– Она не для меня, Андари. Во всяком случае, до тех пор, пока я не захочу, чтобы меня прикончили в моей собственной постели.
Андари снова яростно потряс Магду за волосы:
– Говорил я тебе, будь с ним поласковее, говорил?
Магда изловчилась и отвесила брату звонкую пощечину. Мужчины и женщины, слушавшие у костра игру скрипача, потихоньку расходились, не обращая внимания на потасовку. Подобные сцены между Андари и его сестрой происходили
Довольно часто и не требовали постороннего вмешательства.
– Ты не можешь заставить меня лее в постель "! этим деревенским красавцем даже за те деньги, что мне причитаются! – возразила Магда негромким, но угрожающим голосом.
Клиент наконец появился из фургона целиком. Застегнутая рубаха была туго натянута на его огромном брюхе.
– За такую девку, как ты, я заплатил бы щедро, – проговорил он, потирая затылок. Ухмыльнувшись, он продолжал:
– За то что ты ударила меня по голове этой стеклянной миской, я мог бы добиться, чтобы деревенский староста публично тебя выпорол. Твое счастье, что я – добрый малый.
Андари униженно осклабился.
– Конечно, конечно, герр Греет, – промурлыкал он. – Не беспокойтесь. Я прослежу за тем, чтобы Магда была наказана за свое дурное обращение с вами.
– Как угодно.
Толстяк смерил Магду взглядом. Ее смуглое лицо разрумянилось от гнева, а в лшюных глазах ярилось штормовое море. Даже после всех оскорблений эти зеленые глаза казались зажиточному торговцу зовущими. Как раз в таких глазах мужчина мог запросто утонуть… Греет покачал головой:
– Я мог бы сделать тебя богачкой. – Сказав это, он повернулся к Андари:
– Где моя лошадь, парень? Мне нужно немедленно возвращаться в деревню.
Деланная улыбка на лице музыканта исчезла.
– Вы уверены, что не хотите попытать счастья еще раз, герр? Может быть, вы удовольствуетесь обществом моих двоюродных сестер?
Он покосился на тутой замшевый кошелек, свисающий с пояса торговца. Кочевое племя не часто позволяло чужакам, которых они между собой называли "жирунчиками", проникать на территорию лагеря. А уж отпустить такого клиента, не пощипав его кошелька, и вовсе было непростительно.
– Нет. Просто приведите мне мою лошадь, – сухо сказал герр Греет. Отвернувшись от полукруга фургонов, он некоторое время рассматривал темнеющую чащу леса. – Глупо было отправляться в путь в такую темень… но я думал, что путешествие будет стоить того.
– Ступай, приведи сюда лошадь господина, – резко приказала Магда.
Андари напрягся, чтобы снова вцепиться ей в волосы, но Магда опустила руку на широкий пояс, которым была перетянута ее талия, и Андари передумал. Он знал, что в поясе сестра хранит кинжал, с которым никогда не расстается.
– Моя глупая сестра еще слишком молода и не понимает, как устроен мир, – заметил Андари, отправляясь за лошадью господина. Затем он потер длинный белый шрам на тыльной стороне руки. – Не думайте, однако, что мы, вистани, чересчур наивны.
Подбежав к своему фургону, он уложил свою обернутую шалью скрипку на ступени, а затем растворился в темноте за кибитками.
Между Магдой и Грестом установилось неловкое молчание. Наконец девушка улыбнулась.
– Может быть, я, в конце концов, су" мею предложить вам нечто полезное, – кокетливо сказала она.
Подойдя к фургону своей семьи, Магда, действуя осторожно, чтобы, упаси бог, не задеть скрипку Андари, вытащила из-за полога небольшой джутовый мешочек.
Когда она возвращалась к Тресту, в мешочке что-то соблазнительно бренчало.
– Существуют тайные способы сделать вас неотразимым для молодых девушек, – сообщила она заговорщическим тоном, извлекая из мешочка еще один мешочек, поменьше. Критически осмотрев его она пояснила:
– Стоит только добавить щепотку этого порошка в вино красивой женщины, и она будет в полном вашем распоряжении. К сожалению, на нас, вистани, это снадобье не действует.
