- Катюша, зачем такая жестокость? - начала было Надежда, но Катя ее перебила:
- Мама, помолчи, пожалуйста, минутку, не мешай! - И она снова гневно уставилась на сестру. - Наталья! Так Юрик Ахатов погиб, под электричку попал?
- Ну да, ты же знаешь, Катя! Как это бессердечно с твоей стороны - напоминать об этом… А еще единственная сестра! - Наталья встала из-за стола и хотела уйти.
Но Катерина вскочила с места и перехватила ее за руку.
- Сядь! Сейчас же сядь на место! - Испуганная Наташка села на место и притихла, а Катя встала над нею, держа руки на ее плечах и крепко прижимая ее к стулу. - Слушайте все! Так вот, сегодня в обеденный перерыв я вышла на Невский. Иду это я от Дома книги к Малой Конюшенной, хотела в христианский магазин "Слово" зайти, а навстречу мне идет живой и невредимый Юрик Ахатов!
- Как это? - спросил Артем. - Это как понять - "живой"?
- Ой! Не может быть! - испуганно воскликнула Надежда. - Привиделось тебе?!
- Я могу тебя свозить на его могилку, - печально сказала Наташа и поглядела на сестру большими, налитыми слезами и болью глазами.
- Какая могилка, когда я его живого видела?!
- Ой, Катя! Да ведь ты просто обозналась! Это какой-то другой мальчик тебе навстречу попался, просто очень похожий на бедного Юрика! - воскликнула Наташа и заулыбалась.
- Опять театр: "Увы, бедный Йорик!" То есть Юрик. Своди, своди меня на его безвременную могилку, сестрица! Хочешь, прямо сейчас и поедем? Одевайся!
- Ну тебя, Катька! Никуда я не поеду, да еще вечером. Мало ли кто кому привидится… Мам, ну дай же мою пиццу, а? Есть так хочется!
- Мама, убери ты эту пиццу по-хорошему, прошу тебя! А то я ее сейчас по стенке размажу! - закричала Катерина.
- Родную сестру - по стенке? - ахнула Надежда.
- Да не сестру, а пиццу! Наталья, если ты сейчас же во всем не признаешься, я сама отволоку тебя на могилку бедного Юсуфа, прямо в Александровский сад!
- А при чем тут Александровский сад? - удивился Артем.
- Сейчас поймете! "Видения" говоришь, Наташечка? Так вот, я сразу же остановила Юрика, и мы с этим "виденьем-привиденьем" пошли в кафе и там почти час разговаривали, я чуть с обеда на работу не опоздала. Ну, ты же у нас и стерва, Наталья! Понимаете, они поссорились с Юриком, и эта негодяйка решила его похоронить! Она устроила целый спектакль и всем нам расписала и дала в нем роли! И мы, как идиоты, играли эти роли, каждый свою: бабушка примчалась и спала у нее в ногах…
- Ну, уж и в ногах! - пробурчала Наталья.
- Молчи! Как ты могла так с нами поступить, Наталья? Меня из Испании выдернула…
- А я тебя не звала!
- И звать не надо было! Я, дура, сама примчалась утешать и поддерживать единственную сестру. Бабушку не пожалела, мать с отцом на уши поставила! Режиссерша сопливая!
- С ума сойти! - воскликнула Надежда, хватаясь за щеки. - Так это был спектакль?!
- Ну да! Наконец-то до вас дошло, - сказала Катя, села на стул и пододвинула к себе Наташкину пиццу. - Все мы ей подыгрывали в ее дурацком спектакле. А больше всех, конечно, Юрке досталось, ему вся школа проходу не давала: "Спи спокойно, бедный Юсуф!"
- Стойте, девочки! Так, выходит, и сам Юрик про это знал? - спросил Артем.
- Еще как знал! Ее подружки, такие же стервочки, объявили всему классу о гибели Юрика-Юсуфа и устроили ему показательные похороны. С цветами, венками и речами.
- Как? - обалдело спросила Надежда.
