* * *
Прыгунов Константин Константинович – учредитель и бессменный директор фирмы "Прыг Ко Ко" – в дорогом бежевом пальто и шарфе, сползшем с красивого носа на подбородок, сидел за рулем украденного "ленд ровера".
Виноград таращился, не произнося ни слова. В руке сжата монтировка черного цвета.
– Что же вы, Константин срываете раз за разом отгрузку?! – Прыгунов заговорил издевательским тоном, перейдя с привычного "ты" на "вы".
– Вы мне не тычьте! – попытался сбить противника с толку Виноград.
Дерзость не достигла цели. Прыгунов оставался спокоен.
– Где запчасти?
– В Караганде! – повторил атаку Костя.
– Депозит доставлен, а товара… – сохранял самообладание Прыгунов. – Собственно говоря, в "Хаум Раум" я приезжал специально, чтобы поговорить об этом. Но, как ни прискорбно, вас не застал…
Виноград загрустил.
К тому же "Туша", преспокойненько сидевшая на заднем сиденье "ровера", в этот момент спросила:
– Это ты в окно стучал?
– Что за хряк? – вяло поинтересовался Виноград и улыбнулся Константину Константиновичу.
– Мой водитель! – ответил Прыгунов.
– Машина-то краденая… – сказал Костя и опять устало улыбнулся Прыгунову.
– Я, Костя, – елейным голосом произнес тот, – договорился с господином Хоппером фон Поппером Первым, что на вашем месте станет работать другой. Раньше он работал у нас. Теперь станет сидеть на "Хаум Раум". Вы его знаете: это Андрей… Вас никто больше не задерживает. Гуляйте, Костя! И не показывайте зад в окно. Это неприлично!… Иди, козел!
Стекло "ленд ровера", движимое электрическим моторчиком, поползло вверх.
43. Растлевающее влияние Запада
Специальные печатные машины, заряжающие десятки тысяч экземпляров газет, трудились без устали. Так происходило в этом цехе изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Но было в этот день и отличие: печатники – особенно веселы. То и дело переглядывались, перемигивались.
Тут же рядом – журналист Иван Харепробойцев. Не терпится получить свежий номерок родной газетенки "Жизнь – копейка".
На первой полосе под газетной шапкой – оглушительный материал с фотографиями. Белеющие за стеклами восемь половинок – фотоиллюстрации сделаны Иваном собственноручно.
Заголовок набран аршинными буквами: ЕВРОЗАДЫ.
Ниже – статья. Харепробойцев убеждал читателей: основная цель, которую преследует в своей деятельности московское представительство фирмы "Хаум Раум Баранаум" – апробация новых маркетинговых стратегий.
"Впервые, – писал Иван. – новейшая техника продаж обкатывается в России, а уже потом, после этого сурового полигона, станет применяться на Западе. Наша страна доказала, что мы не зад Европы. Наоборот, Европа – наш зад. Теперь не России следует думать о вступлении в Евросоюз, а Евросоюзу – о вступлении в Россию".
* * *
– Значит, ты утверждаешь, что снял брюки и пятясь подошел к окну?… Прекрасно! – голос Хоппера фон Поппера Первого звучал ласково. – Ты только сегодня принят в "Хаум Раум"… Я оказал тебе доверие: ни документов, ни опыта… Я – добрый, доверчивый руководитель… А ты… Ты пятился нарочно…
– Не то, чтобы пятился. Скорее оттопыривал…
Тень неудовольствия промелькнула в лице Первопоппера.
– Штаны, я действительно снял…
После этих слов собеседника лицо Хоппера опять стало ласковым.
– Мне пришлось снять и нижнее белье… Я был в кальсонах. Очень толстых, теплых… Они зимние. Эти брючки…
– Какие?…
– Те, что сейчас на мне. Они женские… Выходные брюки Электры. Она сама в них уже не влезает. У нее растолстела задница!… Если вы можете меня простить… Я хотел…
Хоппер поморщился.
– Отвратительно! Что ты унижаешься?!… Надо быть смелее, жестче! Ты понял меня?!
– Разумеется… Вот, посмотрите… Я… Мне…
– Я же сказал, смелее!… Мне не нравится, когда ты разговариваешь таким тоном.
– Брючки – женские!… – твердо заявил Зобкинбац. Он стоял на ковре посреди кабинета. Фон Поппер сидел за столом.
На Бацуке – рубашка навыпуск, узкие коротковатые штанцы.
– Это просто доказать. Во-первых, застегиваются не так, как мужские: не на ту сторону. Во-вторых, – он повернулся спиной и задрал рубашку. – Видите цветок из блесток… Стразы…
– Это не доказательство.
