* * *
- Стоило бы вас выпороть, - строго объявил судья Илай Мартин. - В городе бог знает сколько времени, а ко мне ни ногой!
- Виноват, виноват, - вздохнул Эллери. - Но знаете, судья, я был несколько занят.
- Я слышал. - Знаменитый райтсвиллский юрист не изменился: он был костляв, сух и бесстрастен, а глаза хранили то же обманчиво сонное выражение, как запомнилось Эллери с той поры, когда судья, сняв свою мантию, защищал Джима Хейта. - Я слышал.
- Запершись в этом музее, - усмехнулся Эллери. - Удивительно, как вам здесь удается что-либо услышать.
Судья Мартин огляделся вокруг и тихо засмеялся:
- Да уж! Но это древнее убежище я получил сорок пять лет назад от окружной юридической коллегии и не променяю его ни на какие новомодные мраморы в здании окружного суда… Когда собираетесь сдаваться, мистер Квин?
- Сдаваться?
- Фил Хендрикс говорит, вы уже начали об этом подумывать.
- Ему-то откуда знать? - вскинулся Эллери.
- От детектива Хауи, - сухо ответил судья Илай. - Ладно, ладно, так в чем дело, юный сэр? Чем я могу быть вам полезен? Не для того же вы зашли ко мне в офис в пять тридцать, чтобы просто пожать мою слабую руку.
Эллери рассмеялся:
- Все верно, судья. Что вам известно по делу об убийстве Джессики Фокс?
Судья Мартин неспешно выдвинул нижний ящик обшарпанного письменного стола, покопался в его недрах, извлек черную и кривую дешевую итальянскую сигару, зажег, долго раскуривал, пуская клубы вонючего дыма, и наконец откинулся в кресле.
- Вынужден прятать курево от мисс Файнголд, - проворчал он. - Это моя секретарша. Файни вступила в сговор с доком Уиллоби с целью продлить мне жизнь лет на пять… Что-то я не пойму, о чем вы. Как это: что мне известно?
- Вы прекрасно понимаете, о чем я, - протянул Эллери.
- Ну…
- И что же, в этом вашем потайном ящике не осталось никаких нераскрытых фактов? Или все-таки есть что-то?
- Господь с вами, нет, конечно.
- Вы хорошо знакомы с разбирательством по этому делу?
- Я пристально следил за ним.
- А ваши симпатии?
- В моей профессии, - заметил судья Мартин, обращаясь к своей сигаре, - если у тебя таковые имеются, то сядь на них и сиди, пока не задохнутся.
- Значит, симпатии у вас были.
- Возможно.
- К жертве или обвиняемому?
Судья Мартин стряхнул пепел в корзину для бумаг.
- Молодой человек, вам это из меня не вытянуть. Кому я симпатизировал, к делу не относится - это просто эмоции, вы же понимаете. Ни фактическим основанием, ни доказательной силой, ни процессуальной правоспособностью симпатии не обладают.
- Что вы думаете о вердикте?
- Мое личное мнение? - Судья Илай скосил на него глаз через едкий дым. - Мне не по душе такого рода свидетельства, на основании которых его обвинили. То есть когда речь идет о жизни и свободе человека, то, как судья, я предпочитаю что-нибудь более солидное - например, отпечатки пальцев.
- Но чисто логически…
- О, разумеется… - Судья сделал неопределенный жест своей сигарой.
Нахмурясь, Эллери покусал костяшку пальца.
- По правде говоря, я продвинулся не слишком далеко… - признал он и вдруг спросил: - Вы хорошо знали Баярда Фокса?
- Очень хорошо.
- Вы считаете, что Баярд принадлежит к типу убийц?
- А разве такой существует? - Судья поднял брови.
- Вот видите, до чего меня довели.
- А чего ради вы так стараетесь?
- Среди прочего - я не убежден, что Баярд Фокс совершил преступление.
- Вы думаете, это не он? - медленно спросил судья Мартин.
- Этого я не говорил. Я не знаю - так было или по-другому. Факты свидетельствуют, что это он. А сам он заявляет, что нет. И это не только слова - все в нем говорит, весь человек целиком: глаза, тон голоса, жесты.
