* * *
Георгий Зурабович, выслушав Киру, тут же заявил, потирая руки:
- Ну вот, моя работа выполнена! Передайте вашей старшей подруге, что теперь она может принести мне полную плату за воскрешение.
- За воскрешение?! - закричала Кира. - За какое такое воскрешение?! Кутька жил все это время в подвале с зайцами и знать не знал, что его хозяйка в это время себе нового щенка подбирает! А если бы я купила другого щенка и привыкла к нему, вы представляете, какое это было бы несчастье?
- Ну нет, такого быть не могло. Я ведь именно вашего щенка воскресил - вот этого.
- Да? Так он, по-вашему, все это время на том свете был, а не в подвале?
- Естественно, он пребывал на нижнем уровне астрала.
- А кто ж его там, в этом вашем астрале, откармливал, что он так вырос и растолстел?
- Действительно, интересный случай! Надо будет на этом материале написать новую главу для моей научной работы.
- А это что?! - Кира сняла с Кутьки красный ошейник и потрясла им под носом нахального мага. - Это Кутькин ошейник, который был на нем, когда он пропал! Ошейник вы тоже воскресили?
- Ну, телепортация пропавших вещей на их законное место - это уже не так сложно, как воскрешение, это и мои ученики умеют делать.
Кира от такой наглости просто задохнулась.
- Да вас!.. Да вас надо судить и в тюрьму сажать, как Грабового, который бесланских детей воскрешал! Теперь-то понятно, как этот Грабовой действовал! Он такой же проходимец, как и вы. Ну вот что! Если вы мне немедленно не вернете доллары, которые вам дала Жанна, я… я не знаю, что с вами сделаю! Я в газету пойду! На телевиденье!
- Да? - заинтересовался профессор Магилиани. - А я вам даже хороший совет дам: вам нужна передача Малахова "Пусть говорят": он охотно берет такие сюжеты. Вы расскажете, как обратились ко мне за помощью, как я велел вам искать щенка и как вы его нашли, живого и невредимого, и даже его ошейник был на нем! А я к вашему рассказу дам свой комментарий. Разъясню, как мне это удалось совершить, и все это будет для меня отличной рекламой! Идите, девушка, идите! Зеленый свет вам!
Кира, глядя в невозмутимо бессовестное лицо жулика-экстрасенса, поняла, что так все оно и будет. Горячая волна гнева поднялась в ней… И тут ее вдруг осенило.
- Нет, я по-другому сделаю, - сказала она спокойно. - Я прямо отсюда, вот прямо сейчас поднимусь к Лике Казимировне и все ей расскажу про вас и про Кутьку. Посмотрим, какую она вам тогда квартирку оставит по завещанию!
А вот на эти ее слова Георгий Зурабович ничего не ответил, а молча выдвинул ящик письменного стола, вынул оттуда сто долларов, сунул бумажку Кире и сказал:
- Возьмите и убирайтесь вон вместе с вашим паршивым щенком! Вы ничего не понимаете в духовной жизни, вы глухи к голосу вечности!
- С вечностью я разговаривать, может, и не умею, - спокойно сказала Кира, пряча деньги в сумочку, - зато с жуликами, выходит, научилась.
Она вышла из логовища мага и поглядела наверх, раздумывая, а не подняться ли ей к Лике Казимировне и не просветить ли ее насчет фальшивых собачьих воскрешений? Конечно, ей было неловко, да и страшновато вдруг стало, будто некая темная сила не пускала ее наверх, даже колени у нее ослабли. Девочка постояла, подумала и все-таки шагнула на первую ступеньку. Она поднялась на второй этаж, но позвонила не в квартиру Титаника и его хозяйки, а в соседнюю. Кира угадала - дверь ей открыла та самая Варвара Симеоновна, которая терпеть не могла Магилиани. Увидев счастливую девочку с грязнущим щенком на руках, она, умница, сразу все поняла и спросила:
- Ну что, нашелся твой щенок безо всякого воскрешения? Заходи!
Кира прошла в прихожую и опустила Кутьку на пол. Тут же из комнаты выскочил Титаник и принялся гавкать на Кутьку: чего, мол, в чужой дом явился, кто позволил?
