Что за Паша такой? Странно… Но палец уже набирал циферки, и в трубке сказали:
- Двадцать второе отделение ВОПРАГ.
Кукин сильно напугался и помолчал, дыша.
- Что молчите?
Сейчас номер проверят.
- Извините, - сказал Кукин. - Мне Пашу.
- Так бы и сказали. А то - молчит. Паша, тебя!
- Привет, Кукин!
- Привет. А кто это?
- Афанасьев, помнишь меня?
- Не помню, - на всякий случай сказал Кукин.
- Ну как же? В школе вместе учились, сидели за партой вместе. Я после девятого класса в Питер уехал.
- Не помню, - настаивал Кукин.
- Ну помнишь ты еще в пятом классе в туалете девкам хуй показывал, а я смотрел, чтоб учительница не пришла?
- Вспомнил, - обрадовался Кукин. - Ты… Э…
- Работаю я тут. Вот рылся в бумажках со скуки, а там - твоя рожа. В какой-то папке, уж не помню. Я тебе на работу позвонил, там пейджер дали. Ты занят?
- Не занят.
- Так давай встретимся.
- Давай. Я тут рядом совсем. Жди на лавочке у фонтана.
Историю про хуй Кукин помнил, а вот самого Афанасьева - не очень. Здоровый вроде лоб… В ВОПРАГ работает, ишь ты. Такими знакомствами не бросаются. Водки ему купить? Пивка? Там решим, подумал Кукин и через минуту уже ехал в лифте вниз.
Глава 6
"Введение жестких мер для укрепления вертикали власти не несет никакой угрозы демократии".
Е. Строев
Старенькая мама Фрязина жила в Тамбове, на Невском проспекте.
Занес же хуй старушку.
В каждом областном центре или столице республики имелся свой Невский проспект. Равно как Зимний, Смольный… Сделано это было по вполне объяснимой причине: а ну как Сами-Знаете-Кто соберется прилететь в этот город с визитом. Спустится он по трапу самолета, улыбнется устало встречающим гражданам, что машут флажками, и спросит:
- Ну, куда едем?
- Да на Невский, - скажут ему.
И он еще более устало, но так приятно и открыто улыбнется. Ведь Невский, Зимний и Смольный всегда в сердце его, это и дети знают. И "Аврора" там, и памятник Петру Первому… "Авроры" тоже кое-где имелись, у кого поменьше, у кого побольше. Судоремонтный заводик в Таганроге даже подрядился изготовлять копии революционного корабля по специальным заказам. Хуже всех приходилось тем, у кого через город не протекали крупные реки, но и те додумались - рыли специальные прудики, в каковых "Авроры" и плавали. Говорят, в одном таком городе Сами-Знаете-Кто посмотрел на такую "Аврору" и смахнул ладонью слезу. С тех пор там мемориал специальный - ну, где слеза упала. По телевизору даже показывали.
А вот чего Сами-Знаете-Кто не любил, так это памятников самому себе. В Рязани-то, в Рязани! Взяли да и поставили памятник, прямо на площади!
Прилетел Сами-Знаете-Кто, прошел по базару, как водится, огурчик у бабушки купил, детей по голове погладил, с ветераном за руку поздоровался. Смотрит - памятник, блядь, стоит. Сами-Знаете-Кто не так сказал, конечно, но Фрязину рассказывал мужик, который тогда в охране служил, так он именно так сказал: "Стоит, блядь, памятник".
Сами-Знаете-Кто спрашивает строго у губернатора:
- Кому, э-э, памятник?
- Вам!
- А зачем мне, а-а, памятник?
- Ну как же… - не нашелся губернатор. - Памятник же…
- Да я, а-а, вас! - рассвирепел Сами-Знаете-Кто, вернул бабке огурец, сел в самолет и улетел.
Губернатор упал в обморок и написал заявление об отставке, начальник УФСБ застрелился, начальник УВД слег с инфарктом, а скульптора срочно объявили мудаком и подали в розыск. А памятник тут же убрали.
Всю эту историю Фрязин вспомнил, заклеивая конверт и надписывая на нем адрес. За столом корпел над книжками сын, ковырял в ухе карандашом.
