– Я только сейчас говорил Дживсу, что эта дамочка сильно не в себе. Как у нас говорят, с большим приветом. Кстати, почему это считается, что привет может довести человека до помешательства? Теперь, когда она заехала в нашу страну, ей скоро начнут, я думаю, приходить приветы и выгодные приглашения из Бедлама и прочих подобных заведений. А куда девался Билл?
– Не выдержал и сошел с дорожки. Испарился. Я думаю, пошел переодеваться к обеду.
– А в каком он был настроении?
– Глаза остекленелые, и вздрагивал при каждом шорохе.
– Ага, значит, все еще не успокоился. Похоже, он сильно разнервничался, наш Вильям. Но у меня возникла насчет старины Билла новая теория. Я больше не думаю, что его нервозность объясняется преследованием полиции, уже наступающей ему на пятки. Теперь я считаю, что все дело в этой работе, которую он выполняет для Сельскохозяйственного совета. Поначалу, как всякий новичок, он принялся за дело слишком старательно. Нашему брату, кто не привык работать, приходится учиться экономить силы, не выкладываться до конца, а оставлять кое-что про запас, ну, словом, ты меня понимаешь. Я всегда внушаю это своим подчиненным. Они обычно прислушиваются, но есть один малый, в секции "Все для малышей", ты не представляешь себе, как он старается. Если дальше так пойдет, он просто сгорит на работе, не дожив до собственного пятидесятилетия. О, а это еще кого мы тут видим?
В гостиную вошла высокая красивая девушка. Рори смотрел на нее с недоумением. Первоначальную мысль, что это тень леди Агаты, которой осточертели развалины часовни и захотелось побыть в обществе, он отбросил. Но в таком случае кто это может быть – оставалось неясным. Жена его, как всегда, оказалась более проницательной. Обратив внимание на фартучек и белую наколку на волосах, она сделала правильный вывод, что перед ними сказочное существо под названием горничная.
– Эллен? – удостоверилась Моника.
– Да, миледи. Я ищу его сиятельство.
– Он, я думаю, в своей комнате. Могу я чем-нибудь помочь?
– Там какой-то джентльмен спрашивает его сиятельство. Я видела, как он подъехал в автомобиле, а мистер Дживс был занят в столовой, поэтому я пошла, впустила его и проводила в утреннюю гостиную.
– Кто же это?
– Какой-то капитан Биггар, миледи.
Рори радостно хмыкнул:
– Капитан Биггар? Армейская косточка? Помнишь, Мук, в нашем детстве играли в такую игру: если есть пол-ковник, значит, должен быть и цел-ковник, то есть целый ковник. Кто дальше?
– Оставь, Рори, ты ведь уже не маленький.
– А-а, пасуешь? А вы, Эллен?
– Я не знаю, сэр.
– Вопрос: кто такой мор-ковник? Ответ: командир полка, который морит голодом своих солдат. Еще? Может быть, миссис Как-бишь-ее ответит? -обратился Рори навстречу входящей гостье.
Прекрасное лицо миссис Спотсворт сияло скромным торжеством.
– Вы уже сказали сэру Родерику? – поспешила справиться она.
– Да, сказала, – ответила Моника.
– Я отыскала Длинную галерею, сэр Родерик.
– Трижды ура, – отозвался Рори. – Продолжайте в том же духе, и скоро вы еще, глядишь, сумеете найти большой барабан в телефонной будке. Но отвлечемся на минуту. Вы не ответите на такой вопрос: если есть пол-ковник, где сидит ковник, который чином ниже?
Миссис Спотсворт посмотрела на него с недоуменем:
– Что за ковник? Я не понимаю.
– Не слушайте его, – вмешалась Моника. – В такие минуты он совершенно неопасен. Просто приехал какой-то капитан Биггар, вот он и завелся. Минута-другая, и он придет в себя.
Дивные глаза миссис Спотсворт округлились.
– Капитан Биггар?
– Ответ я подзабыл, – не отступался Рори. – Ничего, скоро вспомню. Гм-м-м… который чином ниже его…
– Капитан Биггар? – повторила миссис Спотсворт. И, обратившись к Эллен, спросила: – Такой крепкий джентльмен с довольно красным лицом?
