Галоши
Несмотря на экстремальность полярного климата, обувь флотских офицеров-североморцев до середины 60-х годов не отличалась от обуви южан, носивших ботинки на тонкой кожаной подошве. Микропора внедрилась в наши башмаки несколько позже. Чтобы не подрывать боеготовность Северного флота, офицерам вне строя разрешалось носить галоши фабрики "Красный треугольник", отличавшиеся ядовитой малиновой внутренней подкладкой.
В один из праздников СА и ВМФ экипажам лодок, построенных на плавпирсе, зачитываются поздравительно-поощрительные приказы, начиная с Главкома ВМФ и до командира лодки. Приказы по своей сути близнецы-братья, поэтому народ откровенно скучает, старпом скороговоркой, но пафосно, бубнит под нос. Стоящий во второй шеренге мех, перебирая в кармане шинели ключи, гайки и прочее содержимое, нащупал ненужную на лодке вещь - гвоздь. Конечно, ему одна дорога - в море, но позади одиноко стоят галоши помощника командира. Идея, давно витавшая в воздухе, воплощается в жизнь - одна из галош тут же прибивается к пирсу гвоздём с помощью какой-то железяки.
После окончания чтива бригада поэкипажно продефилировала перед штабом бригады, и личный состав ушёл в казармы. Праздник фактически окончен, увольнений нет - вокруг одни скалы и тундра.
Помощник, предвкушая всё, что полагается к маринованному огурчику, засеменил на пирс к обожаемым галошам. Но, как на грех, одна галошина как прилипла к настилу. Задержка не входит в расчет времени его прибытия к дружеской ендове, ведь так можно попасть только на третий тост - "За тех, кто в море!". Обнаружив в галошине шляпку гвоздя, вцепившуюся в солидную шайбу, помоха завыл, проклиная меха, как кот, которому наступили на хвост.
Но кто выручит соплавателя Валю Крестовского? Опять же мех.
Штурман лодки Володя Долгополов наконец женился, привез экстравагантную ленинградку. Первое материальное, чем осчастливила штурмана заботливая жена, были галоши, которые Володя, придя на подъём флага, продемонстрировал на пирсе офицерам. Сдув пылинки, он спрятал галоши в "аппендикс" ограждения боевой рубки и стал в строй. Вечером галош на месте не оказалось, они уже с утра лежали за баллоном ВВД в каюте меха. Тосковать штурману пришлось недолго - любимая купила ему новую пару, но судьба её была такая же, как у первой, впрочем, как и у третьей. Галоши, благоухая свежей резиной на весь второй отсек, ждали под баллоном своего часа. На день рождения все они были вручены имениннику в авоське с большим синим бантом, как безвозмездное приложение к подарку. Месть жены штурмана корабельному меху была зла и ужасна. Но об этом мы умолчим.
О вреде "брыкаловки"
Молва утверждает, что обычай закусывать коньяк лимоном ввел российский царь Николай II. Как не заедать даже за светским столом это питьё столь радикально, если коньяк на царском броненосном флоте офицеры называли любовно - "брыкаловка".
На нашей дизелюшке Северного флота служил штурманом капитан-лейтенант Володя Долгополов. Отпрыск ленинградских интеллигентов, получивший прекрасное образование (не считая высшего военно-морского училища), он мечтал о научной карьере, писал в журнал "Морской сборник" статьи о штурманских проблемах. А штурманом был от Бога, лодку выводил в точку ювелирно. Долго холостяковал. То ли от разгульной холостяцкой жизни, то ли гены далеких предков, но он стал пить, причём запойно.
