Что и делали.
Не обошлось без оказий - седьмая бригада поймала олигофрена, перепутав с олигархом. Олигофрен часа три сидел в дежурке и ел дареную конфету, смутно глядя по сторонам и пуская шоколадные слюни, пока его не забрали домой.
Тринадцатой бригаде мудак показал фотографию, где рядом с мудаком стоял Сам-Знаете-Кто и даже слегка положил ему руку на плечо. Командир бригады позвонил в управление, там стали звонить еще куда-то - выяснить, что же делать. Пока выясняли (в конце концов велели карточку порвать, а мудака - понятно что), мудак полез по балкону вниз, да упал, да убился.
Фрязину достался чердак, куда он и полез - посмотреть, нет ли мудака.
Мудак был.
Он сидел за железной бочкой и думал, что его не видно, хотя наружу торчала золоченая пола теплого халата и нога в тапочке. Тапочек особенно разозлил Фрязина, каковой обычно ходил дома босиком, как нормальные люди.
Потому он подкрался к бочке, стараясь не скрипеть рассыпанным по чердаку шлаком, протянул руку сверху и ухватил мудака за волосы, которые неожиданно остались в руке.
- Ай, блядь! - закричал Фрязин, отшвыривая страшный скальп.
Это оказался ебаный парик. Побив лысого мудака по голове рукояткой пистолета, Фрязин поволок его вниз, но мудак расшеперился в люке и не хотел спускаться, что-то вереща про ООН. Даже укусил Фрязина за щиколотку, когда тот хотел пропихнуть его ногой.
- Я денег дам! - запищал мудак, когда понял, что дела совсем плохи. - Много денег! У меня в Швейцарии! В Австрии! Или вот заберите лучше соседа, он в русской службе Би-Би-Си работает! Я вам еще пригожусь! Я умный! Я историю СССР в университете преподавал! У меня премии!
Это все надоело Фрязину.
- Мой револьвер быстр! - сказал он какую-то чужую фразу.
И пристрелил его на хер.
Эх, хорошо было! Раззудись, плечо. А сейчас - рутина. Мудаки что кролики, трогать-то их противно… Этот вот был занятный, тоже Гаагу поминал, а поди ж ты, визитка какова оказалась! Ах, надо было его по ебальцу-то стукнуть, а то теперь далеко.
А еще утром казалось, что все так хорошо…
Вот же жизнь, блядь!
Вот же жизнь!
Глава 5
"Задержание главы холдинга "Медиа-МОСТ", президента Российского еврейского конгресса Владимира Гусинского подрывает основы прав человека и свободу религиозных движений в России".
Главный раввин Грузии Ариэль Левин
На перроне Курского вокзала было людно - поезд выгружал орды негров, прибывших на сельхозработы из Сомали или какой другой Уганды. Негры вылезали из товарных вагонов, одетые в одинаковые армейские ватники на голое тело, из остального на них были шорты, некоторые - совсем в набедренных повязках. Толпились и таращили глаза, лопотали, мерзли - с утра было плюс двенадцать, по-ихнему небось подмораживало.
Негров привозили регулярно и распределяли по сельхозпредприятиям. Мудаков не всегда и не везде хватало - сказывались перегибы в первые месяцы борьбы с их засильем, вот и пришлось неграми заниматься. Сами-Знаете-Кто за эту идею получил даже Нобелевскую премию Мира. И то верно: негры в Сомали или какой другой Уганде так и так передохли бы, а тут все при деле, трудятся, самим есть что пожрать и Великой России польза.
Негры ждали, когда подадут грузовики и повезут их на инструктаж. Инструктаж был простой: выдавались примитивные разговорники, объяснялись будущие функции, а главное, разъяснялось про мудаков и что с ними делать. Им ведь с мудаками не раз встречаться, на селе сосланных мудаков много. А самый последний негр - хоть и не гражданин Великой России, но все-таки не мудак. Захочет - даст мудаку в зубы или там по яйцам, чтоб знал. И негру приятно - он там не шибко кого по яйцам пинал, по белым особо - и мудакам наука. То есть мудак соображает - негр существо недалекое, мало чем лучше последнего гамадрила, а все ж не мудак, повыше мудака сидит.
