Тристан, Альберт Элевтийский и Пол Ульев, глава магического цеха Семиграда, вели разговор о необходимости увеличения количества охотников. Тварей становилось с каждым годом больше, поэтому дополнительные отряды не помешали бы. Мы разошлись с магами в одном: они считали, что обучающиеся на охотников должны попасть под протекторат Братства магов. Я не соглашалась, указывая на то, что подобные перемены вызовут волну недовольства. Большинство истребителей нечисти – обыкновенные люди без дара. Они, безусловно, пользовались магическими штучками, защитными и следящими амулетами и прочими артефактами, но недолюбливали магов, считая, что могут уничтожать тварей не хуже. И, что удивительно, справлялись со своей работой.
Приводя очередной аргумент против моей позиции, Альберт Элевтийский запнулся, закрыл глаза и буквально выпал из действительности. Мне не раз доводилось видеть, как учитель мысленно общается с коллегами на расстоянии, поэтому просто отвернулась к другим магам. Альберт извинился, поцеловал мне руку и ушел, забрав с собой Тристана. Пол очаровательно улыбнулся и еще раз попросил простить неожиданный уход магистра. Честно говоря, несколько минут общения с молодым стихийником показались мне настоящим отдыхом. Все-таки статус почти императрицы накладывал свой отпечаток. Предполагается, что будущая владычица должна знать ведущих магов державы в лицо и отлично ориентироваться в обстановке страны…
– Ваше высочество, прошу простить меня. – Мелодичный голосок Ириэн привлек внимание Ульева – цеховик с одобрением окинул фаворитку регента взором. – Его величество император желает видеть вас в малом зале совета.
Кивком я попрощалась с Полом и покинула Изумрудный зал. Фрейлина, одарив молодого мужчину многообещающим взглядом, засеменила следом, сатурийцы двумя тенями шли по пятам. Жаль, если маг попытается после праздника назначить свидание этой… хм… риэлле. Она навлечет на голову парня гнев императора. Или хуже – размягчит его мозги, сцедит их в свой бокал и проглотит. Ну да ладно, взрослый мальчик, справится – место главы столичных магов дается не за обаятельную улыбку.
У дверей в малый зал совета стоял церемониймейстер, значит, разговор предстоит официальный и в присутствии важных политических деятелей. Увидев нашу процессию, слуги заблаговременно распахнули двери. А дальше произошло странное. Наверное, фаворитка Константина переусердствовала с вином – Ириэн ускорила шаг, стараясь идти вровень со мной. Неужели решила, что император простит любовнице нарушение этикета? Я не могла допустить, чтобы "папочка" разгневался, и наступила ей на подол. Получилось удачно – теперь кружевная лента волочилась хвостом. Риэлла, поминая демонов, бросилась спасать загубленный наряд. И охрана и слуги сделали вид, что ничего не произошло. Заблестевшие глаза церемониймейстера выдали его злорадство. И я понимала его чувства: в прошлом сезоне Ириэн ради забавы расстроила помолвку его дочери. Я сообщнически подмигнула седовласому мужчине и горделиво распрямила плечи.
– Ее высочество наследная принцесса Мариэлла! – объявил польщенный слуга.
А дальше последовали пустые разговоры. В малом зале кроме меня и императора находились советники и… Эвгуст. Проклятый маг наконец-то объявился, и мне почему-то стало спокойней на душе.
О чем говорили влиятельнейшие люди империи? Обо мне, естественно, точнее, о путешествии принцессы и выборе спутников. Советники предлагали императору самому отобрать кандидатов в мою свиту, а не оставлять выбор на милость богов. В принципе подобные предложения не слишком нарушали традиции. Однажды попутчиков наследной принцессе выбрали заботливые родители. И четырехгодичное путешествие едва не закончилось трагедией – на корабль, плывущий в Аг-Грассу, напали пираты. И лишь вмешательство морской колонии пегасов предотвратило несчастье.
В конце концов приняли решение, что все останется по-старому. Кто бы сомневался, им лишь бы языки почесать, показывая свою значимость… Я обрадовалась, что можно вернуться на праздник, но император вежливо попросил-приказал:
– Драгоценная наша дочь, я хочу поговорить с вами наедине. Жду вас в моих покоях.