Как-то перед выходом на ученья в район Фарерских островов его буквально загрузили через торпедопогрузочный люк в прочный корпус. В начале надводного перехода лодку вёл молодой штурманец лейтенант Малейко (в подчинении у него были боцман Малышко и рулевой Крошка). Накуролесили. Старпом растолкал штурмана, тот похмельный, но вывел лодку в нужное место. Как тут не вспомнить подводную лодку "Шведский комсомолец" ("С-363"), штурман которой на туманной Балтике допустил невязку в несколько десятков миль и, мстя за полтавский поход шведам, привёл лодку на камни у их военно-морской базы. Правда, чуть раньше лодка влезла в рыбацкие сети и погнула антенну радиопеленгатора. Командиром лодки был Олег Л. - друг щенячьего детства моей дочери Наташи. Жили в одном подъезде, ходили в одну музыкальную школу, до которой часто не доходили, так как им нужно было в помойках накопать опарышей для ловли угрей и покататься на свиньях жившей неподалеку финки. Но вернёмся к нашему штурману.
Никогда не знавший морской болезни, Володя хлебнул сполна. Штормило капитально. Сидя на аварийном брусе у станции погружения-всплытия, с трёхлитровой банкой из-под тарани меж ног, он после очередной "дани Нептуну" проворчал: "Ах, дорогая жена, знала бы ты, как дорого обходится мне твоя шубка". И преданно, по-собачьи глядя на механика, утробно простонал: "Мех, больше никогда, ни одной".
Вернувшись - набрался.
Скоро стали в текущий ремонт на завод под Мурманском. Спасая штурмана, офицеры лодки (уникальный случай на флоте) сами определили его на лечение. По выходе из ремонта командир послал за штурманом корабельного минёра. Он вернулся один. Командиру пояснил: "К штурману приехала мама и упросила минёра побыть с сыночком хотя бы один день. В воспитательных целях".
Под матюги командира лодка ушла из Росты в Полярный без штурмана. Как и ожидалось, штурман в назначенный срок на корабле не появился, и в Мурманск был послан более солидный офицер - замполит. Махнув через сопку в бухту Кислая к катеру, зам узрел выползавшего из катера штурмана.
На пламенную речь о вреде пьянства, доверии коллектива и зря потраченных усилиях врачей штурман гордо пролепетал: "Всех врачей обманул! Они меня от водки лечили, а я коньяка нажрался!"
Штурмана вскоре демобилизовали.
Вот и не верь после этого, что коньяк - это не "брыкаловка".
Ураган
Осенью 1967 года одна из подводных лодок 22-ой БПЛ Лиепайской ВМБ стала в сухой док завода "Тосмаре" на доковый ремонт. Помимо работ, предусмотренных типовой ремонтной ведомостью, техническое управление флота дало распоряжение о проведении контрольных сверлений прочного корпуса для определения величины его износа. Помимо этой лодки в камере дока стояла ещё одна лодка другой бригады, МПК проекта 122-бис, отопитель и ещё что-то. В соседней камере красовался лайнер средних размеров "Александр Пушкин".
В разгар ремонта ПФ-5 по живучести бригады, как ему и положено, решил проверить свою "подопечную". Оказалось, что при попустительстве меха, ведь лодка стоит в сухом доке, работяги ни на один разобранный забортный трубопровод не поставили заглушки, а на ремонтируемых дейдвудных сальниках линий валов аварийные сальники не затянуты, сквозь контрольные сверления виден док. Не корабль, а решето. Перечень замечаний в черновом вахтенном журнале - поэма. Вечером зам командира бригады по ЭМЧ получил доклад меха об устранении замечаний, а ночью разразился ураган.
За несколько часов нагонным западным ветром были затоплены причалы 37-й дивизии. Уровень воды в конечном итоге поднялся выше батопортов доков, и за 20–30 минут он в доках сравнялся с уровнем в гавани. Ветром от причала дивизии оторвало учебно-тренировочное судно (бывшая ПЛ "Фрунзевец") и прижало к стенке завода на противоположной стороне военной гавани.
Прибежавший на завод ПФ-5 увидел, что теплоход сполз с килевой дорожки и навалился на стенку дока. Крен 20–25°, отсеки залиты водой. А лодка 22-й БПЛ стоит с креном 12–13° и дифферентом на корму из-за ремонта клапанов вентиляции балластных цистерн, но отсеки сухие. Дежурные службы обеих лодок ведут борьбу за живучесть второй лодки. От МПК и отопителя из воды торчат одни мачты и надстройки. Разбор происшествия техупром флота и штабом 37-й дивизии был резок и суров.