- Танька, замолчи! Ты что, не видишь, что перед тобой ребенок?
Но Титаник уже все понял, потому что умный Кутька уже брякнулся на спину и подставил Титанику брюшко. Титаник сел и завилял хвостом.
- Проходи в комнату, а эти двое пускай общаются.
В комнате Кира села и все рассказала: и про то, как они с друзьями зайцев на Крестовском острове спасали, и как потерялся Кутька, и как выяснилось, что он всю зиму прожил вместе с зайцами в подвале. Передала она в точности до последнего слова и свой разговор с Магилиани, кончившийся возвращением денег.
- Ас чего ты взяла, что Могилиани хочет получить в наследство квартиру Лики Казимировны?
- Это не я - это Жанна догадалась. Я ее спросила после первого визита, почему профессор старушке два раза бесплатно собаку воскрешал, а с меня хочет взять так дорого? Неужели он такой добрый? А она мне ответила, что навряд ли он такой дурак, чтобы работать за бесплатно, наверняка у него есть какой-то интерес в отношении бабки, - это не я так сказала, а Жанна.
- Я понимаю. Ну и что же она еще сказала?
- Еще сказала: "Может быть, бабулька ему свою квартирку оставит в наследство, квартирка-то у нее отдельная и в центре города". Вот мне эти ее слова и вспомнились вовремя! Если бы я ему про квартиру Лики Казимировны не сказала, он бы мне ни за что деньги не вернул.
- Знаешь, а ведь эта Жанна угадала: Могилиани уже давно подбивает нашу Лику Казимировну переписать завещание на квартиру в его пользу. А Лика не решается, потому что завещание давным-давно написано - на меня и нашу третью подругу, еще с тех пор, как квартира была приватизирована. Лика уже нам намекала, что хотела бы оставить подарок своему "профессору", но при этом дала понять, что без нашего согласия завещание свое не изменит. Ну и мы с Агнией, это третья наша подруга, так же твердо протестуем. Квартира ее нам не нужна, и дай Бог никогда не понадобится, но мы не хотим, чтобы у кого-то были на нее виды. Смотри-ка, как эта Жанна все угадала и разложила по полочкам!
- Это потому, что она той же породы человек, что и Могильщик.
- Почему ты его так зовешь?
- Это не я, это ваши бомжи во дворе его так называли. Мы разговорились, пока я там на скамейке профессора поджидала. А они у вас симпатичные!
- Они не бомжи, девочка. Они просто люди, думавшие покататься немного на веселых лошадках алкогольной карусели. Карусель эта страшна тем, что никогда не останавливается: ездоков уже тошнит, и страшно им, и впереди только белая горячка, цирроз печени, падение и смерть, а сойти невозможно. С этой карусели надо только прыгать! Такие вот "белогривые лошадки"… Впрочем, зря я тебе это рассказываю, наверное. Просто мне хочется, чтобы ты поняла - таких людей надо не столько осуждать, сколько жалеть. Ну ладно! Ты знаешь, а Лики Казимировны еще нет дома, она как раз минут пятнадцать назад пошла на Кузнечный рынок. Ты можешь подождать ее, чтобы все ей рассказать?
- Могу, наверное… Только давайте я во дворе подожду, а то Кутька с утра ничего не ел, я ему хоть булочку какую-нибудь куплю.
- Да зачем же собаку булочками портить? Мы сейчас найдем Танькину запасную миску и дадим Кутьке нормального собачьего корма.
Они вышли на кухню, где Титаник и Кутька отлично проводили время: они то сидели друг против друга, то носились один за другим, то устраивали возню с притворной грызней и рычаньем.
- Так, все ясно! - сказала Варвара Симеоновна, глядя в угол, где на полу стояли две пустые миски, для еды и для воды. - Теперь я вижу, что Кутька и в самом деле жил в семье зайцев!
- Почему? - удивилась Кира.
- Ликуня оставила для Титаника целую миску тертой моркови с куриным фаршем, а он эту морковь на дух не переносит. Ясно, кто вылизал дочиста его миску! Ну, значит, никаких булочек ему уже не надо. Пойдемте-ка все на свежий воздух, а то как бы морковка не сработала - она ведь очень хорошо прочищает собачий кишечник.