Герр Греет потрогал мешочек толстыми пальцами.
– Чушь, – пробормотал он. – Любовное зелье существует лишь для стариков, уродов и бедняков, которые не в состоянии получить женщину, которая им по нраву.
Тонко улыбнувшись, Магда снова спрятала волшебный порошок в мешок. "Пожалуй, хорошо, что он не польстился на это снадобье", – подумала она. Греет был из таких людей, которые, обнаружив обман, станут преследовать племя. Это было нежелательно, особенно если учесть, что приворотное зелье состояло в основном из толченой кости.
– Тогда, может быть, вот эта вещица придется вам по нраву, герр Греет. Вы отважный человек, который не боится путешествовать по лесам Баровии после захода солнца, однако даже самом отважному я бы посоветовала иметь при себе этот амулет.
С этими словами она протянула торговцу длинный кожаный шнур, серебряный кончик которого соблазнительно поблескивал в свете костра. На наконечнике был выгравирован глаз, полуприкрытый веками и довольно злобный на вид.
– Это отвадит от вас злых тварей, которые по ночам властвуют в лесах Баровии, – Магда понизила голос до заговорщического шепота:
– Зомби, вервольфы, даже вампиры не могут разглядеть или почуять вас, пока с вами этот предмет.
Заметив, с какой жадностью свиные глазки "жирунчика" следят за раскачивающейся перед его носом серебряной капелькой, Магда поняла, что вот-вот заключит выгодную сделку.
– Сколько? – спросил "жирунчик", при этом его рука поползла к кошельку.
– Тридцать золотых.
– Чушь, – возразил Греет. – Самое большее – пятнадцать.
Магда затрясла головой, от чего иссиня-черные волосы запрыгали перед ее лицом. Амулет действительно обладал кое-какой колдовской силой, хотя она и преувеличила его возможности.
– Я предлагаю его вам по столь низкой цене только потому, что я не слишком вежливо обошлась с вами некоторое время назад. Если вы не заплатите столько, сколько он стоит…
– Ладно, пусть будет тридцать, шарлатанка.
Ударили по рукам. В этот момент появился Андари, ведя в поводу лошадь купца. Лошадь была уже оседлана и готова в дорогу. Греет выхватил амулет из рук Магды и, швырнув на землю пригоршню золотых монет, взобрался в седло.
– За ночь с тобой я бы заплатил вдвое больше! – воскликнул он напоследок и, развернув лошадь, поскакал по узкой тропе ведущей в лес.
На опушке леса его лошадь, однако, заартачилась. Испуганно попятившись, она захрапела, не желая, по всей вероятности, покидать безопасную, освещенную светом костра поляну. Лысый толстяк сердито ударил лошадь каблуками по бокам.
– Но, пошла, волчья сыт. Пошевеливайся!
Кобыла, однако, уставилась круглыми вытаращенными глазами куда-то в заросли густого кустарника, растущие сразу за лагерем. Греет пнул ее снова. Лошадь захрапела, прянула в сторону и стрелой метнулась по тропе.
В кустах слегка пошевелилась темная фигура. Она была темнее, чем сама темнота, которая укрывала ее до сею времени. Рыцарь Смерти повернулся спиной к табору, не переставая наблюдать и прислушиваться. Несколько часов он преследовал волков по лесу, пересекая темные реки и прорубая себе путь сквозь спутанный подлесок и бурелом. На расстоянии нескольких миль от лагеря хитрые бестии перестали тявкать и завывать, и Сот услышал звуки музыки. Он пошел на этот печальный звук, и он привел его к маленькому лагерю вистани.
Сначала он подумал, что собравшиеся у костра цыгане – это просто маскировка, к которой прибегли коварные твари, населяющие Абисс, однако после примерно полуторачасового наблюдения за мужчинами и женщинами рыцарь убедился, что это не так. Похоже, что это были обыкновенные смертные. Теперь он дожидался лишь того, чтобы кто-то проявил себя как руководитель или вождь этой пестрой банды. Может быть, это и будет загадочный "Страд", имя которого бормотал зомби. Молодой парень по имени Андари определенно пользовался среди соплеменников некоторым влиянием, но никто, похоже, его не боялся. Нет, это не он держал все племя вместе.