– С очень красным лицом, – уточнила Эллен. Она во всем любила четкость.
Миссис Спотсворт схватилась за сердце:
– Какое чудо!
– Вы его знаете? – спросила Моника.
– Это мой очень старый, очень добрый друг. Я знала его еще когда… О, Моника, нельзя ли… вы не могли бы… пригласить его погостить здесь немного?
Моника встрепенулась, как старый боевой конь при звуке горна.
– Ну конечно, Розалинда. Как ваш друг, он наш друг. Прекрасная мысль.
– О, спасибо! – миссис Спотсворт обратилась к Эллен: – Где сейчас находится капитан Биггар?
– В утренней гостиной, мэм.
– Будьте добры, проводите меня туда прямо сейчас. Я должна его видеть.
– В эту дверь пожалуйте, мэм.
Миссис Спотсворт поспешно вышла, за ней последовала горничная Эллен. Рори с сомнением покачал головой:
– Ты уверена, что это разумно, Мук, старушка? Возможно, он совсем не нашего круга, какой-нибудь тип в котелке и галстуке на резинке.
Но Моника вся сияла.
– Не все ли равно, какой он тип? Это старый, близкий друг миссис Спотсворт, остальное неважно. Ой, Билл! – радостно воскликнула она, увидев входящего брата.
Билл явился во фраке, при белом галстуке-бабочке и белой манишке, прилизанные волосы его лоснились от каких-то заморских масел. Рори посмотрел на него с изумлением:
– Бог ты мой, Билл! Ты похож на живую картину "Великие любовники всех времен". Если ты воображаешь, что я сейчас побегу и тоже так выряжусь, то ошибаешься. Довольно с тебя будет старого черного галстука Кармойлов и мягкой белой рубашки. Я, конечно, понимаю, что ты задумал. Ты расфуфырился, чтобы произвести впечатление на миссис Спотсворт и оживить воспоминания о счастливых днях в Каннах. Но только смотри не переборщи, я тебе советую. Подумай о Джил. Если она узнает про тебя и эту Спотсворт…
Билл вздрогнул:
– Ты на что это намекаешь?
– Ни на что, это я просто так, на язык подвернулось.
– Не обращай на него внимания, Билл, – сказала Моника. – Человек бредит. Болтает всякую чушь. Джил – девушка разумная.
– Да и потом, – добавил Рори для полного успокоения, – это ведь все происходило до того, как ты обручился с Джил.
– Что – "все происходило"?
– Ничего, старина, абсолютно ничего.
– Мои отношения с миссис Спотсворт были чисты, как слеза.
– Ну конечно, само собой.
– У вас в "Харридже" продаются намордники, Рори? – спросила Моника.
– Намордники? А как же. В секции "Кошки, собаки и домашние зверушки".
– Придется купить для тебя намордник, чтобы ты молчал. Вообрази, что его здесь вообще нет, Билл, и послушай, что я тебе расскажу. Произошло нечто замечательное. Приехал старый друг миссис Спотсворт, и я пригласила его погостить у нас.
– Что еще за старый друг?
– Еще один любовник, надо полагать.
– Прекрати сейчас же, Рори. Ты что, не понимаешь, как это для нас великолепно, Билл? Мы оказали ей услугу, и она перед нами в долгу. Представляешь, как она теперь смягчится?
Восторженное настроение сестры передалось Биллу. Он ясно понял ее мысль.
– Да, ты права. Это большая удача.
– Правда? Нам здорово повезло. Она теперь будет как глина в твоих руках.
– Да, как мягкая глина. Молодчина, Маленький Мук! Сразу сообразила. А кто он такой, этот друг?
– Фамилия – Биггар. Капитан Биггар.
Билл невидящей рукой нашарил позади себя стул. По лицу его расползлась зеленоватая бледность.
– Что?! – вскрикнул он. – Капитан Би… би… би…
– Ага, вспомнил! – обрадованно возвестил Рори. – Где сидит тот, кто ниже чином? Ответ: в подполе, конечно, на то он и подпол-ковник. Я так и знал, что вспомню, – заключил он, очень довольный собой.
