- Ха-ха-ха! - залился смехом, похожим на бульканье кипящего на очаге чайника, Абдурахман. - Так и нужно наказывать жадных судей! Да прославится имя Насреддина - защитника бедных!
Тощий злобно глядел на длинноносого. Караванщики с интересом прислушивались к рассказу, перемигивались, не скрывая улыбок,
- Прекрати смех, нечестивец! - грозно крикнул толстяк Абдурахману. - Или мы прогоним тебя - добирайся до города со своим верблюдом один, как хочешь…
Длинноносый покосился на погонщиков и придал лицу серьезное выражение.
- Вот еще случай, - скучным голосом протянул тощий. - Решал я спор между муллой и бедняком. Мулла еще накануне принес мне жирную курицу с цыплятами…
- И она оказалась поддельной, как горшок с медом? - догадался толстый.
- Нет, курица была настоящей, но когда я спросил муллу, что он может сказать в доказательство своей невиновности, то Насреддин, находящийся тут же, крикнул: "Не задавай глупых вопросов, судья! Ведь та курица с цыплятами, которую тебе вчера передал мулла, уже все сказала!"
- Ха-ха-ха!.. - забулькал было Длинный Нос, Но тощий судья продолжал:
- Знай: Насреддин часто пользуется каким-нибудь трудным спором или сложной тяжбой, для того чтобы опозорить судью!
- Меня-то, если на то будет воля аллаха, он не сумеет провести, - ухмыльнулся толстяк.
- А вот как ты, о сын мудрости, решил бы такой спор: жалобщик утверждает, что он стоял все время рядом с дровосеком и подбадривал его, говоря при каждом взмахе Топора: "Вот так, вот так". А теперь дровосек, получив плату за труд, не хочет делиться. Как тут быть?
Толстый продолжал улыбаться, но глаза его стали растерянными.
- Я тоже не мог ничего придумать. Но тут подвернулся ходжа и решил это дело в одно мгновение. Он взял у перепуганного дровосека его деньги и позвенел ими возле уха жалобщика, приговаривая: "Тот, кто не работал, а только болтал, тот получает вместо денег их звон".
- Да прославится мудрый Насреддин! - закричал пронзительно Абдурахман - Длинный Нос.
Толстый судья озабоченно покачал головой:
- Да, он, пожалуй, умнее, чем мне говорили…
И впервые за многие дни улыбка сползла с его круглого, как таз, лица.
А тощий, очевидно, тоже впервые за многие дни, улыбнулся Улыбка получилась какой-то скомканной, более похожей на судорогу, чем на улыбку, но все же это было большим событием для мрачного тощего судьи.
- А вы знаете, - очень громко, чтобы его услышали караванщики, начал Длинный Нос, - как ходжа отвечает на вопросы? Еще в школе, учеником, он прославился решением знаменитой задачи о двух коровах.
- "Две коровы, одновременно проходившие по узкой улице, сцепились рогами. Первая шла слева, вторая справа. Которая может сказать, что другая первая зацепила ее своим рогом?" - скороговоркой закончил тощий. - Про эту задачу ты говоришь?
- Именно про эту, о многомудрый, - приложил руку к груди Абдурахман и продолжал: - Ученики отвечали по-разному…
- Первая виновата, - не вытерпел толстяк.
- Нет, вторая, - сказал тощий.
Длинный Нос хихикнул. Оба судьи негодующе посмотрели на него.
- Вы оба неправы, справедливейшие и достойнейшие, - почтительно произнес бывший великий подслушиватель бывшего пресветлого эмира.
- Так как же решается задача? - удивился толстяк.
- Какая же корова может сказать, что зацепили ее? - вытянул шею тощий.
- Насреддин сказал: "Эх, да где же это видано, чтобы коровы заговорили? Как же вы хотите, чтобы одна из них сказала что-то другой? Из говорящих коров я встречаю только одну породу - судейскую, да и то она, пожалуй, скорее относится к ишакам!"
И Абдурахман довольно забулькал.
- Дурак он, этот Насреддин, - серьезно сказал толстяк. - Я уверен, что я бы смог победить его даже в споре.
- А ответьте на вопрос: что такое нож? - спросил подслушиватель тощего судью.
- Ну… то, чем режут!
- Мудро, о мудрейший! Но знаете ли, что ответил ходжа? "Это пила, у которой еще не прорезались зубы!"
- Хе-хе! - произнес тощий, и было непонятно, кашель это или неумелая попытка рассмеяться.