- Некоторые люди за это зарплату получают, - проворчал судья.
- О да. И это часть моей проблемы.
- Очень интересно, - бормотал судья Илай. - Я мог бы вам сказать… То же самое и я чувствую все двенадцать лет.
Эллери кивнул:
- Я так и понял.
- Давайте я вам кое-что расскажу, хотя и не собирался. - Судья Мартин закинул на стол ноги в высоких ботинках и выпустил дым в потолок с лепными завитушками вокруг модернизированной старинной люстры. - Месяцев за шесть до смерти Джессика пригласила нас с Клэрис к себе домой на обед. Нас было только четверо - Джессика с Баярдом и мы с женой. Дэви был тогда мальчонкой лет восьми-девяти, его накормили раньше и отправили спать.
Очень приятный был вечер, мы с Клэрис чудесно провели время. Мне у них нравилось, там был домашний дух, не то что во многих домах на Холме. А душой дома, как ни странно, был Баярд - не Джессика.
Судья задумчиво сдвинул брови.
- В нем Баярду было спокойно - вот и все. Он любил свой дом. Гордился им. Гордился Джессикой. Но не просто гордился - был в нее влюблен. Это видно было по тому, как он провожал глазами каждый ее жест, каждое движение. Он глядел на нее с собачьей преданностью. Так смотрел мой старый пес Пит… он умер в прошлом году.
Судья вздохнул:
- Да, так вот. Закончился обед. Был очередной период, когда Джессике приходилось обходиться без служанки - она принадлежала к тому типу женщин, от которых все служанки страдают, - поэтому она стала убирать со стола, и Клэрис взялась ей помочь. Этим я восхищался в Джессике - она не признавала всякие мелкие формальности, которые превращают обеды на Холме в тяжелые испытания.
Пока женщины были заняты, мы с Баярдом уединились в его кабинете за сигарой и бренди. Баярд и говорит: "Поскольку вы здесь, судья, не просмотрите ли одну бумагу для меня". Я ответил: конечно, никаких проблем, и он показал мне завещание. Он напечатал его сам - до той поры он почему-то не озаботился составлением завещания, - напечатал, подписал, засвидетельствовал, но хотел убедиться, что получился юридически правильный документ. Оказалось, все в нем в порядке - замечательно составленное завещание, я ему так и сказал.
Все это я к чему - как Баярд себя вел в тот вечер. По этому завещанию он все оставлял Джессике - все, чем он владел, до последней пуговицы на воротничке. Стиль завещания - его собственный язык - почти смутил меня, настолько его переполняла нежность. А как он говорил со мной о жене там, в кабинете… В общем… - Судья помедлил и произнес каким-то странным тоном: - Если этот мужчина не съехал с катушек от любви к этой женщине, то я ничего не смыслю в человеческой природе. И я мог бы поклясться: это не та любовь, что заставляет мужчину убивать. Я бы сказал, это была самоотверженная, жертвенная любовь, которая скорее причинит боль себе самому, чем своему объекту. Настоящая любовь. - И судья умолк.
- Но это было задолго до того, как Баярд узнал о другом мужчине, - заметил Эллери. - Чувства меняются. Люди меняются.
Судья хмуро на него покосился.
- Я знал, что не следовало ничего говорить, - наконец пробормотал он. - Такие вещи, - он поводил сигарой в воздухе, - к делу не подошьешь.
Эллери встал.
- Ну, - сказал он, - очень вам благодарен.
- Навестите нас с Клэрис перед отъездом из Райтсвилла, мистер Квин, - сказал судья Мартин, тоже поднимаясь из кресла.
- Спасибо, я постараюсь, но обещать не могу. Передайте, пожалуйста, миссис Мартин мои самые лучшие пожелания.