Его величество удалился, а ко мне приблизился Эвгуст и тихо посоветовал:
– Будь осторожна, не дай его гневу вспыхнуть сильнее. И отвечай правдиво.
О чем говорит ренегат? Разве я сделала что-то дурное? Столь странное предупреждение пробудило страх, и я умышленно долго добиралась до апартаментов Константина.
– Проходи, чего стоишь, – хмуро бросил он, когда остановилась на пороге. – Садись.
Я нерешительно закрыла за собой дверь. Мелкими шажками подошла к развалившемуся в кресле императору и осторожно присела на краешек низкого диванчика. Теперь регент значительно возвышался надо мной. Расстояние между нами недостаточно, чтобы чувствовать себя уютно: вытянув руку, можно дотронуться до собеседника кончиками пальцев. Стараясь не смотреть на молчавшего нанимателя, я скользнула взглядом по покоям. Мы снова один на один, что случается нечасто. И от этого мне не легче, ведь даже минутный разговор без свидетелей портит настроение на несколько дней вперед.
За шесть лет здесь ничего не изменилось. С немногочисленной мебелью зал выглядел безликим. Поговаривали, после таких особых аудиенций с глазу на глаз некоторых больше не видели, якобы они переезжали в другое государство. Ну-ну, все верят в эти наивные сказки.
– Ты снова уцелела. Прими мои поздравления. – Серые глаза смотрели холодно, император и не пытался скрыть отвращение. – А теперь постарайся объяснить, почему Звездный венец признал тебя достойной трона.
– Ваше величество, вы прекрасно знаете, что тут нет моей "заслуги". Это все черномаг Эвгуст. – Сложив руки на коленках, преданно смотрела поверх левого плеча Константина. – Он пообещал, что я переживу примерку, и сдержал слово. Что он сделал, ведают лишь боги.
– Что еще пообещал тебе твой новый покровитель? С чего бы ему помогать, а, безликая?
Императору невозможно соврать. Он видит правду и ложь, как зрячий различает свет и тьму.
– Он предложил стать его союзницей, но я сразу отказалась.
– Почему? Разве тебе не понравилась жизнь принцессы?
– Нет.
– Ложь! Не ври мне, безликая! – рассердился регент.
– Я не доверяю Эвгусту и клялась, что шесть лет буду отражением вашей дочери. Я – всего лишь тень ее высочества. И не замышляю ничего дурного, ваше величество.
Император слегка улыбнулся:
– А вот это правда. Кстати, ты ничего не хочешь вернуть мне?
Я непонимающе подняла на него глаза.
– Корону, дура, – устало объяснил Константин. – Ее нужно вернуть в сокровищницу.
Снимая Звездный венец с головы, я почувствовала, как что-то посыпалось мне за шиворот. Что-то холодное. Точно утренняя роса с потревоженной ветки. Император нетерпеливо выхватил корону и внимательно ее оглядел. Я ждала с замершим сердцем. Осмотр удовлетворил, и Константин отнес артефакт в соседнюю комнату. Пока никого не было, я засунула руку за шиворот. Ничего. Странно. Заглянув в декольте, я убедилась, что и там пусто. Нет, там, конечно, не пусто, посмотреть есть на что, но выпавших драгоценностей не нашлось. Неужели мне показалось?!
Послышались шаги императора. Я сидела как воспитанная благородная риэлла, сдвинув коленки вместе и сложив руки. Константин покорную позу не оценил – оплеуха наотмашь скинула меня с дивана, как пылинку.
– За что? Что я сделала не так? – Щека горела, и я не спешила подниматься с пола, ведь лежачих не бьют.
– Просто так. На будущее. Помни, ты работаешь на меня, хэмелл, не на отступника. Не хочешь повторения, меньше любезничай с Эвгустом. Малейшее подозрение, что ты перешла на его сторону, – и окажешься в руках палача. Ясно?
– Да, ваше величество.
Регент устало опустился в кресло.
