Увернувшись от всех трех препятствий, Вадим неожиданно и счастливо очутился, что называется, лицом к лицу прямо с предметом своего томления. В этот миг девушка высматривала цветной журнал мод или что-нибудь еще, что обычно покупают молодые особы на этих длинных проволочных стендах, увешанных глянцевыми обложками как тесный альбом для марок. Она тихо ойкнула, и взгляды молодых людей встретились опять.
Все слова и решительные намерения, бурлившие в нем еще минуту назад, вылетели из головы Вадима, как семечки из переспелого арбуза. Он стоял к ней так близко, как не мог себе и представить. При этом молодой человек краснел, бледнел и, может быть, даже потел. И молчал, мучительно и глупо.
А она улыбалась ему и тоже молчала. Разумеется, даже молчание ее было прелестным и восхитительным. На несколько долгих, бесконечных минут все вокруг них исчезло, растворилось без следа или, во всяком случае, временно прекратило свое существование.
И ничего в этом удивительного нет, так иногда бывает.
Глава 2
Он уже заждался!
Ничто не вечно под луной, а великое и безмерное счастье - в особенности. К тому же давно известно, что положительные переживания сильнее всего изматывают душу. Поэтому очень скоро Вадим в полной мере обрел дар речи. Надо ли говорить, что к тому времени молодые люди уже вместе шагали по улице?
- Вы понимаете, Анна, я совершенно уверен, что это - судьба! Ведь надо же было нам встретиться именно сегодня, здесь, в этот час. А вы, между прочим, знаете, что за день нынче?
Девушка, улыбаясь, качала головой. Она удивленно и недоверчиво поглядывала на невесть откуда свалившегося на ее голову столь возбужденного и решительного молодого человека. И, кстати, по первому впечатлению, вполне симпатичного.
- Да вы что? Вы серьезно?! - деланно изумившись, как, впрочем, и все молодые люди в аналогичных обстоятельствах, воскликнул Вадим. - Так ведь сегодня - Рождество! Католическое Рождество.
- Да, конечно, - усмехнулась Анна. - И протестантское, кстати, тоже, - заметила она, наклонив голову и смотря на него с прищуром. О, боже, это ей так шло!
Но что бы случилось, ворвись сегодня кто-нибудь днем к Вадиму в комнату и начни восторженно кричать: мол, ты что, старик, не знаешь, сегодня ведь Рождество, светлый праздник и все такое? Ровным счетом ничего. Наш герой, скорее всего, тускло глянул бы из-за монитора на виновника шума, равнодушно зевнул и скучным голосом пробормотал что-нибудь вроде того, что да, это все понятно, но вот только чего ради так орать-то?
- Ну, разумеется, - подхватил Вадим. - Сегодня вообще праздник для всех. И знаете, Анна, у меня на языке сейчас вертится до ужаса банальный вопрос.
- Уж не замужем ли я? - рассмеялась девушка, обнажив ровные белые зубки. А Вадим, пораженный, уставился на нее: выяснить как раз вот это ему почему-то совершенно не пришло в голову. Вот шляпа!
- Нет, не может быть, - решительно замотал он головой, чувствуя, как сердце замерло на миг и тут же кинулось вниз, в сладкую и страшную бездну. - Вы не можете быть замужем, Анна. Это никак не возможно! Иначе все было бы слишком несправедливо…
- Ого! - удивилась в свою очередь Анна. - Это что же, по-вашему, выходит: я такая уродина, что меня уже и в жены позвать некому?
И скорчила очаровательную гримаску, от чего стала еще привлекательнее.
- Нет, нет, что вы! Вы меня совсем не так поняли, - смешался молодой человек. - Ради бога, извините, Анна! Я вовсе не то имел в виду.
Тем временем они миновали один перекресток, другой, и Вадим с явным неудовольствием понял, что они приближаются к его прежней цели. Той, куда он, собственно говоря, полчаса назад и направлялся, выйдя из метро, прежде чем увидел Анну. И девушка словно почувствовала его беспокойство.
- А куда, кстати, мы идем? - лукаво поинтересовалась она.