- Просто. Символические похороны у памятника Пржевальскому в Александровском саду. А перед тем они еще отпечатали на принтере траурные извещения и развесили по всей школе. В извещении было объявлено, что Юрий Ахатов сменил имя на Юсуфа и под этим именем его и хоронят. В назначенный час у памятника собрались безутешная подруга Юсуфа - вот она! - а с нею такие же безобразницы ее подружки, все до одной с букетиками, и целая толпа одноклассников и просто любопытных из их школы. Читали какие-то скорбные надгробные речи, причем некоторые даже в стихах. Наталья в черном стояла с черными розами наперевес и рыдала, а подруги ее утешали. Юрик речей не слышал, он издали, из-за деревьев подглядывал. Потом, когда все разошлись, он подошел и увидел: под мордой верблюда Пржевальского кучей лежат цветы, а сверху черные розы, перевязанные лентой, а на ленте надпись: "Спи с миром, бедный Юсуф". И это еще не все! С тех пор регулярно эта надпись на памятнике Пржевальскому повторяется - кто-то пишет ее мелом у ног верблюда. Интересно, кто бы это мог быть?
- Ну, не одна я… - начала было Наталья, но Катерина на нее только глянула, и та примолкла.
- И вот теперь, если вы спросите у ребятишек, играющих в Александровском саду: "Как зовут верблюда Пржевальского?" - они вам ответят четко и определенно: "Юсуф!" Вот такая вот история! - Закончив рассказ, Катерина принялась за пиццу.
В кухне повисла тишина. Нарушила ее Надежда.
- Наташа! Да как же ты могла такое сотворить, девочка? - спросила она сокрушенно. - С Юриком и со всеми нами?
Наталья встала с места и пошла к дверям. У самых дверей кухни она обернулась и сказала проникновенно, горько и значительно:
- Вам этого не понять!
- А ну вернись! - крикнул отец и рванулся за нею, но Натальи уже и след простыл, только по коридору прозвучал топоток.
- Сядь, сынок! - сказала Агния Львовна, и Артем послушно сел: собственно, он и не знал, зачем он хотел бежать за Натальей.
- Весь дом на уши поставила, всех подруг и друзей подключила! Такое шоу устроила, негодяйка! - доев пиццу, снова закипела Катерина.
- Да… Талант несомненный! - сказала Агния Львовна. - Катюша, ты что, бросила кормить Максимку грудью?
- Нет. С чего ты взяла, бабулечка? - удивилась Катя.
- В таком случае перестань волноваться, а то молоко сквасишь.
- Ох, бабушка! Вечно ты Наташку защищаешь!
- Я разве защищаю? Я ни слова в ее защиту еще не сказала. Я только отметила ее несомненную театральную одаренность, ее талант.
- Мама, ну при чем тут ее таланты? - возразила Надежда. - Такое издевательство она над бедным мальчиком устроила! Заживо похоронила! Это же грех какой!
- Не преувеличивай, Надюша, греха тут особого нет: хоронили-то они все-таки несуществующего Юсуфа, а не Юрика.
- Ну а какая разница? Он же ислам принял и стал Юсуфом! - сказал Марк.
- Да не принимал он никакого ислама! - засмеялась Агния Львовна. - Неужели вы не поняли, с какого боку тут ислам?
- Нет. Ас какого он боку? - удивился Артем.
- Она для того и перевела Юрика в ислам, чтобы мы за него не вздумали панихиды заказывать и записки за упокой подавать.
- Ой, а ведь это похоже на правду! Жаль, я не догадалась его спросить, почему он вдруг Юсуфом стал! - воскликнула Катя. - Вот был бы ужас, если бы мы за него панихиды и сорокоусты заказывали! Ну это надо же, какая паршивка - все предусмотрела!
- Предусмотрела… Но тут еще надо разобраться, может быть, есть и другая причина в этом Наташкином переводе Юрика в ислам.
- Какая?
- А та, с которой вообще началась вся эта история. Мы еще не выяснили вину самого Юрика.
- Юрика? При чем тут Юрик? Чем же Юра-то виноват?! - возмутилась Надежда. - Столько лет дружили, и на тебе! Похоронила!
