На самом восходе кузнец с дочерью заперлись в кузнице - а потом только и выскакивали, чтобы справить нужду. Должно быть, тратили подкожные запасы, готовили на горне, а посуду ставили на наковальню, заметила Карди. Воду в ведрах они с Сорди приносили им с родника и ставили у дверей, себе готовили сами.
Строго говоря, кухарил один он: Карди относилась к еде весьма прагматически. Не отравились - и слава вышним силам, что еще требуется? Соль вредна - так и ну ее, сахара нет, один мед из борти, полученный ценой пчелиных жизней, - обойдемся, манная крупа - вообще дикий манник, и вообще в травках девушкиных лучше не копаться, как бы хорошо ни пахли.
Сорди мигом навёл свой порядок. Перенюхал и попробовал на зуб все корешки - отцы-основатели заставили его заново пройти суровую школу путешественника. Обнаружил бочата с крепко пахнущими маринадами, мешочки с бурым рисом, в который только ягоду по сезону добавь - и получится отменный фруктовый плов. Даже настоящий, мясной, имеем из чего соорудить. Мясо, правда, сушёное, чёрное, как грех, сутки отмачивать приходится, зато чеснок и в уксусе замаринован, и под ногами произрастает в изобилии. Видом на алтайскую черемшу смахивает, но сочнее. Кофе в зернах был у них пока свой.
- Эроский, - пояснила Карди, махнув рукой куда-то за горы. - Такое питьё можно и без помола готовить, если огонь жаркий, а пар острый. Я тебя научу.
Сие было единственным ее вкладом в дело обоюдного выживания - колдовать над напитком невиданной крепости, который по капле стекал в подставленный сосуд. Сушняк для печи-лежанки, воду для мытья, стирки и запаривания овса обеспечивал снова Сорди. Кипятить грязное белье в буковой лохани, бросая туда раскалённые в печи булыжники, "его женщина" согласилась лишь в первый раз.
Хозяйствовать оказалось не таким уж и трудным делом: хотя и не лёгким - зато весёлым. Истинное учение происходило уже под вечер.
- Вот ты об Оддисене и Братьях Зеркала не так мало понял, - говорила Кардинена, лежа на лавке кверху лицом и задумчиво разглядывая потолок. - Что это их я выгородила тогда, догадался, наверное?
- Да.
Сорди сидел на краешке - не след казалось выдать свою усталость перед женщиной.
- Мое тогдашнее руководство с ними напропалую кокетничало, хотя кто у нас с ними не считался! Но это вроде как к Богу в храм. Пристойно и ни к чему такому не обязывает. Помощью заручиться, уверить в благонадежности, самим во имя предпринять нечто не весьма обременительное. Попользоваться информацией. Но вот я… почти случайно.
- Ты сделала куда больше, чем хотели другие.
- К тому же мне удалось понять суть дела, связав многие нити. Те люди приходили на встречу с закрытыми лицами - ну, это отчасти у нас принято, как у туарегов или в Венеции. Маски на все лицо, обмоты, мусульманские вуали. Полиция не обращала своего внимания: проверит разок другой паспорта, сличит фото - в порядке. Выучка там чувствовалась не моя - те мои шпионские курсы были слегка недоношенные. Хотя вот наш сэнсей - это, по-японски только называлось, какая тут Япония. Скорей всего, тюрок-эмигрант с сильной эроской роднёй. Со всеми слушателями разведшколы ладил - одну меня обучал безо всякого снисхождения.
После офицерского училища - это, как ты понимаешь, много позже - мне, лейтенанту, придали отряд верховых в две сотни сабель: снова тюрки местного розлива, между собой говорят на каком-то диком наречии. Их старший, Керт, меня вмиг узнал, хотя после замка Ларго на мне порядком мяса наросло.
- Из хороших парней, как ты говорила?
- Из них самых. Вроде комиссара, если ты в детстве Фурманова читал. Но не совсем. Даже вовсе нет. Мои подчинённые были не идейными бойцами - за монету нанялись и десятину добычи. Воинскую хоругвь, правда, целовали, зажав конец в кулак. Двойного смысла не пугайся - они сами тем втихомолку похвалялись на все мыслимые лады.