Не подозревая о мерцающих глазах, которые пристально наблюдали за ним, Андари продолжал бранить сестру:
– Ты не хочешь воровать, не хочешь танцевать для чужих, а твои рассказы племени не интересны. – Молодой человек пнул Магду ногой с такой силой, что она упала. – Хорошо еще, что Греет купил у тебя амулет, иначе я отправил бы тебя ночевать в лес!
– Не тебе решать судьбу Магды!
Андари резко повернулся и оказался лицом к лицу со сморщенной старухой, которая произнесла свою фразу твердо и уверенно.,
– Мадам Гирани… – пробормотал юноша, чувствуя, как краска смущения бросилась ему в лицо. – Я не хотел вам говорить, но Магда…
– Слушает мои слова, а не твои.
Старая цыганка холодно посмотрела на него, и ее взгляд мигом остудил его гнев. Наклонившись, он протянул сестре руку.
– Хорошо, – сказала Гирани, когда Магда встала и принялась отряхивать многочисленные юбки. – А теперь объясните мне, в чем дело.
Магда на всякий случай придвинулась к старухе поближе, нежно обняв мадам Гирани за плечи.
– Андари хотел, чтобы я отдалась богатому торговцу из деревни. Я отказалась, и он оставил меня одну в фургоне наедине с этой свиньей. Мне пришлось стукнуть его по голове хрустальной вазой, чтобы он оставил меня в покое.
Мадам Гирани вздохнула и крепче стиснула в кулаке свою узловатую клюку, на которую она опиралась.
– Я уже говорила тебе, Андари, что у меня определенные планы относительно твоей сестры. Наше племя достаточно велико, чтобы прокормить рассказчицу и сказочницу. Я хотела, чтобы именно Магда стала ею.
– Я хотел только добыть немного золота для племени из толстого кошелька "жирунчика", – угрюмо оправдывался Андари. Опустившись на колено, он собирал разбросанные в траве золотые монеты.
– Это же и для вас тоже.
Старуха не ответила. Взгляд ее устремился на человека в доспехах, появившегося на краю поляны. Его появление было столь неожиданным, что казалось, будто он материализовался из самой темноты. По мере того как он приближался к костру, стало заметно, что это рыцарь в древних, обожженных доспехах. Потемневшая от страшного жара нагрудная пластина была когда-то украшена искусной гравировкой, которая теперь была почти не видна из-за многочисленных вмятин, полученных в давнишних сражениях. Впрочем, даже эти страшные отметины не могли скрыть того факта, что когда-то этот доспех был очень красивым и дорогим.
С плеч незнакомца свисал тяжелый пурпурный плащ, почти достигавший колен рыцаря. Шлем его, такой же старый и побитый, как и прочие доспехи, был некогда украшен длинным плюмажем из черного конского волоса, однако и это украшение было опалено страшным огнем. Рыцарь был совершенно черным, и только из-под забрала его шлема сверкали его горящие глаза. В лагерь он вступил с тяжеловесной уверенностью состоятельного аристократа, его походка была уверенной и неторопливой, напомнившей старухе о неотвратимом приходе осени после теплого лета.
– Добро пожаловать, – произнесла мадам Гирани. – Это лагерь моего племени, и я предлагаю тебе отдых и кров.
Лорд Сот слегка поклонился, положив тяжелую перчатку на навершие меча.
– Я принимаю твое предложение.
Андари во все глаза уставился на пришельца. Магда тоже застыла, услышав глухой, загробный голос страшного гостя. Как и все вистани, она знала о том, что леса Баровии населены сверхъестественными чудовищами, которые выбираются из своих берлог после захода солнца. Она решила, что перед ней, должно быть, один из подобных монстров, и невольно потянулась к серебряному кинжалу, спрятанному в ее широком поясе.
– Он под защитой нашего господина, – шепнула мадам Гирани, удерживая руку Магды своей костлявой птичьей лапой. Девушка немного расслабилась, не отрывая, впрочем, своего взгляда от рыцаря.