- Если вы лишите ее возможности устроить обед, она вас возненавидит и, что хуже, превратит в сплошное несчастье всю мою оставшуюся жизнь. - Судья сердечно потряс Эллери руку. - Если я что-то могу сделать, скажем, если Фил Хендрикс будет плохо себя вести…
- Спасибо, судья. - Эллери медленно двинулся к двери, но остановился, наморщив лоб: - Это завещание, о котором вы говорили, может ли оно быть как-то связано…
Судья печально улыбнулся:
- Нет, мистер Квин. В нем не было ничего, имевшего хотя бы самое отдаленное отношение к дальнейшим событиям - болезни и смерти Джессики. Там лишь говорится, что все остается Джессике. Не упоминались ни отказы, ни условия - в нем не было ни слова, которое могло бы иметь значение при рассмотрении дела об убийстве. Насколько я знаю, с того вечера Баярд больше и не заглядывал в это завещание. Когда я вернул ему документ, он запер его в ящике секретера, и мы вернулись к женам… - Судья вдруг прервался и быстро положил свою невесомую руку на плечо Эллери. - Что случилось, мистер Квин?
- Вы сказали, - Эллери даже охрип, - вы сказали, что Баярд запер завещание в ящике секретера? Ведь именно так вы сказали, судья Мартин?
- Ну да. - Старый джентльмен был озадачен. - Что в этом удивительного? Ящик был пуст, Баярд положил туда завещание и запер ключом, висевшим у него на связке. И что?
Эллери сделал глубокий вдох.
- В пустой, значит, ящик. Вы, случайно, не помните, в какой именно ящик, судья?
- В верхний, я думаю.
- Верхний ящик, - повторил Эллери. - Вы уверены?
- Насколько я могу быть уверен спустя столько лет. А…
- Скажите, судья. Завещание представляло собой самый обычный документ?
- Напечатанный на стандартном листе белой бумаги.
- На нем стояла дата…
- Какое-то декабря 1931 года.
- Свидетелей помните?
- Эймос Блуфилд, секретарь муниципалитета, и Марк Дудл, который когда-то держал сигарный ларек в отеле "Холлис". Кроме того, Марк был нотариусом. Вы помните старого Эймоса? Кажется, он как раз тогда и умер, когда вы приезжали сюда по делу Хейта.
Эллери вдруг стал сплошная живость и энергия, за что-то он явно уцепился.
- Да, да, - сказал он нетерпеливо. - Судья, можно мне позвонить от вас?
- Так и ничего мне не объясните? Ладно, ладно, валяйте.
Эллери усмехнулся и позвонил шефу полиции:
- Дейкин, я узнал, что было в запертом ящике Баярда.
- Здорово! И что?
- Завещание Баярда. Датированное 1931 годом.
- У него было завещание? Я и не знал.
- Да, он однажды составил завещание, но память о нем, очевидно, была вытеснена из его головы смертью Джессики и тем, что произошло с ним самим. Понятно ведь.
- Только не мне! За каким дьяволом кому-то понадобилось красть завещание, которому черт-те сколько лет? Кто наследник?
- Джессика.
- Его жена. Так зачем его украли? Через двенадцать лет после ее смерти и похорон!
- Теперь я могу предложить ответ на этот вопрос, - мрачно сообщил Эллери.
Дейкин был поражен:
- И что же, вы мне, может быть, скажете, что знаете, кто украл?
- Разумеется, Дейкин.
- Ну да?!
- Когда все факты известны, это довольно просто.
Дейкин и настаивал, и боялся:
- Кто? Говорите же, мистер Квин, - кто?
- Встретимся в кабинете Фила Хендрикса через пятнадцать минут.
Глава 17
ВСЕ ИЗ-ЗА ЛЮБВИ ЛИСА
В здании окружного суда штата прокурор Хендрикс нервно расхаживал по своему кабинету, а шеф полиции Дейкин съежился у него в кресле, зажав крупные свои руки в коленях и явно чувствуя себя не в своей тарелке.
- О, Квин. - Хендрикс шагнул ему навстречу. - Как все это понимать?
- Я сообщил Филу обо всем, что случилось, мистер Квин, - суетливо выбираясь из кресла, сказал шеф Дейкин.
- Похоже, вы встревожены, мистер Хендрикс, - заметил Квин.