Это было второе за всю историю этих доков затопление.
Стоя даже в сухом доке, не "суши весла".
Членовредитель
Тяжёлая доля выпала отдельным лодкам проекта 613. Особенно досталось Маркеловской "С-67" и лодке "С-229". Какие только контейнеры и шахты не приваривали ко второй в районе мидельшпангоута для испытаний ракет надводного старта и подводного. Первая обзавелась громадной нашлепкой в носу для испытания новых торпед невероятных калибров и многих других новшеств.
Лодка "С-345", оставаясь в составе боевой бригады, стала полигоном для опытной эксплуатации различной "мелочёвки". На ней испытывались высокосернистые дизельное топливо и масло с содержанием серы почти на порядок выше ГОСТовских 0,2 %. Закончилось это "издевательство" закоксовыванием поршневых колец на обоих дизелях и, в конечном итоге, поломкой колец.
Ещё до внедрения на флот станций ультразвуковой подводной связи "Свет" и "Свияга" в носу нашей лодки установили рог солидных размеров - излучатель станции "Яхта", лишили старпома каюты, установив аппаратуру. На лодке испытывали новые преобразователи тока AПО7–50, штоковый клапан шахты РДП, устройство для постановки помех, контейнеры для отработки противолодочной авиации. Фото "С-345" с этим рогом и контейнерами на корме можно увидеть в журнале "Морской сборник" № 8–94, над ней парит, как "чайка", самолёт "Б-12" - аэро- и гидродинамическая несуразность.
На лодку, носившую с рождения четырехлопастные гребные винты переменного шага, поставили шестилопастные, прилично певшие на ряде режимов, а затем пятилопастные. И, наконец, втиснули экспериментальное устройство для удаления камбузных и иных отходов за борт. Его разместили в шестом электромоторном отсеке - в уголочке у кормовой переборки.
Это был "мини-торпедный аппарат", в который вместо торпеды закладывали пластиковый мешок с отходами и отстреливали в подводном положении лодки за борт.
Ну а теперь о подводницком членовредительстве.
Как-то, почему-то поздно ночью, лодка уходила в Мотовский залив к судну-стенду ГКС для определения уровня шумности лодки с очередным гребным винтом. На входе в залив по радио получили с ГКС распоряжение стать на якорь, чтобы не мешать их работе с лодкой, ошвартованной у стенда.
Стали на якорь, но так как зарядку аккумуляторной батареи на переходе мы не успели закончить, дизель продолжал работать, обеспечивая зарядку батареи. Командир ПЛ капитан 2-го ранга Курдин дал команду подвахтенным сменам отдыхать. В электромоторном отсеке на главной ходовой станции нес вахту старшина 2-й статьи Ч…в. Почувствовав, что его организм требует совершить процесс "минус попить", а отойти от боевого поста в гальюн он не может, вахтенный решил приспособить под отхожее место упомянутый выше "мини-торпедный аппарат". Повернув кремальерный затвор тяжелой стальной крышки, он поставил её на стопор, но так как у него в нижней части тела уже "срывало резьбу", старшина второпях не зафиксировал надежно крышку в стопоре. Водрузив предмет мужской гордости на край ёмкости и, начав соответствующий процесс, увидел своё отражение в зеркальце, закреплённом на станции мотора экономического хода. На физии красовался прыщик, им он и занялся, не прерывая процесс облегчения. Очередной "девятый вал" вошёл в Мотовский залив из Баренцева моря и несколько сильней накренил лодку. Плохо закреплённая крышка, как гильотина, ринула вниз. Вопль пострадавшего не только сбросил с коек спавших матросов и старшин, он через переговорную трубу был услышан в центральном посту. Матросы подняли крышку, кто-то по МКТУ вызвал доктора, кто-то тащил разовое постельное белье для перевязки, так как кровищи было море. Не отошедший ото сна корабельный эскулап примчался без инструментов, но тут же появился нештатный санитар с медицинской укладкой. Что там делал с пострадавшим врач - неведомо, только позже он сказал, что треть предмета гордости моремана удерживалась почти на "шкурке".
