Мисс Кью спустилась ко мне и проводила в какую-то комнату. Кругом было много книг, стояли столы, обитые кожей. Женщина указала на кресло:
- Садись сюда. Нет, подожди минутку, - Она отправилась к очагу, извлекла газету из ящика и, развернув, закрыла ею сидение кресла. - Теперь можешь.
Я уселся на газету. А она пододвинула еще одно кресло, но класть газету на него не стала.
- Где Дин?
- Он умер, - отвечал я.
Она охнула и побледнела. И все глядела на меня, пока глаза ее не увлажнились.
- Вам худо? - спросил я.
- Умер? Дин умер?
- Да. На той неделе была большая вода, она размыла корни старого дуба. Дин проходил рядом, когда налетел сильный порыв ветра. Дерево и свалилось на него.
- Свалилось на него, - прошептала она. - Ах, нет… этого не могло случиться.
- Все так, я не вру. Сегодня утром мы похоронили его.
- Подожди, - попросила она еле слышно. А потом спросила: - Так ты и есть его мальчишка?
- Да, он велел, чтобы я пришел к вам.
- А… как тебя зовут?
- Джерри, - отвечал я.
- Ну, Джерри, а как ты посмотришь на то, чтобы жить со мной в этом доме? У тебя здесь будет все… одежда, еда!
- Об этом и была речь. Дин велел, чтобы я шел к вам. Он сказал, что деньги свои вы не знаете куда девать, а еще сказал, что вы в долгу перед ним.
- В долгу? - она заволновалась.
- Ну, - попробовал я объяснить, - он говорил, что когда-то что-то сделал для вас, и что вы обещали расплатиться с ним. Вот и все.
- И что же он говорил тебе об этом? - к тому времени она уже справилась с собой.
- А ни фига.
- Пожалуйста, не говори больше подобных слов, - она зажмурила глаза. Потом открыла их и кивнула. - Обещала и сделаю. Можешь оставаться у меня. Если хочешь, конечно.
- Я не могу сделать иначе. Дин приказал мне.
- Тебе будет хорошо здесь, - пообещала она, оглядев меня с ног до головы. - Я пригляжу за этим.
- О'кей. Можно звать остальных ребятишек?
- Остальных… Сколько вас?
- Четверо - целая шайка.
- Ну, расскажи мне о них.
- Есть еще Джейни, ей одиннадцать, как и мне. Бини и Бони по восемь, они близнецы. Еще Малыш. Ему три.
Я заорал. Стерн рванулся к кушетке и сжал руками мою голову, мотавшуюся с боку на бок.
- Отлично, мальчик, - проговорил он, - вот и нашел, еще не ясно что, но докопался, это уж точно.
- Докопался, - согласился я. - Дай попить.
Он плеснул воды из термоса. От холода даже заломило зубы. Я лежал и отдыхал, словно только что взобрался на гору.
- Больше такого мне не вынести.
- Ты хочешь сказать, что на сегодня с тебя хватит?
- А с тебя?
- Я, пожалуй, еще потерплю, если только выдержишь ты.
Я подумал: "Хотелось бы".
- Если ты хочешь еще одну из приблизительных аналогий, - продолжал Стерн, - психиатрия - вроде карты дорог. И достичь одного и того же места можно разными путями.
- Придется помучиться, - вздохнул я. - Это только сперва восьмиполосное шоссе… А потом - по горной тропке. Но ведь я не знаю, где сворачивать?
Он хохотнул. Мне понравился его смех.
- Вон за той грунтовкой.
- Пытался. Только там смыло мост.
- Ты уже знаешь эту дорогу, - сказал он, - начнем сразу от моста.
- Никогда не думал, что так можно. Мне казалось, я должен заново проделать ее, дюйм за дюймом.
- Необязательно. И еще совет: не пытайся чересчур погружаться… Первый отрезок, когда тебе было восемь, ты по-настоящему прожил, второй, с детьми, - подробно пересказал. Визит, что был в одиннадцать лет, воскресил. Теперь просто говори.
- Хорошо.
Он помедлил и спокойно сказал:
- Так значит, в библиотеке ты сказал ей об остальных детях.