- Да никуда. Просто гуляем, - пожал плечами Вадим и тут же весело затараторил: - Между прочим, я слышал, что девушки, гуляя по городу, могут с легкостью пройти кучу километров и совсем при этом не устанут. Мужчинам до них далеко.
- Просто девушки лучше умеют скрывать свои слабости, - ответила Анна и тут же хитро улыбнулась. - Так отчего же молодой человек полагает, что нам нельзя замуж?
- Знаете, Анна, - Вадим вдруг запнулся. Он понял, что с Такой Девушкой вовсе не нужно распускать хвост или старательно играть не свою роль. "Я не сумел оказаться даже наполовину тем человеком, каким надеялся предстать перед ней", - вспомнил он некогда поразившую его фразу сэра Пола Маккартни из "Yesterday" и продолжил уже совсем тихо:
- Можно я скажу вам честно?
- А прежде, стало быть, врали? Ну, попробуйте хоть сейчас, - улыбнулась девушка. Но в этот раз ее улыбка не была ни лукавой, ни ироничной - одно лишь внимание и задумчивый, доброжелательный интерес.
- Едва я увидел вас, сразу почувствовал, что в мою жизнь постучалось что-то очень важное, и только мое. Да-да, не смейтесь, - поспешно прибавил он, хотя Анна как раз была серьезна. - Я ведь не верю в любовь с первого взгляда.
- Да? - Анна удивленно подняла брови - изящные и тонкие и при этом вовсе не выщипанные. Положительно все в ней ему нравилось, и нравилось все больше по мере того, как он разглядывал ее ближе и внимательнее. - Что так?
- Тут все иначе, понимаете. По-другому.
Он помолчал, собираясь не столько с мыслями - со словами.
- Знаете, Анна, у меня сейчас странное чувство - я никогда прежде такого не испытывал. Кажется, что всю мою жизнь, которая была до этого вечера, до вас, теперь просто как ножом отрезало. И случись сейчас ужасное, невозможное - что мы вдруг расстанемся и я вас больше уже никогда-никогда не увижу… Что мне тогда делать, скажите? Снова все обратно склеивать, сшивать? Но я сейчас совсем не уверен, что это возможно. Вы понимаете?
- Не знаю. Может быть, - девушка опустила глаза. - Вы извините, но у меня вовсе нет такого ощущения.
- Оно будет! Оно непременно появится! - с жаром воскликнул Вадим, так что идущий навстречу мужчина в тяжелом пальто с высоко поднятым воротником вздрогнул и метнулся от них к самой кромке тротуара.
- И совсем необязательно пугать людей, - заметила Анна. - Но знаете, Вадим, я сейчас должна сообщить новость, которая может оказаться для вас неприятной…
- Это какую? - удивился молодой человек.
Еще минуту назад, наверное, ничто и никто не могли омрачить его удивительного ощущения полета, парения над этим городом, снегом, домами. И вдруг он почувствовал, что любая мелочь, глупость, пустяк могут стать угрозой, гибельной опасностью и с легкостью разрушить то хрупкое и нежное, что едва-едва зарождалось в одной душе и пока еще совсем не спешило этого делать - в другой.
- Какую новость? - испуганно посмотрел он на нее, жадно вбирая удивительные и уже почти любимые черты милого, загадочного лица, на которое, казалось, совсем не падали снежинки. Испуг молодого человека был столь явным и неподдельным, что девушка весело рассмеялась.
- Чего это вы так испугались? А еще рыцарь! - лукаво сказала она, однако все-таки тихонечко вздохнула. - Просто все дело в том, что мы уже пришли. И надо прощаться.
- Правда? - на лице молодого человека был написано такое неподдельное огорчение, что девушка невольно улыбнулась. - А куда вы шли, кстати? - спросил Вадим. И тут же поспешно пробормотал: - Ой, извините… Ради бога, простите меня, пожалуйста!
- Да нет, ничего страшного, - улыбнулась Анна. - Вот мой дом.
И она указала на освещенные окна красивого дома с запорошенной крышей и заснеженными карнизами. Оттуда вовсю гремела веселая, хотя и несколько монотонная музыка и периодически плескало взрывами веселого хохота из открытых форточек.
Вадим удивленно взглянул на окна, после чего непонимающе уставился на свою спутницу.