- Сухопутные каперы. Кондотьеры.
- Точно. Насчет самого Керта до сих пор сомневаюсь, что из зеркальщиков был, но вот ходил при нем, а потом и при мне в ординарцах такой Дэйн. Не по чину интеллигентный, не по месту фехтовальный виртуоз, хотя у нас в Динане попадалось и кое-что похлеще. Исконные дворяне, понимаешь, под красно-зеленым знаменем. Знакомо?
- Военспецы и перебежчики от батьки Махно.
- Угм. Так вот, когда Керт ввёл меня во власть, а сам отодвинулся на второй план, попросился этот Дэйн со мной поговорить. А о чем, я тебе сейчас доложу в тех же самых подробностях. Ты поменьше моего знаешь, так что заплата в самый раз к месту придётся.
Карди повернулась к нему лицом:
- Да не жмись к краю, расслабься поудобнее. Тебе с одного раза всю информацию вызубрить положено. Эта история началась в веке примерно одиннадцатом-двенадцатом. Тогда Динан распался на четыре части, каждая со своей особой культурой, мировоззрением и экономикой, а те - на мелкие и мельчайшие княжества. Вот тебе примерная диспозиция на тот момент. Лэн - горы, гордость, чистое христианство и ислам. Эрк - леса, вольные лесники, католичество смутного облика, ближе к старинному ирландскому, вольные портовые города и торговля со всем светом. Эдин - это вроде как частичная анаграмма Динана или наоборот, не знаю, - влажные степи, живописные озера, как в Карелии, портовые города пониже сортом, чем эркские, и знаменитые на всю страну лошади. Крупнотелые, вальяжные - хороши для парадов и парадных упряжек. Да нет, я не совсем справедлива: неплохая порода, если ее с натуральными степнячками смешать. Ну, эдинские живописная и архитектурные школы задавали тон всей стране. Города мастеров, однако. Эро…Сие на особицу. Керт был как раз из тамошнего приграничья. Глиняная степь, почти пустыня, только вместо верблюдов кони. Такие, как у Тэйнрелла. И сугубый ислам. Первоначальный.
Вообще-то здесь у нас все по чину пришельцы, хотя даже самая первая волна не застала пустой земли. А о некоей "древней вере" и древнем божестве с двумя ипостасями, мужской и женской, Тергом и Тергой, - как тогда говорили, так и по сей день говорят. Из варяжской земли, от склавов, от англов, саракины, побочная ветвь Джучиевичей на саракинского дела кораблях… Все, кто умел хоть деревяшку оседлать, по пословице. И у каждого была своя наболевшая, своя выстраданная вера. Вот какой расклад получился - хоть веками воюй, особенно после того, как государи страну и власть меж собой поделили.
И вот тогда наиболее умные и дальновидные решили соединить свою мощь в попытке обуздать хаос, силу низведения. "Наш Динан - расколотое зеркало", - это именно с той поры началось. И опознавательные знаки: стеклышки, кольца, наручи. О них потом. Исходная цель - объединить всех древней верой, которая просвечивала-таки из-под всех чужеземных одёжек, - быстро показала свою несостоятельность. Нельзя сплавить осколки хрусталя без швов. Да и не нужно: то, что происходит, - должно произойти. Важно следить, чтобы всё это протекло с минимальным ущербом. В сплоченном монолите нет ничего помимо бедности. По сравнению с этим даже война - благо, если она соблюдает некие правила.
- Прости, это так ни с чем не сообразно…
- Планета Земля слишком надышалась христианского воздуха. Который нисколько не мешал вести игру вообще без правил. Всё для фронта, всё для победы. Мы за ценой не постоим. Кто не с нами, тот против нас. Заменить смертную казнь кнутобойством, по сути еще более немилосердным, - знак безусловного прогресса. Узнаёшь исторические прецеденты?
- Ну, допустим. По крайней мере, я запомню. Карди, я читал о необходимости агрессии для выживания человечества. Экстремальная ситуация, ради которой это всё упорно сохраняется, невзирая на усилия по ее искоренению.