- Под верблюдом! - уточнила Катя. - И черные розы сверху положила!
- А давайте, мои дорогие, оставим пока Наталью в покое и выясним, что же все-таки произошло между нею и Юрием Ахатовым?
- Она ни за что не скажет, - вздохнула Надежда. - Хотела бы - давно бы сказала хотя бы бабушке. А тебе, Катюша, Юрик не сказал, из-за чего они поссорились и почему Наташа так на него рассердилась?
- Ну… Он в основном на нее жаловался, - сказала Катя и задумалась. - А, в самом деле, что ж он про себя-то ничего не сказал? Чем-то же он ее обидел, надо думать?
- Одно из двух: либо он ни в чем своей вины не видит, либо вина эта так велика, что ему и сказать о ней стыдно, - сказала Агния Львовна.
- Вон оно что! - протянул Артем. - Ну, если он всерьез Наташку обидел, я ему голову отвинчу!
- И похоронишь под верблюдом Пржевальского! - сказала Катя, поднимаясь. - Ладно, вы тут сидите, пейте чай, а я поехала к Юрику! Я у него на всякий случай адрес и телефон догадалась взять. Надо эту историю до конца распутать, и я ее распутаю! Ох, бедные мои ноги…
- Ты же на машине, - резонно заметила Агния Львовна. - Поезжай в тапочках!
- Ты что, бабулечка? А вдруг меня гаишники остановят - как я выйду к ним в тапочках? Это как же я буду выглядеть? Да меня первый же гаишник по полной оштрафует, если я предстану перед ним в таком виде!
- Может, лучше поехать мне и поговорить с ним как мужчина с мужчиной? - предложил Артем.
- Нет, папа. У нас с ним вроде бы получился разговор по душам, ну так мне его и заканчивать. Вы Наташку без меня пока не трогайте, ладно?
- Да не тронем, не тронем. Ей уж сегодня досталось! - успокоила ее Надежда.
* * *
Катя вернулась через полтора часа, веселая и довольная.
- Ну что? - спросила Надя, впуская ее в прихожую. В дверях кухни стояли Агния Львовна и Артем.
- Погодите, дайте разуться. Зовите нашу актрису, я ей покаянное письмо от Юрика привезла!
- Вот так, значит? - спросил Артем.
- Вот так, папа! И мало еще этому Юсуфу досталось от нашей Наташки. Конечно, такое шоу с похоронами под верблюдом никто другой бы не додумался устроить, кроме нашей паршивки, но он был наказан за дело! Молодец сестренка!
- Где письмо? - спросила, подходя к сестре, подслушивавшая под дверью кухни Наталья.
- На, держи! Прочтешь - приходи чай пить! Все обвинения с тебя снимаются!
- А я никогда и не чувствовала себя виноватой! - нахально заявила Наташка, выхватывая из рук сестры письмо и ретируясь с ним в свою комнату.
- Так в чем же там было дело? - спросила Агния Львовна, когда все уселись за кухонный стол.
- Да, давайте-ка я вам быстренько расскажу, чтобы потом Наташку не смущать. Ну, про программу растления школьников под видом сексуального образования вам рассказывать не надо?
- Лучше не надо! - сказала Надежда, содрогнувшись.