- Как? Сюда? Вы разве здесь живете?
- Нет. А вы? - недоверчиво покосилась она.
- Нет, к сожалению, - пожал плечами Вадим. - Хотя, честно признаться, был бы не прочь. Отличный дом, тут рядом парк, да и хорошие люди живут.
- Вот тут я с вами определенно соглашусь, - кивнула Анна. - Именно к таким хорошим людям я и иду. В гости.
- К хорошим людям? - странно посмотрел на нее Вадим. - К каким же именно?
- А вот теперь уже похоже на допрос, мой ревнивый рыцарь, - Анна шутливо погрозила ему пальчиком. - Это мой большой секрет, - прибавила она, сделав очень важное и многозначительное лицо. Но сквозь серьезную маску посверкивали и пробивались веселые лучики лукавой улыбки.
- Постойте! Погодите, - чуть ли не взмолился Вадим. - Только один вопрос, можно? Эти "хорошие люди" случайно не из квартиры номер семь?
Теперь настал черед удивляться его спутнице. Она даже чуть приподняла верхнюю губку, недоверчиво глядя на молодого человека. А в глазах промелькнула искорка любопытства, которое, "как известно, вовсе не порок, а двигатель прогресса". Это выражение перефразировал сам Вадим, а может, и случайно услышал его в какой-нибудь веселой студенческой песенке.
- Вообще-то да… А вы что, кого-то там знаете, Вадим?
Вместо ответа внутренне просиявший молодой человек, еле сдерживая ликующую улыбку, заговорщицки поманил Анну пальцем. А потом осторожно расстегнул молнию на своей сумке.
Заинтригованная Анна потянулась к Вадиму, отчего оказалась невероятно близко, чуть ли не касаясь его кончиками слегка вьющихся волос. Молодой человек хитро подмигнул девушке, с удовольствием ощущая щекой ее ароматное дыхание, и осторожно потянул из сумки длинную зеленую бутыль. Жестом фокусника Вадим выдернул шампанское и, развернув этикеткой, продемонстрировал девушке. Анна смотрела на нее, и ее глаза ширились от удивления.
С тех пор, как люди изобрели копировально-множительную технику, ей нашлось немало применений. А перед праздниками - в особенности. Этикетка на бутылке была самодельной, нарисованной на компьютере и отпечатанной на принтере. В обрамлении ядовито-зеленых елочных ветвей, стеклянных шаров и рассыпающихся искр бенгальских огней красовалась вычурная вязь поздравительной фразы:
С РОЖДЕСТВОМ, КВАРТИРА СЕМЬ! НЫНЧЕ Я У ВАС ВСЕ СЪЕМ!!!
А чуть ниже, уже более скромным шрифтом было выведено: "Любящий вас друг-приятель Вадим".
Молодой человек, улыбаясь, смотрел на девушку, и в душе его пели птицы и распускались скромные целомудренные незабудки.
Анна подняла на Вадима изумленные и радостные глаза, их взгляды снова встретились, и…
Через минуту они уже весело хохотали, оставаясь, впрочем, на безопасном расстоянии друг от друга. Но ледяной мостик недоверия, неизвестности и незнакомства уже стремительно таял. Льдины ломались вовсю, как сухое печенье! И, увлекаемые радостным, бурным потоком хлынувшего вдруг половодья свежих и радостных чувств, молодые люди хохотали и махали руками горящим окнам дома. Там, оказывается, ждали их обоих, и это тоже был перст судьбы, причем - указательный! В том уже не было никаких сомнений.
До серебряного карандаша, уже почти занесенного снегом, и до невероятного приключения им оставалось совсем немного. Пожалуй, всего несколько часов.
Глава 3
А вот теперь - пожалуйста!
Они вышли на минутку подышать свежим морозцем, уже за полночь. Каждому нужно было слегка проветриться и заодно привести в порядок чувства и мысли, разметавшиеся, точно волосы на подушке. А если это можно было сделать вместе, то почему бы и нет?
У входа в парк, под дремлющим фонарем, они решили задержаться. Поскольку обоим нужна была не прогулка, а лишь смена обстановки. Веселая компания хмельных и изобретательных на выдумки добрых друзей всегда несет в себе опасность слегка утомить, поэтому мужчины изредка выходят курить, а дамы - чистить перышки и пудрить носики.