- Встревожен? Вот уж нет. С чего мне-то тревожиться? Этим делом я не занимался. Ну что есть… - Прокурор раскинул руки. - Послушайте. Если был допущен просчет - судебная ошибка, - действуйте осторожнее, хорошо, старина?
- Можно мне сесть?
- Ох, простите! Сюда, Квин, сюда.
- Боюсь, что наш друг Дейкин поспешил, - сказал Квин, закинув ногу на ногу. - Вы сказали Хендриксу, что я распутал это дело, Дейкин?
- Да, конечно. Разве вы не говорили по телефону…
- Я сказал, что знаю, зачем украли завещание Баярда и кто его выкрал. Вот и все.
- Но…
Эллери покачал головой.
- Давайте начнем сначала, - предложил он. - Теперь я установил бесспорные факты, связанные с этим запертым ящиком. Я их проверил. Поговорив с вами, Дейкин, я позвонил Баярду в дом его брата. Как только я произнес слово "завещание", Баярд все вспомнил. И подтвердил рассказ судьи Илая Мартина. Он запер завещание в пустом верхнем ящике секретера и уверен, что с тех пор ни разу не отпирал этот ящик. У нас нет оснований сомневаться в этом утверждении. Когда завещание составлено, его обычно куда-нибудь убирают. Баярд тоже составил завещание и убрал его. Думаю, мы можем обоснованно заключить, что завещание Баярда пролежало в запертом ящике секретера двенадцать с половиной лет.
- А затем абсолютно внезапно кто-то явился его искать, - повысил голос шеф Дейкин.
- Не обязательно.
- Что вы имеете в виду, Квин? - спросил прокурор Хендрикс.
- А вот что: хотя взломщик действительно взял завещание, этот факт не доказывает, что он залез в дом, чтобы найти именно завещание. Самое поверхностное рассмотрение данных, имеющихся в нашем распоряжении, напротив, показывает, что грабителю вовсе не было нужно завещание так таковое.
Слушатели пребывали в замешательстве. А Эллери продолжал мысль:
- Какой прок от этого завещания кому бы то ни было - возьми хоть любого человека на свете. Баярд распорядился своим имуществом на случай своей смерти и назначил наследницей жену. Жена Баярда умерла, причем ее смерть предшествовала смерти завещателя, как выражаются у вас, юристов. Что происходит с завещанием в таком случае?
- Оно теряет силу, - кивнул Хендрикс.
- Что обычно делает завещатель, если в случае смерти наследника завещание утрачивает силу и в нем не предусмотрен - как это вы называете, Хендрикс? - условный наследник?
- Если человек не хочет умереть без завещания, он должен составить новое завещание и указать в нем нового, здравствующего наследника.
- Точно. Сделал ли это завещатель? Он поступил еще лучше: отказался от всех прав на свое имущество при жизни. После приговора Баярд Фокс подписал юридические документы, передающие все имущество сыну, с доверительным управлением до его совершеннолетия.
Так что к тому моменту, когда завещание 1931 года было похищено, оно не только потеряло силу как юридический документ, но и вообще всякий смысл. Весь вопрос с имуществом Баярда был решен окончательно и бесповоротно многие годы назад. Нет у него ничего, у Баярда, какое там завещание!
Поэтому я и говорю: вору не нужен был этот документ как завещание - он таковым уже не является. Следовательно, он был похищен совершенно по иным причинам.
Дейкин потряс головой:
- Я просто не могу себе представить других причин, мистер Квин.
- Тем не менее, Дейкин, поскольку вор этот документ украл, другая причина должна существовать. Давайте разберемся. Если завещание похищено не как завещание, то почему его могли похитить? Из-за бумаги, на которой оно напечатано?
Хендрикс рассмеялся:
- Это несерьезно.
- Конечно, поскольку судья Мартин мне сказал, что бумага была самая обыкновенная. Если не из-за бумаги, то тогда почему?
- Дата? - с сомнением спросил прокурор.
- Тоже вроде бы бессмысленно. Документ датируется каким-то декабря 1931 года - за полгода до того, как человеческие поступки и обстоятельства привели к трагедии. А что еще обязательно присутствует в каждом завещании?
- Имена свидетелей? - предположил шеф Дейкин.