– Завтра отправишься в Храм всех богов, старший жрец объяснит, что от тебя потребуется. – Проинструктировав, лениво махнул рукой: – А сейчас убирайся, ты меня утомила.
Глава 12
Прошлое украдкой
Северная империя, Семиград,
31-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Грязный, пропахший канализацией, магистр ордена Земли настороженно вошел в пещеру. Одного взгляда хватило, чтобы узреть картину целиком. Тяжело раненный хранитель находился в исцеляющей утопии. Сиелла, закрыв глаза, опиралась спиной о каменную кладку, на ее коленях лежала голова спасенного мальчишки.
Идущие за Альбертом маги-боевики приступили к исследованию пещеры, а целитель – к лечению Мариона.
– Магистр, – тихо позвал магессу землевик, пытливо вглядываясь в изможденное лицо пегаса.
Сиелла не отвечала. Альберт внутренним взором вгляделся в ее ауру. Внешняя энергетическая оболочка цела, а за внутреннюю, которую видеть, увы, не мог, он не поручился бы. Водница, как всегда, пренебрегла личной безопасностью, действуя импульсивно и безмозгло. Элевтийский не переставал удивляться, что магесса держится на посту вот уже двенадцать лет. Поистине пути богов неисповедимы! Не то чтобы Альберт мнил, что женщина не должна занимать столь высокую должность. Нет, он считал, что быть магистром не должна именно эта женщина. Такая порывистая, безрассудная и не уважающая авторитет и мудрость старших!
Теряя силы, она ввела себя в состояние, промежуточное между полудремой и исцеляющей утопией. Хоть на это у нее хватило здравого смысла. Испытывая приступ острого любопытства, Альберт нерешительно прикоснулся к бледной щеке женщины. Обычно в таком состоянии маги видят картины из своего прошлого. Он должен знать все, что касалось Сиеллы. И, наплевав на моральные принципы, маг скользнул в ее грезы.
Темно-сизая полынь умиротворяюще шелестит под ногами. Теплый ветер овевает лицо и заставляет травы перекатываться серебристыми волнами. Терпкий запах дурманящим покрывалом укутывает землю.
Степь… Бескрайняя. Дикая. Беспощадная.
Над головой безмятежное небо. Ей хотелось раскинуть руки и кружиться, кружиться до потемнения в глазах. Потом лежать на ласковой земле и наблюдать за полетом коршуна в серой выси. Или мечтать об освежающем дожде.
Девушка подавила неуместные желания и вернулась к прерванной работе. Опустившись на густой травяной ковер, в котором сплелись ковыль, типчак, тонконог и мятлик, она продолжила рыть землю широким ножом. Если не принесет нужное количество клятых корешков, шаманка опять поколотит палкой по спине. Мерзкая карга, как же она ее ненавидела! Скоро закончится сезон, а она так ничему ее не научила, лишь загоняла, как рабыню. За все, что она умела, стоило благодарить покойную мать. Словно предчувствуя скорую смерть, в последние свои дни та не отпускала дочь от себя, продолжая учить и глубокой ночью, когда бодрствовали одни часовые.
Воспоминания о невосполнимой потере отозвались острой болью в груди. Вытерев рукавом запыленной рубашки синие глаза, девушка снова принялась за работу.
После смерти матери она не осмеливалась мечтать о школе магии. Старший братец, новый глава рода, четко указал на ее место: она лишь жалкая женщина, ее удел рожать детей и слушаться мужа.
Девушка вздрогнула, вдруг осознав, – по законам степи она давно вошла в возраст невест. Вот предложит братцу какой-нибудь степняк свадебные дары – и прощай, свобода!
Именно страх и подтолкнул ее к тому, чтобы стать ученицей у колдуньи рода. Ушлая старуха пообещала передать свои знания, хотя умирать, конечно, не собиралась.
– Лазурит! – Окрик младшего брата оторвал от горьких дум.
Синеглазая с нежностью смотрела, как единоутробный брат, родившийся на пару минут позже, скачет на разгоряченном жеребце. Они не были близнецами. И внешностью походили на родителей: брат – на отца, она – на мать.
Тристан спешился и взволнованно заговорил:
– Ты должна вернуться на стоянку! Решается твоя судьба!