В сопровождении Кутыси и Титаника Варвара Симеоновна и Кира вышли во двор. Иннокентий и Гербалайф сидели на лавочке, рядом с Иннокентием стояла спортивная сумка. Кутьку и Титаника спустили с поводков немного побегать, строго наказав не выходить за ворота: кажется, они это поняли и пустились бегать вокруг гигантского тополя в углу двора, а Варвара Симеоновна и Кира сели на скамейку.
- Как дела, Варвара Симеоновна? - спросил Иннокентий.
- Очень плохо. Я тревожусь за нашу Лику Казимировну. - И она рассказала Гербалайфу с Иннокентием о завещании на квартиру и происках Магилиани.
- Этого подлеца надо разоблачить! - сказал Иннокентий.
- И мы знаем, как это сделать! - добавил Гербалайф и похлопал по стоящей рядом спортивной сумке. - Тут у нас такое оружие против него!
- Какое же? - спросила Варвара Симеоновна.
- Фотоаппарат и видеокамера. Мы делаем разоблачительный материал. Если, конечно, девочка Кира согласится сфоткаться со своим песиком для глянцевого журнала и на видео.
Кира, естественно, согласилась и весьма охотно позировала с Кутькой на руках, а перед видеокамерой она еще и рассказала подробно историю фальшивого воскрешения своего щенка. И еще все договорились, как будут вести себя дальше.
И тут во двор вышел профессор Магилиани. Он только закрыл дверь подъезда, как к нему подошли Кира и Варвара Симеоновна, успевшие взять своих собак на поводки.
- Господин Магилиани! - обратилась к нему Варвара Симеоновна. - Вы действительно воскрешали щенка вот этой девочки?
- Да, я его воскрешал и воскресил! - раздраженно ответил Магилиани.
- И вот эту собаку - тоже?
- И эту собаку тоже! Я воскресил более тысячи собак по всей России и за границей! А что вам, собственно говоря, от меня надо?
- Спасибо, это все! - сказала Варвара Симеоновна и переглянулась с Кирой - обе они улыбались, держа на руках "воскрешенных" собак.
И только тут профессор увидел, что, пока он разговаривал с Кирой и Варварой Симеоновной, его снимал на видеокамеру Иннокентий - из-за его собственной машины. А Гербалайф тем временем сумел незаметно проскользнуть в подъезд и позвонить в свою квартиру.
- Кто позволил вести съемку? - в ярости вскричал Магилиани. - А ну-ка, ты, бомж дворовый, давай сюда свою камеру! - и он двинулся в обход машины к Иннокентию.
- А это не моя камера! - ответил Иннокентий и тоже двинулся вокруг машины, бережно прижимая к себе видеокамеру.
Они успели сделать вокруг машины всего два круга, но Магилиани ловко перепрыгнул через капот машины и схватил Иннокентия за рукав.
- Отпустите его! - закричала Кира. - Я все равно расскажу всем правду про ваш лохотрон с воскрешением! Хоть сто раз расскажу, если надо!
И тут в дверях подъезда показались Гербалайф с Димоном.
- Профессор! - негромко и вежливо сказал Димон. - Вы лучше уберите-ка руки от моей камеры.
Профессор Магилиани оглядел всех, немного подумал, потом сел в машину и укатил со двора.
Компания дождалась возвращения Лики Казимировны. Ей дали посмотреть запись на видео, и бедная хозяйка всех Титаников наконец-то признала правду.
- Да я и раньше все это чувствовала, только не хотелось мне думать, что все это обман. Мне ведь вроде как-то полегче было, когда я во всю эту ерунду будто бы верила…
- Тут не в одном лже-воскрешении дело, - сказал Димон. - Меня больше беспокоят его замыслы насчет квартиры Лики Казимировны. Вы ему обещали переписать в его пользу завещание на квартиру?
- Ну… Не совсем чтобы обещала, но обещала подумать. Только вот подруги мои не соглашались…
- И правильно делали! Я тоже категорически против!
- А вы-то тут при чем? - грубовато спросила Варвара Симеоновна.