Глава VIII
Покойный А. Б. Спотсворт, которого, хоть он по-своему неплохо относился к жене, никак нельзя было считать дамским угодником или, скажем, сравнивать со средневековыми трубадурами, любил шутить, что, мол, секрет счастья и успеха состоит в том, чтобы при первой же возможности отделаться от женщин. Дайте прекрасному полу под зад коленкой, рассуждал он, стаскивая пиджак и доставая фишки для покера, и после этого можете пуститься во все тяжкие. Он часто повторял, что самый прекрасный и возвышающий душу миг – это когда по завершении обеда дамы гуськом выходят из столовой, оставляя мужчин одних предаваться мирным мужским разговорам.
Биллу Ростеру в девять часов вечера все того же беспокойного дня такая точка зрения показалась бы совсем неубедительной. Меньше всего его прельщал мирный мужской разговор с капитаном Биггаром. Он стоял и придерживал дверь, пропуская переходящих в гостиную миссис Спотсворт, Монику и Джил, а душу ему томило горькое чувство утраты и неведение того, что его ждет впереди. Примерно такие же кошки скребли бы на сердце у осажденного дикарями гарнизона, если бы прибывший на подмогу полк морской пехоты Соединенных Штатов вдруг сделал поворот кругом и замаршировал прочь.
А ведь до сих пор все шло так хорошо. Даже сам Билл, хоть и терзаемый муками совести, не находил в застольной беседе капитана Биггара ничего такого, к чему можно было бы придраться. На протяжении всего обеда, начиная с супа и кончая сардинками на поджаренных хлебцах, Белый Охотник придерживался только таких нейтральных тем, как знакомые вожди каннибалов и меры, которые следует принять, когда тебя обступили охотники за головами, вооруженные трубками с отравленными зарядами. Рассказал две довольно длинные и крайне скучные истории про каких-то своих приятелей Толстого Фробишера и Субадара. И сообщил Джил – на всякий случай, мало ли что – рецепт отличной мази от укусов аллигатора. Об обманщиках букмекерах, гонке преследования по открытой местности и регистрационных номерах автомобилей речь вообще не заходила.
Но теперь, когда дамы удалились и двое крепких мужчин – или трое, если считать Рори Кармойла, – остались с глазу на глаз, кто скажет, сколько еще может продлиться это благополучное положение дел? Хотя бы Рори не ляпнул сразу что-нибудь такое… что, мол, не интересуется ли капитан Биггар скачками?
– Капитан, вы не интересуетесь скачками? – произнес Рори, едва закрылась дверь.
С губ капитана Биггара сорвался стон, похожий на предсмертный хрип зебры. Билл, подскочивший на шесть дюймов вверх, угадал в нем глухой, безрадостный смех. У него и самого мелькнула было мысль разразиться чем-нибудь в таком же роде.
– Скачками? – еле выговорил капитан Биггар. – Интересуюсь ли я скачками? Ну, перемелите меня в мясорубке и заправьте луком!
Эту просьбу Билл, если бы мог, исполнил бы с радостью. Воспользовавшись таким кулинарным рецептом, он сразу разрешил бы все проблемы. Жаль, что ни одному вождю каннибалов, с которыми водился его гость, это не пришло в голову.
– Вечером состоится специальный банкет по случаю завтрашних скачек, -сказал Рори. – Я скоро вас оставлю и пойду смотреть телетрансляцию. Телевизор в библиотеке. Будут выступать все главные владельцы лошадей, обсуждать, у кого какие шансы. Разумеется, на самом-то деле никто из них ничего не знает. А днем сегодня были Дубки, вы случайно не присутствовали?
Капитан Биггар вздулся, как те удивительные рыбы на Флориде, которые раздуваются, если их пощекочешь.
– Присутствовал ли я на Дубках? Чанг сварк! Да, сэр, я там был. И если когда-нибудь человеку…
– Довольно живописная природа там, в Саутмолтоншире, вы не находите, капитан? – поспешил заметить Билл. – Ласкает взор, как говорится. В соседней с нами деревне, Лоуэр-Снодсбери, вы, наверно, обратили внимание, когда проезжали мимо…
– …если когда-нибудь человеку пережимали горло рукавом, черт побери, – продолжал свою тему капитан Биггар, который успел так раскраснеться, что, окажись сейчас случайно в столовой бык-другой, не обобраться бы беды, – то это мне сегодня в Эпсоме. Я прошел через горнило, как Седрах, Мисах и Навуходоносор или как там его… Мне всю душу завязали узлом и пропустили через отжим.