Дин говорил так:
- На вершине холма около Высот живет женщина по фамилии Кью. Она позаботится о вас. Слушайтесь ее во всем, только держитесь вместе. Чтобы никто из вас, ни один, помни, не сбежал от остальных.
Мисс Кью спросила:
- А где сейчас твои сестры и малыш?
- Я приведу их. Скоро.
- Подожди, - остановила она. - Мне… некогда было подумать. Надо устроить все, понимаешь?
Я отвечал:
- И думать зам незачем, все уже готово. Пока. По пути к двери меня догнал ее ломкий голос:
- Ну, молодой человек, если вы собираетесь жить в этом доме, придется поучиться хорошим манерам… - И еще что-то в этом роде.
Солнце пригревало, небо было ясным, и очень скоро я возвратился к дому Дина. Огонь в очаге погас, от Малыша разило. Джейни, перевернув палитру, сидела на пороге. Лицо она спрятала в руках. Бини и Бони, примостившись на одном стуле, так тесно прижались друг к другу, словно стоял мороз, а не жара.
Я шлепнул Джейни по руке. Она подняла голову, и я увидел, что ее серо-зеленые глаза стали цвета воды в немытом стакане из-под молока.
- Постыло мне здесь, - безучастно проговорила Джейни.
- Ладно, - сказал я. - Будем слушаться Дина. Пошли.
- Мы теперь не можем слидиняться, - буркнула Джейни. Теперь я все понял.
- Что ж, - сказал я. - Придется мне быть за Дина.
Малыш забрыкал ногами. Джейни глянула на него.
- Ты не способен на это, - перевела она.
- Но я ведь знаю, где брать скипидар и харчи, - настаивал я. - Знаю, где набрать упругого мха и забить им щели, где рубить дрова. Правда, я не умею за многие мили позвать Бони и Бини, чтобы отпереть двери. И не могу сделать, чтобы все слидинялись.
Так прошли томительные часы. Наконец скрипнула колыбель. Я поднял голову, Джейни как раз смотрела в нее.
- Хорошо, - сказала она. - Идем.
- Кто это сказал?
- Малыш.
- Так кто же сейчас всем заправляет? - спросил я, немного озлившись, - я или Малыш?
- Малыш, - отвечала Джейни.
Я промолчал. Джейни встала и вышла наружу.
Близнецы проводили ее взглядом. Потом Бони исчезла. Подобрав ее одежду, ушла Бини. Я достал Малыша из колыбельки и взвалил на плечо.
Когда мы подошли к белой двери, я предупредил Джейни:
- Откроет женщина по имени Мириам. Если она начнет истерику, скажи, чтобы убиралась к черту.
Дверь открылась, появилась Мириам. Едва успев взглянуть на нас, она отпрянула футов на пять. Мы ввалились. Мириам очнулась и завопила:
- Мисс Кью! Мисс Кью!
- Иди ты к черту, - невозмутимо сказала Джейни. Впервые за все время она выполнила мою просьбу.
Мисс Кью спускалась по лестнице. Теперь на ней было новое платье, такое же дурацкое, как и прежнее, и с не меньшим количеством кружев. Она открыла рот, но звуков не последовало. Наконец она выдавила:
- Господи, милостивый и щедрый, сохрани нас!
Но все только начиналось. Бини и Бони немедленно продемонстрировали весь свой репертуар с исчезновениями и стриптизом.
Мисс Кью собрала все силы, чтобы удержаться на ногах. Но когда самообладание уже начало возвращаться к ней, ее постигло новое потрясение.
- А это что такое, скажи мне ради Бога? - она ткнула пальцем в меня.
Я сперва не понял и огляделся - нет ли чего за моей спиной:
- Где?
- Ну вот это. Это…
- А! - отвечал я. - Это и есть Малыш.
Я спустил его с плеча и вытянул руки вперед, чтобы она могла его получше разглядеть. С каким-то неистовым стоном она метнулась вперед и отобрала у меня младенца. Оглядела, держа на вытянутых руках, назвала бедняжкой и скорей пристроила в подушки, что лежали на длинной скамье.
- И давно он такой?
Я поглядел на Джейни, она на меня.
- Сколько я его помню, другим он не был.
- Принеси таз с горячей водой, мыло, мочалку и полотенце, - приказала она Мириам.