- Но судья Мартин мне сказал, а Баярд подтвердил по телефону, что свидетелями были Эймос Блуфилд, в то время секретарь муниципалитета Райтсвилла, и Марк Дудл, нотариус. Зачем вору могли потребоваться имена свидетелей? По какой-то таинственной причине он хотел узнать, кто засвидетельствовал подпись Фокса? Но тогда достаточно было просто взглянуть на завещание, а не уносить его с собой. Может быть, он хотел получить образцы подписей свидетелей, их автографы? Если такова была его цель, то едва ли он стал бы прибегать к взлому дома. Должны сохраниться тысячи документов с подписью секретаря муниципалитета, и, конечно, подпись нотариуса имеется на сотнях весьма доступных бумаг. Значит, не свидетели интересовали вора. Что остается?
- Только одно, - пожал плечами Хендрикс, - имя завещателя, но, разумеется, оно не может…
- Почему же? - поинтересовался Эллери.
- Имя Баярда Фокса?! - воскликнул прокурор.
- Не просто имя, мистер Хендрикс, - мягко заметил Эллери. - Там есть подпись.
- Подпись?
- Подпись Баярда Фокса? - недоуменно переспросил Дейкин.
Эллери кивнул:
- Подпись Баярда Фокса. Более того, бесспорно подлинная подпись Баярда Фокса. Если есть такая бумага, на которой человек постарается оставить самый красивый, четкий, безупречный образец подписи, то это, конечно, завещание.
В комнате повисло молчание.
- Я не понимаю, Квин, - наконец проговорил прокурор.
- И я тоже, - простонал Дейкин.
- Но это же так просто! - взорвался Эллери и забегал по комнате. - Разве в этом деле подпись Баярда Фокса не имеет значения? Дейкин, вы просто обязаны ответить на этот вопрос! Ведь только сегодня мы обнаружили в определенном месте подпись Баярда Фокса, после чего все поверили в его виновность!
- Подпись Баярда Фокса в учетной книге, где Гарбек записывал повторное изготовление лекарства, - медленно произнес шеф полиции.
- Ну конечно. Теперь рассмотрим факты заново. Минувшей ночью кто-то проник в дом Баярда Фокса и украл устаревший документ, в котором единственно возможной ценностью для вора, как мы только что себе уяснили, была подлинная подпись Баярда Фокса, поставленная двенадцать с половиной лет назад. Это произошло сегодня ночью. Вы скажете, совпадение, мистер Хендрикс?
Прокурор так и ахнул:
- Вору требовался образец подписи Фокса, чтобы подделать ее в старой учетной книге Гарбека!
- Да, мистер Хендрикс. Если вы дадите эксперту исследовать запись в гроссбухе Гарбека, я уверен, он установит, что предыдущая, подлинная запись на этом месте была стерта, а поверх нее была искусно вписана новая запись о повторении рецептуры для Баярда Фокса. Палимпсест, клянусь Юпитером! И вообразить не мог, что такое встретишь в Райтсвилле!
- Значит, номер рецепта, записанный рукой Гарбека, - пробормотал Хендрикс, - тоже должен быть подделкой.
- Безусловно. Для этого вору не нужно было искать дальше самого гроссбуха - в нем содержатся тысячи примеров почерка Гарбека, тем более буковки каллиграфические. А вот с образцом подписи Баярда Фокса совсем другая история. Где искать? Конечно, в старой берлоге Баярда Фокса: туда после убийства вообще никто не заглядывал, все как было, так и есть. Поэтому он взломал окно и принялся обшаривать дом. Начал со шкафа и круглого столика в гостиной - не повезло. Двинулся дальше. В кабинете взялся за стол - и опять неудача. Тогда он бросился к секретеру и наткнулся на запертый ящик. Ну как же его не взломать, а вдруг там как раз и лежит то, что он ищет? И наконец ему повезло, он нашел старое завещание.
- Все "он" да "он"! - воскликнул шеф Дейкин. - А кто этот "он", мистер Квин? Вы же сказали, что знаете.
Эллери уставился в лошадиное лицо шефа полиции.