"Рина, как я не нарушила собой их девичий счёт: подменили мной другую? Кажется, так. Наверное, не одна та женщина хотела остаться на погибельной земле. Экипажу и сопровождающим партию каким-то образом непрерывно путали счёт и отводили глаза. Новоприбывшие девы и парни, похоже, все под вечным хмельком. Документов с нас не спрашивали те и не спрашивают эти - какие они, ради всего святого, в том беспорядке. Но вот зачем это проделали, а? И кто?"
"Отцы. Древние. Слушай, что знаю я через моих детей и отцов моих детей. Две теории процветали в Большом Поморье: теория ледяного мира и теория полой Земли. Эти теории - два объяснения мира и человека. Они исходят из древних преданий, оправдывают мифы, объединяют часть истин, что защищали теософы. Знаешь Блаватскую, Рериха, поэта Соловьева? Ну вот.
"Доктрина Льда" охватывает всю историю и эволюцию космоса, объясняет образование Солнечной системы, рождение Земли, жизни и духа. Описывает всё прошлое Вселенной и возвещает её будущие превращения. Всё основано на идее вечной борьбы в бесконечных пространствах, борьбы между льдом и огнём, между силами отталкивания и притяжения. Эта борьба царит также и на Земле над живой материей и определяет историю человечества".
"М-м, как пафосно. Это правда?"
"Люди привыкли представлять историю развития цивилизации как длительное восхождение, но уже невооружённым взглядом видно, что это целая серия взлётов и падений. Царства даже на памяти нынешнего человечества возникают и рушатся в небытие. Хетты, ассирийцы, тольтеки, инки…Что же говорить о незапамятных временах? Время льда чередуется со временем теплоты. Да, это правда".
"А у нас нынче какое тысячелетье на дворе?"
"Конец ледникового периода - а ты думаешь иначе?"
"Не знаю. А что такое Полая Земля?"
"Вторая книга поэзии Томаса Стернза Элиота. Имя: Полая Земля для Полых людей".
"Я серьёзно".
"Я тоже. Что под землёй имеются гигантские резервуары с постоянной температурой, приемлемой для жизни, догадывались давно. Ледяной щит Антарктиды скрывает под собой множество пещер, но к тому же и большое количество пресной или солоноватой воды. Настоящие "Великие озёра". Площадь этих водоёмов оказалось легко вычислить со спутника, который исследовал Антарктику с помощью специальных лазеров. Отследить перемещение воды под панцирем Белой Черепахи было так же легко, как увидеть трепет ребёнка в утробе матери".
"Подходящее сравнение для твоих-наших уст".
"Да. Подумай: описывая своё государство, Владигор не упомянул об озёрах, соединённых каналами в общую сеть. Он говорил такое о пещерах, умалчивая о том, какие это пещеры".
"А чем они так нехороши?"
"Ты сказала слово, не я".
"Мы едины".
"Верно. Слушай. Там километра три до воды в этих озёрах или даже больше: их не трогает то, что снаружи, и они сами не влияют ни на что. А вот если прорвутся наружу всей многотонной массой, то будет полная климатическая катастрофа. Хуже любой болезни, которая…"
"От ядовитого золота глубин? Ох. Это таким здесь играются?"
"Снова ты поняла".
Утром оба нареченных проснулись, помылись, поели в охотку.
- Гор, а ты работаешь где-нибудь?
- Ради тебя небольшой отпуск взял.
(- Это не настоящий ответ: кто из них может позволить себе - вообще не работать? - хмыкнула Мари. - Однако примем за неимением более точного.)
- Тогда давай прогуляемся, ладно? Тут краса такая…несказанная.
Они не торопясь шли по льду, как по бальному паркету. Под ручку, смыкаясь плечами. Родственные души. Это что - влияние того наркотика для промывания мозгов? Который должен снять ужас непонятного?
"Нет. Правда. Ведь тебя непонятное способно лишь раззадорить".
Они двигались вокруг цитадели, которая казалась бесконечной и незамкнутой.
- Горик, что это за кровавый водопад рядом с лестницей к морю? - спросила Маша.