– Моя? – всполошилась девушка. – Что произошло, Тристан?
Парень отряхнул с ее одежды комья земли и усадил впереди себя на лошадь.
– Братец принимает посланцев рода Лисов. Похоже, они договорились о прекращении вражды и плате за пролитую кровь. И заплатят тобой, – горько добавил он.
– С чего ты взял? Брат уверял, что никому не отдаст меня, я буду следующей колдуньей рода!
Жеребец несся наравне с ветром, из-под копыт летела сухая трава, иногда выпрыгивали испуганные сурки.
– Жена прежнего главы рода со злорадством открыла мне решение своего сыночка. – Тристан презирал давно ушедшего за Грань мужчину, давшего им с Лазурит жизнь, и никогда не называл его отцом. Причин для неуважения было две: он превратил их мать, пленную магичку, в рабыню и никогда не защищал ее перед законной супругой. Не любил парень и старшего единокровного брата, тот, впрочем, отвечал ему взаимностью.
– Зейнар зла, ей нравится тебя расстраивать.
– Ты права, но мы должны убедиться.
– А ты клялся, что тот раз был последним! – возмутилась Лазурит и соскользнула с коня.
До стана рода Кочета рукой подать. Девушка быстро поднялась на крутую возвышенность. Впереди, в продолговатой низине, поросшей чахлым кустарником, разместились шатры.
Жизнь степняков подчиняется сезонам. Когда начинает дуть ветер с севера, они ведут оседлый образ жизни. Стоит принести ветру на своих крыльях нежные ароматы из пробудившейся пустыни, и род снимается с места. Главное его богатство – табуны быстроходных, выносливых лошадей. Впрочем, не брезговали мужчины и работой проводниками через пустыню, а порой и разбоем.
Лазурит спустилась с холма обратно и стала поджидать брата у похожего на заснувшего великана камня, наблюдая за дракой желтовато-серых ящериц. Самцы стремительно наскакивали друг на друга. Одному из самцов удалось вцепиться челюстями в шею другого – и они исступленно покатились по траве, царапаясь лапами. Когда Тристан, стреножив жеребца, подошел к сестре, ящерицы в полном изнеможении замерли. Услышав шелест осыпавшихся под ногой человека песчинок, более слабый самец вырвался из захвата. И ящерицы дружно юркнули под валун.
Вынув из заброшенной норы барсука глиняную миску, парень вылил в нее воду из фляги и умоляюще посмотрел на сестру – и Лазурит, сдавшись, прошептала слова, пробуждающие "глаз". Шпильку, ставшую следящим амулетом, в шатер главы рода воткнула она, поэтому воспользоваться заклинанием без ее разрешения брат не мог.
Вода подернулась рябью – и застыла темной поверхностью, отражающей все, что происходило в обители старшего брата.
С Джагаром беседовали двое: невысокий крепыш с бритой головой и серьгой в ухе и настоящий гигант, бронзовый от загара, с кривой улыбкой и холодными, почти бесцветными глазами. Лазурит не понравились оба, интуитивно она поняла, что посланцы Лисов – не последние люди в своем роду.
– Кроты объединяются с Волками, теперь они – сила. Чем мы хуже, Джагар? – горячо вопрошал невысокий.
– Подумай, Джагар, хорошенько подумай. Собрав лучших воинов из двух родов, мы можем пощипывать караваны в открытую. Не нужно будет, нанимаясь проводниками, исхитряться, чтобы опоить путников сонным зельем. Ты представляешь, какова вероятная добыча? – добавил вкрадчиво гигант.
Джагар потирал подбородок, словно в задумчивости. Но его младшие брат с сестрой видели по жадно заблестевшим глазам, что решение он уже принял. И теперь думал, как бы провернуть сделку с наибольшей выгодой для племени.
– Приятны ваши речи, бесстрашные сыны Лиса, но не нравится мне запрошенная цена.
Всплеснув руками, бритоголовый притворно возмутился:
– Честь, оказанную моим родом твоему, ты называешь ценою? Род Лисов готов принять рожденную рабыней девчонку, как свободную жену. Мой брат оказывает милость твоему дому, Кочет!