Фрязина прислали сюда вместе с Лагутиным в порядке наказания. Новичка-напарника Пашу не послали - он-то не виноват. Сказали, как вернется Фрязин, будет ему напарник, а пока пускай пиздует. А самих Фрязина с Лагутиным перевели из патруля "А" в патруль "В" - не "бе", а "ве", латиницу в органах не приветствовали. То есть в обычный уличный. В дождь и слякоть.
Сложностей не предвиделось - негры народ понятливый, скромный, особенно по первому времени. В толпе уже сновали предприимчивые граждане, предлагали неграм шапки-ушанки, валенки, рукавицы, стращая грядущими холодами. Негры пугались и покупали, порой по бедности вскладчину - шапку или валенок на пятерых-шестерых, чтобы греться по очереди.
Подошел солидный милицейский сержант, поздоровался.
- Там по вашей линии, - сказал он, кивая на стеклянную дверь поста. - Мудак.
- Чего сотворил? - спросил Лагутин.
- В негра покрасился. Хотел, сволочь, прибиться.
- Сейчас я ему прибьюсь, - пообещал Лагутин. Сильно он был злой за то, что так прокололись. Могло и хуже выйти, чего уж. Кто знал, что Морозов - мудак не простой, а специальный. Давно уже ходили слухи, что есть такие, но Фрязин раньше не видел. А теперь вот посмотрел. Еще больше их, козлов, возненавидел.
В отделении сидели двое цыган с мешком и в сторонке мудак. В ватнике, как у негров, в шортах, морда помазана не то гуталином, не то сажей. История не новая, мудаки часто пытались к неграм затесаться, у них и кормежка, и условия, и по еблищу не так часто схлопочешь. Каждый раз одного-двух вылавливали.
- Даже по-ихнему говорить обучен, падла, - беззлобно сказал сержант, окуная чайный пакетик в стакан. - Говори, где научился?!
- Я в институте стран Азии и Африки работал, доцентом, - промямлил съежившийся мудак, с вожделением глядя на дымящийся чай. Небось года два уже не пил, если только в мусорке находил пакетики старые, да с тампаксом их не перепутал…
- Доцентом? Вот понавыдумывают, бляди, - процедил Лагутин.
- В машину его, и повезем, - сказал Фрязин.
- Может, чайку? - назвался угощением сержант. - Я бы и ему налил…
- Этому? Переводить только. Цыганам лучше дай.
Сержант и в самом деле дал цыганам чаю, которым они тут же начали хлюпать, а мудак остался без нихуя.
- Ну вот что вам, мудакам, надо? - спросил сержант, откидываясь поудобнее на спинку стула. - Живете, жрете, серете, чего еще надо? Икры, может? Или пива?
Мудак молчал, боязливо глядя из угла.
- Чего молчишь? - не отставал сержант. - Эй, цыган! Ромалэ! Ляпни его ногой.
Цыган осторожно поставил стакан с чаем, подошел и пнул мудака. Тот заскулил.
- Ишь, блядища! Не нравится! - удовлетворенно сказал сержант. - Отвечать надо потому что! Чего вам не сидится, а?
- Нам сидится, - пискнул мудак.
- Чего вам неймется?
- Нам ймется…
- Вы его куда? - спросил сержант.
- Да отвезем в отделение, там разберутся. Работать сильно хотел, отправим работать. В Марьиной Роще как раз котлован роют, памятник Мэру ставить…
- А что там, рыть некому?
- Я не говорил рыть. Рыть нормальные люди будут. А этого придумают куда… хоть под фундамент, ха-ха-ха! - Лагутин заржал, а мудак еще больше забился под батарею. Сержант это заметил и вознегодовал:
- Вот блядища, потеплее где лезет! Привыкли! Ну-ка, ромалэ, выкинь его оттуда, а сам погрейся.
Что цыган тут же исполнил.
Фрязину было интересно, за что взяли цыган.
- За что цыган-то взяли? - спросил он.
- А вон, глянь в мешке, - лениво сказал сержант.
Мешок был доверху наполнен матрешками в виде Сами-Знаете-Кого.
- И что? - не понял Лагутин.
- Как - что? Внимательней смотри.
- Не вижу, - признался Лагутин, повертев Сами-Знаете-Кого и посмотрев даже ему в зад.