Мисс Кью вернулась к Малышу и повисла над ним, стянув в ниточку рот.
- Да оставьте вы его, - сказал я. - Он-то в порядке. Это мы голодны.
Она метнула на меня оскорбленный взгляд.
- Вы зря это, - процедил я, - Дин нам велел, мы и пришли. А вообще мы и без вас неплохо обходились.
- Хо-хо, - поддержала меня Бони. Мисс Кью долго на нее глядела.
- Джерард, - сказала она наконец сдавленным голосом. - Я-то думала, что девочки - твои сестры.
- Ну и что?
Она поглядела на меня, как на полного дурака.
- Разве могут быть крохотные чернушки сестрами белому мальчику, Джерард?
- Могут, - отвечала Джейни.
Мисс Кью заходила взад и вперед - точнее, заметалась.
- У нас еще столько дел, - пробормотала она сама себе.
Вернулась Мириам с большой овальной лоханью, полотенцами и всем прочим припасом. Она опустила лохань на скамью, и мисс Кью локтем попробовала воду. Потом взяла Малыша и окунула в лохань. Тот начал брыкаться.
Я шагнул вперед и сказал:
- Подождите минутку. Подождите. Разве вы не видите, что он недоволен?
Ответила Джейни:
- Джерри, заткнись. Малыш говорит, что все в порядке.
Взбив мыльную пену, мисс Кью окутала ею Малыша, дважды, окунула его, вымыла ему голову, опять окунула и принялась душить огромным полотенцем. Потом она соорудила для него из столовой салфетки какое-то подобие штанишек. Малыша было не узнать. К этому времени мисс Кью вполне совладала с собой.
- Возьмите бедняжку, - велела она Мириам, - и положите…
Но Мириам отступила:
- Извиняюсь, мисс Кью, но я намерена уволиться, и мне нет до него дела.
К мисс Кью вернулся ее ломкий голос:
- Вы не можете бросить меня в такой ситуации! Эти дети нуждаются в помощи.
Мириам поглядела на нас со страхом и отвращением:
- Мисс Алисия, они же не просто грязные, они ненормальные!
- Они запущенные, Мириам, ими никто не занимался. - И, обратившись к нам, сказала вкрадчиво: - Если вы, дети, собираетесь жить здесь, вам придется перемениться. Вы понимаете это?
- Конечно. Дин велел нам слушаться вас.
- Джерард, тебе придется научиться говорить со мной подобающим тоном. Ну а теперь, молодой человек, если я прикажу вам подчиняться всем распоряжениям Мириам, вы послушаетесь меня?
- Что будем делать? - спросил я у Джейни.
- Спрошу Малыша, - Джейни глянула на него, тот засучил руками и пустил пузыри. - О'кей, - перевела она.
- Джерард, я задала тебе вопрос, - настаивала мисс Кью.
- Чего зазря кипятиться, - примирительно сказал я. - Нам ведь тоже надо разобраться, не так ли? Да, мы согласны, если вы этого хотите. Может быть, выслушаем и Мириам?
Мириам поглядела на мисс Кью, на нас, в раздумье покачала головой. Потом протянула руки Бони и Бини.
Они подошли к ней. Взяли за обе ладони. Улыбаясь, поглядели вверх. Наверняка задумали какую-то проказу: вид у обеих, должен признаться, был весьма лукавый. Рот Мириам дернулся и, как мне показалось, на секунду принял человеческое выражение.
- Хорошо, мисс Кью, - отвечала она.
Тогда мисс Кью подошла к ней, вручила младенца, и служанка последовала наверх. Следом за ней мисс Кью отправила нас.
Так они взялись за нас и целых три года не давали передохнуть…
- Это был сущий ад, - пояснил я Стерну.
- Для них? - улыбнулся Стерн.
- Для нас. Но мы выполняли обещание, которое дали Дину. Как вы думаете, следовать приказу: "ведите себя, как юная леди или как маленький джентльмен" - приятное дело? Или скажет: "ахах" и глаза закатит. Очень понятно! Иногда приходилось прямо спрашивать, какого черта ей нужно. Ну тогда она честно отвечала.
- Понимаю, - отвечал Стерн. - Ну а потом полегче стало?