- Не будь слишком умён. Оддисена над этим не задумывалась: просто внедрилась во все поры общества. Сражалась на всех сторонах, не особо щадя и своих членов. Стремилась облагородить поступки, привить даже и крестьянам зачатки кодекса чести. У купцов и вообще горожан они возникали сами: ремесленно-торговое дело поневоле должно вестись порядочно, иначе на потомков его не хватит. В правительстве братьев было немного и не на самых высоких постах, в дипломатах - постольку-поскольку, зато среди монашествующих - добрая половина. Оттого и ереси более поощрялись и приводились к общему знаменателю, чем искоренялись. Братья - мастера соглашательства.
- А теперь главное, - Кардинена поднялась, села рядом с учеником. - Дай-ка мне вон тот лоскут свежей коры и уголёк.
Он послушался.
- Смотри.
Она провела на бересте, положенной между ними на лавку, почти идеальную окружность.
- Вот вся Оддисена. Я рисую внутри еще один круг. В нем те, кто помогает своим друзьям, выполняет их просьбы, не особо вникая в их смысл и только чувствуя, что работают во имя человечности, добра и блага. Их много, их очень много, это ими живо наше общее дело. Нелегко сделать добро престижным, однако если работать над менталитетом веками…
- Провожу внутри круг поменьше. Те, кто знает. Большой соблазн для иных - помочь добру, мало чем рискуя и не обременяя себя особенными клятвами. Игра подростков в рыцари. Или в рекруты Оддисены. Это оно и есть, но не больше. Лишь одному из тысячи новобранцев дано стать солдатом по призванию. Даже не воином по своей сути - просто хорошим профессионалом. Ловишь разницу понятий?
- Малый круг. Его именуют страта. СтратЕны - воины Зеркала. Их обучают, подвергают инициации, с них берут строжайшую клятву. Это не постоянная армия. Они могут жить обычной жизнью, пока их не позовут, но всякое их дело посвящено Братству. Ну, как ты понимаешь, среди воинов должны быть свои рядовые и свои офицеры. Тут получилась некая оригинальность. Круг военачальников, домАнов, как принято их называть, - непременно люди, связанные с армией, разведкой и спецподразделениями. Если они не при официальном деле, то лишь по требованию светского, так сказать, начальства. У них закалено тело и изощрен ум, особенность их - они умеют управлять людьми, причем на самый различный манер. Есть доманы различных уровней и подуровней: так называемые "высокие" и "низшие". Не высшие и низкие, запомни тонкость. В жизни пригодится…. Так вот. Вся достаточно сложная иерархия доманов, стратенов и помощников, гораздо более сложная, чем следует из моих слов, подчинена легЕнам. Духовным вождям своего рода. Их мало: девять, реже двенадцать. Эти управляют не собственно людьми, как доманы, но сферами их деятельности: науками, обороной, прикладной медициной, свободными искусствами. Курируют, направляют. И судят. Девять или Двенадцать объединены в Совет, во главе которого стоит старший леген, но они могут поставить над собой еще и магистра - в тех редких случаях, когда Братству необходимо совершить нечто выходящее за рамки. Когда меняется не одна тактика, но и стратегия. Запомнишь, мой ученик?
- Запомню. Хотя вряд ли мне придется здесь столкнуться с магистром, хотя бы и бывшим.
- С бывшим? Никогда. Скорее уж с бессмертным. А вот теперь пойдет самое главное. Братство Зеркала всегда подчинялось трем законам. Не смейся - это далеко не роботехника. Первый. Для того чтобы подняться на высший круг, нужно пройти через низший и основательно проявить себя на нем. Второй. Ни один пост не дает никаких привилегий, кроме одной: чем больше твоя власть, тем выше и ответственность за то, что совершено силой и авторитетом этой власти. Третий. Братству клянутся в верности навсегда. Пребывание в нем кончается вместе с жизнью - и этот закон обратим.
- Теперь я понимаю. Что же даёт… давало Братство тем, кто вступал в его круг? Сознание того, что ты творишь благо?
