Юмористическая повесть "Подходцев и двое других" полна юмора, выдумки, но и грусти, некоторой ностальгии по ушедшей молодости, веселой и бесшабашной богемной жизни.
Содержание:
Введение 1
Часть I 1
Часть II 12
Примечания 24
Аркадий Аверченко
Подходцев и двое других
Введение
Если бы на поверхности земного шара оставались следы ото всех бродящих по земле человеков - какой бы гигантский запутанный клубок получился! Сколько миллиардов линий скрестились бы, и сколько разгадок разных историй нашел бы опытный следопыт в скрещении одного пути с другим и в отклонении одного пути от другого…
Бог с высоты видит все это, и если бы его Божественное Внимание могло быть занято только такой неприхотливой пищей - сколько бы занимательных, трагических и комических историй представилось Всевидящему Оку.
Мы все жалки и мелки перед лицом Бога… Ни одному из нас не удалось проникнуть в лабиринт запутанных путей человеческих, никто даже сотой части клубка не распутал; и только автору этих строк удалось проследить пути одной человеческой троицы, которая причудливо сошлась разными путями к одной и той же точке.
Сошлась, чтобы надолго не разойтись.
Вот их пути…
Часть I
Глава 1
Подходцев
Молодой широкоплечий блондин, с открытым веселым лицом и энергичными движениями, вышел из дома № 7 по Новопроложенному переулку и, усевшись на извозчика, сказал:
- Вези меня на Дворянскую 5, да только, братец, поскорее.
Извозчик чмокнул губами, и лошадь затрусила.
- Ты не особенно хорошо едешь, извозчик, - иронически заметил седок.
- Еду себе и еду, - холодно возразил извозчик.
- Скажу тебе больше: ты едешь просто плохо.
- Н-о-о-о, ты, проклятая!
- Должен тебя огорчить извозчик, но ты едешь гнусно, отвратительно.
- Овес нынче дорог, барин.
- Не вижу никакой логической связи между ценой на овес и скоростью движения лошади.
- Чаво?
- Тово. Это все равно, как если бы я, доехавши до места назначения, отказался от уплаты причитающихся тебе денег под тем предлогом, что нынче калоши вздорожали на сто процентов.
- Лошадь не бежит, - угрюмым тоном промолвил извозчик.
- Тогда она не лошадь, - учтиво возразил седок.
- А что ж она?
- Не знаю. Я думаю, что тебе нужно было бы быть осмотрительнее при покупке лошади. Ты ее когда купил?
- О позапрошлом годе.
- Покупая, ты требовал именно лошадь или тебе сорт имеющего быть всунутым в оглобли животного был безразличен?
- Чаво?
- Может быть, тебе по твоей неопытности подсунули вместо лошади крокодила?
Извозчик обиделся.
- Почему это? - надменно спросил он.
- Очень просто: что такое лошадь? Это - животное, которое бежит. Твое животное не бежит. Значит, оно - не лошадь.
- Четыре ноги имеет, - усмехнулся извозчик, - значит и лошадь.
- Стул тоже имеет четыре ноги, а, однако, не бежит.
- У ей голова есть, а у стула нету, - возразил извозчик, очевидно, серьезно заинтересованный этим принципиальным спором.
- Подумаешь, важность - голова. Вон и у тебя голова есть, а что толку?
На это извозчик ничего не нашелся ответить.
- Вон видишь, все нас перегоняют.
- Что ж, и мы кой-кого перегоним, - хвастливо усмехнулся извозчик и действительно перегнал лошадь, запряженную в щегольский экипаж и мирно дремавшую у чьего-то подъезда.
Голову седока осенила какая-то мысль. Он лукаво улыбнулся и предложил:
- Хочешь, сделаем так: за каждую лошадь, которую ты перегонишь, я плачу тебе пятак. За каждую лошадь, которая перегонит тебя, я вычитаю с тебя пятак.