Рори сочувственно поцокал:
– Не везло?
– Сейчас я вам все расскажу.
– …там сохранилась прекрасная норманнская церковь, – гнул свою линию Билл, обмирая, но не сдаваясь, – которую очень…
– Начну с того, что, вернувшись на старую родину, я сошелся с очень знающими ребятами, которые разбираются в лошадях так, что дай Боже, отличают, как говорится, где у лошади начало, а где конец, и они дали мне несколько дельных подсказок. И вот сегодня…
– …которую очень высоко ценят специалисты по норманнским церквам, -не замолкал Билл. – Сам я плохо в них разбираюсь, но слышал, что там в притворе…
Капитан Биггар снова взорвался:
– О притворстве мне лучше не говорите! Йоги тулсирам джагинат! С первейшим из притворщиков я познакомился сегодня в Эпсоме, вздуйся он весь пузырями! Притворялся честным букмекером, а сам… Да, так я говорил, эти мои ребята время от времени подкидывали мне надежную информацию и сегодня посоветовали двойной: в скачке в два тридцать Люси Глиттерс и в Дубках Мамашу Уистлера.
– Поразительно, что Мамаша Уистлера пришла победительницей, – вставил Рори. – У нас в "Харридже" было общее мнение, что у нее ни малейших шансов.
– И что же? Люси Глиттерс пришла при ста к шести, а Мамаша Уистлера, как вы, наверно, слышали, – при тридцати трех к одному.
Рори был потрясен.
– То есть ваша двойная выиграла?
– Да, сэр.
– При таких ставках?
– При таких ставках.
– А сколько вы поставили?
– Пятерку на Люси Глиттерс и весь выигрыш на Мамашу Уистлера.
Рори вытаращил глаза:
– Бог ты мой! Ты слышишь, Билл? Вы выиграли приличный куш.
– Три тысячи фунтов.
– Ну, я вам скажу!.. Слыхали, Дживс?
Дживс внес в столовую кофе. У него был все тот же неизменно торжественный вид. Дживс, как и Билл, находил присутствие капитана Биггара невыносимым, но, в отличие от Билла, который весь дергался и суетился, Дживс сохранял сходство с хорошо воспитанной статуей.
– Сэр?
– Капитан Биггар выиграл в Дубках три тысячи фунтов.
– В самом деле, сэр? Результат, о котором приходится только мечтать.
– Да, – мрачно произнес капитан. – Я выиграл три тысячи фунтов, а букмекер с ними удрал.
Рори удивленно вздернул брови:
– Не может быть!
– Уверяю вас.
– Улизнул в лучах луны?
– Именно.
Рори был потрясен.
– Никогда не слышал такого безобразия! А вы слышали что-нибудь подобное, Дживс? Дальше уж некуда. Верно, Билл?
Билл как бы очнулся:
– Извини, Рори, я задумался о другом. Так что ты говорил?
– Бедняга Биггар отхватил сегодня в Дубках жирный дубль, а букмекер, свинья, взял и удрал, не выплатив ему трех тысяч фунтов.
Билл, естественно, пришел в ужас. Какой порядочный человек не придет в ужас, услышав такое?
– Боже милосердный! – воскликнул он. – Капитан, как это могло случиться? Букмекер убежал, вы сказали?
– Рванул с места, как заяц, и я за ним.
– Не удивительно, что вы расстроены. Такие злодеи не должны оставаться на свободе. Кровь стынет в жилах, когда подумаешь о таком… таком… как такого человека назвал бы Шекспир, Дживс?
– Подлый, низкий, отъявленный негодяй, милорд…
– Вот-вот. Шекспир это здорово выражает.
– …сукин сын, безмозглый таракан, лопоухий холоп, ничтожество, разбойник, поедатель падали, грязный, жалкий, обутый в грубые онучи…
– Ладно, ладно, Дживс, хватит. Можно составить себе представление. -Билл заметно разволновался. – Не уходите, Дживс. Разворошите получше огонь в камине.
– Сейчас июнь месяц, милорд.