- Не кровь, конечно. Сначала думали, что водоросли. Но на самом деле это частицы железа из подземного озера, которое поймал в себя ледник. Оно холоднее иных, минус пять, но такое солёное, что не замерзает. Цедится себе потихоньку, капля за каплей, и накапливается внизу горкой.
- А зачем построена крепость?
- Чтобы обозначить место наших главных интересов. Отгородить от того, что приходит с той стороны. Она как гигантское защитное кольцо.
- У вас есть враги? - спросила она.
- Не такие, как ты думаешь. Другим людям явно не до нас, понимаешь. Но по ту сторону Цитадели - Сухие Долины. Самая большая территория в Антарктике, не покрытая льдом. Его не пускают Трансантарктические горы, а те десять сантиметров снега, которые всё-таки выпадают за год, мигом сублимируются. Превращаются в пар, как лёд из стираного белья, вывешенного зимой на улицу. Замёрзшие озёра с бактериями и организмами весьма таинственного вида: одно из них почему-то назвали именем Дон Жуана. И мумии животных, тюленей и котиков, которым чуть ли не три тысячи лет, представляешь?
Он помолчал.
- Я не хотел тебе говорить, но у нас там кладбище. Мы ведь умираем, как и все сапиенсы. Священникам нравится, что тела сохраняются нетленными, хотя предавать их такой земле сложно. Приходится бурить, вынимать длинный керн, а сверху ещё засыпать камнями, чтобы получилась горка под крест.
- Это от кладбища вы отгораживаетесь?
- Наивная. Кто сейчас верит в привидения? - Горик обнял девушку, прижал к груди. - От ветров. С гор сходят катабатические ветра, ну, это и значит ниспадающие. Приносят сюда лютый холод.
Потом они вернулись, чтобы заняться кое-каким немудрёным хозяйством, сходили в гости, там пообедали и вернулись домой. Гор показывал, как вести хозяйство, Маша с удовольствием училась. Мари отнюдь не была склонна к критиканству: для такого надо иметь достаточно информации. Рина, самая сложная часть расстроённой личности, почти не возникала - видимо, решила, что её товарке достаточно лица с надетой на него личиной.
Новых девушек водили в церковь - крестили, если было надо, и "оглашали" перед свадьбой. Внутри двухэтажного строения с колокольней было почти так же светло и золотисто, как в их собственном пристанище, иконы, не собранные в стену, были новодельной работы, яркие и чистые краски. Поперек туго натянуты стальные цепи - чтобы лютые ветра не раскачивали храм, колокольня же, полушёпотом объяснил Гор. Что слегка удивило Маришу во время службы - сквозь полуоткрытую дверцу в алтарной преграде видно было, что священник, отец Боривой, на проскомидии вырезает Агнца не обычным треугольным копьецом, а насаженным на короткий толстый стержень лезвием синевато-чёрного цвета. Потом священник вынес его и торжественно продемонстрировал прихожанам. Слегка разбавленное и подогретое вино, налитое в богато позолоченную чашу, также показалось ей странным: слишком тёмным и терпким на вкус, - а просфора явственно отдавала густой ржавью. Конечно, какой уж в Антарктиде виноград и какая пшеница! Впрочем, она плохо помнила и прежние обряды, только чуть удивилась, до чего просто оказалось включиться в общее моление.
- Гор, а почему вы, мужчины, подходите к причастию раньше не одних женщин, но и детей? - спросила Маша.
- Предание объясняет - дабы быть готовыми защитить и тех, и этих, если нападут во время службы, - ответил он.
- Ну вот. А ты говорил, что у вас нет никаких врагов.
- Нет, так объявятся. Мы более прочих благословенны, - объяснил ей Владигор. - Ты слышала про Грааль и копьё Лонгина? Нет-нет, - перебил он сам себя, - это не оригиналы, а точнейшие молекулярные копии, которые приложили к истинным, как это делают со списками икон.
- Про Грааль - конечно.
- В Чашу собрали кровь, источенную Копьём из тела Бога.
Это фразу она поняла, несмотря на некие странности в выражении, и кивнула.