- Вовсе нет. То, что сделано из самых лучших побуждений, легко оборачивается темной своей стороной. Никто из людей не знает, чем обернутся его дела, более того: отделить лицо от изнанки бывает невозможно в принципе. Нет-нет, самое опасное обаяние Братства - в нем самом. Быть в кольце сплетенных рук и чувствовать, что ими многократно возрастает твоя сила. И находиться в круге Суда. Не того, что по ошибке именуют Страшным. Доманского или даже легенского, если повезёт такой ступени достигнуть. Как-то получалось, что соблазн ответить на некий вызов с полной ответственностью и достоинством перевешивал все прочие неудобства.
Сорди поднял с пола упавшую туда схему и рассеянно повертел в руках.
- Что молчишь, ученик? Задавай вопросы, пока можно.
- Ты говорила о здешних аборигенах так, будто бы они жили здесь от Адама и даже до него. И в то же время - все вы пришельцы. - Да кто же из земли выродился, кроме самого Первочеловека? Любой из нас откуда-то приплыл. Все мы странники на земле - это и есть главная вера и предназначение.
- Тогда вот еще. Ты все время сбиваешься, переходя с настоящего времени на прошлое и наоборот. Отчего?
- Хитрец. Сочти сие риторическим приемом.
Она вытащила бересту из его рук и бросила в открытую печь, прямо на тлеющие угли.
- Спать ложись. А трубу, так и быть, закрывать не станем. Не будет у нас в доме сегодня гостей - все вокруг кузницы роятся.
С этими загадочными словами она задула светец и ушла на свою постель, оставив ученика в полнейшей темноте и недоумении.
Дни шли за днями, а из кузни так ничего и не появлялось: будто обитатели померли над своим тайным занятием. Сорди и его учительница не говорили больше ни о каких тайностях, только ели, спали, прогуливались по ближним окрестностям верхами, чтобы лошади не застаивались, и чистили последним шкуру до блеска.
Через неделю дверь отворилась.
Орхат бережно, как младенца, вынес на протянутых руках нечто узкое, истемна блестящее, выложенное поверх такой же длинной тряпицы.
Чёрный меч, слегка изогнутый. Бокэн. Без гарды и обмотанной шнуром рукояти - ну да здесь в самом деле не Япония. Рукоять, странно неровная, мягко переходит в плоскую часть с необычно широким долом. С одной стороны клинок сходит на нет - лезвие кажется тонкой нитью. Зато с другой…
Что это такое?
Неровности слагаются в осмысленный рельеф. Длинное туловище кольцами обвивает рукоять, кожистые крылья пригнулись книзу и защищают дол с обеих сторон, трапециевидная головка плотно прильнула к обуху.
Крылатый змей.
Не знаешь - не увидишь. Стоит угадать намёк - оберег являет себя во всех деталях, даже чешуйки видны, даже перепонки на крыльях, а тонкий язык, кажется, готов затрепетать, выпуская на волю пламя.
Высочайшее мастерство. Неужели это сотворено простым ножом?
- Вот ваш меч, - сказал кузнец. - Дочери понадобилось четыре дня, чтобы увидеть его знак, и три - чтобы проявить. Теперь сила ее вконец оставила. Берите клинок, забирайте работу, а насчет платы сторгуемся.
Сорди подошел, принял и то и другое. По кивку Кардинены убрал нож за пазуху в его обычное поместилище, меч хотел заткнуть за кушак…
Надо же - забыл, что всё время ходит неподпоясанный. Да и то - куртка больно жёсткая, в складки не берётся.
- В придачу к такому мечу нужно влагалище, - сказал Орхат. - Бери, чего уж там.
Это оказался футляр будто бы из гладкой кожи, с застёжкой вверху. По всей длине шел ремень - перекидывать через плечо или за спину.
- Шёлк, - пояснила Карди. - Знаменитая лэнская парча с вотканной в нее воронёной сталью. Нитью и узором внутрь повернута. Внутри такой оболочки меч еще больше выглаживается. Моему, по счастью, такого не нужно - сам себя, можно сказать, держит.