- Ну, как тебе? - спросил он. - Не правда ли, они все отличные ребята!
- Да, пожалуй, - кивнула она.
Ветер усиливался, шелестя и раскачивая над ними голую древесную крону, а под ногами пробегала сухая шаловливая поземка. Она играла снегом, словно невесомыми ватными шариками, разбрасывала одни сугробы и тут же наметала новые. Один из таких порывов неожиданно сдул верхушку длинного холмика прямо возле ног Анны и Вадима. И они увидели полузасыпанный карандаш серебряного цвета, точно оклеенный волшебной рождественской бумагой.
- Смотри! - сказала Анна. - Какая прелесть!
Вадим, просияв оттого, что девушка впервые за вечер сказала ему "ты", бросился на карандаш как отважный и верный бультерьер. Через секунду он уже подал его девушке. Но Анна, не обращая внимания на эту находку, вдруг потянулась к его руке и коснулась локтя молодого человека.
- Какая у тебя интересная рука, Вадим! - прошептала она.
- В каком смысле? - напряженно улыбнулся молодой человек. Другою рукой он придерживал спадающую с плеч куртку. Пальчики девушки легко пробежали от короткого рукава рубашки до запястья.
- Да вот же, смотри! - она указывала на несколько маленьких темно-коричневых пятнышек, почти точек, рассыпанных по коже и еле различимых в полутьме ленивого фонаря.
"Глазастая-то какая", - с невольным уважением подумал молодой человек и прибавил уже вслух, пожимая плечами:
- Это? Всего лишь родинки. Самые обыкновенные.
- Что значит - обыкновенные? Смотри, как они необыкновенно расположены, - покачала головой девушка. - Видишь - точка? Потом - две, и вон - еще одна.
- Ага, - согласился Вадим. - А потом опять две и еще одна.
- Как будто два соединенных ромбика, - улыбнулась она. И молодому человеку показалось, что Анна даже дыхание затаила от нежданно проснувшегося странного интереса. Он тоже взглянул на свою руку внимательнее, слегка нахмурился, прикидывая и примеряясь. Затем решительно покачал головой.
- Нет, можно сделать и поинтереснее. Если соединить не прямыми линиями, а, например, косыми или просто дугами.
И взяв у девушки оброненный кем-то карандаш, молодой человек уверенно повел им по всем точкам, не отрывая грифеля. Карандаш оказался вполне исправным, и теперь на руке Вадима можно было различить нарисованную бледную фигурку - вроде замысловатой гантели или же двух толстых сарделек, соединенных друг с дружкой. А вообще-то это была почти правильная восьмерка, только уложенная набок!
- Эй, поосторожнее, - запоздало вскрикнула Анна. - На себе не показывай!
- Поздно уже, - самодовольно усмехнулся Вадим. - Ну, на что похожа моя линия судьбы?
- Линии судьбы бывают только на ладонях, - не согласилась Анна. - А здесь и вовсе - похоже на гантель или какой-то еще знак… Да-да, точно-точно! Что-то из высшей математики, по-моему.
- Почти, - усмехнулся Вадим. - Это же знак бесконечности. Плюс Бесконечность.
- Правильно, - подтвердила Анна и засмеялась. - А почему именно "плюс"?
- Ну, как… - смешался Вадим. - Не знаю, честно говоря. Мне вот кажется, что он направлен слева направо. А это всегда будет означать "плюс".
- А по-моему, это тебе только кажется, - улыбнулась девушка. Но смотрела она на молодого человека теперь задумчиво. Точно размышляла о чем-то своем или же решалась на что-то. Серебряный карандаш тихо подрагивал в пальчиках Анны, покачиваясь из стороны в сторону, точно неуверенные и неисправные стрелки причудливых новогодних часов.
- Вы знаете, Вадим, - робко улыбнулась Анна, - а ведь мне уже пора…
- Как пора? - не понял молодой человек. - Ночь ведь уже!
- А мне тут недалеко, - пожала она плечами. - Всего несколько остановок. Добегу.