- Ну, чему в школе учат? - деланно бодрым голосом вопросил Фрязин.
- Всякому… - буркнул сын. Минут двадцать тому Фрязин надавал ему подзатыльников за трояк по физкультуре и двойку по физике.
- Что читаешь-то?
Фрязин взял толстую книжку. "Лев Творогов", было написано на обложке. "Занимательный постинтеллектуализм". Ниже - изображение мускулистого бородатого дяди, побивающего гидру - не гидру, а какое-то гадкое чучелище.
- Это зачем же такое?
- У нас теперь предмет такой есть. С прошлого месяца еще…
Фрязин пожал плечами, перелистнул наугад несколько страниц, прочел вслух:
- Задача: Вещий Олег решил отмстить неразумным хазарам. Сжег на хуй сотню их сел, тыщу нив и переебал всех девок. Вопрос: Какой народ справедливо считают Богоносцем? Хе… Ясен пень, русский.
Сын поморгал круглыми глазами и вынул карандаш из уха.
- Задача: В смутные времена, в России кончилась вода в кране. Вопрос: Кто виноват? Ну, кто виноват, а, Федь? - подначил отпрыска Фрязин.
- Жиды!
- Правильно! Умница. А вот дальше тут задача. В еще более смутные времена в России кончилась водка. Вопрос: Кто виноват?
- Опять жиды!
- От пацан растет! Голова! Ты не обижайся, что батька тебя за физику-то… Хер с ней, с физикой. Она в жизни не очень и нужна. А тут вон что… Полезная книжка! Ну-ка, что там еще? Вопрос: в чем состоит смысл, блядь, жизни? Смысл, блядь, жизни состоит в том, чтобы жить и здохнуть, как определено, блядь, Судьбой. Вот правильно сказано. Умный человек этот… - Фрязин перевернул книжку, посмотрел. - Лев Творогов. Лев, правда… уж не жид ли?
- Жида бы в школе не стали учить, - резонно сказал сын. - Всех жидов повыкинули давно.
- Вот эту книжку и учи. А физика - хер с ней. Если что, я с учителем переговорю, чтоб не приставал, - пообещал Фрязин и положил книжку, но не удержался, прочел еще чуть-чуть:
- Вопрос: почему негры изобрели джаз? Известно ведь, что музыкой они считают только свою обезьянью стукотню: всякий реп, хип-хоп, реп энд би. Наверное, в начале прошлого века им не разрешали стучать, - негры были угнетенными, им можно было исполнять только разрешенную музыку. А поскольку исполнять её они ленились и не умели, у них получился джаз. И петь они не умели, - блюз получился. Когда же политкорректность и постмодернизм победили, получился стук, реп и хип-хоп.
- Это мы уже прошли, про хип-хоп, - сказал сын.
- Умный все ж мужик, даже если и скрытый жид, - сказал Фрязин и пошел опускать письмо в ящик.
Семейство Фрязиных числом четыре человека жило на улице Хасавюртовских Соглашений в нормальном двенадцатиэтажном доме на шестом этаже. Когда-то в этой четырехкомнатной квартире жили, естественно, мудаки, но потом ее выделили Фрязину, как сотруднику ВОПРАГ. Мудаки, что обитали тут ранее, теперь ютились в подвале и по идее должны быть довольны судьбой - им даже доверили уборку двора и окрестностей, а также подъездов, где часто срали и ссали. Мудаки исправно следили, чтобы не было нассано или насрано; если какой гражданин уже делал это, мудаки прогнать не смели и терпеливо дожидались, пока гражданин досрет, чтобы за ним тут же убрать, а иногда даже бегали искать бумажку. Вот и сейчас кто-то из мудаков - Фрязин их вечно путал - топтался на лестничной клетке.
- Здравствуйте, уважаемый гражданин Фрязин! Доброго вам здоровьичка! Как жена, детки?! - тут же залопотал мудак, сгибаясь в поклоне. Фрязин вспомнил не столь давний разговор с Лагутиным, который хвастался, что у них мудаки, мол, шибко учтивые. У нас тоже мудаки нехуевые, подумал Фрязин, умилился и дал мудаку сигарету. Тот заблагодарил, стал спрашивать, не помочь ли чем, не отнести ли письма, чтобы гражданин Фрязин не бил ноги зря.
