* * *
Прокурор Хендрикс держался холодно.
- Конечно, мы провинциалы, - жестко сказал окружной прокурор. - Мы не любим посторонних, которые врываются в наш город и пытаются нас встряхнуть. Я человек прямой. Двенадцать лет назад Баярда Фокса осудили справедливо, сейчас это практически уже древняя история. Так в чем дело?
- А в том, мистер Хендрикс, что теперь ставка немного повышена, чем провинциальные амбиции Райтсвилла или даже Баярд Фокс.
- Как это?
По секрету Эллери ему рассказал. Хендрикс поджал губы - типичный янки.
- Должен сказать, это чертовски странный способ терапии. - Он не потрудился скрывать свою враждебность.
- Капитан Дэви Фокс, - ловко ввернул Эллери, - в настоящее время является достоянием Райтсвилла, и город должен им гордиться.
- Да. Разумеется. - Хендрикс почувствовал себя неуютно. - Мне жаль, что он в таком состоянии. Но это же дичайший прыжок наугад, мистер Квин. Ваше расследование не принесет мальчику ничего, кроме вреда. Оно только пробудит в нем надежды, а вы еще больше его разочаруете. Баярд Фокс убил жену двенадцать лет назад, вот и все, что нам известно. Вы впустую тратите ваше время. - Он не добавил "и мое", но по его тону это было ясно и так.
Припев о времени, которое он тратит впустую, начал раздражать Эллери. Он нахмурился:
- Кстати, мистер Хендрикс, кто был прокурором в округе Райт, когда проходил суд над Фоксом?
- Том Гарбек.
- Гарбек?
- Один из подававших надежды учеников судьи Илая Мартина - старик предпочитал подбирать и готовить их сам. Том стал хорошим прокурором, я это признаю, хотя мы с ним принадлежим к разным командам.
- Гарбек, - задумчиво произнес Эллери. - Был еще один Гарбек - Майрон! Майрон Гарбек, владелец аптеки в Хай-Виллидж, проходил свидетелем по делу Хейта. Он родственник того Гарбека, который обвинял Фокса?
- Старший брат Тома. Между прочим, эта аптека теперь принадлежит не Майрону. Он умер скоропостижно от сердечного приступа в конце 42-го - или 43-го? - года, вдова продала заведение Элвину Кейну, после чего переехала в Калифорнию.
- Элвин Кейн. - Это имя ему тоже было знакомо. Кейн? И Эллери вспомнил выражение лица Дэви Фокса в гостиной Квинов в Нью-Йорке. - А, да. Хорошо, мистер Хендрикс, мне нужно будет поговорить с Томом Гарбеком. Где его можно найти?
- Поинтересуйтесь в Белом доме, - усмехнулся прокурор Хендрикс. - Уже несколько лет, как Тома вызвали в Вашингтон и дали секретную работу на Пенсильвания-авеню. Последнее, что я слышал, - президент послал его куда-то с заданием. Он может быть в Париже, Москве, да где угодно. Наши парни делают успехи!
- Что-то много горечи слышится в ваших словах, - усмехнулся в ответ Эллери. - В таком случае, мистер Хендрикс, я уверен, вы не будете возражать, чтобы я познакомился с официальными протоколами суда над Фоксом… а?
Прокурор вскинул руки.
* * *
Четыре дня спустя Эллери заскочил в кабинет шефа полиции Дейкина.
- А я уж гадал, куда вы запропали, - сказал шеф.
- Изучал протоколы суда.
- Что-нибудь выудили?
- Если вы имеете в виду ошибки - ничего.
Шеф Дейкин вздохнул:
- Я вам говорил, мистер Квин. Это дело такое - открыть и закрыть.
- Да, разумеется. - Эллери посмотрел в окно через Стейт-стрит на здания Райтсвиллской электроэнергетической компании и телефонной станции. Старые вязы на той стороне улицы запомнились ему своей безмятежностью, но в это пасмурное утро они разволновались. - Я и не ожидал найти ничего потрясающего. Все это время я предполагал, что если в деле что-то скрыто, то, работая в библиотеке, я вряд ли это обнаружу.
- Как ведет себя Баярд?
- Очень хорошо, должен сказать, учитывая, что детектив Хауи понял приказ буквально и настоял, чтобы им выделили одно ложе. Эмили Фокс предоставила им южную комнату на втором этаже.
- Это жестоко по отношению к Баярду, - заметил Дейкин.
- Он справится. Не такой уж он робкий - теперь он стал гораздо разговорчивее, хотя между ним и его братом Тальботом напряжение сохраняется. Интересно узнать, что за этим стоит. Между ними что-то было?
- Мне ничего такого не известно. Они всегда прекрасно вместе вели свое дело.