- Да попривыкли вроде. Хотя один раз случилась настоящая неприятность. С Малышом.
- И что же произошло?
- Прошло месяца два. Мы уже усвоили все эти "да, мэм, нет, мэм", и Она начала донимать нас учением - каждый день по утрам, пять дней в неделю. Джейни давно уже перестала заботиться о Малыше, а близнята ходили, где хотели. Вот была забава! Они то и дело перепрыгивали с места на место, прямо перед глазами мисс Кью, а она словно бы не замечала этого. Только все время расстраивалась, что они то и дело оказывались голышом. Потом они прекратили это, и ей оставалось только радоваться. Было чему: она ведь давно никого не видела - целые годы. Даже счетчики вывела наружу, чтобы никто не входил в дом. А с нами начала оживать. Подумать только, скинула свои нелепые тряпки и сделалась похожей на женщину. Иногда даже ела с нами.
И вот однажды я проснулся со странным чувством. Словно бы у меня что-то украли, пока я спал. Через окошко я перелез по карнизу в комнату Джейни, чего мне делать не разрешалось, и разбудил ее. Она сразу поняла, в чем дело:
- Нет Малыша!
Тут нам стало не до того - спят в доме или нет. Из ее комнаты мы бросились в дальний конец коридора, где в крошечном закутке обитал Малыш. Не поверишь! Хорошенькая колыбель, белый шкаф с выдвижными ящиками, погремушки и всякая чепуха - все исчезло.
Мы не перемолвились и словом. Просто развернулись - ив спальню мисс Кью. Я был там только раз, а Джейни немногим чаще. Но можно нам входить, нельзя ли - теперь было безразлично. Мисс Кью еще лежала в постели. Волосы ее были заплетены в косу. Она проснулась, едва мы открыли дверь, и принялась отодвигаться от нас, пока вплотную не уткнулась в спинку кровати. И тогда холодно так поглядела на нас.
- Что это все значит? - пожелала она узнать.
- Где Малыш?! - завопил я.
- Джерард, - говорит она тогда, - кричать нет необходимости.
Уж на что Джейни всегда держалась спокойно, но и та сказала угрожающе: "Отвечайте нам, где он, мисс Кью". Ты и то перепугался бы ее голоса.
И тут вдруг мисс Кью сбрасывает это каменное выражение и протягивает нам руки.
- Дети, - говорит она, - я прошу прощения. В самом деле, прошу. Но, по-моему, я сделала так, как надо. Я отослала Малыша жить с подобными себе. Здесь мы не можем сделать так, чтобы ему было хорошо. Вы же понимаете это.
Джейни ответила:
- Он никогда не говорил нам, что ему плохо.
Мисс Кью выдавила короткий смешок:
- Если бы он, бедняжка, умел говорить.
- Лучше верните-ка его назад, - сказал я, - вы не понимаете, что делаете. Я же предупреждал, что нас нельзя разлучать.
Она уже начала раздражаться, но еще сдерживалась.
- Милые мои, я попробую объяснить вам. И ты, и Джейни, и близнецы - нормальные дети. Вы вырастете, станете взрослыми. Только бедный Малыш - иной. Он не будет расти, не сможет ходить и играть, как прочие дети.
- Это неважно, - отвечала Джейни, - вы не имели права отсылать его.
Я с ней согласился.
- Ага, лучше верните его назад, да побыстрее.
Тут уж взбрыкнула она.
- Среди всего, чему я вас учила, есть и такое - не командовать старшими. А теперь бегите, одевайтесь к завтраку - и забудем об этом.
Я умолк, и Стерн вставил:
- Ну а дальше?
- Ну, - отвечал я, - она привезла его обратно. - И я рассмеялся.
- Ты веришь мне? - вдруг спросил я.
- Я уже говорил тебе - это неважно. Моя работа не в том, чтобы верить или не верить.
- Ты и меня не спросил, насколько я сам всему этому верю.
- Мне не нужно.
- А ты хороший психотерапевт?
- Думаю, да, - сказал он. - Кого же ты убил?
Я был застигнут врасплох и ответил:
- Мисс Кью.
А потом начал ругаться, я же не хотел говорить об этом.
- Не беспокойся, - отвечал он. - А почему ты это сделал?