- А почему охотник, когда стреляет, закрывает только один глаз? - продолжал Абдурахман. - Знаете, как это объяснил ходжа? "Если бы он закрыл оба, то ничего бы не увидел!"
- Ха-ха-ха! - раздался с той стороны, где лежали верблюды, хохот караванщиков.
- Хи-хи-хи! - вторил Абдурахман.
Самодовольный толстый судья нахмурился, а тощий еще так не привык к смеху, что пока больше не повторял попыток улыбнуться.
- Он умеет выворачиваться не только из самых трудных, но даже и из смешных положений, - сказал тощий. - Знайте это! Слышали вы историю с кислым молоком?
- Нет, - скучным голосом ответил толстяк. Он уже начинал понимать, с каким противником ему придется встретиться, и каждая история об остроумии и находчивости ходжи все более и более ухудшала его настроение.
- Однажды в жаркий день ходжа пришел домой и попросил миску кислого молока, говоря: "Нет ничего полезнее и приятнее для желудка в такую пору!" Но оказалось, что дома нет никакого молока - ни кислого, ни свежего. "Хорошо, что нет, - сказал ходжа. - Кислое молоко вредно человеку". Слышавшие это родные зашумели: "Ты противоречишь себе! То ты говоришь, что кислое молоко полезно, то - что оно вредно. Когда же ты прав?"
- Ну, и как он вывернулся? - с интересом спросил Длинный Нос.
- Он ответил: "Если кислое молоко есть в доме - то оно полезно, если нет - то вредно…"
- А слышали вы, как ему дали задачу покрасить материю в такой цвет, чтобы он был ни синий, ни красный, ни черный, ни зеленый, ни желтый, ни рыжий?.. "Хорошо, - ответил ходжа. - Зайдите за этой материей ко мне в любой день, но чтобы он не был ни понедельником, ни вторником, ни средой, ни четвергом, ни пятницей, ни субботой, ни воскресеньем".
- Говорят, он даже брался выпить море, - упавшим голосом произнес толстяк.
- Брался, - вздохнул тощий. - И даже выиграл спор на тысячу монет.
- Не может быть! - воскликнул Абдурахман.
- Он поспорил на тысячу монет с одним баем, что выпьет море, и пришел на берег. Но пить не стал.
- Так как же он выиграл?
- Он сказал: "Я готов начать, но прежде отведите от моря все реки, в него впадающие. Я же взялся выпить море, но не реки…" Понятно, что бай не мог выполнить этого требования и заплатил проигрыш.
- О-о! - застонал толстяк.
Тощий поглядел на своего собеседника и опять попытался улыбнуться.
- Да, Насреддин крепкий орешек даже для такого мудрого и предусмотрительного человека, как ты… А знаешь, как Насреддин взялся перенести гору на своей спине?
- И опять выиграл? - Глаза Абдурахмана загорелись.
- Да. Перед тем как он взялся за это по просьбе хана, он поставил условие: тысяча монет и три месяца полного отдыха для него и его подручных - шайки каких-то босяков.
- Куда он только девает деньги, этот ходжа! - завистливо вздохнул Абдурахман - Длинный Нос.
- Он сумасшедший, - сказал тощий: - он их отдает тем нищим, которые попадаются ему на пути.
- И мне он мог бы отдать деньги?
- Да, если бы ты был бедным дехканином или неимущим погонщиком верблюдов… Ну так вот, пришел срок переносить гору. Насреддин подошел к подножию, прислонился спиной к горе и кричит людям хана: "Что вы стоите, ишаки? Бегите на другую сторону и толкайте. Помогите мне взвалить ее - ведь иначе я ее не смогу унести!" Ну, толкали придворные эту гору, толкали, надорвались, а взвалить, конечно, не смогли… "Ну, если уж вы не можете положить мне ее на спину, то и я вам ничем помочь не могу…"
- Но ведь мы с ним справимся, Абдурахман? - тоскливо произнес толстый судья. - А, Абдурахманчик? Ты не боишься этого бродяги Насреддина?
- Как будет угодно аллаху! - закатил глаза Длинный Нос.
- А еще у меня был такой случай, - злорадно сказал тощий. - Вернее, произошло это не со мною… а с моим предшественником, да продлит аллах его дни!..
- Не хочу я больше даже слова слышать о Насреддине! - замахал руками толстяк. - Пора в путь… Не задерживай врага, чтобы он не угадал твоих намерений, не задерживай друга, чтобы он не терял напрасно времени…
- Слава Насреддину - мудрейшему из хитроумных! - завопил Абдурахман. - Да продлит аллах дни нашего друга ходжи!