Командир дал команду сняться с якоря и, ещё не получив "добро" на возвращение в базу, полным ходом повел лодку в Полярный. "Обрубленного" с трудом перенесли в первый отсек, ведь там был наклонный торпедопогрузочный люк.
В госпитале страдальцу всё собрали воедино, заодно в целях санитарии и гигиены раны обрезав то, что режет рабе и мулла у некоторых народов. После операции больной долго ещё мял госпитальную койку, а затем убыл на десять суток в отпуск в родную Тьмутаракань. После его возвращения матросское радио сообщало, что, когда в кубрике всем гуртом доедали домашние пирожки и коврижки, страдалец сообщил - работой сосудистых хирургов он доволен. Довольной была и его девушка. Ну как откажешь мореману-подводнику, пострадавшему при испытаниях новой техники в условиях суровой Арктики. Ему нужно дать медаль "За членовредительство", ведь было "очень уж очень".
Так новая техника со стуком и страданиями внедрялась на подводном флоте.
О нашем комдиве
"Эска" после длительного пребывания "за бугром", ещё крадучись, прорывалась домой - "мимо Летинского в базу, что за ним направо сразу…". До пирса около трех суток перехода. По "ситцевому радио" прошло оповещение: "Наши идут домой". Так как это было в период становления бухты Ягельная базой подводных лодок, встретить дома подводных мореходов прилично было затруднительно. Положение спасал магазин в рыбацком поселке Сайда, расположенном в конце одноименной губы, но до него двенадцать километров скалистой заснеженной тундры. "Женсовет" некоторых лодок часто образовывал группу лыжниц и через сопки убывал в Сайду на буфетно-магазинный шопинг. Путь - двенадцать километров туда, а затем обратно, по обледенелым скалам - молодых женщин не останавливал.
Крайне редко женщины находили в базе работу, или работали на общественных началах, с надеждой в будущем занять штатное место. Так было и со школой, существовавшей долгое время в деревянном бараке на птичьих правах - приватно. В базе тогда не было кинотеатра, дома офицеров, спортзала и прочих нужных для молодежи заведений, а командир дивизии в первом девятиэтажном доме, построенном на месте мелководного озерца, выделил весь первый этаж под школу.
Мудрый руководитель. Он один был и командиром громадной подводницкой дивизии, и старшим морским начальником, и, по-теперешнему, мэром, и главным архитектором, и…, и…, и…, и наконец, отцом родным молодым офицерам и их семьям. Меж собой молодежь почтительно называла его "Дедом". Книга комдива "Фарватерами флотской службы" теперь стоит на полке у каждого уважающего себя подводника.
Флотский поэт Н. Гульнев позже написал:
Он океанов знал простор,
И сполох северных сияний!
Был осторожен? Что за вздор!
Ему на всё хватало знаний.Дела вершил наверняка
И мерой точного расчета,
Его суровая рука
Была надеждою для флота.
Об участии в Великой Отечественной войне на подводных лодках, службе на различных флотских должностях написано много. Хочу познакомить с его некоторыми чисто человеческими поступками.
В двухкомнатной квартире меха случился пожар, сгорела одна комната. Виновницей была жена-училка. Получив сигнал "Возвращаются!", группа женщин решила отовариться в сайдинском магазине. Их задерживала одна подруга - у неё закончились уроки, и она переодевалась для похода. В спешке, погладив спортивный костюм с начёсом (шик по тем временам), она забыла выключить утюг, оставив его на столе, покрытом толстым листом оргстекла. Когда вернулась - квартира черна, как пещера первобытного человека. Комната забита пожарниками, в центре комдив. Тут же следует приговор: "Раз не умеешь жить в отдельной квартире, переезжаешь в коммуналку". Но последнее слово "подсудимой" дал. Выслушав лепет: "Лодка, муж, возвращаются, школа, Сайда, лыжи, рюкзак, приличный стол", комдив, поняв суть дела, грозно оглядел её товарок по походу, сменил гнев на милость и приказал командиру стройбата выделить людей, чтобы к приходу лодки квартиру привели в порядок. К возвращению меха квартира сверкала свежей краской, только на паркете остался глубокий отпечаток утюга, прожегшего стол насквозь.