– Да говорю же вам, – настаивал Бацука. – Все было, как я сказал. Электра выручила меня. Мой костюм – испорчен… Она принесла брючки. Я снял штаны, попытался надеть… На теплые кальсоны не налезали… В этот момент я стоял рядом с окном. Свет в комнате не горел… Полагал, меня не видно. Когда начал возиться с брюками, они еле налезали… От усердия потерял равновесие. Невольно я сделал несколько прыжков и ударился задом об оконное стекло… А поскольку был без кальсон…
– Не верю! Берешь на себя чужую вину, – Хоппер взял со стола страничку факса. Вгляделся в фотографическое изображение. – Эта задница – широкая. А ты – худой…
– Чем мне доказать?!…
– Только одним…
Когда Бацука спустил Электрины брючки и повернулся, Хоппер воскликнул:
– Теперь верю! Вылитый ты!…
44. Не чая розы чая
Директор автосалона Федор Петрович с тоской перелистывал "бухгалтерию" – финансовые бумажки. Дела у салона шли плоховато.
За весь месяц не продано ни одного "рено" за исключением тех, что купил непонятный молодой человек, стабильно приобретавший по одному автомобилю в день.
Правда, в последний раз покупку произвел не он. Но туповатый детина заявился в автосалон именно в его компании…
Еще вчера молодой покупатель тревожил необъяснимостью поведения. Сегодня, подсчитав доходы и убытки, директор затосковал: "Приди, таинственный парень! Приди с суровым, немногословным другом!"
А девушка, намерившаяся купить оптовую партию?
"Где вы, падлы?! Где вся ваша банда?!"
Только она могла спасти директора от разорения.
В коммерческих планах Федора Петровича у "рено" было центровое место. Но марка не продавалась!
– Чинарев! – заорал директор.
– Да, Федор Петрович, – откликнулся тот противным голосом.
– Переходишь на круглосуточный режим. Привлечешь покупателей или я тебя вышибу.
– Как привлеку?!
– Это меня не косет… Ищи варианты. Кому-то удобней приехать за покупкой ночью. Предложи ночной тест-драйв!… Разгон по улицам без пробок. Разобьют тачку, я тебя замордую!…
К прозрачным дверям автосалона подкатил "БМВ" с тонированными стеклами. Вылезло три мрачных, коротко стриженых личности.
Человек, похожий на орангутанга, вошел в автосалон.
Чинарь похолодел.
– Хотим навести справочку… – сиплым, неприятным голосом начал орангутанг.
Чинарь сглотнул слюну:
– Пожалуйста и справочку… Хоть что… Хоть как…
– В вашем автосалоне приобретен "рено". Покупатель – молодой человек… Скотопасских. Худощавый, со смазливой мордой… В костюме. Дайте его адрес…
Чинарь посмотрел на директора. Тот хранил молчание.
– Понимаю, о ком говорите… – преодолев страх бодро начал Чинарь. – Но…
"Враждующие банды!" – сообразил он. Суетливо зарылся в гору бумаг на столе.
– Я могу, – проговорил Чинарь. – Дать адрес его друга. Тоже приобрел "рено", заполнил карточку.
– Какую на хрен карточку? Я сейчас тебя урою! – неожиданно, без всякой причины вошел в раж орангутанг.
– Мы проводим лотерею среди покупателей… – от ужаса Чинарь даже не испугался. – Вот она!… Здесь его адрес. Может знает, где найти второго, смазливого…
Орангутанг выхватил из его рук картонный прямоугольник. На кривых толстых ногах поскакал к выходу.
Другие мартышки, как по команде – за ним.
* * *
Зажимая в кулаке мокрое дядино послание, Скотопасских выскочил на улицу. Следом за ним, чертыхаясь и на ходу выжимая широкой лапой джинсы, из сортира выскочил Кошелев.
Быстрым шагом отойдя от двери на несколько метров Дэн принялся разворачивать сложенный вчетверо клок бумаги.
– Под буквой "М" было легче!… – пальцем могильщик прочистил ухо. Струя, вырывавшаяся из трубы, несколько долгих мгновений била в него прямой наводкой. – Давай отойдем в сторонку… Не ровен час старуха вернется. Заколебет про МЧС!
Дэн сжал бумажку в кулаке, посмотрел по сторонам. Плохо соображая, куда идет, двинулся вдоль по улице. От всех событий, от того, что миллион никак не находился, голова шла кругом.
Поравнялись с узкими ступеньками, круто уходившими вниз, в подвальный этаж. Остановились.
Дэн развернул бумаженцию…
– Слава богу! – произнес Виталик, заглядывая приятелю через плечо. – Никаких кроссвордов.