- Чтобы следа твоего верблюда не видел я в своем караване! - заорал толстяк, стараясь выглядеть как можно более свирепо. И добавил шепотом: - Абдурахман, поезжай за нами в отдалении… В городе держи со мной связь через чайханщика Шарафа…
Длинный Нос поклонился и пошел к верблюду.
Солнце, которое во время разговора судей прошагало большую часть своей дневной тропы, уже стало заглядывать под навесик.
- Да будет над тобой благословение аллаха! - произнес тощий, прощаясь с толстым. - В городе еще есть достойные люди - Абдулла познакомит тебя с ними. Может быть, удастся тебе справиться с Насреддином… - И ехидная улыбка зазмеилась в морщинах худого лица.
Мрачный толстяк тяжко вздохнул и направился к своим верблюдам.
И караваны разошлись - зашагали каждый своим путем.
На почтительном расстоянии от унылого толстого судьи шага/, верблюд Абдурахмана.
Тишину пустыни нарушил крик. Какой-то человек, прихрамывая, выбежал из-за песчаного бархана и побежал за Абдурахманом, размахивая рукой.
Длинный Нос остановил верблюда. Обливаясь потом, подбежал один из погонщиков караванов тощего судьи.
- Ты хороший человек, - сказал погонщик Абдурахману. - Мы слышали, как ты хвалил Насреддина. Плохой человек не будет хвалить нашего друга. Меня укусила в ногу змея… Я не успею добраться с судьей до города. Назад ближе. Домой путь всегда кажется более близким. Дома меня спасут от яда… Помоги мне, и я познакомлю тебя с другом своим Насреддином. Ходжа живет рядом со мною… Помоги мне, хороший человек! Я покажу тебе короткий путь через пески. Мы приедем раньше толстого судьи, который тебя прогнал…
- Садись, - пододвигаясь, сказал Абдурахман.
Душа подслушивателя пела от счастья: еще бы! Такая удача! Через этого нищего он познакомится с Насреддином, войдет в доверие…
- Я еду в город, чтобы познакомиться с защитником бедных и обиженных, - сообщил Абдурахман, пока укушенный усаживался. - Я сам бедняк. Вьюки мои легки. Как видишь, это мое имущество… Я езжу по пустыне и учусь у мудрых различным наукам… Устраивайся удобнее, брат, - верблюд выдержит двоих бедняков. Вот двоих толстых баев - едва лк… Значит, ты познакомишь меня с самим ходжой Насреддином?
Вдали, утонув в облаке песка, шагал караван толстого судьи.
Верблюд с двумя седоками свернул в сторону и скрылся за барханом.
История вторая, повествующая о злоключениях муллы, недостроенной мечети, пропавшем ишаке, дарах аллаха а многих других происшествиях
"Лучше встретить шакала в пустыне ночью, чем муллу на улице днем'.
Таджикская пословица
Время от времени по городу проползал слух о том, что кто-то из охотников или караванщиков видел где-то в окрестностях путника, очень похожего на Насреддина.
Но так как никто толком не знал, как выглядит ходжа Насреддин, то внешность его описывалась по-разному.
Чайханщик Шараф утверждал, что ходжа стар и плешив.
- Он кривой, его единственный глаз косит, зубов нет, а выговаривает он всего пять букв… Мне рассказывал верный человек!
На базаре те из торговцев, что были побогаче, приписывали Насреддину самые необычайные приметы: два горба и одну ногу.
Те же из торговцев; которые были бедны, как и их покупатели, считали, что ходжа молод, как месяц, красив, как джейран.
Трудовой люд - ремесленники, брадобреи, пекари, караванщики и другие, - разделяя мнение о необычайной красоте и молодости Насреддина, добавляли: "И силен, как лев".
Несколько дней в городе шли споры, с какой же стороны ходжа войдет в город. Потом разговоры затихали и вспыхивали снова, как только какой-нибудь погонщик верблюдов или далеко забравшийся в горы охотник встречал человека, чем-то напоминающего Насреддина.
И тогда снова шумели базар и чайхана, начинали мечтательно посматривать на дорогу бедняки, а в доме богача Абдуллы собирались мулла, судья, сборщик налогов и долго шептались, горестно качая чалмами.
Ведь, пожалуй, на всем Востоке не нашлось бы такого человека, который не знал, что с появлением Насреддина притихнут богатеи и чиновники, чаще начнут улыбаться ремесленники и дехкане. Насреддин не давал бедных в обиду! И горе было тем, кто смел обидеть бедняков в присутствии ходжи!..