Обе женщины, стоявшие рядом друг с другом, казались лорду Соту отражениями, искаженными зеркалом времени. И та и другая были одеты в длинные пышные юбки и белые рубахи с широкими рукавами "фонариком". В глазах Магды и старухи Гирани он заметил решительность и бесстрашие. В то время как Андари явно был напуган его появлением, обе женщины, судя по всему, воспринимали его таким, каков он есть. Сот понял, что женщины знают многое, но доверять им полностью было бы непростительной глупостью.
– Становится все холоднее, – заметила Магда после непродолжительного молчания. – Проходите же, господин, согрейтесь у костра.
Она сделала шаг навстречу рыцарю, но тот поднял свою черную крагу в знак предупреждения.
– Я не ищу подобных удобств. Мне нужны только сведения.
– Ты их получишь, – кивнула мадам Гирани, поворачиваясь к пришельцу спиной. Маленькими, осторожными шажками она приблизилась к креслу, стоявшему возле затухающего костра.
– Андари, сыграй для гостя, а Магда, быть может, удостоит нас высокой чести и станцует.
– Магда не танцует для… – удивленно напомнил Андари.
– Конечно, я станцую, – перебила его сестра. – Возьми в руки свою скрипку, братец. Я станцую сказку о Кульчике Скитальце.
Совершенно сбитый с толку Андари развернул свою скрипку и принялся настраивать ее, мрачно проведя пальцем по маленькой вмятине, появившейся на гладком дереве несколько часов назад. Магда стояла возле мадам Гирани, помогая ей плотнее закутаться в теплый шерстяной платок. Сот оставался на краю поляны, и, когда Андари был готов начать игру, старая вистани поманила рыцаря рукой:
– Насладись танцем, а потом мы поговорим.
Сот пересек поляну и остановился далеко от мадам Гирани, чуть ли не на противоположной стороне костра. Магда указала ему на второе кресло, стоявшее рядом с креслом старой цыганки, но тот только покачал головой.
– Мне удобно стоять здесь, – прогудел он.
Мелодия, которую заиграл Андари, начиналась медленно, однако она, казалось, полностью овладела Магдой с первых же так-тов. Закрыв глаза, девушка принялась раскачиваться, а ее тело изгибалось с грацией, какой обладали, пожалуй, только эльфы Кринна. Губы Магды слегка шевелились, словно она разговаривала со своим невидимым возлюбленным, и Сот насторожился, готовясь отразить магическую атаку.
– Она просто рассказывает сказку, которая сопровождает танец, – успокаивающе пояснила мадам Гирани, от которой не укрылись колебания Сота. – Это долгая повесть, а Магда молода и еще не знает ее целиком.
По мере того как музыка становилась все быстрее, слова были оставлены. Красавица-цыганка закружилась вокруг огня, пышная юбка взлетала и билась о стройные ноги, а многочисленные браслеты на руках ритмично позвякивали в такт напеву скрипки.
Несмотря на всю свою сосредоточенность, лорд Сот не заметил, как пляска загипнотизировала его. Давным-давно, когда он еще был жив, лорд Сот ничто не любил так сильно, как музыку и танцы. Конечно, зажигательное фламенко Магды не имела ничего общего с церемонными, выверенными шажками, какими измеряли танцующие сверкающие пространства полов в бальных залах и к которым привык Сот. И все же падший рыцарь на мгновение ощутил в себе легкую тоску по жизни простых смертных, украденной у него его страшным проклятием.
Костер ярко вспыхнул, и пламя, поднявшееся из его середины, приняло форму человеческой фигуры. В одной руке она держала дубинку, а в другой – кинжал. Рядом с ним возник охотничий пес, образованный клубами плотного дыма.
Меч Сота покинул ножны прежде, чем мадам Гирани успела объяснить, что видения – просто часть представления, пьеса, разыгрываемая тенями для тех, кто не хочет смотреть на танец.
