– Что это за земля?
– Графство Баровия.
– Баровия… – раздумчиво повторил Сот. – Никогда не слыхал. Часть ли это Кринна? А может быть – просто уголок Абисса?
– Я немало попутешествовала с моим племенем, но никогда не слыхала ни об одном из этих мест, – покачала головой старая вистани. – Баровия – это… просто Баровия.
Лорд Сот ненадолго замолчал, обдумывая ответ. Мадам Гирани улыбалась, поигрывая одним из своих браслетов.
– Тебя принес сюда туман, не правда ли? – спросила она наконец.
– Да. Я был в своем замке на Кринне, в следующий момент меня окружил туман. Когда туман рассеялся, я уже был на вершине холма, в нескольких милях отсюда.
– И ты был один?
Пользуясь тем, что лицо его было скрыто забралом шлема, лорд Сот нахмурился:
– Я один сейчас. Кроме этого, тебя ничто больше не касается.
Мадам Гирани проигнорировала его резкий тон. Не переставая улыбаться, она поглубже уселась в кресло.
– Я обещала ответить на все вопросы, на какие смогу, лорд Сот, но я уже стара, и мне необходим сон. Спрашивай же о том, что еще тебя интересует.
– Кто управляет туманом?
– Не знаю, – был ответ. – Некоторые считают туман просто явлением природы, которое приносит в Баровию людей из других краев. Но большинство уверены, что существуют темные силы, которым туман подвластен.
– Темные силы? Не относится ли к ним некий Страд?
Этот вопрос, похоже, озадачил старую вистани. Сот заметил, как она всеми силами пытается скрыть свое удивление.
– Где ты слышал это имя?
– А разве ты не умеешь читать мысли? – вопросом на вопрос ответил Сот. – Ты назвала меня по имени, хотя я не упоминал, кто я такой. Почему бы тебе не покопаться в моей голове и не выудить оттуда все, что тебе нужно?
Мадам Гирани улыбнулась, так что морщинистая кожа своими складками почти закрыла ее проницательные глаза.
– Я заставила свою внучку сплясать для 14}бя, заставила ее показать тебе театр теней, чтобы ты понял – вистани тоже владеют магией. Узнать твое имя было проще всего.
Сложив руки на бронированной груди, Сот повторил свой предыдущий вопрос:
– Кто такой Страд?
– Кое-какая информация в наших краях ценится довольно высоко, – рассеянно пробормотала старуха, глядя в потолок.
Сот ударил по столу кулаком, и по полированному дереву разбежалась паутина тонких трещинок.
– У меня нет с собой золота, нет ничего ценного, что бы я мог предложить в обмен.
– Нет, есть, – возразила Гирани. – Мы, вистани, путешествуем уже очень давно. За столетия скитаний мы поняли, что существует одна универсальная валюта – информация.
Она встала, прошла в угол и схватила одну из потрепанных книг, сваленных возле ложа из одеял. Вернувшись к столу, она бросила ее на столешницу перед рыцарем. Книга раскрылась, и Сот увидел на каждой странице по два столбца каких-то слов, записанных неразборчивым почерком.
– Это список подлинных имен всех волшебников и магов, живущих в далекой стране Кормир, волшебных имен, с помощью которых можно управлять всеми этими мужчинами и женщинами. Ни один маг в этой стране не осмеливается причинить вред вистани моего племени, потому что я могу открыть врагам его подлинное имя.
– Я никогда не расстанусь со знаниями, которые дали бы тебе такую же власть надо мной, старуха, – отрезал Сот, отталкивая от себя книгу.
Книга с тупым звуком свалилась под стол и закрылась.
– Было бы глупо с моей стороны ожидать от тебя этого, лорд Сот, – примирительно сказала старая вистани, снова устраиваясь в кресле. – Однако должен же гы дать мне что-то взамен того, что я расскажу тебе.
– Что ты хочешь узнать?
Граф Страд прислал в табор строгие указания. Он требовал узнать о рыцаре как можно больше, не рассказывая ничего о нем самом. Кроме того, ни в коем случае не следовало сердить Сота. Вистани довольно часто исполняли подобные поручения графа и умели извлекать нужные сведения у неосторожных путников. Грозный рыцарь, однако, не был ни беспечен, ни болтлив, поэтому Гирани тщательно обдумывала каждое свое слово.