- Чаша принадлежала одному из длинногривых готских вождей, который женился на младшей из двух женщин, приплывших в Южную Францию по морю прямо из Иерусалима. Он сделал её своей королевой и получил в приданое за ней некую смутную легенду. Звали эту красавицу почти как тебя. Что было дальше с реликвией, которую считали утерянной, я не очень знаю.
(- А копье, наполнившее чашу? А меч Экскалибур там тоже рядом находился? - неожиданно возникла Мари. - У них общая легенда.)
- Небесное Копьё гораздо старше Чаши, - Горик будто подслушал внутреннюю речь. - Выковал его из "небесного камня", то бишь метеоритного железа, легендарный библейский кузнец Тувалкаин, или Тубал Каин. Предание, разумеется, но так делали нередко - чистое самородное железо в природе не встречалось, а метеоритный металл, бывает, не поддавался окислению из-за примесей молибдена и им подобных. По слухам, Копьё Небес принадлежало царю Соломону, позже попало в руки Юлия Цезаря, который не знал его истинной цены и за какой-то героический поступок вручил его своему лучшему центуриону.
(- Широкой души был человек и нимало не фетишист, - отметила Мари.)
- Ну вот. А одним из потомков центуриона как раз и был Кассий Лонгин, который с помощью Копья прервал муки Иисуса Христа на Голгофе.
С тех пор, согласно традиции, владеющий Копьём Небес способен на фантастические дела. Говорили что тот, кто им владеет и понимает силы, которым оно служит, держит в своих руках судьбу мира во имя Добра или Зла.
- Гор, это ведь Майринк описал? - проговорила Маша. - Я одну его книгу о том читала, не помню, как называлась.
(- И приехало это копьё, возможно, с теми марсельскими дамами, что привезли и Чашу. Иосиф из Аримафеи, а то и праведный сотник, могли их сопровождать.)
- Мало ли кто что сочиняет. Далее Небесное Копьё попало в руки Карлу Великому, который силой наследовал "длинноволосым королям" Меровингам. В течение целого тысячелетия оно переходило от одного императора к другому, вплоть до захватчика Наполеона. К этому времени Копьё оказалось в Вене, во дворце Габсбургов. И вернулось в старую Швабию во времена Третьего Царствования.
- Прости, Гор. Есть такое поверье, что железо или сталь, выпившие праведную кровь, оживают и даже становятся людьми, - проговорила Маша.
- Ой, вот не нужно таких бредней! Разумеется, Копьё преисполнено христианской белой магии, только проявляется это весьма скрытно. Никаких, прости Господи, нечаянных подвижек.
И на том покончили. Ели, спали, причащались. Особенных постов держать не требовалось - экстремальные условия, пустой живот - гиблый живот. Принимали и отдавали визиты: очень выходило поучительно. Еле оперившиеся юнцы предназначались для коренных поселенок, довольно-таки мужеподобных. "А ты что думала - здесь патриархат и вечная голубизна?" - смеялась Рина над Маришей.
Перед самой свадьбой Маша с чего-то попросила жениха:
- Мне ведь подарок полагается.
- Правда - такой обычай? Я не возражаю, но какой смысл? Общее хозяйство. Колечко, наверное.
- Ну, для обручения ведь положено. Нет, я о другом. Ты ведь вниз работать ходишь? И я тоже потом буду? Дай поглядеть хоть одним глазком.
- Машенька…
- Или запрещено?
- Нет, не то чтобы. Но… неприятно. Не принято.
- Горик, вроде бы мне стоило заранее приучаться.
- Скучаешь, что ли.
(- Нисколько, - фыркнула Мари. - Узнавать - не скучно. Только существует критическая масса новостей, когда они начинают срочно требовать дополнения со стороны. И пе-ре-осмысления, вот.)
- Я, пожалуй, могу получить разовый допуск на двоих.
- Ой, я буду так рада!
- Не пожалей потом.
- Постараюсь.
"Уж постарайся, ага. Надо же понять, ради чего в самом деле тебя сюда загнали", - глуховато произнесла Рина откуда-то из-за края земли.