Однажды, когда занятые на стройке мечети каменотесы и мешальщики глины сидели в тени дувала, к ним подошел старик с ишаком. К потертой ковровой подстилке, заменяющей седло, была приторочена тощая котомка. Халат старика был так запылен, что нельзя было даже разобрать, какого он цвета и сколько на нем заплат. А о том, есть на халате заплаты или нет, спорить не приходилось: сразу было видно - старик так же беден, как сидящие в тени дувала строители мечети.
Обменявшись с рабочими положенными приветствиями, старик, кряхтя и вздыхая, уселся в тень. Он щелкнул пальцем по своей короткой бородке, и от нее пошла пыль - видно, долго шагал путник по раскаленным караванным тропам. Потом старик оглядел притомившихся людей, стены будущей мечети, небольшой пруд-лужу, по глади которой вяло скользила утка с утятами.
- Да простит аллах мой глупый вопрос, - сказал старик, озорно прищурив глаз, - но какой ишак решил строить мечеть, когда всем вам нужно делать горшки, ковать котлы, ткать материю, поливать посевы?
Строители испуганно огляделись по сторонам, а один даже влез на дувал: посмотрел, не подслушивает ли кто оттуда, с той стороны.
Только после этого один из мешальщиков глины робко ответил:
- О, это наш святейший из справедливых и справедливейший из святых мулла приказал нам от имени аллаха оставить свои дела и возвести стены мечети!
- Понятно, - кивнул бородкой старик. - А еще святой мулла говорил вам, что аллах поможет прожить без заработка, его милостями? Так ли всё было, правоверные?
- Именно так, о мудрейший! - Слово в слово!
- Откуда ты знаешь про это? Тебя, кажется, не видели здесь, когда наш святой мулла созывал нас!
Старик усмехнулся, захватил конец своей бородки в кулак:
- Я даже знаю, о чем вы думали в тот момент, когда святейший из справедливых и справедливейший из святых заклинал вас именем аллаха бросить свои мастерские, поля и заняться мечетью!
Строители недоверчиво переглянулись, насторожились. Но старик, задорно поблескивая глазами, продолжал, словно не замечая наступившей тишины:
- Вы думали о том, что на аллаха особенно полагаться нельзя. А если будет пропущено время торговли или полива, то придется идти к богачу Абдулле и просить у него в долг хлеб и рис, чтоб зимой не умереть от голода… А за это добрейший Абдулла возьмет с вас втрое, да еще заставит работать на себя. Разве не так, правоверные?
Строители смотрели на старика с суеверным трепетом: все думали именно так - точь-в-точь! Ведь раз никто из них не сможет ничего сработать на продажу, то и заработка не будет. А тогда одна дорожка - к Абдулле… Уж очень плоха надежда на аллаха, но разве можно перечить мулле? Проклянет, объявит врагом веры, и тогда тебя все начнут сторониться, как чумного, запретят пользоваться водой, появляться на базаре, выходить на улицу… Придется убежать в горы, в пустыню, куда глаза глядят… А что- будет с семьями?
- Может быть, они сговорились - мулла и Абдулла? - словно читая мысли рабочих, продолжал старик. - Мулла оторвет вас от заработка, а потом Абдулла наживет на вас много денег и поделится ими со справедливейшим из святых! А?
Строители мечети вздохнули тяжко - мысль о сговоре богачей, видно, им приходила в голову и прежде. Но что же им было делать? И они с надеждой смотрели в живые, молодые глаза старика.
- Сначала нужно подкрепиться, - сказал он и достал из котомки две сухих лепешки. - А потом мы решим, как спасти ваш урожай.
Он ловко разделил лепешки поровну между всеми мужчинами. Потом подмигнул и сказал:
- Могу накормить вас всех супом с утятиной! Такой тарелки на всех хватит!
С этими словами старик макнул кусок сухой лепешки в воду пруда, где плавали утки.
- Холодный суп, - серьезно заметил старик, - и утятины мало, но все ж это лучше, чем сухая корка.
И он с аппетитом принялся жевать намоченный кусок.
Строители заулыбались. С незнакомцем они чувствовали себя как-то смелее, увереннее. Даже могущественный мулла не казался уже таким страшным. Послышалась одна шуточка в адрес "справедливейшего из святых", за ней - другая, третья…
- А вы слышали, - произнес худой каменщик, макая лепешку в "утиный суп", - как ходжа Насреддин ездил верхом на мулле? Не знаю, в каком кишлаке это было, но только ходжа, как обычно, враждовал с муллой…
И хотя историю о взнузданном священнослужителе все отлично знали, но с удовольствием приготовились слушать ее.