– Расскажи мне, что ты хочешь сам. Может быть, что-то о героических подвигах, которые ты совершил, или о том, как ты стал таким, каков ты сейчас. А я за это расскажу все, что мне известно о Страде.
Рыцарь Смерти порылся в своей памяти в поисках подходящей истории – такой, которая удовлетворила бы вистани и в то же время не раскрыла бы ей ничего, что впоследствии могло быть использовано против него самого.
– За триста пятьдесят лет я многое позабыл из того, чем можно было бы гордиться, – начал он. – Я расскажу тебе вот о чем: когда-то я был отважнейшим из рыцарей Соламнии, благороднейшим из рыцарей Алой Розы Без Изъяна. О моих подвигах по всему Кринну слагались легенды, обо мне пели на священных полянах острова Санкрист и под стенами храма первосвященника из Иштара. Падение мое было долгим, но началось оно в тот день, когда я выехал из своего замка в прекраснейший город Кринна Палантас, на рыцарский Совет. По дороге туда тринадцать моих верных рыцарей и я спасли от чудовищ нескольких эльфиек…
Воспоминания нахлынули на Сота, и перед глазами его сгинули парусиновые стены цыганского фургона.
– Я был женат, – продолжал он, но голос его звучал совершенно механически, без интонаций, так как губы его послушно пересказывали события, весь драматизм которых снова возник в его голове. – Я был женат, но тут мой взгляд упал на Изольду – одну из спасенных нами эльфийских девушек, и я был сражен ее красотой. По пути в Палантас я соблазнил невинную, прекрасную девушку, которая, как я потом узнал, должна была вскоре стать духовной дочерью Паладина, Отца Добра, жрицей самого могущественного из богов Кринна. Но это я совратил с пути истинного эту несверленую жемчужину и сделал ее своей любовницей!
В памяти Сота ожил еще один образ. Они лежали вдвоем на мягкой траве залитой солнцем поляны. Сот крепко прижимал Изольду к себе, ее длинные золотистые волосы струились по его рукам, а лицо светилось счастьем. И хотя убиенный рыцарь не был более подвержен желаниям плоти, однако воспоминание о тех счастливых минутах ненадолго овладело им полностью.
– Мои обязательства перед супругой, – продолжал рассказывать Сот, – ничего не значили для меня. Я желал только ее. Я готов был отдать ради обладания ею гораздо больше – звание рыцаря, положение в соламнийском обществе, свою честь.
– Честь когда-то многое для тебя значила? – спросила мадам Гирани, нарушая мрачную сосредоточенность Сота. Ее вопрос заставил плывшие перед его внутренним взором картины снова отступить в дальние уголки памяти.
Подавив свое раздражение несвоевременным вопросом, лорд Сот пояснил:
– Наша клятва была священной для каждого, кто вступал в ряды Рыцарей Соламнии: Est Sularus oth Mithas. Моя честь – это моя жизнь.
Рыцарь Смерти стиснул кулаки.
– Ради Изольды я отказался от своей чести. Еще до того как я достиг Палантаса, я направил тайный приказ своему сенешалю, остававшемуся в замке, чтобы приглядывать за ним и вести дела в мое отсутствие. Он должен был убить мою жену, перерезать ей горло, пока она спала на нашем общем ложе, а тело сбросить в глубокое ущелье, расположенное неподалеку от замка. Мой приказ был исполнен. Мне казалось, что я решил все свои проблемы, избавив мир от своей сварливой жены, но в Палантасе Изольда неожиданно заболела. Она была тяжела нашим сыном.
Взмахнув рукой, Сот быстро закончил:
– Спасенные эльфийки рассказали о моем преступлении Рыцарскому Совету, и они подвергли меня суду как убийцу и прелюбодея.
С угрозой наклонившись вперед через пол, рыцарь потребовал:
– А теперь расскажи, кто такой Страд?
Старуха, однако, не испугалась его ярко пылающего сквозь щель забрала оранжевого взгляда.