- А при том, что у Магилиани явно план завладеть всем нашим домом. Он уже спрашивал меня, не соглашусь ли я отдать ему свою квартиру в обмен на другую, большей площади. Я ответил, что я не хозяин всей квартиры, у нас еще жилец есть - Андрей Гербер. Так этот подлец мне ответил, что проблему с нашим соседом он будет решать отдельно.
- Ой, мамочки! - воскликнул Гербалайф. - Нет, с этим профессором надо что-то делать…
- А что с ним сделаешь?
И все уныло согласились, что с жуликом Магилиани справиться будет очень и очень непросто.
Жулик Магилиани между тем с неделю вообще не показывался в своей конторе, остерегался, но потом начал вести прием как ни в чем не бывало. Но тучи над его головой уже собирались, хотя он об этом еще не догадывался. Через месяц в журнале "Собаки и люди" появился портрет Кутьки с хозяйкой. И не просто так появился, а был напечатан на обложке, как занявший первое место на конкурсе собачьих портретов. Иннокентий получил и премию, вернее, извещение о премии в пять тысяч долларов! Извещение это у него немедленно отобрал Гербалайф и отнес на хранение Агнии Львовне.
- Приберегите пока! - сказал он. - Мы попробуем подыскать Иннокентию комнатенку за эти деньги, а уж потом получим премию. А то ведь пропьет.
Агния Львовна с ним согласилась и извещение о премии припрятала. А про себя невесело подумала, что теперь за пять тысяч долларов можно купить собачью конуру, но не жилье для человека. Но она оказалась не права! За эти пять тысяч долларов Иннокентий не просто жилье купил, а получил назад свою трехкомнатную квартиру от самого Магилиани. И вот как это случилось.
Только вышел собачий журнал с Кутькой и Кирой на обложке, как во двор дома на Кузнечном повалили толпы обманутых Магилиани собаковладельцев. Некоторые приходили так, а некоторые со здоровенными собачищами на поводках - и все горели жаждой мести за обман и отнятые обманом деньги. Кто-то начал собирать материал на мага-воскрешателя, кто-то уже подал на него в суд. Магилиани исчез из конторы и, как сначала думали соседи, вообще из города. Но это было не так. Однажды он появился поздно ночью и позвонил в дверь Гербалайфа и Лимона. Он сказал, что ему нужен Иннокентий - "по собачьему делу". Друзья согласились, чтобы встреча Магилиани с Иннокентием состоялась, но только в присутствии всех, имеющих отношение к данному делу. Однако будить старушек ночью не стали, поэтому встречу назначили на следующий день в кафе на Владимирском проспекте, неподалеку и все же в достаточном отдалении от двора, в который Магилиани ни за что не соглашался прийти днем, когда тут стояли пикеты возмущенных хозяев воскрешенных собак.
На встрече присутствовали все три подружки и три друга, ну и Магилиани, само собой. Выяснилось, что он уже получил повестку в суд и его чрезвычайно беспокоит материал, снятый Иннокентием на видеокамеру.
- Сколько вы хотите за эту кассету? - напрямик спросил он Иннокентия. - Плачу наличными, сейчас же и при свидетелях.
- Это что - шантаж? - возмутился Иннокентий.
- Какой же это шантаж! - в свою очередь возмутился Магилиани. - Это же не вы требуете с меня деньги, а я их вам предлагаю! Пять тысяч вас устроит?
- Нет! - гордо ответил Иннокентий. - Я сам могу вам дать пять тысяч!
- Интересно, откуда у бомжа такие деньги? - хмыкнул Магилиани.
- Я не бомж! - обиделся Иннокентий. - У меня есть временная регистрация, я квартиру снимаю… А деньги я честно заработал - премию получил! За портрет собаки, вот!
- А вы, между прочим, свои делишки обделываете как раз в бывшей его квартире! Как последний мошенник! - еще больше обиделся за друга Гербалаиф.
- Которую он, между прочим, продал как раз всего за пять тысяч долларов! - сказала Лика Казимировна - Такому же обманщику и выжиге, как вы!