– Винпогр чароза… – прочитал Дэн. – Кабинбочок… Дядя офонарел!… Какой еще кабинбочок?!…
Бывший начальник катально-червячного отдела чувствовал: силы покидают его. Все яснее проступала истина: петлистые дороги дядиной конспирации – неодолимы…
– Винпогрчароза. Кабинбочок, – тупо повторил могильщик. – Мне кажется, Скотч сдвинулся на нужниках. Скажи, он не страдал недержанием?… Он спрятал сумку в бачке! В кабине!…
Дэн поднял глаза от записки на Виталика.
– М? Ж?… А может в ресторане?… Но ведь мы заглядывали в бачки!…
Скотопасских перевел взгляд туда, куда указывал рукой Кошелев.
В самом низу лестницы на оштукатуренной стене на уровне человеческого роста висела скромная маленькая вывеска…
"Винный погребок Чайная роза. Дегустация…"
– Винпогр чароза! – торжественно произнес Кошелев.
Толкая друг-друга, приятели быстро спустились по лестнице вниз.
Сделанная под старину дощатая дверь с железными скобами отворилась без всякого скрипа.
– Где здесь туалет? – спросил могильщик у первого встреченного в погребке человека.
* * *
Едва Дай выскочила в переулок из заливаемого водой туалета, мобильный завибрировал.
Озираясь, ответила на звонок.
– Вы хотите прямо сейчас?… Нет времени? Ладно!… Записывайте. – Даша продиктовала Кошелевский адрес. Не назвала только номер квартиры. – Встретимся у дома. Я еду.
Схлопнула мобильник. Глянула вдоль переулка. Дэна и слуги нигде не было. "Рено" Скотопасских стояло на прежнем месте.
Быстрым шагом девушка направилась к Кошелевской машине.
Навстречу шел дядечка со свежей газетой в руках. Взгляд Дай случайно скользнул по ней.
– Послушайте… Э-э… – она вымучила улыбку.
Дядечка остановился и улыбнулся в ответ.
– Не могли бы вы… Продайте мне эту газету!… Мне она очень нужна!…
Дядечка еще раз улыбнулся. Сунул газету Дай в руки и пошел дальше…
Развернув газету Даша уставилась на первую полосу. Сомнений быть не могло!…
45. Прозрение
– Здешний туалет не работает. Если нужно, поднимитесь вверх по лестнице. Вдоль стены, вторая дверь!
– Спасибо за информацию! – бодро откликнулся могильщик. – Интересуюсь заранее, потому что чую – скоро понадобится.
Администратор погребка повел их к столику.
– Прошу сюда, здесь вам будет удобно…
– А давно у вас не работает? – не унимался могильщик.
– Что?…
– Туалет. Небось все жалуются! В таком месте – и без туалета. Небось все углы уже… Давно не работает?
Распорядитель посмотрел на него с недоумением, смешанным с брезгливостью.
– Да нет, недавно…
– Давно хотели зайти, но, видите, у вас… Не бежать же, если что, в соседнюю подворотню, – проговорил молчавший до этого Дэн. – Кабинки, бачки… Все это важно. Плохо, если не работает. Все-таки вино. Пьем мы много, клиенты хорошие, выгодные.
– Кабинки?… – распорядитель понял его по-своему. – У нас есть один отдельный VIP-кабинет. Сейчас он занят… Вон там… – распорядитель показал рукой на дверь в дальней стене.
В этот момент она раскрылась. Вышел человек, изрядно подвыпивший, в строгом деловом костюме, но со спущенным до пупа галстучным узлом. Пока дверь не закрылась, приятели разглядели: посреди небольшого VIP кабинета – столик в виде широкого бочонка. Рядом – полукруглый диван.
Все столики в погребке были в виде бочонков.
– Пожалуйста, вот наша карта… Рекомендую… – распорядитель положил перед ними массивную кожаную папку.
Принялся рассказывать о достоинствах вин.
Приятели слушали его невнимательно. Одна и та же мысль будоражила мозги. "Винпогр чароза, кабинбочок: винный погребок Чайная роза, кабинка, бочонок. Под ним – сумка с лимоном долларов!"
– Готовы сделать заказ? – завершая рассказ об элитных винах спросил распорядитель погребка. – Старые коллекционные вина – это старые коллекционные вина. Но у меня есть одно вино последнего урожая. Букет исключительный!…
– Мне двести грамм водки! На закуску принесите колбасы, – заявил могильщик.
Не успел распорядитель оскорбиться, как Скотопасских сказал:
– Нам бутылочку из последнего урожая…
– Оно будет в глиняном кувшинчике…
– Не разобьется? – серьезно поинтересовался могильщик, пуча осоловелые от похождений глаза.