– Граф Страд фон Зарович – властелин Баровии, – без колебаний ответила она. – Его замок под названием Равенлофт стоит в горах, над поселком Баровия. По имени этого поселка и названа наша страна.
Сот кивнул:
– К тому же он искусный некромант, не так ли?
– Туман, который принес тебя сюда, не повинуется Страду, если ты это имел в виду, – заметила старуха, и Сот снова увидел промелькнувшее на ее лице выражение тревоги. Рыцарь слишком упорно добивался тех сведений, которые ей было запрещено разглашать.
– Говорят, что он немного владеет магическим искусством, однако он окутал себя такой завесой тайны, что среди слухов, которые ходят о нем, бывает порой нелегко отделить правду от досужего вымысла.
– Дилетанту не под силу вдохнуть жизнь в зомби, который умеет говорить и члены которого продолжают цепляться за тебя, даже после того как они отделены от тела! – внезапно заорал Сот. – Не думаешь ли ты, старуха, что я – один из наивных деревенских простаков, которых можно легко обвести вокруг пальца?! Рассказывай немедленно все, что знаешь о Страде!
Поддавшись страху, мадам Гирани медленно встала со своего кресла.
– Крестьяне прозвали его "демоном", и он вполне заслуживает этого…
Сот тоже поднялся и сделал шаг по направлению к вистани.
– Когда мы кочуем по земле Баровии, мы находимся под его защитой и никто не смеет причинить нам вред, – поспешно проговорила старуха, пятясь назад.
Зловещий хохот Сота заполнил фургон, и тварь в клетке под одеялом снова завозилась.
– Ты же сама сказала, что в этой стране мало что способно повредить мне, цыганка! Если ты не соврала, то мне нечего бояться тебя или Страда!
Прежде чем Рыцарь Смерти сделал еще один шаг, старуха выхватила украшенный драгоценными камнями кинжал. Глядя на нее, Сот рассмеялся еще громче.
– Ты хочешь остановить меня этим? спросил он и потянулся к мадам Гирани.
– Я уже сказала тебе, рыцарь, что вистани не чужды магии. Этот клинок заколдован, специально чтобы иметь дело с тебе подобными.
С этими словами вистани взмахнула кинжалом, и его острый кончик проник сквозь звенья кольчужной перчатки. Рана была неглубокой, однако болела и щипала так, словно лезвие ножа было смочено сильной кислотой. От боли и удивления Сот задохнулся – он не испытывал ничего подобного на протяжении трех с половиной веков.
Он не стал вытаскивать из ножен меч – в тесном фургоне его длинный клинок ничем не мог помочь ему, в то время как направленный опытной рукой кинжал мог сделать свое страшное дело. Вместо этого Сот схватил одной рукой клетку с тварью, а другой – сдернул с нее одеяло. Тварь за прутьями заверещала и попыталась вцепиться в него загнутыми когтями, но они лишь скрежетали по стальным доспехам, не причиняя рыцарю ни малейшего вреда.
Мадам Гирани ринулась к выходу, но Сот уже разломал клетку с такой легкостью, словно она была сделана из тростника, а не из толстого железа. Расправив свои голубиные крылья и вытянув перед собой все четыре конечности, вооруженные острыми когтями, раскормленное страшилище ринулось на вистани. Тщетно пыталась старуха отогнать своего недавнего "цыпленочка" молниеносными ударами кинжала. Тварь вцепилась ей в руку и поползла по ней вверх, к лицу.
Сот поднял руку и снял с крюка масляную лампу.
– Вот как я отношусь к вашим темным силам, – насмешливо прогремел он, разбивая лампу о деревянный пол.
Горящее масло расплескалось по сторонам, попадая на связки перьев, на одежду, на разбросанную под ногами старухи бумагу. Загорелось быстро и споро. Пламя иесело перепрыгивало с одного тюка на другой. Сражаясь с тварью, которая рвала когтями ее высохшее плечо, вистани ухитрилась прокричать свое последнее проклятье:
– Пусть поразит тебя проказа, Сот Данргардский! Пусть ты никогда не вернешься в свой Кринн, хотя дом твой всегда будет маячить где-то на горизонте!