Это странное предложение произвело на извозчика ошеломляющее действие. Он в один момент вышел из состояния полудремоты, дико захохотал, привстал на козлах и, хлестнув по лошади, закричал:
- Идет! Считай, барин.
- Стой, стой! Только, брат, уговор: стоячие и противоположно едущие не считаются.
- Само собой! Будьте покойны. Эх, ты, милая-а-ая!..
Лошадь понеслась как стрела, а седок, откинувшись с довольным видом на спинку экипажа, принялся отсчитывать пятаки.
- Пять! Десять! Пятнадцать! Двадцать пять! Пять долой - нас экипаж один обогнал.
- Так то ж рысак!
- Это деталь! Опять двадцать пять, тридцать! Сорок…
Хитрый извозчик в один момент постиг своим светлым мужицким умом не только принципы этой азартной игры, но и ее выгоды. Поэтому он при первом удобном случае свернул с малолюдной улицы на проспект, где экипажей было в десять раз больше, и, не обращая внимания на сделанный крюк, развил такую скорость, что седок еле успевал считать:
- Рубль тридцать! Еще пять! Рубль сорок. Рубль сорок пять!
- Нет, рубль пятьдесят, - заспорил извозчик. - Сейчас обогнал пару.
- Да ведь она в одной запряжке, пара.
- Это все едино! Уговаривались за лошадь пятак, а тут на-кося двух обогнали!
- Однако и фрукт, брат, ты! Значит, за тройку ты сдерешь пятиалтынный?
- Само собой, три лошади, три пятака. Н-но!!
- Да не гони ты так, черт. Ты меня разорить можешь!
- Мой антирес! - весело заорал извозчик. - Н-но!!
- Извозчик…
- Ась?
- Имей в виду, если кого-нибудь раздавишь - по рублю с человека буду вычитывать.
- Ладно, будьте покойны. А если не раздавлю - вы мне рупь.
- Еще что выдумал! Этаким образом ты с меня и тысячу выколотишь.
- Хи-хи! Н-н-но!!
- Смотри, дурак, чуть на женщину не наехал.
- На женщину я никак не могу наехать, - солидно возразил извозчик и сейчас же подтвердил эти слова самым положительным образом: наехал на мужчину.
Раздались крики, оханья, кто-то смачно выругался, кто-то поднимал с земли испачканного в пыли и в прахе небольшого роста господина, отплевывавшегося розовой кровавой слюной.
- Черти! - орал доброволец из публики. - Прут на народ. Рази так ездют? Надо хорошо ездить, а не плохо ездить надо.
- Дать бы извозчику по морде, - посоветовал дворник.
Недовольный такой перспективой, извозчик подобрал в руки вожжи, с явным намерением ускакать от всей этой катавасии, но седок угадал это намерение, опустил могучую руку на его плечо и сказал спокойно, но твердо:
- Нет, брат, стой. Уезжать нельзя. Умели воровать, надо уметь и ответ держать! Может быть, его в больницу нужно свезти - как же мы уедем?..
Он легким юношеским прыжком соскочил с экипажа и подошел к пострадавшему, которого поддерживал под руку инициатор награждения извозчика оплеухой.
Глава 2
Громов
Пострадавший поднял на подошедшего ясные кроткие голубые глаза и сказал:
- С какой это радости вы так расскакались?
- Простите. Моя фамилия Подходцев, и я готов вам дать всяческое удовлетворение. Конечно, вы не виноваты: переходили себе спокойно улицу, а в это время мой дурак и налетел на вас безо всякого предупреждения. Я могу так и на суде показать.
- А вы думаете, должен быть суд? - с легким беспокойством спросил пострадавший, еще раз отплюнувшись кровавой слюной.
- Это от вас зависит.
К месту происшествия спокойно, с развальцем, подходил околоточный.
- В чем дело, господа? Прошу разойтись.
- Мне бы очень хотелось разойтись, но едва ли это удастся, - проворчал Подходцев. - Мой возница, благодаря моим же подстрекательствам, ехал быстрее, чем нужно, и наехал на этого господина, который, ничего не подозревая, переходил улицу.