И тут все замолчали. Все поняли, что вот только что были произнесены какие-то очень важные слова. Роковые слова. Вот только для кого роковые - это было пока неясно. Лика Казимировна поднялась, выпрямилась во весь свой небольшой рост и с большим достоинством произнесла:
- Пойдемте, друзья. Нам здесь делать нечего. А вы можете быть спокойны, профессор! Мы не мстительны и преследовать вас не станем, даже имея на руках неопровержимые свидетельства вашего мошенничества! - и с этими словами Лика Казимировна отправилась к выходу.
- Вот и прекрасно! - сказал Магилиани. - Давайте сюда кассету!
- Отдайте ему кассету! - бросила Лика Казимировна через плечо и вышла из кафе. Друзья переглянулись, Димон пожал плечами, Иннокентий покачал головой, Гербалаиф шумно вздохнул и положил кассету на стол.
- Вот, берите кассету! Можете посмотреть и подумать! - сказал он профессору и вдруг добавил, уже выходя за дверь: - И учтите, что у нас осталась копия!
- То есть … как это?
- Да так. Вы же хотели кассету? Теперь она у вас есть. А у нас - копия.
И друзья вышли из кафе вслед за Ликой Казимировной, а Магилиани остался за столиком один. Он мрачно смотрел на удаляющуюся компанию, и его холодные глаза горели как две льдинки. Ему бы успокоиться на этом, судьбу поблагодарить да благородству Лики Казимировны поклониться, но не таков был профессор-экстрасенс Магилиани…
Дело обманутых хозяев "воскрешенных" собак между тем обрастало подробностями, число свидетелей обвинения росло, но следователь не мог даже арестовать наглого мага-воскрешателя. Тот ломил напропалую: обвинения он отметал и утверждал, что всех собак действительно воскресил - и точка! Следователь уже стал намекать потерпевшим, что Магилиани сам верит в свои воскрешения, а потому эксперты-психиатры могут признать его невменяемым и не ответственным за свои поступки.
Злоба подвела профессора. Ему бы благодарить да радоваться, что Лика Казимировна и ее друзья не участвуют в обвинении, а он решил ей отомстить! А за что, спрашивается? Но злоба слепа, и она вывела профессора ранним утром на трамвайные рельсы для черного дела. Но не слепы были защитники правого дела Гербалайф и Иннокентий! Гербалайф как-то углядел, что профессор ранним утром рассыпал что-то на рельсах, а потом туда слетелись голуби и начали это "что-то" клевать. Дождавшись, когда профессор ушел во двор и скрылся в конторе, Гербалайф вышел на рельсы, разогнал голубей и стал внимательно осматривать трамвайные пути. Он почти сразу же увидел какие-то подозрительные мелкие образования в форме то ли гаечных ключей, то ли косточек. Он взял несколько сухих катышков и понюхал - ничем противным они не пахли, и он понес их Иннокентию.
- Смотри-ка, Кеша, что я нашел на трамвайных рельсах! Ты знаешь, что это такое?
- Сухой собачий корм "Чарли". Просыпал кто-то.
- Не кто-то, а Могильщик! И вот скажи, Кеша, зачем профессору рассыпать собачий корм на трамвайных рельсах? Не голубей же кормит наш гуманист! - И он рассказал другу, как увидел профессора на рельсах за этим подозрительным занятием.
- Так вот почему Титаник всегда бежит к рельсам! - воскликнул Иннокентий и побледнел от ужаса и негодования. - Он хочет, чтобы и этот Титаник попал под трамвай!
- Да ты что? Да не может этого быть! Да разве же можно так ненавидеть собаку? - засомневался Гербалайф. - Да весь этот корм голуби склюют, пока ты Титаника на прогулку выведешь! Да его первым же трамваем в пыль превратит!
- Вот пыль-то опаснее всего - ничего не разглядишь, а запах, запах-то остается! Вот Титаник на него и бежит! Так выходит по всему, что прошлого Титаника Лики Казимировны Могильщик специально на рельсы заманил!
- Что будем делать? Бить или в суд подавать? - деловито спросил Гербалайф.
- Ни то ни другое. Для начала надо заснять, как Могильщик этим делом занимается, а потом снять, как Титаник бежит к рельсам.
- Да я ж его не выпущу на рельсы!