Тем временем тварь протянула когтистую лапу и вцепилась в лицо вистани. Плоть под ее когтями распадалась, как под острым ножом, а длинные клочья окровавленной кожи свесились до подбородка. Раскрыв свою слюнявую пасть и закати единственный глаз под низкий лобик, мерзкое чудовище вонзило зубы в сморщенную шею старухи. На мгновение языки пламени заслонили их от Сота, и раздался торжествующий визг. Запах горелого мяса смешивался с тошнотворным запахом пылающей шерсти – это занялись под потолком звериные шкуры.
Повернувшись, Сот одним ударом ноги распахнул дверцу фургона. Ворвавшийся внутрь свежий ночной воздух раздул огонь еще сильнее, и Рыцарь Смерти спрыгнул на траву, окутанный клубами густого черного дыма.
– Пожар! – закричал кто-то. – Просыпайтесь, горим!
– На помощь! – завопили в другом конце. – Мы слышали крики мадам Гирани!
Вистани повыскакивали из своих фургонов и теперь беспорядочно носились по лагерю в поисках воды. Они слышали доносившиеся из фургона нечленораздельные вопли и видели, как лорд Сот вышел целым и невредимым из пылающего ада.
Пламя не причинило Соту никакого вреда. Когда горящее масло и пылающие головни попадали на его плащ и доспехи, они тут же остывали и гасли. Сквозь тучу удушливого плотного дыма он прошел так, словно это был чистейший весенний воздух.
– Он убил ее! – зашептались вистани, но никто из них не рисковал приблизиться к Соту.
Они стояли, сжимая в руках ведра с водой, а на их лицах застыло выражение ужаса. Этот страшный человек в опаленных доспехах и с мерцающим взглядом оранжевых глаз, должно быть, был посланником самого Страда. Может быть, он даже был слугою темных сил, которые правили всем вокруг, в том числе и самим графом. Именно это последнее соображение заставило большинство цыган побросать ведра и с криками броситься в лес.
Среди молодых вистани было несколько отчаянных сорвиголов, которые были не столь суеверны, как их родители. Они считали Сота не кем иным, как очередным "жирунчиком", который отважился напасть на одного из их соплеменников. Двое таких мальчишек – каждому было не больше пятнадцати зим – ринулись на скованного в доспехи воина. Неписаный кодекс вистани требовал отомстить чужаку, и они атаковали Сота со всей безрассудностью своего юношеского пыла.
Один из них был вооружен длинным мечом, а другой – кинжалом. Несмотря на молодость, оба были умелыми бойцами, однако Сот ясно видел, что гнев и страх сделали их безрассудными. Вынув из ножен меч, он расправился с обоими двумя короткими выпадами. Их кровь окрасила траву в красный цвет.
Рыцарь Смерти стоял спиной к фургону, держа меч в левой руке. Меч был направлен вниз, однако это не было жестом миролюбия. Рыжее пламя с жадностью лизало деревянный остов кибитки и отбрасывало через всю поляну и через распростертые на траве тела сумасшедшую, бредовую тень Сота. В пламени что-то гулко ухнуло – по-видимому, огонь добрался до жидкостей и порошков Гирани. Горящие головни и обрывки пылающих тряпок разлетелись во все стороны, и вистани, те, кто не убежал, поддавшись страху, принялись затаптывать их ногами и поливать водой. Но это не помогло – соседний фургон тоже загорелся, и потушить пламя не было никакой возможности.
Из всех остававшихся в лагере вистани – в основном ревущих детей и перепуганных подростков – только один человек осмелился приблизиться к Соту. Магда, обольстительная танцовщица, ринулась через поляну с криком:
– Мадам Гирани! По щекам ее текли слезы отчаяния и горя.
Сот схватил молодую девушку за запястье. Прикосновение его ледяной руки причинило ей острую, как от ожога, боль, а на коже выступили синюшные пятна.
– Она мертва, – сказал Сот равнодушно.