- Этот господин говорит неправду, - возразил пострадавший, счищая пыль с локтей. - Они ехали, как следует, а я сам виноват: мне захотелось покончить жизнь самоубийством, я и бросился под лошадь.
Околоточный немного растерялся от такого оборота дела.
- Как же вы это так, - укоризненно сказал он. - Разве можно так?
- Что?
- Да кончать жизнь самоубийством?..
- А что в ней хорошего, господин околоточный? Так, чепуха какая-то, а не жизнь. И вообще, ответьте мне на вопрос: к чему жизнь наша? Куда мы стремимся? В чем идеал?
- Вы не имеете права задавать таких вопросов при исполнении служебных обязанностей! - запальчиво сказал околоточный.
- Ну, вот видите! Если даже полиция не может ответить, в чем смысл жизни, то кто же может?
Околоточный пожал плечами, вынул книжку и сухо спросил:
- Вы имеете к седоку и извозчику какую-нибудь претензию?
- Никакой буквально.
- А вы? - обратился околоточный к Подходцеву.
- Я? К этому господину? Претензию? Да я его считаю самым очаровательным существом в мире!
- В таком случае, в чем же дело?!
- Ни в чем.
- Так расходитесь! Зачем скопляться?!
Околоточный сердито откашлялся и ушел, а Подходцев протянул пострадавшему руку и спросил с легким смущением:
- Не могу ли я быть чем-нибудь вам полезен?
- Шить умеете? - улыбнулся одними голубыми глазами пострадавший.
- Не умею.
- Значит, не можете быть полезны. У меня порядочная дыра на локте.
- У такого порядочного человека даже дыра на локте должна быть порядочная, - сказал Подходцев, но, считая этот комплимент недостаточной компенсацией за все, что произошло, добавил:
- Может быть, вам трудно идти - тогда я уступлю вам своего извозчика.
- Не могу ехать.
- Почему? Вам трудно сидеть?
- Да, трудно, когда не знаешь, чем заплатить извозчику.
Это было сказано с такой благородной простотой, что Подходцев почувствовал еще большую симпатию к молодому человеку.
- Как ваша фамилия? - осведомился он.
- Моя фамилия - Громов. А вашу я слышал: Подходцев.
Снова оба пожали друг другу руки, продолжая оживленную беседу на краю панели, возле извозчика, совсем погасшего после того, как его увлечение спортом было приостановлено столь резко и неожиданно.
- В таком случае разрешите мне отвезти вас домой.
- К кому домой? - подмигнул Громов.
- К вам, конечно.
- А вы знаете адрес?
- Чей?
- Мой.
- Я думаю, вы его знаете.
Громов усмехнулся.
- Даже под пыткой я не назову его. Первое: я только вчера вечером приехал в этот город. Второе: у меня нет денег для квартиры. Третье: я, пожалуй, сам виноват в том, что попал под вашу лошадь, - не спавший всю ночь и рассеянный.
- Хотите поехать ко мне? Мы вдвоем что-нибудь сочиним.
- Мне неудобно. Будто вы обязаны сделать для меня что-нибудь только потому, что ваш возница на меня наехал…
Подходцев протянул могучие руки, взял своего нового знакомого под мышки, усадил на извозчика и сказал:
- Пошел! Обратно на Новопроложенный.
Извозчик оживился.
- С пятаками?
- Ну тебя к дьяволу! Поезжай просто.
Извозчик снова погас, на этот раз уже окончательно и бесповоротно. Не загорелся он и тогда, когда они доехали и Подходцев, вынимая деньги, сказал:
- По таксе, плюс тридцать восемь перегнанных лошадей, с меня следует два рубля тридцать. Минус рубль за раздавленного, по уговору - остается рубль тридцать. Получай и постарайся переменить свое загадочное животное на обыкновенную человеческую лошадь.