– Да, да, верно. Я совсем голову потерял, услышав такое. Вы не присядете, капитан? Ах да, вы сидите. Тогда сигары, Дживс. Сигару для капитана Биггара.
Капитан поднял ладонь:
– Спасибо, не надо. Я не курю, когда преследую крупную дичь.
– Крупную дичь? А, ну да, понимаю. Этого букмекера. Вы – Белый Охотник и охотитесь на белых букмекеров, ха-ха! Неплохо сказано, а, Рори?
– Отлично сказано, старина. Я умираю от смеха. А теперь позвольте мне пойти вниз. Я хочу посмотреть по телевидению банкет по случаю Дерби.
– Прекрасная мысль, – обрадовался Билл. – Давайте все пойдем смотреть банкет по случаю Дерби. Идемте, капитан.
Но капитан Биггар не двинулся с места. Он остался сидеть, где сидел, только сделался еще краснее прежнего.
– Может быть, позже, – произнес он кратко. – А сейчас я хотел бы переговорить с вами, лорд Рочестер.
– Конечно-конечно-конечно-конечно, – отозвался Билл не слишком жизнерадостно. – Останьтесь, Дживс. Тут уйма всяких дел. Почистите вон пепельницу. Дайте сигару капитану Биггару.
– Джентльмен уже отказался от сигары, когда вы ему предлагали, милорд.
– Ах да, да… Верно-верно-верно, – сказал Билл и сам закурил сигару, держа огонек в руке, вибрирующей, как камертон. – Так расскажите нам еще про этого вашего жулика букмекера, капитан.
Капитан Биггар немного помолчал, нахмурившись. А потом вынырнул из пучины безмолвия со словами, что от всей души надеется когда-нибудь увидеть, какого цвета внутренности у этого негодяя.
– Если бы только я встретил подлеца в Куала-Лумпуре! – произнес он.
– В Куала-Лумпуре?
Дживс, как всегда, пришел Биллу на помощь:
– Город на побережье Малаккского пролива, милорд, в составе британской колонии Восточная Индия, куда входят Малакка, Пенанг и провинция Уэлсли, получившая статус отдельного владения в 1853 году и переданная под управление генерал-губернатора Индии. В 1887 году к этой колонии были присоединены Кокосовые, или Килинговы, острова, а в 1889-м – остров Рождества. Условия жизни в тех местах очень проницательно описал мистер Сомерсет Моэм.
– Ну конечно, я теперь припоминаю. Там, говорят, кого только не встретишь, всякой твари по паре.
В этом капитан Биггар оказался с ним согласен.
– Да, есть там всякая тварь, – подтвердил он. – Но мы умеем с нею обращаться. Знаете, что бывает в Куала-Лумпуре с теми, кто проиграл, а не платит, лорд Рочестер?
– Н-нет, мне кажется, я об этом ничего не слышал. Не уходите, Дживс. Вон еще одна пепельница, вы пропустили. Так что же бывает в Куала-Лумпуре с теми, кто проиграл, а не платит?
– Мы предоставляем несчастному три дня на то, чтобы вернуть долг. А потом приходим к нему и даем ему револьвер.
– Добрый поступок. Караете его щедростью… То есть вы хотите сказать – заряженный револьвер?
– Заряженный всеми шестью патронами. Мы взглядываем негодяю в глаза и уходим, оставив револьвер на столе. Ничего не говоря. Он без слов понимает.
Билл проглотил комок в горле. Разговор такого рода был выше его сил.
– И он, значит, должен… Вам не кажется, что это… немного слишком?
Глаза капитана Биггара были холодны и тверды, как крутое яйцо.
– Этого требует кодекс чести, сэр. Честь! Это великое слово для тех, кто живет на окраинах Империи. Там слишком легко потерять форму. Вино, женщины и неоплаченные игорные долги – вот ступени, которые ведут вниз, -провозгласил он. – Вино, женщины и неоплаченные долги, – повторил он, изображая ладонью ступень за ступенью.
– Долги – ниже всего, а? Вы слыхали, Дживс?
– Да, милорд.
– Довольно интересно.
– Да, милорд.
– Расширяет кругозор, я бы сказал.
– Да, милорд.
– Век живи, век учись.
– Совершенно верно, милорд.
Капитан Биггар взял с блюда большой бразильский орех и расколол его зубами.