Обретение Атлантиды
- И это так близко? - спросила Маша. - Даже не в пузыре. То есть вход в шахту… а шахта прямо под ногами?
Владигор кивнул, рассмеявшись. Дом чуть побольше семейных, так же, как они, залитый по швам сверхкрепким герметиком - температуры в Антарктике солидные, жители верха ощущают их как обыкновенный крепкий морозец, но те, нижние, куда более чувствительны. Гены у нас такие, объяснил Марише Горик. А в самом начале прививки. Всего-навсего.
Ну конечно…
Всю площадь дома занимал лифт - две кабины, грузовая и для людей. По виду самые обыкновенные. Только вот лифтёров было явно чересчур. Охрана держала наперевес короткое оружие довольно серьёзного, по мнению Маши, вида, но в пропуск, один на двоих, вглядывалась не так чтобы очень пристально. Похоже, чужие сюда не добирались.
Как только они с Гором вошли и толстая дверь туго-натуго захлопнулась, кабина ринулась вниз с такой скоростью, что полы курток поднялись парашютом, а подошвы меховых сапог едва не оторвались от пола. И то лишь потому, что Гор тотчас же начал раздеваться-разуваться сам и то же делать с девушкой.
- Там чем глубже, тем жарче, и перепад температур солидный, - пробормотал он. - Градусов сто по Цельсию, а то и больше.
В самом деле - спускались точно в огненную яму. Или как снаряд в бурлящую земную атмосферу.
- Горнило адово, - пробормотал Горик, почёсываясь под своим шерстяным свитером. - Путешествие к центру земли. Ничего, там мигом адаптируешься.
Мари не сказала ему, что чувствует жару не как он и, похоже, не как все прочие "с царского верху". Для неё это не страдание, а констатация факта.
Едва они собрали снятое в большую и лёгкую охапку, как полёт к центру земли окончился. Лифт дёрнулся, двери с шипом растворились. Горячий воздух поплыл в камеру, вытесняя людей на простор, где было вроде даже попрохладней от лёгкого ветерка.
- Верхние костюмы брось - не пропадут, у всех одинаковые и взаимозаменяемые, - скомандовал жених. - Здесь хватает рубахи с брюками и носков на тонкой подошве. Пошли за мной. Я тут вообще-то присматриваю, меня не один человек в упор знает.
Пол впереди и по сторонам был зеркальный, далеко впереди, на фоне бурых, покрытых бриллиантовыми искрами стен, на желтоватом фоне маячили какие-то механизмы или игрушки. Мариша подняла голову кверху - и крутой, матово светящийся, одетый звёздами свод бросился ей навстречу. Он был так лёгок, что расширяющиеся колонны, которые поддерживали его по сторонам, казались излишними. Или нет - бахрома медузы лишь увеличивает её красоту.
- О. Это стекло? Нет-нет, погоди, не хочу наивничать, как обычно. Неужели лёд?
Он кивнул, смеясь:
- Конечно. Купол - двести двадцать три метра в вышину и ста метров толщиной в самой высокой точке, с учётом выплавленных в нём рёбер жёсткости. Где люди постарались, где природа. Мы, кстати, на острове - здесь посреди озёр есть приподнятые участки голой земли. Пол-то везде одинаков - высокомолекулярное покрытие.
- Иглу. Куинзи. Гор, это же… храм. Настоящий, не то что лачужка наверху.
- Ш-ш. Здесь некому записывать твою речь на носитель, только остерегись всё-таки. Если и храм, то науки и производства. Тут этаких много, соединённых проходами. По первости кто-то их назвал "Жемчужным Ожерельем".
- А проходы тут с самого начала были?
- Кое-какие - да, но большую часть просверлили так, как я говорил, или электронно-лучевыми термальными дрелями. Для обогрева тут пользуются теплом геотермальных источников: наверху это не имеет большого смысла, щит уж очень массивный, не пробьёшь так запросто. И к чему нам создавать себе пекло? Пусть уж в нём здешние работяги блаженствуют.
Только вот, вопреки его словам, жары тут совсем не чувствуется, решила Мари. Интересно, можно поделиться этим с Гориком, который промокает лоб подручной тряпкой? Кажется, рано.