Громов, с удивлением слушавший странные математические вычисления, при последних словах засмеялся, и таким образом эти два человека со смехом вошли в дом и со смехом стали оба жить в нем.
Глава 3
Дома
Квартира Подходцева состояла из двух комнат - одной огромной и одной микроскопической - похожая на большую жирафу, увенчанную маленькой головкой.
Обстановка была скудная, и Подходцев, обведя широким жестом комнату, поспешил объяснить гостю:
- То, что маленькое на четырех ножках, - ходит у меня под именем стульев. Большое, уже выросшее и сделавшее себе карьеру - называется у меня "стол". Впрочем, так как я иногда на столе сижу, а на стуле, лежа в кровати, обедаю, то я совершенно сбил с толку этих животных, и они ходят у меня под всякую упряжь.
- А почему у вас две кровати? - осведомился гость.
- Эта комната так велика, что мне иногда, когда я бываю по делам в южной ее стороне, трудно достигнуть северной стороны, в особенности, если хочется спать. Поэтому я поставил на каждой стороне по кровати. А в общем - черт его знает, зачем я поставил две кровати.
Хозяин опустился на одну из кроватей и погрузился в задумчивость.
- Действительно, зачем я поставил другую кровать? Недоумеваю. Вы есть хотите?
- То есть как?
- Да так: рыбу, мясо, хлеб. Вино вот тоже некоторые пьют.
- Да я, собственно, уже пообедал, - промямлил гость.
Но тут же врожденная искренность и простота его характера взяли перевес над требованиями хорошего тона. Он рассмеялся и сам перебил себя:
- С чего это мне вздумалось соврать? Ничего я не обедал и за котлету отдал бы столько собственного мяса, сколько она будет весить.
- Странные мы народы: я зачем-то поставил лишнюю кровать, вы корчите из себя великосветского денди, щелкая в то же время зубами от голода.
- Да, если откровенно сказать, то мне… действительно… неловко.
- А мне, думаете, ловко? Чуть не размазал по мостовой хорошего человека. Положим, и извозчик идиот порядочный.
- Послушайте, Подходцев… Скажите откровенно, что заставило вас не удрать от меня на своем извозчике, а остаться и расхлебывать всю эту историю до конца?
- Хотите, я вас удивлю?
- Ну?
- Я просто порядочный человек. А теперь скажите и вы: почему вам пришло в голову обелить нас с извозчиком, вместо того чтобы предать обоих в руки сбиров?
- Хотите, теперь я вас удивлю?
- Вы тоже порядочный человек?
- Нет! Я просто хитрый человек. Я просто поступаю по рецепту одного умного художника. Однажды к нему пришел судебный пристав описывать за долги его имущество. И что же! Вместо того чтобы отнестись к этому неприятному гостю с омерзением, повернуться к нему спиной, мой художник принял его по-братски, угостил завтраком, откупорил бутылочку вина и так сдружился с этим тигром в образе человека, что тот ему сделал всяческие послабления: что-то рассрочил, чего-то не тронул, о чем-то предупредил. По-моему, этот художник был не добрый, а хитрый человек.
- Мне ваш художник нравится. Действительно, если бы вы ввергли нас с извозчиком в темницу - все бы на этом проиграли, а вы ничего не выиграли. Тогда как теперь…
- Тогда как теперь я заключил такое, хи-хи, милое знакомство…
- Ах, как можно говорить такие вещи молодым девушкам, - смутился Подходцев.
И, чтобы скрыть свое смущение, засуетился: вынул из шкапика коробку сардин, блюдо с холодными котлетами, сыр, хлеб и бутылку красного вина; быстро и ловко постлал скатерть и разложил приборы.
Гость сверкающими глазами следил за всем, что появлялось на столе. В ответ на пригласительный жест хозяина пододвинул к столу стул и сказал:
- Завтра же опять пойду на ту самую улицу…
- Зачем?