- Нет, так не пойдет, - покачал головой Вадим. - Я вас обязательно провожу.
И так решительно предложил ей руку, что Анна рассмеялась.
- Экий вы скорый! Ну, а с хозяевами-то нужно попрощаться, верно? И не пойдете же вы по морозу без свитера и шапки?
Несмотря на просьбы остаться до утра, благо праздник еще не кончается, Анна быстро собралась и поджидала Вадима возле огромной разлапистой елки. Вадим поспешил изобразить на лице по возможности бодрую и оптимистичную мину; честно говоря, еще час назад он в душе надеялся, что они не расстанутся так скоро. Но и более радикальное продолжение этой ночи он не мог себе представить: все и без того складывалось вовсе не так, как не раз уже бывало с ним в той, предыдущей, будто в одночасье отрезанной холостяцкой жизни.
Анна коснулась рукой колючей веточки, ощупывая пальцами еле заметный бугорок так и не вызревшей шишки. Вокруг, куда ни кинь взгляд, покачивались игрушки величиной с большую монетку - ватные, стеклянные, пластмассовые. Игрушки были из разряда тех, что приносят с собой в гости на хозяйскую елку; а если хотелось запомнить эту рождественскую ночь надолго - забирают с собой, просто снимая с елки по молчаливому благословению хозяев.
- Вы не хотите взять что-нибудь на память об этом вечере? - предложила она.
- Бог с вами, Анна, - притворно испугался Вадим. - Вы говорите так, будто мы с вами расстаемся чуть ли не навеки.
- Ну, не так уж все драматично, - в глазах девушки пробежали лукавые огоньки. - Но на какое-то время расстаться придется; увы, это точно.
- Вы, часом, никуда не уезжаете? - немедленно встревожился Вадим.
- Я? - удивилась она. - Нет, я буду в городе.
- И я. Зачем же расставаться, когда все складывается так удивительно и чудесно?
- Вы думаете?
Вадиму показалось, что какое-то неуловимое мгновение она колебалась, словно решаясь на что-то. Он только плечами пожал, мол, о чем тут еще говорить, коль скоро все настолько очевидно.
- Ну, что ж, пусть это будет просто маленьким подарком для вас, - ответила Анна. - Я, между прочим, сегодня сюда тоже игрушки вешала. Угадаете?
Молодой человек придирчиво оглядел все миниатюрные фигурки - шарики, витые сосульки, зверят, снегурочек, экзотические плоды и домики с трубой. После чего решительно выбрал яркого, черно-красного арлекина - долговязого, с румяными щеками и хитрой улыбкой. Анна всплеснула руками и радостно рассмеялась.
- Угадал! Вот здорово!
- А то! - победоносно потряс головой Вадим, который на самом-то деле едва ли не наперечет знал все елочные игрушки в этом доме, благо бывал здесь ежегодно. А эта девушка - впервые. К тому же именно на елочную мишуру у него с детства была отличная память. Можно сказать, что Вадим питал к ней ностальгическую слабость.
Анна кивнула и в свою очередь сняла с соседней ветки такую же фигурку, только Пьеро - грустного, белоснежного, с подведенными миндалевидными глазами, в высокой шляпе, широком гофрированном воротнике и с длинными просторными рукавами. После чего вопросительно подняла глаза на Вадима.
- У вас пускай будет этот грустняк, - указал пальцем на белоснежную фигурку Вадим, - а мне больше подойдет хитрюга.
И он шутливо потряс в воздухе арлекином, да так энергично, что внутри у игрушки даже что-то зашуршало.
- Мне кажется, - медленно и задумчиво сказала девушка, осторожно поворачивая в руке пьерошку, - что эта парочка в жизни всегда неразлучна. И поэтому вам могут пригодиться обе. Нет?
Вадим пожал плечами.
- Вот и решено. Пусть так и будет, - поспешно закончила Анна и торопливо протянула Вадиму вторую игрушку. - Только берегите их, они очень хрупкие. Как стекло.
- Хорошо, - еще раз пожал плечами молодой человек, глупо улыбаясь. У него был не слишком богатый опыт по части женских чудачеств, зато он был неплохо воспитан и, как ему сейчас казалось, вполне искренен.