- Воздухом охота подышать, - отказался от помощи Фрязин.
На улице, как водится, было тихо и благостно. Еще несколько лет назад, в домудацкий период, страшно было выйти. С Фрязина два раза шапку норковую сняли, один раз ондатровую, да один раз зарплату отобрали, он тогда слесарем работал по ремонту холодильных установок. Хорошо, не зарезали. А сейчас - хоть в полночь, хоть в три ночи, кругом закон и порядок, фонари вон светят… И никто их не побьет, потому как своевременно провели борьбу - тех, кто лампочки бьет, на этих фонарях тут же и вешали.
Ящик висел за углом, и Фрязин пошел туда, срезав угол через детскую площадку. И снова нахлынули воспоминания: вон под тем грибком обыкновенно раньше наркоманы кололись, в домике еблись пьяные подростки, в песочнице бомж спал. А сейчас - прямо, блядь, заглядение. Хоть сам с совком туда садись да куличики лепи. Вот же умные головы Мэр Великой Столицы да Сами-Знаете-Кто. Все ж жизнь пошла - не чета прежней!
С такими мыслями Фрязин опустил письмо в прорезь ящика, предварительно подумав, не написал ли чего крамольного. Цензура, конечно, нынче не та, что еще год назад даже, тогда каждое письмо вскрывали, а сейчас вроде только через два на третье. Может, не надо было писать, что Машка блядью работает? Так нет, оно теперь не блядь, оно теперь боец трудового женского фронта. Проституцию легализовали, и правильно, то ее хуй носил бог весть где, мать, бывало, вся плачет часов до трех, а то до утра, то и думай: или черные выебли да убили, или маньяк напал да на части порезал. А теперь все как у людей, всегда можно позвонить, спросить, куда поехала, с кем, на сколько, как дела идут… Заработок опять же - дай бог. Вон соседская Зинка в школе учительшей, так завидует, курва. А из учительш в бляди… в бойцы трудового женского фронта нельзя - не положено. Так что пускай завидует.
Не, правильно написал. Пусть бабка за внучку порадуется.
Фрязин возвращался назад, когда из полутьмы грибка выступила мрачная фигура.
- Гражданин Фрязин? - спросила она.
- Я, - Фрязин остановился и сделал шаг назад.
- Переговорить бы…
- О чем это? - Фрязин пожалел, что пистолета не взял. Надо же, только ведь подумал, как все хорошо да спокойно… Или это служба внутреннего контроля?
- Да вы не волнуйтесь, - сказала фигура и вышла дальше на свет. Фрязин узнал мудака Морозова и внутренне расслабился. Потом подумал и опять напрягся - какого еще хуя мудаку тут надо?
- Давайте вот сядем на лавочку, я вас надолго не задержу, - сказал мудак, доставая из кармана какие-то дорогие сигареты и протягивая Фрязину. - Садитесь, садитесь… Будет интересно.
Утро следующего дня у Фрязина началось совершенно по-дурацки, как не надо бы начинаться хорошему человеческому утру.
Во-первых, началось оно по-дурацки, потому что Фрязина лишили нового напарника - об этом мимоходом сказал дежурный. Мол, не жди. Объяснять, пизда, не стал.
Во-вторых, он начался по-дурацки, потому что отделение сплошь кишело дураками.
Дураки сидели на диванах, подоконниках, курили на крыльце, что-то делали в туалете и даже за стойкой дежурного тоже сидело два дурака.
- Что за хуйня? - отрешенно спросил еще не отошедший от вчерашней беседы с мудаком Морозовым Фрязин.
Лагутин пожал плечами:
- Сейчас в актовом зале соберут, скажут… Какой-то хуй приехал из управления, будет лекцию читать.
Мимо прошел дурак, оживленно лопоча сам с собой и помогая руками. Лагутин брезгливо посмотрел на него и предположил:
- Может, их теперь велено… того?
- Мочить, что ли?
- Ну да. Вон, в сортире аж семеро набились… Что они там делают, а? Дрочат небось?