- Может быть, опять какое-нибудь животное наедет. Если всякая такая катастрофа несет за собой пир Валтасара…
- О, - засмеялся Подходцев, - мы постараемся найти для вас другую профессию, менее головоломную…
Громов поддел на вилку сардинку, понес ее ко рту и вдруг на полдороге застыл, выпучив глаза…
- Что с вами?..
- Ах я, идиотина!
- А, знаете, ей-Богу, не заметно!
- Ах, бревно я! Ведь вы очень спешили, когда на меня наехали?
- Очень. Я, видите ли, обещал извозчику по пятаку за каждую лошадь, которую мы обго…
- В том-то и дело!! Ведь вы спешили?
- Ну?
- И не доехали!
- Не доехал, - машинально повторил Подходцев.
- А если спешили, значит, по очень важному делу, а я вас запутал, а благодаря мне вы не попали в это место…
- А ведь в самом деле, я и забыл…
- Что ж теперь будет?! Может быть, вы еще успеете?
- Кой черт! Эта собака уже ушла из дому.
- Никогда не прощу себе этого… Дело спешное?
- Очень. Нужно было перехватить у Харченки пятьдесят рублей для квартиры и прочего. Ну, да черт с ним, выкручусь!
- Как же вы выкрутитесь?
- У меня светлая голова на этот счет. Да вот слышите? Кто-то бежит по лестнице… В этом этаже больше никого нет, значит - ко мне; спешит - значит, я ему нужен. А раз я ему нужен, он должен ссудить меня пятьюдесятью рублями. Я так прямо и скажу ему…
Дверь с треском распахнулась, и странный гость влетел в комнату, до того странный, что оба - и Подходцев, и Громов - инстинктивно поднялись со своих мест и придвинулись ближе друг к другу…
Это был молодой человек довольно грузного вида, с черными, коротко остриженными волосами и лицом в обыкновенное время смуглым, но теперь таким бледным, что черные блестящие глаза казались на фоне этого лица двумя маслинами в куске сливочного масла.
Но не это поразило двух новых приятелей. Поразил их костюм незнакомца… На ногах его, лишенных брюк, красовалось голубенькое щегольское трико, жилет отсутствовал совсем, а пиджак чудесным образом переместился с плеч владельца на одну из его рук, которая ходила ходуном от ужаса.
Отсутствие воротничка и галстука даже в слабой степени не могла заменить большая японская ваза, которую незнакомец держал в другой руке с явно выраженной целью самозащиты…
Увидев двух молодых людей, окаменевших от удивления, новоприбывший, задыхаясь, опустился на кровать и прохрипел:
- Затворите дверь! На ключ.
Подходцев поспешил исполнить его желание, потом уселся верхом на стул, вперил свой спокойный взор в нового гостя и любезно сказал:
- Не хотите ли чего-нибудь закусить?
- Спасибо… Я уже тово… ел. Нельзя ли полстакана вина?
- Пожалуйста… Эта ваза вас, кажется, стесняет? Поставьте ее сюда. Ну, как вам нравится моя квартирка?
- Ничего, - пробормотал незнакомец, колотясь зубами о край стакана. - Нич… чего себе… У… уд… добна.
- Да, знаете. Теперь хорошую квартиру так трудно найти, - любезно заметил Подходцев, изнемогавший от приступа деликатности и упорно не замечавший более чем легкого костюма нового гостя.
- Вам не дует из окна? - участливо спросил Громов.
- Н… ничего. Я немного посижу и пойду себе… домой.
- Ну, куда вам спешить, - радушно воскликнул Подходцев. - Только что пришли и сейчас же уходить. Посидите!
- Я к вам зашел совершенно случайно…
- Помилуйте! Мы очень польщены… Позвольте, я вам помогу надеть пиджак на руки.
И едва новоприбывший надел с помощью Подходцева пиджак, как половина самообладания (вероятно верхняя, если расчленить самообладание по частям костюма) вернулась к нему.
- А мы ведь не знакомы, - сказал он.
Встал и расшаркался.