Дэн опять перебил его:
– Отлично!… Закусывать мы не будем. Хотелось бы поскорей занять кабинку. Сегодня мы скорее всего напьемся до такого состояния, что остальным посетителям лучше на нас не смотреть.
– Я вас понял… – некоторое сомнение просквозило в голосе распорядителя, но все же ему хотелось верить в лучшее. – Попробую что-нибудь сделать. Люди в VIPе сидят давно, с обеда. Возможно, скоро уходят. Оплату за отдельную кабинку хотелось бы получить вперед…
– С этим проблем не будет! – заявил могильщик таким тоном, что распорядитель пожалел о своем предложении.
– Конечно, конечно… – более мягко подтвердил Дэн. – Сейчас мы начнем с последнего урожая, а как доберемся до позапрошлогоднего, там и разберемся…
Терзаемый сомнениями распорядитель ушел.
– У нас ни копейки! – сказал Вит. – Это мне нравится больше всего!… Приятно ходить в такие погребки. Можешь ужраться до бессознательного состояния, прежде чем эти идиоты начнут разговор об оплате.
– У меня – лимон долларов. Он лежит вон там… – Дэн показал на дверь кабинки. – Под бочонком без дна…
– А если опять записка… Или, еще хуже, кроссворд?… Толчки, игральные автоматы… Квартиры с железными дверями…
* * *
Новенькое "рено", принадлежавшее могильщику, на огромной скорости неслось по улицам. Даша маневрировала, как лыжник-рекордсмен на трассе для слалома. Ей нравилось, что руль поворачивается вправо и влево без усилий, к тому же, на фоне темного пластика баранки отлично смотрелся свежий маникюр.
Скорость позволяла отвлечься от мыслей. На дорогу почти не смотрела. Все равно к вечеру поток автомобилей схлынул, а тех, кто остался, сдувало при виде бешенного "рено" к обочине.
Огорчала необходимость дергать "стручок" – рычаг переключения передач – но на определенной стадии Дай отбросила это утомительное занятие.
Управляя педалью газа удалось перевести передачи на автоматический режим.
Тогда же сзади нарисовалась милицейская погоня.
"Водитель, уйдите вправо и прижмитесь к обочине!" – орал в мегафон депеэсник. Он уже сорвал себе глотку, теперь при оре налегал на неизвестные медицине возможности гландов.
Вспомнив, что где-то здесь нужно поворачивать, Даша крутанула руль.
С пронзительным визгом сдирая резину с новеньких покрышек, "рено", не снижая скорости, ушло вправо. Приказ милиции, хоть и невольно, хоть и частично, был выполнен. Таким образом Дай не ушла из правового поля.
Ревя двигателем пролетела под "кирпич" – движение в короткой и узкой улочке было односторонним.
Бело-синяя "десятка", сверкая мигалками и воя сиреной, не решилось пройти поворот с той же лихостью, – милиционеры по-пенсионерски аккуратно въехали в улицу. Только завершив маневр стали уверенно, но очень медленно разгоняться.
Вдруг, к радости аккуратных милиционеров, перегораживая проезд, из высокой арки выпятился задом длинный мебельный фургон.
Недавно он привез в квартиру в одном из домов маленькую тумбочку.
Дай надеялась, что фургон успеет исчезнуть с дороги. Скорости не снижала.
Вой сирены так напугал мебельщика: мышцы ног конвульсивно сократились. Усилие отразилось на педали тормоза. Фургон качнулся массивным корпусом и замер.
Любуясь маникюром, Даша невольно повернула руль ровно на необходимый градус – "рено", послушное воле хозяйки, ринулось на тротуар. Проскочило в узкий промежуток между задней стенкой фургона и стеной дома.
Столкновение не состоялось! Изящный автомобильчик был спасен.
Преодолев усилием воли непроизвольную судорогу, водитель отпустил тормоз, фургон прокатился задним ходом еще немного. Подъехавшие депеэсники чуть не уперлись в его большое лысое колесо.
Погоня их утомила. Два немолодых человека, обремененных большими семьями, были рады вынужденной остановке.
Депеэсники с чистым сердцем сконцентрировались на фургоне. Громкоговоритель "десятки" заревел гландами:
– Освободи дорогу! Права отберем!
…Даша тяжело дышала, грудь ее вздымалась.
Почти не зная города она вела машину по узким улочкам и коротким переулкам автоматически: на трехсторонних перекрестках всегда поворачивала направо, на четырехсторонних проезжала прямо. Голова была пуста, руки и ноги почти не заняты.