Магда продолжала кружиться вокруг разноцветными жидкостями. С потолка свешивались звериные шкуры, да так густо, что заслоняли почти весь свет единственной масляной лампы, которая болталась меж них на веревке. В дальнем углу, рядом с постелью, стопкой лежали старинные книги с замусоленными, измятыми страницами, в засаленных переплетах. Повсюду на полу были расставлены чашки с игральными костями, птичьими костями для гадания и прочей мелочью.
В изголовье постели вистани стояла довольно большая позолоченная клетка такого большого размера, что в ней мог бы поместиться трехгодовалый ребенок. Прутья клетки были частыми и довольно толстыми. Дно клетки было по всему периметру обвито гибкими телами змей, отлитыми из серебра. Граненые головки рептилий поднимались к прутьям. Крышка клетки тоже была выполнена в форме одной толстой змеи, свернувшейся кольцом. В пасти змея держала массивное кольцо, за которое клетку можно было переносить или подвешивать. Сот видел подобные клетки у себя на Кринне – там в них держали экзотических ярких птиц, однако тварь, сидевшая в клетке старухи, отнюдь не была столь же приятной на вид.
– Я вижу, тебе нравится мой цыпленочек, – заметила мадам Гирани. С этими словами она провела по прутьям клетки черенком попавшейся ей под руки метлы.
Тварь завизжала пронзительно, как поросенок, однако в голосе ее была злоба. Тем временем тварь разразилась целой фразой невнятно произнесенных слов на каком-то неизвестном Соту языке. Обхватив прутья клетки коричневыми кулачками и гибкими, длинными пальцами ног, тварь повисла на решетке и затрясла ее с такой силой, что клетка закачалась и затанцевала на дощатом днище фургона. За спиной твари обнаружились оперенные крылышки, размером не больше голубиных, которыми маленький уродец отчаянно хлопал в тесном пространстве клетки. Тело его было покрыто треугольными чешуями, а заплывшее жиром лицо, прижатое к прутьям клетки, не имело ни носа, ни ушей. У твари был только один глаз, налившийся кровью, да огромный слюнявый рот.
– Давным-давно мне отдал его один колдун в обмен на кое-какую информацию, – пожала плечами мадам Гирани. – Я до сих пор не знаю, что это за зверь, однако и тогда и сейчас он разговаривает во сне, выдавая секреты, заклинания и магические слова. Тому колдовству, которое ты видел во время танца, я научилась у него, подслушав его сонное бормотание.
Старуха снова забренчала черенком метлы по прутьям решетки, и пленное существо изрыгнуло длинную, исполненную ненависти тираду. Мадам Гирани лишь усмехнулась и набросила на клетку одеяло. Некоторое время из-под него еще доносились возмущенные вопли, затем все стихло.
В самой середине фургона, как раз под масляной лампой, стоял небольшой стол и два плетеных кресла. Мадам Гирани направилась именно к ним, расшвыривая ногами пучки перьев и тюки с одеждой, валявшиеся на полу в полном беспорядке. Усевшись, она знаком показала лорду Соту сесть в противоположное кресло.
– Я расскажу тебе все, что смогу, Сот Дааргардский, – проговорила она хриплым шепотом, напоминающим треск рвущегося пергамента.
Рыцарь Смерти кивнул, словно не заметив, что старуха назвала его по имени. Он намеренно не стал называть себя, войдя в лагерь, однако теперь ему стало ясно, что в этой странной стране его предосторожность оказалась тщетной.
– Тебе будет неуютно, если я буду сидеть так близко, старуха. Хлад после жизни словно болезнь – всегда со мной.
Мадам Гирани невесело рассмеялась.
– Могильный холод все глубже проникает в мое тело с каждым восходом солнца, – сказала она, сплетая между собой костлявые пальцы рук. – Твоя аура не сможет сделать ничего такого, что бы уже не сделало со мной безжалостное время. Садись же и поговорим.
Лорд Сот опустился на шаткий стульчик.
– В вашем лесу водятся слишком крупные волки, – начал он без всякого вступления.
Мадам кивнула:
– И тем не менее они и вполовину не так опасны, как прочие твари, что крадутся по лесам под покровом темноты. Впрочем, мало что в наших краях может причинить тебе вред, лорд Сот.