- Это я понимаю. В общем, Баярд сидит там целыми днями и разговаривает с Дэви о прежних временах - когда Дэви рядом, а это бывает нечасто, все же для Дэви это нелегко, - или знакомится с Линдой, к которой он чувствует симпатию, и толстеет на фруктовых пирогах Эмили.
- Да уж, на таких пирогах невозможно не потолстеть, - проворчал шеф. - Ну и что дальше, мистер Квин?
- Вот.
Эллери протянул ему напечатанный список фамилий. Дейкин медленно его просмотрел.
- Вам нужны эти люди?
- Да.
- Когда?
- По мере надобности начиная с этого момента. Они по-прежнему в городе?
- Ага. Даже молодой Джексон, чернокожий парень.
- Это больше, чем я надеялся. Почему вы сказали "даже" молодой Джексон?
- Потому что Эйб Л. служит в армии. Это сын Генри Клея Джексона, буфетчика.
Эллери кивнул, усмехнувшись. Он вспомнил, как в свой первый приезд был в доме Джона Ф. Райта, когда Гермиона Райт знакомила его со своими близкими друзьями, а Джексон объявил, что обед подан.
- Но сегодня утром я видел Эйба на Стейт-стрит, - добавил шеф. - Вы будете проводить встречи в доме Баярда Фокса, мистер Квин?
- Конечно. Я верю в атмосферу, Дейкин. - Эллери тихонько побарабанил пальцами по столу шефа, рассеянно глядя в окно: - В подлинную атмосферу… Должна открыться какая-то пакость попутно, - пробормотал он.
Дейкин поморщился:
- Стоит ли?
- Именно там произошло убийство.
- Этот дом как могила, мистер Квин. Он простоял запертым двенадцать лет. Я бы себя чувствовал кладбищенским вором.
- Давайте вместе испытаем это чувство.
Шеф вытаращил глаза.
- Мне же нужно дружеское плечо, - жалобно произнес Эллери. - Я выбрался, чтобы спасти двоих молодых людей от участи, которая для них, может, не лучше смерти. Хауи - это просто наводящая тоску пиявка, а мне рядом нужен друг, Дейкин.
Дейкин взял шляпу, пожимая плечами и бурча себе под нос что-то о собственной глупости.
- О'кей, мистер Квин, пойдемте разграбим эту могилу.
* * *
Тем же утром Эллери привел настороженную компанию через две лужайки к покрытой пятнами и потрескавшейся от непогоды двери дома Баярда Фокса.
Ощущение замороженной жизни поразило Эллери в тот самый момент, как только он отпер эту дверь потускневшим ключом, который Эмили Фокс двенадцать лет хранила в своей "коробке с безделушками". Когда он толкнул дверь, она пронзительно заскрипела. Словно закричал сам дом, разбуженный после долгого сна. А в прихожей это чувство еще усилилось. Ящик столика красного дерева был выдвинут, как будто ну вот только что… Внутри виден был кожаный ошейник для щенка, матовая электрическая лампочка, ворох бумажек - открытки с поздравлениями, счета из прачечной, небрежно накарябанные записки по хозяйству, письма… Там же валялись шарики для детских игр, номер "Райтсвиллского архива" за 2 июня 1932 года, несколько фотографий с закрученными углами - всякая ерунда, мелочи, которые имеют обыкновение скапливаться в любом доме, как бы аккуратно его ни вели. Со стула красного дерева, стоящего рядом со столиком, свисал рукавами красный мальчишеский пуловер, кажется только вчера весело сброшенный. Но от прикосновения Линды шерсть стала рассыпаться клочьями, выбросив облачко мелкой пыли и рой моли.
Ковер с восточным узором загнулся, задетый двенадцать лет назад чьей-то торопливой ногой. Репродукция Максфилда Парриша кокетливо смотрела на них с полосатых обоев над столиком, требуя, чтобы ее повесили поровнее. Сквозь покров серой пыли, сквозь сети, сотканные многими поколениями пауков в углах под потолком прихожей, все равно чувствовалось, что этот дом не умер, просто его жизнь приостановилась на время.
- Какая грязь, - сказала Эмили Фокс. - Говорила же я тебе, Тальбот, что нам надо поддерживать этот дом…
Тальбот только качал головой, озираясь по сторонам. Дэви и Линда держались вместе и двигались почти крадучись.
А Баярд Фокс ожил. Лицо приобрело нормальный цвет, запавшие глаза поблескивали. Он стоял, осматриваясь, принюхиваясь, даже вроде бы пробуя свой дом на вкус.
- Он все такой же! Точно такой же, как был.
Внезапно Баярд сорвался с места и кинулся под арку в левой части холла. Детектив Хауи дернулся вслед за ним, но тут же и остановился, поскольку Баярд Фокс уже застыл на месте, тихонько заглядывая в комнату. Вполне заурядная, типичная для Райтсвилла гостиная, но Баярд смотрел так, словно в ней заключалась тайна всей его прошлой жизни, а он вот теперь взирает на нее уже из какой-то другой жизни, с покорностью и изумлением.