- Горик, там впереди что - пляж?
- Ага, С лежаками для отдыхающих.
Они двинулись вперёд: жених поддерживал её под локоток, и крепко.
На песке, очень плотном и ровном, были скульптуры на низких плоских постаментах - то и другое из одинакового камня. Стиль исполнения и пластика их изумляли - в них проявлялось нечто чуждое человеку, вызывающее невероятный ужас и такое же невозможное восхищение. Хищный зверь, лев или пантера, припал к земле, словно готовясь прыгнуть: над его спиной распростерлись огромные перепончатые крылья с острыми когтями, из приоткрытой пасти торчали длинные тонкие клыки. В глазах, выточенных, казалось, из фосфоресцирующего рубина, светилась мудрость наравне с безумием. Мужчина с обнажённым торсом держал в обеих руках огромных королевских кобр с раздутыми очковыми капюшонами: ещё один гамадриад обвивал его волосы тюрбаном. Тощий медведь, стоя на задних лапах, протянул саблевидные когти передних и встопорщил маховые перья. Рядом с ним огромная нагая женщина опрокинулась на спину: узкие глаза были наполовину закрыты, руки и ноги кончались плавниками или ластами, соски грудей расцветали чешуйчатыми бутонами, из пупка росло деревце. Кит или дельфин распластался с другой стороны крылатого льва: вместо частокола усов у него были мелкие зрячие щупальца, грудные плавники имели суставчатые пальцы, как у приматов, спинной походил на отточенную секиру. Амфибия, вся в буграх, похожих на пасхальные яйца, вздымала над уплощённой головой хвост, оканчивающийся опахалом из перьев страуса. А далее шли ещё более невообразимые существа: жукоглазые, головоногие, рукохвостые, жабропанцирные. Ничей язык бы не повернулся обозвать их химерами, тварями или монстрами, потому что была в них некая извращённая целостность. Гармония, которая складывалась в богатый аккорд ещё до того, как глаз ухватывал все чуждые оттенки этого хроматического скопления.
- Ну, как тебе Древние Стражи? Не описалась? - голос жениха вырвал Мари из мечтаний, в которых смешивались все органы чувств.
- Ох, Горик, и тебе бы не нужно смеяться всуе, - проговорила Маша серьёзно.
- Сюда все новички попадают. Их мигом отворачивает от этого зрелища, некоторые попросту блюют от страха. А ты держишься молодцом, как студент-первокурсник в морге.
Мари и на сей раз не стала уточнять перед ним свои чувства: самой не мешало бы хорошенько разобраться.
- Так я прошла испытание? Можно двигаться дальше? - спросила она.
- Можно. Не согласилась бы - силком потащил.
Следующий зал был зеркальный: всё на уровне человеческого роста казалось горячечным сновидением. Снежный купол отражал себя в полу зеленовато-лимонными бликами, которые шли из балочных перекрестий и перекликались с серебряным сиянием, вытекающим из вертикальных плоскостей или лопастей, каждая из которых была закреплена в узкой раме из непонятного то ли металла, то ли камня. Идти сквозь этот лучезарный хаос казалось невозможным: Гор зажмурился, помахал рукой перед носом, как парфюмер, пробующий разложить сложный аромат на составляющие.
- Туда, - сказал он. - Нос по ветру - рам-пам-пам, слышала песенку? Здесь вообще-то сплошные входы-выходы. Однако помни: окажешься здесь без провожатого - никуда не трогайся, пока к тебе не подойдут. В твою кожу вшита поисковая метка. Чип, если ты понимаешь это слово.
(- И правда. Только не действующая: имитация тутошней, - хмыкнула Мари. Или Рина, которая была куда осведомленней их обеих?)
- Ой. А когда она появилась?
Видимо, нечто в Машиной интонации снова показалось мужчине нелояльным.
- Во время путешествия в дискетте. Так надо, не волнуйся.
В этот момент её сильно кольнуло в грудь - если бы в это время не слушала Гора - вздрогнула бы от боли.
Ну нет, уж это явно был не чип.