- Черты лица. Какие? Се-мит-ски-е! - видимо, сержант повторял слово из инструкции.
- Да какие ж семитские, если он вовсе белобрысый…
- А нос? На нос посмотри. Типично жидовский нос. А нельзя, чтобы у… в общем, обосрались цыганы с матрешками. Жидовских наделали.
Фрязин посмотрел, жидовского носа тоже не увидел, но спорить с сержантом не стал. Захотел человек забрать цыган - ну и забрал, отчего их не забрать. Что еще с ними делать. Цыган Фрязин и сам не любил. Как и пидоров, но вслух не говорил никому.
- А что чукчи, опять рельсы взорвали? - спросил Лагутин.
- Опять. День строим, день они взрывают. Если бы американцы, суки, не помогали, мы бы этих чукч одним ударом! Как лягуху. А те им танки, вертолеты…
- Американцы, блядь, дождутся! - пригрозил Лагутин.
- Интересно, а у американцев мудаки есть?
- Полно, - сказал Фрязин. - У них и президент-то мудак.
- Как так может быть?
- А вот может. Вся страна их мудацкая.
- Это да, - согласился сержант и отчего-то загрустил. - Это может быть.
Фрязин представил себе американского мудака-президента. Президент был с сигарой, в цилиндре и сидел на мешке с долларами.
Тут привели еще одного мудака, но этот был покрашен под негра неудачно и по тупости своей вместо шорт надел какие-то брюки, а негры, как известно, брюки сроду не носили. Вновь прибывший мудак сильно обрадовался при виде прежнего, сел рядом, пожал ему, сволочь, руку и даже шепотом поздоровался, назвав "Семеном Семеновичем". Этого ему Лагутин не спустил.
- Иди-ка сюда, - ласково сказал он. - Нет, не ты, а вот в штанах.
Мудак подошел. Он был не робкий, а какой-то гладкий и вызывающий. Фрязин с тревогой подумал, что уже второго мудака видит такого вот поганого. Нехорошо это, неверно.
- Ты что же думаешь, мы не люди?
- Отчего же, люди, - сказал развязно мудак.
- Вот так сунь палец, а они всю руку сожрут, - сказал сержант. - Балуют их больно, вот что.
- Дай-ка дубинку, - попросил Лагутин. Сержант тут же полез отцеплять от пояса резинометаллический обрубок, снабженный электрическим разрядником. Назывался он ПТ-04, в просторечии "путя".
- Вы меня побить, что ли, хотите? - не менее развязно, чем прежде, поинтересовался мудак.
- Нет, пирогов дать. С повидлой.
- А напрасно.
Мудак сунул руку в карман ватника, Лагутин усмотрел в этом угрозу и огрел его "путей". Брызнула синяя искра, мудак задымился и упал. Цыгане с перепугу разбили стакан, но всем было уже не до них.
- Убил, никак?! - спросил ошарашенный Фрязин, глядя на мудака, из ушей которого поднимались сизые струйки и таяли под потолком.
- Ты когда ее перезаряжал?! - рявкнул на сержанта Лагутин. Тот развел руками:
- Недели три… Я не пользуюсь обычно, тут тихо на вокзале-то…
- Тихо… В ней за три недели перенапряжение происходит! Там небось вольт с тыщу!
Услыхав такие фрязинские слова, Лагутин уронил дубинку и толкнул мудака ногой. Тот тихо дымился, молчал.
- Да и хер с ним, - примирительно сказал сержант. - Щас рапорт напишу. Пытался вырвать… напал…
- Кто-то поверит, - хмыкнул Лагутин. - Это когда же мудак на кого-то напал? Он же мудак, ссыкливый, мухи не обидит.
- А что у него в кармане? - спросил Фрязин, подходя. - Надо посмотреть.
Лучше бы он не совал руку в этот чертов карман. Потому что когда он вынул ее оттуда, на ладони лежала белоснежная визитная карточка. Только намедни Фрязин уже видел такую, только мятую и попачканную кровью. А эта была цела. Блестела голограмма, а четкие черненькие буковки никак не хотели складываться в страшные слова…
За спиной грохнулось - Лагутин упал в обморок.
