зефиринами.
Бернард, только что вернувшийся из "Медведя", предложил открыть банку супа. Когда они оба ушли, я дал волю слезам. Плакал я две минуты и тридцать одну секунду.
Пятница, 14 марта
Химия.
Решил полноценно использовать те шесть часов, что я каждый день провожу в больнице. С этой целью я откопал в сарае старый лингафонный курс русского языка. Надеюсь, к концу терапии я уже смогу бойко произнести: "Извините, не подскажете, как пройти к могиле Достоевского?"
Воскресенье, 16 марта
Обнаружил в мусорном ведре выброшенный чек. На обратной стороне (четким почерком Георгины) было написано:
Миссис Георгина Фэрфакс-Лисетт
Г. Фэрфакс-Лисетт
Георгина Фэрфакс-Лисетт
Миссис Хьюго Фэрфакс-Лисетт
ГФЛ
Дневник, это может означать только одно.
Поискал ее дневник, но не нашел. Сел на край кровати и уставился в стену. Позвонил Пандоре, но у нее был включен автоответчик:
Здравствуйте, вы позвонили достопочтенной Пандоре Брейтуэйт, бакалавру, магистру, доктору философии, члену парламента. Если вы считаете ваш звонок достаточно важным, пожалуйста, оставьте краткое, исчерпывающее сообщение продолжительностью не более тридцати секунд. Если я соглашусь с вашим мнением по поводу важности звонка, я вам перезвоню.
Оставил сообщение, сказав, что я лишился волос, прикован к постели, во рту все болит, и, похоже, моя жена влюбилась, и, вероятно, у нее роман, иначе она бы не воображала себя женой Фэрфакс-Лисетта.
Пандора перезвонила через полчаса:
- Ади, судя по твоему голосу, ты исходишь жалостью к себе. Вылезай из постели, прими душ и возьми себя в руки. Задай Георгине прямой вопрос: влюблена ли она в этого козла Фэрфакс-Лисетта, у которого мозги с горошину.
Я в точности следовал ее указаниям, пока Георгина не вернулась домой. Дневник, наверное, если бы во мне текла латиноамериканская или средиземноморская кровь, мне было бы легче обвинить жену в супружеской измене и призвать к ответу, но моя чисто английская кровь в таком деле не помощник. Я просто не знаю, как за это взяться. Весь вечер Георгина была очень мила, давала мне кубики льда, чтобы язвы во рту меньше болели.
Понедельник, 17 марта
Химия.
Утром проснулся в депрессии, меня угнетала мысль о том, что с Георгиной все равно придется поговорить о ее отношениях с Хьюго Фэрфакс-Лисеттом. Но, когда жена принесла мне чай в постель, она была уже в деловом костюме и туфлях на шпильках. Сказала, что ей пора бежать на работу "заканчивать проспект", который нужно сдать в типографию сегодня. Грейси она возьмет с собой - у Хьюго гостят дочки от первого брака, и они предложили покатать Грейси на пони.
- Значит, будете играть в "счастливую семью", да? - спросил я.
- Разумеется, нет. Ты же знаешь, я ненавижу играть в карты.
- Ты знаешь, о чем я, Георгина.
Она глянула на меня так, словно хотела что-то сказать, но передумала и молча вышла.
Когда жена с дочерью отбыли, явилась мать "ухаживать за мной". Я заявил, что могу и сам отлично за собой поухаживать, но мать меня не слушала: сменила постельное белье и помогла переодеться в чистую пижаму. Умыла мне лицо и руки слегка намыленной фланелькой и уже собралась почистить мне зубы, но я вырвал у нее щетку из рук и почистил зубы сам. Прибирая в спальне и качая головой над разбросанной одеждой Георгины, мать нервно поглядывала на меня.
Я спросил, что случилось.
- Ничего, ничего, - ответила она тем неубедительным тоном, которым часто пользуются женщины.