Он шагнул в комнату, и все остальные, заразившись его настроением, потянулись за ним чуть не на цыпочках.
Бурча себе под нос, шеф Дейкин распахнул окна и ставни. Легкий бриз проник внутрь, зашевелил, разогнал затхлую духоту, и скоро в доме стало можно дышать.
- Мне нужен портрет, - сказал Эллери. - Нужна та Джессика Фокс, какой она была непосредственно перед трагедией.
Он обращался к Баярду, но тот, как зачарованный, смотрел на диван, наивно-провинциальное воспроизведение французской модели. Эллери гадал, что же такого особенного было в этом посредственном предмете меблировки, но потом сообразил, что Баярд смотрит не на диван, а на вязаную шерстяную шаль. Эта вещь была сделана с воображением, в ней угадывалась работа искусных женских пальцев, и цвета не потускнели. Шаль лежала на диване, и если расфокусировать глаза, то можно было угадать под ней очертания мертвенно-бледной женщины, обладательницы ловких пальцев.
- Джессика болела несколько месяцев, - растроганно заговорил отец Дэви, не отрывая глаз от шали. - У нее была пневмония, крупозное воспаление легких, так, кажется, доктор Уиллоби определил эту болезнь; просто чудо, что она не умерла от этого, она и вообще-то никогда не была здоровой, мистер Квин, она была очень хрупкая женщина. Помнишь, Дэви?
Дэви промямлил:
- Да, помню, папа.
- В первые два месяца у нее были две сиделки: дневная и ночная. Дневную звали мисс Хинчли, из тех Хинчли, которые живут в Райтсвилле-Узловой, очень приятная женщина, и Джессике она нравилась. А ночную я что-то не припоминаю.
- Мисс Грюнигер. Командирша такая, старая и толстая, - неожиданно вставила Эмили. После чего залилась румянцем и отпрянула в тень.
- Точно, Эмили, - кивнул Баярд. - Мисс Грюнигер. Джесси считала ее старой ведьмой. Но мы не могли найти никого другого, да и дело свое она знала. Доктор Уиллоби ее очень рекомендовал…
- Прошу прощения, - перебил его Эллери и спросил у шефа Дейкина: - Вы связались с доктором Уиллоби?
- Сейчас он в больнице, оперирует, - откликнулся Дейкин. - Обещал быть здесь, как только закончит, мистер Квин.
- Продолжайте, Баярд.
- Прошло два месяца, Джессике лучше не становилось, и я уволил сиделок, - сказал Баярд, обращаясь к шали. - Моя девочка тяжело болела, но я их отослал.
На мгновение повисла тревожная тишина.
- Этот факт мне знаком по расшифровке стенограммы процесса, - тихо произнес Эллери, - но я не помню, чтобы там присутствовало объяснение. Была какая-то особая причина?
Баярд ответил:
- Да, мистер Квин, была, конечно.
У кого-то из присутствующих вырвался вздох, но когда Эллери оглянулся, все стояли в прежних позах, одинаково напряженные и бледные. Он посмотрел на Дейкина, и тот едва заметно указал в сторону Тальбота Фокса.
- Я рассчитал сиделок, - говорил Баярд, - и решил ухаживать за женой сам. У нас с братом был общий бизнес, и большой проблемы мое пребывание дома не создавало. Мы условились, что, пока я не поставлю Джесси на ноги, управлять цехом Тальбот будет один.
Тальботу пришлось несколько раз откашляться, прежде чем он сумел выговорить:
- Так и было. Я вкалывал за двоих. - В голосе послышалась очень странная оборонительная нотка.
- Да, Тальбот. Должен сказать, ты и правда вкалывал, - отозвался брат.
По легкому покалыванию в руках Эллери понял, что с самого начала он что-то затронул - что-то такое, что никак не всплыло на процессе. Почему это проявилось сейчас, он понятия не имел. Конечно, двенадцать лет тюремной камеры могли сильно изменить шкалу человеческих ценностей, и то, что тогда заставило его промолчать, сейчас побудило говорить.
А Тальбот все никак не мог толком прокашляться.
- Этот день я вижу как сейчас… - продолжал Баярд.
- Извините, какой день? - уточнил Эллери.
- Тот день, мистер Квин, когда Джессика окрепла настолько, что впервые смогла сойти вниз. Было прекрасное, теплое, солнечное утро в начале июня. Нет, пожалуй, нельзя сказать "в начале июня". Это было 14 июня. Не думаю, что я когда-нибудь забуду эту дату. 14 июня 1932 года.
Поглядывая вокруг, Эллери подумал: "Да, ты не забудешь, да и никто здесь не забудет".