Раньше были приемники как приемники, а теперь пиздец один. Жестко фиксированные волны - радио "Свобода", радио "Россия", радио "Маяк". На коротких волнах пара музыкальных радиостанций. Говорят, певцу Якобзону все принадлежат. Недаром новый текст гимна он поет, вместе с Зефирой… Да и на радиостанциях этих в основном его и крутят. Преимущественно опять же гимн.
Кукин повертел ручку настройки - щелк! щелк! щелк! "Новые экономические инициативы…" "Маневры войск Прибалтийского военного округа…" "Демонстрация в Новосибирске…"
Стоп.
Чего это в Новосибирске демонстрация?
Оказалось, новых моделей штанов от Зайцева. Кукин плюнул и выключил приемник.
Дураку было понятно, что свободы слова в России нету. Это при Ельцине, может, была, да потом сплыла. Про радио - вон чего, в телевизоре одно ДТП-ТВ, да и то известно, чего оно стоит, в газетах муть, в интернете фильтры… Кукин был одним из немногих частных пользователей сети, и по дурости попытался однажды пролезть на какой-то европейский сайт, где как раз вывесили новую статью про Сами-Знаете-Кого. Так компьютер сразу замигал монитором, а потом коротко пукнул и отрубился. Через десять минут приехал наряд из подразделения "П" - провайдер уже туда настучал. Пришлось, бия себя в грудь, доказывать, что лез на порносайт, а случайно попал не туда, не так буковку набрал. Поверили, но доступ ограничили - вместо двух часов в сутки сделали один, в виде наказания.
Вернувшись к телевизору, Кукин обнаружил, что профессор трудовых наук побил-таки Горелина и таскает его, глумясь, за ногу по рингу. Это безобразие - или триумф демократии, как посмотреть - показывали минут десять, потом дикторша сообщила, что сейчас с ежедневными ответами на письма телезрителей выступит генеральный директор канала ОРТ Константин Дуст.
Это могло быть интересным. Кукин улегся поудобнее, почесал одно из яиц и увидел на экране генерального директора.
Откинув симпатишные волосики со лба, Дуст показал зрителям большую пачку писем и сказал:
- Это все вы нам пишете, дорогие телезрители.
За этими словами как бы читалось "Ну и заебали же вы, бляди".
- Вот жительница Курска Рылина Мария Семеновна спрашивает, когда же возобновится показ ее любимой передачи "Последний урод". Дорогая Мария Семеновна! Как сказал Фассбиндер… Мда, вы ж не знаете, кто такой Фассбиндер… В общем, показ передачи мы начнем уже ближе к новому году. Идея ее будет в корне изменена. Две команды мудаков, по восемь человек в каждой, высадятся на небольшие острова неподалеку от Новой Земли, не имея никакого снаряжения и продуктов. В их распоряжении будут только дары природы - хотя какие там, на хер, дары? - и они сами. Съедать одного из членов команды будут в буквальном, хе-хе, смысле, и когда останется кто-то один, он и получит главный приз.
А вот Иван Афанасьевич из подмосковного села Вонючие Кучечки спрашивает нас, отчего так мало рассказывают о современных методах борьбы с мудаками. Уважаемый Иван Афанасьевич! В ближайшем выпуске программы "Наш Сад" мы как раз поведаем о том, что предпринять, если на вашем дачном участке вы обнаружили мудаков. Отечественная промышленность выпускает сейчас множество средств, гербицидов и пиздецидов, которые защитят ваши сад и огород от этих, хе-хе, вредителей.
Многие телезрители, - Дуст снова потряс пачкой, - очень, очень многие телезрители спрашивают, отчего мы показываем так мало передач из жизни руководителей нашей Великой России. Я вынужден извиниться перед вами. Да! Да, в последние две недели мы недостаточно внимания уделяли этой теме. Но я спешу вас обрадовать! На днях киностудия имени Нахалкова закончила съемки нового тридцатисерийного фильма режиссера Нахалкова "Я шагаю по Ленинграду" о юности Сами-Знаете-Кого! В главной роли - как всегда, Владимир Мешков, а сценарий к фильму написал сам Борис Квакунин. Настоящим подарком для меломанов станет саундтрек к фильму, который также специально для картины создал великий ГБ.