Летом, когда жен и детей офицеров в посёлке практически не осталось, у комдива возникла проблема - сберкасса остаётся без работниц. Методом опроса "туземцев" он выясняет, чья жена ещё не снялась с насиженного места. Оседлав УАЗик, на котором комдив регулярно объезжал владенья свои, он разыскал в школе задержавшуюся отпускницу. Выяснив, что она ждет возможного отпуска мужа, комдив предложил ей временно принять сберкассу гарнизона. Мольба: "Мне нельзя доверять деньги, неизбежно накуролешу", не остановила его. "Поможем!" - как отрезал.
Вечером следующего дня при очередном объезде владений он заехал в сберкассу, где застал в слезах новоиспеченную "кассиршу".
- Ну как "кредет-дебет"? - съёрничал он.
- Нет одной тысячи!
- Кто был?
Следует перечисление нескольких фамилий.
Минут через сорок деньги были в кассе. Одному из командиров лодок она передала оную тысячу - по прежним меркам деньги немалые, а он, не пересчитав, положил их в свой сейф.
Вот таким даже в мелочах был наш "Дед".
Летом 1962 года на 8-ю дивизию подводных лодок прибыла для переподготовки сборная команда подводников ещё времен Великой Отечественной войны. Оказалось, что среди них были члены команд "Щуки" и "Малютки", на которых наш комдив прорывался через противолодочные заграждения врага в глубинах военной Балтики.
"Дед" с каждым из ветеранов побеседовал индивидуально, выяснив их жизненные ситуации. Затем было общее собрание, где он определил для отработки сформированного экипажа подводную лодку "С-345" 25 БПЛ, определил этапы и сроки переподготовки. Отдельный инструктаж получил личный состав ПЛ "С-345". "Корректность и ещё раз корректность, но помните - в море мелочей не бывает", - напутствовал комдив.
Довольно успешно в срок прошла отработка, а затем сдача "Задачи № 1". Почти сразу "С-345" уходила в море "на Задачу № 2" с нашим вторым экипажем. Комдив пришел на пирс проводить лодку, сожалея, что по службе не может выйти в море.
Особый инструктаж получил старпом, ведь он - ключевое звено в отработке сплаванности экипажа.
Полигонное время пролетело довольно быстро, ветеранские руки мгновенно вспомнили былое и освоили новое. Учились они, а главное - учились у них мы.
Комдив встретил лодку на пирсе, сделал разбор выхода в море, утвердил оценку отработки ветеранов - "Хорошо". В этом эпизоде мы, молодые офицеры, старшины и матросы воочию ощутили преемственность поколений.
И опять от Н. Гульнева:
Поклонитесь, ребята,
Учтиво,
Распахните
Благие сердца,
Этот тост -
За седого комдива,
За бойца
И второго отца!
Герою Советского Союза, адмиралу флота Георгию Михайловичу Егорову (тогда ещё капитан 1-го ранга) 30 октября 2007 г. исполняется 89 лет.
Мы, флотские, кто десятилетиями служил на Флоте, а теперь служит Флоту, любим Вас, Георгий Михайлович!
Многия Вам лета!
Офицеры 8-й дивизии СФ
Инженер-капитан 2 ранга в отставке Владислав Мацкевич - командир БЧ-5 ПЛ "С-345", г. Николаев (Украина);
Капитан 1 ранга в отставке Вадим Кулинченко - командир БЧ-3 ПЛ "С-345", г. Москва;
Контр-адмирал в отставке Валентин Барановский - старший помощник командира ПЛ "С-345", г. Санкт-Петербург.
На ПЛ "С-345" служили на рубеже 50-х - 60-х годов