И принялась вздыхать - раз, другой, третий. Я попробовал снова:
- В чем дело, мам? Расскажи.
- Нет, Ади, не вынуждай меня.
- Но я же вижу, тебе неймется рассказать.
Швырнув ворох грязного нижнего белья Георгины в корзину, мать взволнованно заговорила:
- Только не думай, что это доставляет мне удовольствие. У меня сердце кровью обливается.
- Что "это"?
- Ситуация с твоей женой. Вся деревня гудит. Неужто Георгина думает, что все вокруг слепые и глухие?
- Полагаю, ты намекаешь на ее дружбу с Фэрфакс-Лисеттом?
И тут словно плотину прорвало, мать уже было не остановить. Мангольд-Парва полнится слухами, говорила она, чуть ли не у каждого обитателя деревни найдется что сказать насчет Георгины и Фэрфакс-Лисетта. Венди Уэллбек из окна почты видела, как они держались за руки, сидя в машине; Лоуренс, парикмахер, стал свидетелем их крепких объятий в кармане у шоссе А6; женщина, которая убирает в Фэрфаксхолле, нашла в постели хозяина банковскую карту Георгины, а Том Уркхарт слышал, как Хьюго хвастался в баре "Медведя" своей "обворожительной полумексиканочкой" и тем, какая она "горячая".
В спальне возник Бернард:
- Цыпленочек, ты не первый мужчина, которому наставляют рога. Когда женишься на супертелке вроде Георгины, всегда рискуешь - какая-нибудь сволочь непременно положит на нее глаз и захочет увести ее.
Мать принялась меня защищать:
- Ади был красавчиком, пока у него волосы не выпали.
- Этот Фэрфакс-Лисетт - законченный выродок. Он заслуживает порки на конюшне. Похваляется своей великолепной библиотекой. А когда я начал конкретно расспрашивать о том, что у него есть, он сказал: "О, в книгах я ничего не понимаю. Я их не читаю, но я обожаю мою библиотеку".
Наконец они ушли, и я откинулся на подушки. Любой нормальный мужчина рвал и метал бы, но я лишь терзался печалью и ужасными предчувствиями. Днем я встал, почистил немного картошки и моркови на ужин. Нашел в морозилке рубленый бифштекс, пирог с начинкой. Сварил соус из кубиков. И только когда я перелил соус в любимый сине-белый кувшинчик Георгины, я заплакал.
Домой жена и дочь вернулись довольные, обе с румянцем на щеках. Сидя на крышке унитаза, я смотрел, как Георгина купает Грейси.
Дочка сказала, что "Хьюго" подарил ей пони и "он теперь мой".
- Что? - встрепенулся я. - Фэрфакс-Лисетт подарил Грейси пони? Не слишком ли щедро с его стороны?
Капнув шампунем "Лореаль без слез" на мокрую голову дочери, Георгина ответила:
- У Хьюго с полдюжины пони болтаются без дела по поместью, и ему ничего не стоит подарить одного из них.
Грейси нырнула с головой в чистую голубую воду - это часть ее банного ритуала, ей нравится, когда волосы расправляются в воде и с них пузырьками стекает шампунь. Когда она вынырнула, я спросил, как зовут ее пони.
- Я назвала его Нарцисс, - важно ответила девочка.
- Видел бы ты, Ади, какие в Фэрфаксхолле нарциссы! - подхватила Георгина. - Ну прямо "под кроной деревьев, на спуске к запруде, трепещут и пляшут, лишь ветер подует".
Я продолжил цитату:
- "Мерцая, как звезды, в туманности млечной, бегут они вдаль чередой бесконечной".
Мы улыбнулись друг другу.
Оставив их в ванной, я пошел накрывать на стол. Грейси заснула прежде, чем я подал ужин, а Георгина сказала, что сыта. Хьюго накормил их обедом, а ближе к вечеру напоил чаем. В девять позвонила мать и спросила, выяснил ли я отношения с женой. Нет, ответил я, положил трубку и отправился спать.