– Так-то оно так, – хмуро протянул Джагар. – Может, вы забыли, что девчонка отмечена силой? Ее слушает вода, она умеет призывать дождь, находить источники и отворять скрытые родники. И ты и Саид знаете, что дар стоит дорого.
Низкорослый крепыш весь подобрался, как пустынная кошка перед прыжком.
– Твои люди пролили кровь Лисов, Джагар. Ее смоет лишь кровь из-под клинка или кровь, пролитая на свадебные простыни. Вот тебе моя рука, дважды предлагать не стану.
И он протянул открытую мозолистую пятерню. Джагар скривился и ударил по ладони со всей силы. Ни один мускул не дрогнул на лице бритоголового.
Лазурит прикоснулась к горящим щекам. Они ударили по рукам, не спросив ее согласия. Старший брат нарушил слово. Ее продали, как племенную кобылу!
– Тише, Лазурит, успокойся. – Тристан обнял ее за плечи и быстро зашептал, точно боясь, что их подслушают: – Мы найдем выход, сестра. Ты назовешь мужем того, кого выберешь себе сама. Мы сбежим, поступим в школу магии, как хотела мама. И в этом нам поможет чужак…
Девушка испуганно отстранилась. То, что предлагал брат, было предательством. Но разве род уже не предал ее? Собственный брат, пусть лишь по отцу, но все-таки родная кровь!
– Ах вы, поросята! Пропащее семя, гнилой плод!
Старуха в черной хламиде, опираясь на корявую клюку, быстро приближалась к ним. Под свободную руку ее поддерживала кругленькая женщина в богато вышитом платье и шелковом платке.
– Колдунья, – испуганно прошептала Лазурит.
– Зейнар, – обреченно добавил Тристан.
Приблизившись, старуха протянула парня палкой по спине один раз, второй, третий… Потом взялась за его сестру, свою ученицу. Лазурит она била, можно сказать, любя, без лишнего фанатизма. Наверное, опасалась, что синяки не понравятся жениху. Зейнар, улыбаясь, наблюдала, как шаманка учит упрямых сопляков, выродков магички, плененной семнадцать лет назад. Покойный муж воспылал желанием и сделал строптивую красотку своей наложницей. Когда рабыня родила двойняшек, он признал их перед родом, наделив новорожденных правами законных детей. Она готова была удушить ублюдков. Если бы могла…
– А это что? – пораженно воскликнула Зейнар, пнув ногой миску. – Взгляни, мудрая!
Колдунья хищно зыркнула в сторону "глаза" и сипло захихикала. Ее смех напомнил скрежет мелких камней по стеклу.
– Нехорошие детки, – погрозила скрюченным пальцем старуха. – Мы с Зейнар хотели вас порадовать, а вы уже все знаете. Как думаешь, Лазурит, что сделает с твоим братиком совет рода, если узнает о новом проступке?
– Но ведь колдовство мое! – возмутилась девушка. – Тристан не виноват!
– Если я скажу, что оно – дело рук Тристана, как ты думаешь, кому поверят? Тебе? Или мне?
Девушка нахмурилась, она догадывалась, куда клонит колдунья.
– Чего ты хочешь?
– Ты должна подтвердить, что покидаешь род по доброй воле.
Юный маг схватил сестру за руку:
– Нет, Лазурит, не надо! Ничего они мне не сделают, не бойся!
– Конечно, ничего, – вкрадчиво вклинилась в разговор Зейнар. – Всего лишь до конца жизни придется носить ошейник.
– Я согласна на ваши условия, – устало молвила девушка и вырвала руку из горячей ладони брата.
После смерти матери жизнь Тристана и Лазурит осложнилась. А после кончины их отца, главы рода, и вовсе превратилась в кошмар наяву. Дети пытались сбежать, но их вернули и наказали. Ошейник с хианитом – самая страшная кара для мага, особенно юного, и родственники об этом знали. Старший брат определил место Тристана при табунщике, запретив колдовать. И пригрозил, что в случае ослушания носить ему ошейник до конца дней. До смерти, как носила их мать.