От боли и страха Магда остолбенела. Рука Сота сжимала ее запястье словно железные тиски, и она даже не пыталась вырваться. Наконец она упала на колени рядом с телами своих соплеменников. Тем временем последние вистани скрылись в лесу. Ее родной брат Андари на мгновение задержался на краю поляны, и Магда на миг поймала его взгляд. Андари, не испытывая никакого стыда за свою трусость, сразу же отвернулся и растворился в темноте между деревьями. К груди он прижимал свою бесценную скрипку.
Рыцарь Смерти оглядывал поляну. Они остались одни. Тишину нарушали лишь негромкие всхлипывания Магды и весеный гул пламени, пожирающего кибитки цыган. Сот ослабил пальцы на руке де-иушки и спросил:
– Тебя зовут Магда? Я не ошибаюсь? Не дожидаясь ответа, Сот продолжил.
– Ты кажешься мне достаточно разумной, женщина, поэтому не вздумай лгать мне и не пытайся сбежать.
Он выпустил ее запястье и задвинул в ножны меч. Потирая отмороженное запястье, Магда так и не решилась поднять глаза на своего мучителя.
– Старуха сказала, что ваше племя кочевало по всей Баровии, поэтому я хочу сделать тебя моим проводником, – закончил рыцарь – Для начала мы направимся в замок Равенлофт. Отведешь меня в гости к Страду.
ГЛАВА 5
Зацепившись за упавшую ветку, еле видимую в предрассветных сумерках, Магда упала на колени. После пяти часов ходьбы по густому лесу она чувствовала себя совершенно изможденной.
– Пожалуйста, – взмолилась она. – Дай мне отдохнуть. Мы шли почти целую ночь.
– Встань, – донесся сзади холодный голос, лишенный каких бы то ни было эмоций.
Девушка потерла глаза и вскарабкалась на ноги. С отвращением она разглядывала изодранную юбку, клочья сажи и грязи на своей белой блузке. Во время переправы через ручей ее кожаные башмаки промокли насквозь, а ноги были покрыты густой сетью кровоточащих царапин, которые она получила, когда рыцарь гнал ее напрямик сквозь колючий кустарник Свои юлотые браслеты Магда потеряла уже несколько часов назад.
– Здесь неподалеку пролегает Свалическая дорога, – проговорила она с надеждой, поправляя привязанный к поясу небольшой мешочек из грубой дерюги. – Тогда будет не так трудно идти.
Сот не раздумывая ответил:
– Мы пойдем лесом вдоль дороги. Дороги в большинстве земель патрулируются солдатами, а я не хочу, чтобы граф узнал о моем приближении.
С этими словами он протянул Магде руку. Где-нибудь в другом месте этот жест выглядел бы вполне дружеским, однако Магда знала, что в исполнении лорда Сота это могла быть только угроза, которая означала: "Иди, или я снова обожгу тебя холодом своего тела".
Магда сделала гораздо больше. Она побежала.
Молодая вистани мчалась между деревьями так быстро, как только позволяли ей израненные, натруженные ноги. Тонкие ветки хлестали ее по лицу и по рукам, а плети ползучих растений словно нарочно обвивались вокруг ее лодыжек. Дыхание ее скоро стало тяжелым, хриплым, однако Магда постаралась бежать еще быстрее. Она помнила, что впереди пролегает дорога. Стоило только добежать до нее, и она, может быть, спасется.
Магда не осмеливалась обернуться назад, поскольку ей казалось, что Рыцарь Смерти преследует ее по пятам, протянув вперед свои ледяные руки. Кровь гулко стучала у нее в ушах, заглушая даже звук ломающихся сучьев и шуршащей листвы иод ее ногами. Когда же ничья рука не схватила ее за плечо и никакое лезвие не пронзило спину, Магда позволила себе слабенькую надежду, что ей удалось оторваться от закованного в доспехи монстра.
В просвет между толстыми стволами елей мелькнула Свалическая дорога. Наконец-то взошло солнце, и его розовые лучи, пробиваясь между ветвями деревьев, отбрасывали на землю длинные тени, и Магда бежала теперь то ныряя в сумрак, то пересекая яркие пятна ласкового света. "Я свободна! – бесшумно восклицала она. – Я в безопасности!!!"