Забрала клинок у Сорди, спрятала внутрь и подвесила на ученика:
- Вот, теперь хотя бы вид у тебя достойный. Владеть сумеешь?
- Не уверен. В университете было спортивное, на эспадронах.
- Мигом вспомнишь, как только прижмёт. Ухватки тут, по правде, иные требуются.
- Платить-то чем собираетесь, всадники? - спросил кузнец добродушно.
- Ради тебя с пути сошли, - ответила Карди с некоей философской интонацией. - Говорила в прошлый раз. А плату не с меня - с тебя взять нынче приноравливаются.
Она подняла взор к небу, виднеющемуся в ветвях деревьев, и продолжила:
- От греческого огня уксус весьма хорош, куда сильней песка. Только мы с учеником все твои маринады от безделья потравили. Вон это что - снова не оружие, скажешь?
И тут все четверо увидели воткнутую в толстенные бревна хижины стрелу с рыжим трепещущим флажком на конце.
VII
Куда раньше, чем Сорди успел сообразить, что к чему, кузнец выхватил откуда-то здоровенные длинноручные клещи, выдернул ими стрелу с горящим охвостьем и ткнул им в кучу литейной земли.
- Простое пламя, не паскудное, - впопыхах объяснил он.
- Объявление войны, - кивнула Кардинена. - Положим, такого у них может быть много, в отличие от снаряженных стрел.
- С пустыми наконечниками из глины, - кивнул Орхат. - Чтобы разбивались и из себя горючую дрянь плескали.
- Наследие Рума, - подтвердила она. - Вместе с верой обрели. Интересно, десяток или больше? Или вообще полный горшок такой прелести, а рядом катапульта?
- Выбери жизнь вечную. То есть второе, - хмыкнул он.
Сорди ошарашенно следил за теологической дискуссией, пока в руки ему не ткнули вторые клещи, поменьше.
- И старайся всё-таки это подальше от одежды держать, - поучала Карди. - Жаль, не довелось тебе во вторую мировую зажигалки на крыше дома тушить - опыта бы солидно поднабрался.
- Инэни, - проговорил Орхат, - не нагружай мальца, мы с тобой вдвоём отлично справимся. Или втроём - вообще никак и нисколько.
- А что, и верно. Когда посылают лёгкий фламмер - значит, хотят переговоров. Ученик, бросай назад инструмент. Пойдешь ты. А мы тем порядком.
Он коснулась было навершия своей кархи, потянула кверху - легко ли вынимается. Однако передумала: забросила в ножны.
- Ученик.
- Я.
- Когда отправишься в лес, хорошенько вызнай, кто они. Верно ли, что правые, и чего от нас хотят. По пути вынь белый платочек и маши всё время, понял? Если будут говорить банальности - не прерывай. Смотри на лица: знакомы ли или не весьма. Типа - те, кто умер или перенесенные параллельно. Да, прости. Когда пойдешь на переговоры, твоё дубовое чудо брать с собой не стоит. Пусть думают, что оба клинка стальные.
Протянула руку и сняла бокэн с его плеча.
- Они ведь за оружие на нас ополчились.
- И распрекрасно. То, что доктор прописал. А пока ты им зубы заговариваешь…
Она достала откуда-то изнутри тот арбалет: изящную игрушку, которая незаметна даже в подзорную трубу, если она у противника имеется. Наложила стрелку, нацелила в зенит.
- Это же убьёт.
- Ну и характер тебе достался. Подумай: они чего хотят - на чай к нам напроситься? Да утешься: не им вовсе предназначено. Так через крепостную стену стреляют, чтобы влетело аки глас с неба.
Карди подцепила тетиву своим когтевидным кольцом и натянула. Болт вырвался с негромким жужжанием - и ушёл из виду.
- Порядок в частях. Стираная тряпица имеется, ученик? Ага. Вот и пошёл. Гляди, не мешкай там особо!
Сорди хотел предупредить, что нож так и остался при нём, - это правильно? Но решил, что не стоит донимать старших буквализмом.