Дуст попил водички и лучезарно сказал:
- А теперь я прощаюсь с вами, дорогие россияне. Пишите письма, хе-хе!
Кукин посмотрел в программу - после Дуста должна быть интересная передача "О вреде и происках жидов". Что примечательно - Кукин искренне порадовался находке коллег - вести ее принудили бывшего президента Еврейского конгресса Утинского. В свое время его долго ловили, а потом простили и вот пригрели. Надо понимать, чтобы всякие правозащитники не бухтели попусту.
Утинский быстро втянулся, работал с огоньком, с юмором, и передачу в народе любили. Правда, кое-кто больно умный говорил, что он ворует свои мысли у известного в свое время журналиста Льва Творогова, который сейчас не то в Америку уехал (что запросто), не то сгинул в мудаках (что маловероятно), не то стал замаскированным советником Сами-Знаете-Кого (в это верили чаще всего). Последний слух был, что Творогов слишком много занимался постинтеллектуализмом, отчего истощил силы и умер.
После него осталось много книг: "Постинтеллектуализм для всех", "Хуй не надоест", "Жиды и говно", "Смерть пидору Соловьеву" и много еще каких хороших.
А вот и он, умница.
- Во второй раз посмотрел по телевизору "Сибирский цырюльник", - начал, как обычно, ни с хуя Утинский, - и во второй раз - с чувством глубокого удовлетворения. Несомненно, травлю этого глубоко хорошего фильма в свое время организовали жиды.
За что они ругали этот глубоко хороший фильм? За масленицу и водку, за икру, царя и отечество, то есть - за образ "загадочной русской души".
Между тем, образ "души" в фильме подан вовсе уж не с тем дурновкусием, о каком писали в своих лживых псевдоинтеллигентских статейках жиды. Авторефлексия юмора соблюдена, просто соблюдена она в меру, без ухарских топтаний шапки.
"Его отец русский", - говорит Джейн-1905.
"Это многое объясняет! - с готовностью соглашается сержант Бешеная Собака. - Моцарт, наверное тоже русский?"..
Этого, по-моему, достаточно.
Где там ещё эта душа была? В объяснении автохтонами местных традиций? Ну так, бля, а вы с иностранцами пробовали общаться? Они ж даже квашеную капусту не жрут!..
Вообще, экзотический строй фильма настроен больше на русские глазья, чем на которые "Оскар". Икра - а у кого "Россия, которую мы потеряли"? Пьянство, а кто им гордится? Ихним-то наше пьянство в хуй не упёрлось.
Ну юноши наши от голых сисек в обморок падают, так это же до сих пор так, и если вы сами не пробовали в девятом классе от любви утопиться, значит, вы жид и, наверное, пидорас.
А вот это смело, подумал Кукин, почесывая опять яйцо - уж не мандавошки ли у Лолки? Про пидоров смело как сказал Утинский, молодец. Так их, пидоров.
- Во время презентации лесоповальческого Цырюльника народ ахает и бежит, - продолжал Утинский, поправляя ермолку. - Конечно, жид бы не побежал! Он бы заинтересовался, ему по хую, что три головы у Цырюльника. А наш православный мальчик-башкир (будущий революционер, прямо с этой минуты), едва завидев чудовище, что сделал? Ёбнул кулаком по стоящему рядом старейшине: "Бога нет, а значит, всё можно".
Конечно, в фильме есть вкусовых издержек, авторской глухоты, случайного дурновкусия. Но как же без них? Любимые жидами Тарковский и Феллини имеют по семьдесят процентов их, а любимый жидами русофоб Гринуэй состоит из них на сто восемь процентов. Но их язык "съедает" эти натяжки, вернее, подразумевает как элемент модернистского текста.
"Зелёно-сопливое море" - очень красиво?..
А если вы не плачете во время сцены проводов Толстого на каторгу, значит, вы жид, пидорас и лишены эстетической интуиции.
Опять про пидорасов! Вот смелый человек, опять подумал Кукин. Пидорасы ж могут и написать - не то на телевидение, не то Мэру Великой Столицы, а то и, страшно подумать, Сами-Знаете-Кому!
Запищал пейджер.
"Привет, это Паша", - было написано на экранчике. - "Позвони мне срочно". И номер.