- Вот это я и хотел узнать.
- Значит, ты и в самом деле ненавидел ее. Я залился слезами. В пятнадцать-то лет!
Он дал мне выплакаться. Сначала были хлюпанья и всхлипывания, потом прорезались рыдания. А за ними полились слова.
- А ты знаешь, откуда я? Первое мое воспоминание - удар по рту. Вот она, перед глазами, - приближающаяся ладонь. Огромная… больше моей головы. Чтоб не орал, значит. И с тех пор я боюсь кричать. А тогда вопил, потому что проголодался. Или холодно стало. А может, и то, и другое сразу. После помню огромную спальню и еще: кто больше украл, тому больше досталось. Плохо будешь себя вести - побьют, хорошо - получишь конфетку. Попробуй так жить. Попробуй жить, когда самое дорогое, самое желанное - чтобы тебя только оставили в покое.
И после всего - чудо с Дином и его ребятами. Удивительное это дело - чувствовать себя дома. Я и не знал такого. Две тусклые лампы, угольки очага, но как они освещают мир. И в них - твоя жизнь.
И вдруг все переменилось: чистая одежда, еда - вареная и жареная. Каждый день пять часов школы, всякие Колумбы да короли Артуры и учебник по гражданскому законодательству двадцать пятого года. А сверху над всем - квадратная ледяная плита, и ты видишь, как она тает, как округляются углы, и понимаешь, что это из-за мисс Кью…Но Дин заботился о нас просто потому, что он жил так и не мог иначе. Мисс Кью тоже заботилась, но не потому, что не могла по-другому. Просто она решила это сделать.
У нее были странные представления о "правильном" и "неправильном", и она добросовестно пользовалась ими для нашего воспитания. Когда чего-нибудь не понимала, то считала, что в этом ее вина… но сколько же всего она не в силах была понять. Однако считала: выходит хорошо - наш успех, плохо - ее ошибка. Ну а на последний год… хорошо.
- Что?
- Значит, я убил ее, слушай, - начал я, понимая, что придется говорить побыстрее. Не то чтобы нужно было торопиться, просто хотелось поскорее отделаться. - Это было за день до того, как я убил ее. Я проснулся утром, накрахмаленные простыни коробились подо мной, солнце пробивалось сквозь яркие красно-синие шторы. Рядом стоял шкаф с моей одеждой, а ведь прежде у меня никогда не было ничего своего… Внизу Мириам, гремя посудой, готовила завтрак. И близнецы смеялись. Смеялись с ней, понимаешь, а не друг с другом, как прежде.
В соседней комнате слышалась утренняя возня Джейни, она что-то распевала… И я уже знал, что когда мы увидимся, лицо ее будет сиять изнутри и снаружи. Я встаю. Из крана льется настоящая горячая вода, зубная паста щиплет язык. Одежда как раз по мне. Я спускаюсь. Все уже собрались, и я рад их видеть, а они меня, и только мы рассаживаемся вокруг стола, спускается мисс Кью, и все радостно приветствуют ее. Так и продолжается утро. Потом начинается школа, здесь же, в большой гостиной. Близнецы, высунув языки, вырисовывают буквы, вместо того чтобы писать их. И Джейни, когда наступает для этого час, рисует картину, настоящую: корову под деревом, а рядом желтый забор, уходящий неведомо куда. Я плутаю меж двух частей квадратного уравнения, мисс Кью наклоняется, чтобы помочь, и я чувствую запах духов, которыми пахнет ее одежда, поднимаю голову, чтобы принюхаться, а вдалеке на кухне стучат кастрюли.
А потом точно такой же день, а позже - со смехом во двор. Близнецы ловят друг друга и удирают при этом на двух ногах. Джейни дорисовывает листья, чтобы мисс Кью сказала, что все именно так, как должно быть. Малыш удостоился большого манежа, но и там не думает ползать, просто следит за всеми, пускает пузыри, время от времени его набивают пищей и чистят, так что он сверкает, как чайник.
Ну а потом вечер, ужин, а после мисс Кью читает нам на разные голоса, как того требует повествование… только иногда начинает читать быстрее, если что-то смутит ее…
Теперь ты понимаешь, что мне оставалось только убить ее. Вот и все.