- Короче, им внушают, что ранний секс - дело, так сказать, житейское и нормальное. Вот Юрик и решил, что им с Наташкой тоже пора это дело начинать. А Наташка, молодец, заявила ему, что, во-первых, не чувствует себя готовой начать взрослую жизнь женщины, а, во-вторых, собирается ее начинать только со своим венчанным мужем. Этот дурак разозлился и заявил, что в таком случае он знает девочек, которые не откажутся от таких отношений уже сейчас. Он еще и возревновал, дурачок, к этому будущему Наташкиному мужу и заявил ей: "У тебя еще когда-то будет муж, а я себе сейчас хоть пять жен могу завести! Не забывай, что я наполовину татарин!" Вот это он напрасно сказал. Наташка ему тут же заявила: "Заводи хоть целый гарем! Но помни, что в таком случае ты для меня умер!" И весь этот разговор был у них во время поездки за город. Они поссорились и ехали домой врозь, и по дороге Юрик начал демонстративно ухаживать за другими девочками. Наташка сидела в уголке вагона с подружками и плакала. Он это видел и радовался, дурак такой, что сумел ей досадить. Плохо он, оказывается, знал свою подружку детских лет! Тут как раз в поезде стоп-кран дернули - кто-то чуть не попал под электричку, но все обошлось. Поезд пошел дальше. Юрик думает, что именно в этот момент у Наташки сложился план отмщения, потому что она стала как-то уж очень театрально рыдать, а ее подружки начали безудержно хихикать, все время поглядывая на него. Он уже тогда заподозрил неладное, но чтобы такое! В общем, на другой день, пока эта хитрюга сидела дома и перед вами спектакли разыгрывала, подружки ее разыгрывали шоу в школе. На похороны половина школы сбежалась! Юрику потом месяц проходу не было, из других классов прибегали посмотреть на "верблюда Пржевальского", даже первоклашки приходили! Сначала он злился, а потом понял, что сам во всем виноват, и пытался с Наташкой помириться, заговаривал с нею, но она проходила мимо него, как мимо пустого места.
- И правильно делала! - сказал Артем.
- Так он раскаивается? - спросила Агния Львовна.
- Еще как, бабулечка! Письмо-то у него, оказывается, еще с лета написано, и даже наполовину в стихах. А в прозе он мне сказал, что готов свой поганый язык отрезать и себе в одно место засунуть.
- Хорошая казнь для охальников! - одобрила Агния Львовна.
- Все бы ничего, только вот жаль бабулечку и моего отпуска прерванного! - вздохнула Катерина.
- Ну что, простим негодницу? - спросила Надежда.
- Придется! - сказал Артем. - Не девка, а огонь и ветер в одной юбке.
- Но простим мы ее при одном условии! - сказала Агния Львовна. - Пусть уж и она теперь простит Юрика.
Тут из-за двери выплыла подслушивавшая Наталья.
- Юрку я, так и быть, раз уж все просят, прощу. Тем более что теперь у меня в руках документ о его раскаянии! - заявила она и потрясла толстым письмом. - Но Юсуфа - никогда!
История пятая
Лето начинается в Оринке
Уже с самого начала апреля начали поговаривать о даче. У Варвары Симеоновны и Лики Казимировны своих дач не было, но зато она была у семьи Пчелинцевых, а коли уж дружили семьями, и дружили давно, то и лето подружки с детства и до старости проводили вместе - на этой самой пчелинцевской даче в деревне Оринка.
На самом деле Оринка - это было одно из старинных названии деревни Ириновка Всеволожского района под Петербургом. Когда-то здесь располагалась страна Ингрия, позднее шведами переименованная в Ингерманландию, потом она по Ништадтскому миру отошла к Российской империи. Деревня эта - одно из древнейших поселений Ингрии, ее знали еще варяги: на шведской карте 1580 года она обозначена как Вирингсланд, ее ингерманландское название было Мориаселка, позже обрусевшее в Марисельку, потом она стала называться Оринкой и так называлась до самого Петра Первого, а уже после стала Ириновкой.
Деревня располагалась на так называемой "гриве" - одном из древних уступов, спускавшихся к Ладожскому озеру, а именно, Ириновской Гриве. Когда-то школьницы Варя, Лика и Агуня увлекались краеведением, они и раскопали в книгах старинную шведскую карту, узнали, что деревня Ириновка, оказывается, гораздо старше самого Петербурга! Из всех старинных ее названий им больше всего понравилось Оринка, и девочки так и стали звать свою любимую деревню. В школьном отделе Публичной библиотеки им помогли найти карту XVI века, на которой уже была обозначена деревня, правда под названием Вирингсланд. Более того, им даже сделали копию этой карты, что в те годы было делом строго подконтрольным и непростым, особенно когда это касалось карт! Девочки копию раскрасили акварелью и цветными карандашами, поместили в рамку и повесили на гостевой веранде на даче, причем в затененном углу - чтобы карта не выгорала. Внизу карты была надпись каллиграфическим почерком: "Страна Ингрия и село Оринка (Вирингсланд)". С годами карта не выгорела, только слегка пожелтела и потемнела и оттого стала выглядеть еще убедительней.