- Нет, мочить как-то неверно. Вряд ли, - усомнился Фрязин. - А откуда они вообще взялись?
- А с утра привезли. На автобусах. Уж не знаю, где и насобирали.
- Гав! Гав! - крикнул дурак, пробегая мимо. За ним гнался еще один и отчего-то плакал, кричал:
- Бляяядь! Бляяядь!!
- В актовый зал! Все в актовый зал! - закричал кто-то.
Набились, сели. На трибуну влез усатый мужик из управления и сказал:
- Здравствуйте, товарищи. Вы, наверное, думаете все: что это нагнали слабоумных граждан? Объясняю: слабоумные граждане более не придурки, а ваши прямые коллеги.
Зал молчал, переваривая.
- Не поняли? Объясняю. Что сделал в свое время Адольф Гитлер? Адольф Гитлер велел уничтожить всех уродов, дураков и жидов.
- Правильно велел! - сказал кто-то в задних рядах.
Захихикали.
- Может, и правильно, - не смутился мужик из управления, - но нам с Адольфом Гитлером не по пути. Великая Россия суть демократическое государство. Вот примерчик только один: раньше гражданин при задержании мог потребовать адвоката, так?
- Так, - сказал в первом ряду выскочка Демин.
- Вот. А буквально через дня два выходит новая директива: гражданин может потребовать адвоката накануне задержания. Правда, не более чем за три дня.
- А как же гражданин будет за три дня знать про свое задержание?
- А хуй его знает, - разумно сказал мужик из управления. - Но демократия налицо. Тем не менее мы отвлеклись. Итак, вы думаете - зачем слабоумные граждане? Объясняю: чтобы всякие мудацкие рыла не сравнивали нашу Великую Россиию с гитлеровской Германией, принято решение: для отличия от человеконенавистнической политики Гитлера слабоумных граждан двинуть в рост. Вот на Западе всякие мудаки кичатся тем, что слабоумные граждане у них клеят коробочки, вьют веревочки и подстригают газончики. Правильно, вроде со стороны красиво. Но это своего рода шовинизм! А если слабоумный гражданин желает работать на иной работе? На его пути встают непреодолимые препоны. Поэтому принято решение: направить слабоумных граждан на работу в органы. С текущего момента каждому оперативному уполномоченному придается один слабоумный гражданин в качестве напарника. Со всеми вытекающими последствиями.
Зал встревоженно зашумел.
- А оружие? Оружие им дадут?
- В качестве оружия пока принято решение выдать электрошокеры.
- А зарплата?
- Зарплата обычная.
- А за рулем им же нельзя…
- За рулем будете сами. Если вопросов больше нету, берите по первому попавшемуся слаобумному гражданину, оформляйте и - вперед.
Фрязин вышел из актового зала в полной растерянности. Под фикусом сидел дурак и смотрел на него преданными глазами. С виду был смирный, слюни не текли. Почему-то Фрязин особенно боялся, когда слюни текут.
- Как звать? - спросил дурака Фрязин, сев на корточки.
- Гы, - улыбнулся дурак. - Володя.
- Стало быть, Володя, будешь моим напарником, - обреченно сказал Фрязин.
- Гы, - сказал Володя и пустил обильные пузыристые слюни.
Глава 7
"У нас, кстати, в коллективе активно обсуждалась проблема чекистов во власти. Мы понимали, что заявления об "угрозах демократии" в этой связи - заказная попытка некоторых СМИ "демонизировать" образ ФСБ, создать ей ореол "темной силы", отстаивающей не государственные, а узкокорпоративные интересы".
А.Андреев, и.о. начальника УФСБ Воронежской области
Журнал попался интересный.
Жуя бутерброд с колбасой "самашкинской мелкорубленной", Кукин устроился на стуле и раскрыл "Итого" жирными колбасными пальцами примерно на середине.
Министр Сетевой Культуры, демократично именовавшийся Семой Лебедевым, вещал о том, как растет и развивается рунет. Основной заботой Семы было не допустить выхода из рунета в какой-либо другой нет, а также не пускать в рунет лазутчиков из разных других нетов. Интервью с министром остроумно называлось "На net и суда нет". Использование латиницы подчеркивало демократический характер издания - и за меньшие нарушения его легко могли бы закрыть, как закрыли всякие другие. Вернее, закрылись они сами - как сказали в новостях, из-за угрызений совести вследствие проявлений космополитизма.