- Комната выглядела… точно так, как сейчас. Окна распахнуты, занавески колышутся, я удобно устроил жену здесь на диване. Укрыл ее вот этой самой шалью и подтолкнул вокруг. Джесси ужасно гордилась этой шалью. Она ее сама связала.
- Я помню, - прошептала Линда, держась за Дэви и прижимая к груди изъеденный молью мальчишеский свитер. - Я часто просила эту шаль поиграть в дочки-матери, а тетя Джесси всегда говорит: "Ну, детка, ты ее только испачкаешь" - и взамен дает мне печенье.
Баярд слабо улыбнулся:
- Да, Линда, Джессика всегда была такая чистюля и аккуратница… Ну так вот. В то утро она себя чувствовала вполне хорошо. Даже разрумянилась, я так думаю, она поволновалась: все-таки после стольких дней в постели в первый раз спуститься по лестнице! И отказалась от завтрака - говорит, не проголодалась. Я забеспокоился: как же так, ведь Джесси ничего не ела с самого ужина, а ей нужно поправляться. Я стал ее уговаривать, чтобы съела яичницу или хоть тостик с маслом, а она начала сердиться. А мне доктор Уиллоби велел ее не волновать, поэтому, когда она согласилась мне в утешение выпить стакан виноградного соку, я решил: пусть хоть так, и больше ее не донимал.
- Кажется, в это время у вас в доме не было прислуги? - спросил Эллери.
- Не было постоянной прислуги, мистер Квин. Наша служанка Мейзи Лерош от нас ушла, Джессике нужно было время, чтобы найти хорошую домработницу, но тут она слегла с пневмонией, и я через Эмили нанял одну полячку из Лоу-Виллидж, она приходила два раза в неделю убирать дом - всего несколько часов в неделю. А мы с Дэви научились готовить еду и мыть посуду. Помнишь, Дэви?
И снова Дэви ответил:
- Я помню, папа.
- В то самое утро приходящей уборщицы в доме не было?
- Нет. У нее были свободные дни.
- Насколько я помню свидетельские показания, Дэви был в школе.
- Да, здешняя школа не отпускает ребят на лето до конца июня. Мы с женой были в доме одни.
Шеф полиции Дейкин кашлянул:
- Извините… Это не совсем так, мистер Фокс. Разве здесь не было вашего брата?
- А, да. Я думал, он спрашивает про то, когда я привел Джесси вниз. Да, Тальбот тоже был, но немного позже.
- Ну и что, об этом же говорили на суде, - задыхаясь, выпалила Эмили Фокс. - И коли на то пошло, я тоже тут была. Я заглянула к Джесси с цветами.
- Все по порядку, миссис Фокс, - улыбнулся Эллери. - Да, я помню показания по этому пункту. Ваш муж заглянул, чтобы обсудить с братом некоторые вопросы по поводу цеха. Так, джентльмены?
- Нет! - чуть не рявкнул Баярд.
- Нет? - удивился Эллери.
- Нет! Я обещал говорить правду и буду говорить правду. И тебе, Тальбот, лучше не обманывать! Я не знаю, какое это имеет значение, если оно вообще имеется, но мистер Квин хочет правды, и, ей-богу, он ее получит! Я двенадцать лет провел в тюрьме, а Джесси двенадцать лет спит под деревом на кладбище Твин-Хилл. Нам больше ничто не может повредить. А если это вредит вам с Эмили… извини, Тальбот, но мой сын значит для меня больше, чем кто-либо другой!
Тальбот, открыв было рот, закрыл его, так и не использовав по назначению речевой механизм. Он побагровел и покрылся потом.
- Вы имеете в виду, Баярд, что ваш брат заглядывал к вам в то утро не с целью обсудить деловые вопросы?
- "Заглядывал". Это вообще не то слово. Я ему позвонил, сказал, что нужно поговорить и чтобы обязательно пришел. И речь не о бизнесе, нет.
В полном замешательстве Дэви переводил взгляд с отца на дядю и обратно.
- Но Тальбот свидетельствовал под присягой, - мягко сказал Эллери, - что это была чисто деловая беседа. И я не заметил расхождений в показаниях вашего брата.
Баярд усмехнулся - прямо как лис, подумал Эллери; и правда, каким-то странным образом его лицо стало напоминать лисью морду.
- В то время я думал, что так будет лучше. Джесси только что умерла, и я не мог себя заставить вытаскивать на суд то, что сплетницы вроде Эмелин Дюпре будут потом бросать на могилу моей жены.
- Другой мужчина! - вскрикнула Эмили.
До этого момента жена Тальбота стояла спокойно, сдерживая себя, но только все больше бледнея. Теперь она выпустила свою муку, словно где-то глубоко внутри ее прорвало плотину.