Как же любили все трое дачу в Оринке! Они упрямо отказывались от путевок в пионерские или спортивные лагеря - Оринка и только Оринка! Девчонками они проводили в ней не только летние каникулы, но также зимние, весенние и даже осенние "непогодные каникулы" норовили прихватить. Пока они были детьми, с ними на дачу по очереди ездили родители. Потом девочки выросли, Агния и Варвара вышли замуж, и на дачу они ездили уже с собственными детьми, а еще позже стали брать в Оринку на все лето внучек Агнии Львовны и внуков Варвары Симеоновны. Но вот и внуки выросли, дача перестала их привлекать, а обоих внуков Варвары Симеоновны родители вскоре увезли за границу, в Германию, и лишь три подружки-старушки хранили ей верность.
Выезд подруг на дачу был делом хлопотным и продолжительным. Сначала, в солнечный и теплый субботний день в последних числах апреля, на дачу с ревизией приехали Надежда, Катя и Марк. Надежда принялась хозяйничать в доме, а для Кати поставили на солнышке кресло и велели сидеть, дышать воздухом, загорать и ни во что не вмешиваться: ей оставалось меньше двух месяцев до родов. Марк переоделся в захваченный из дому спортивный костюм и первым делом придирчиво осмотрел дом, сад и "дворовые постройки", то есть туалет, дровяной сарай и колодец, на предмет срочного послезимнего ремонта. Постройки были в порядке, а вот вода в колодце Марку не понравилась, поскольку первым же ведром он зачерпнул огромную дохлую жужелицу. Он решил колодец почистить, а для этого надо было обратиться за помощью к соседям. Подъезжая к даче, он заметил, что перед домом напротив стоит голубая "Волга" - значит, Борис Николаевич тоже решил начать дачный сезон. Марк подошел к высоким, сваренным из железных прутьев воротам и позвал:
- Борис Николаевич! Вы дома?
Из-под машины показалась коротко стриженная седая голова соседа.
- День добрый, Марк! Привез своих старушек?
- Еще нет, но скоро привезу. Сначала дачу к их приезду надо подготовить.
- Хорошее дело!
- Борис Николаевич, у вас есть электрический насос?
- Где-то был. А зачем он тебе? Поливать-то еще рано…
- Хочу выкачать воду из колодца и почистить его…
- Колодец? А зачем его чистить? Воду же зимой соседи и у вас, и у нас брали, так что она чистая. Естественный водообмен: одну воду черпают - другая прибывает. Я свой колодец никогда не чищу, а вода у нас всегда хорошая. Была б плохая, соседи бы колодцем не пользовались…
- Ну, а я вот в своем колодце жужелицу дохлую ведром подцепил.
- Подумаешь, жужелица! Я сегодня мышь утопшую вытащил - и то ничего: выбросил под куст и вся недолга.
- Нет, я все же хочу свой колодец почистить… Так вы дадите мне насос?
- Да ради Бога!
Борис Николаевич извлек из-под машины свое длинное худощавое тело и пошел искать насос. Через полчаса он принес и насос на плотике, и длинный моток шланга.
- Вот, держи! Еле нашел: насос под кроватью в мансарде оказался, а шланг почему-то в бане… Только зря ты это затеял, Марк!
- Ну, я уже настроился…
- А, ну тогда конечно! Настрой - великое дело! - И, вручив снаряжение Марку, Борис Николаевич снова полез под машину.
Марк выкачал колодец чуть не досуха, а воду перекачал в дождевую бочку у крыльца - пригодится на хозяйственные нужды. К этому времени у Надежды сварилась привезенная из города картошка, они перекусили, и после обеда Катя прилегла отдохнуть, Надежда принялась греть на плитке воду для мытья полов, а Марк пошел по деревне искать работника на очистку колодезного дна: густой глинистый осадок мотор насоса уже не брал…