Сема Лебедев был, наверно, еврей. Вернее, не еврей, а непонятно кто - на таких постах трудились люди, имевшие в паспорте специальную печатку "Жидом не считать". Только с Кукиным таких работало трое.
Кукин листнул дальше, жуя.
В колонке опровергалась новость о присуждении Нобелевской премии по литературе писателю-фантасту А. Позоричу, который уехал в Америку в период обострения антимудацких настроений. Когда Кантемировская дивизия с триумфом вошла в Харьков, Позорич переоделся в женское платье и покинул город. С собой он якобы вывез скандальный роман "Вольдемар, президент", который затем издал у Галлимара в Париже, за что и получил - опять же якобы - Нобелевскую премию.
"Итого" утверждал, что премию гнусному писателю не дали, роман никто не издавал и вообще его в природе не существует, а Нобелевку на самом деле опять дали Министру Великой Русской Литературы Микитину, и опять за книгу "Русские идут" - уже четвертый раз. Для более убедительного описания вручения тут же была присобачена мутная фотография министра во фраке на некоей трибуне, а также написано, что весь нобелевский комитет плакал от счастья.
Большая часть журнала была посвящена голубым. Репортаж об открытии нового гей-клуба в Мурманске, маневры специального десантного полка "Голубые молнии", выход киберсупербестселлера "Алмазный мой конец" - завершающей книги "алмазной" декалогии легендарного Дурцева.
Книгам вообще уделялось много места. Целая серия трудов Министра Лебедева - "Как сделать вебсайт", "Как не делать вебсайт", "Стоит ли делать вебсайт", "Как заказать мне вебсайт". Новый Квакунин - "Заговор сионских подлецов"… Эту надо бы купить, Кукин любил цикл про сыщика Пендюрина, а с тех пор, как автор объединил в одну компанию сыщика, монахиню Евстафию и черного бульдога, книжки пошли совсем уж нарасхват - такое эта троица вытворяла… В секс-шопах даже набор появился: резиновый сыщик, резиновая Евстафия, резиновый бульдог. Хочешь, составляй композиции, сверяясь с текстом, хочешь, сам пользуйся.
От таких мыслей у Кукина встал было хуй, но тут зазвонил телефон и хуй упал. Кукин, жуя, взял трубку и обнаружил, что звонят не ему, но прекрасно слышно, чего говорят люди.
- Привет, Петрович!
- Здорово!
- Новость слыхал?
- А шо?
- Дураков в милицию набрали, в ВОПРАГ! По улице иду, а навстречу дурак в форме! Весь в соплях! Честь мне отдал!
- Во! А к чему бы такое?
- Суть правильное решение. Антимудацкая политика, милый мой. Мудак теперь видит что?
- Хуй что он видит.
- Мудак видит, что он хуже даже дурака! То есть слабоумного гражданина. Может, мудак профессор и доктор наук, а слабоумный гражданин его всегда может пиздануть промеж глаз, и все дела. Потому что - гражданин! Потому что не читал всяких там, блядь, маратов гельманов!
- До чего же мудрый человек Сами-Знаете-Кто!
- Да уж! Да уж!
В трубке запикало, а Кукин остался в недоумении, жуя. Вот же как работает связь.
С самого утра он хворал головой и блевал после вчерашнего перепоя, потом поспал малость и очнулся бодрым и голодным. Кстати обнаружилась колбаса, какие-то консервы без этикетки - малопонятная серая кашица, с равным успехом мясная как и рыбная, но съедобная, потому Кукин ел-ел и не мог остановиться.
Он бы и дальше ел, листая журнал, но тут ввалилась Лолка, держа под мышкой большой художественный альбом. В бархате, с кистями.
- Это еще что? - спросил Кукин, жуя.
- Видишь же - альбом.
- Я вижу. Что за художник?
- Никас Сарафанов. Модный. Пиздажист. Писать о нем буду, вот, взяла для вдохновения.
- Кто-кто? - привстал Кукин, жуя.