– Вот умница! А теперь ложечку за четвертого магистра Дюжины, за Петера Воронова. Молодец. Так, за кого ты еще не ела? О! За императора Северной империи!
За своего нанимателя, от которого бежала, спасая жизнь, ложку ягодного мусса я еще проглотила. Но когда маг предложил следующую кандидатуру – второго регента Эвгуста – закашлялась и отвернулась от кормильца.
– Хочешь, чтобы проклятый богами отступник остался голодным?
– Поверь, этот никогда себя не обделит и не обидит.
Юлиан криво усмехнулся:
– Говоришь так, будто успела хорошо его изучить.
Приняв загадочный вид, пожала плечами и перевела разговор на другую тему:
– Спасибо за вкусный завтрак. А теперь уйди, пожалуйста, я хочу переодеться.
– Не прогоняй, вдруг пригожусь? Крючочки застегнуть, например, – предложил следопыт и подмигнул.
– Не переживай, все крючочки спереди.
– Откуда подобная уверенность? Ты ведь еще не видела одежду, оставленную тебе хозяйкой? Не отказывайся от помощи, – промурлыкал парень игриво.
– Я привыкла быть самостоятельной.
– Печальное качество для красивой девушки. – Его голос утратил шутливый тон, став серьезным. Хотела возмутиться столь дикому заявлению, но маг продолжил: – Женщине нужна независимость лишь до тех пор, пока она не найдет того, из-за чьей широкой спины уютно выглядывать.
Я растерялась от его взглядов на отношения полов. Но еще больше сбило с толку выражение его карих глаз, которые светились непривычной теплотой и еще одной эмоцией, которую тогда не смогла распознать. И когда Юлиан осторожно протянул руку к моему лицу, почему-то не увернулась, продолжая сидеть неподвижно. Возможно, потому, что вспомнила волнительный момент, когда попутчик отдавал мне свой артефакт на хранение?
Он ласково провел кончиками пальцев по контуру губ – и они загорелись, словно я только что дегустировала острое блюдо.
– Крошка от пирога, – объяснил невозмутимо и убрал руку.
– Какая я неаккуратная, – прошептала, не опуская глаз.
– Нет, ты – само совершенство, – внезапно севшим голосом возразил парень и нежно обхватил мое лицо ладонями.
Теперь я поняла выражение про бабочек в животе…
"Да целуйтесь же!"
В предвкушении поцелуя забыла обо всем на свете, поэтому вопль Грэма прозвучал гневным гласом богов над головами нечестивцев. Я вывернулась из рук воздушника, отчаянно покраснев. Как я могла забыть о сатурийце! Какой позор…
– Юлиан, выйди, пожалуйста, мне нужно одеться, – глухо попросила, опуская взгляд.
Маг, забрав поднос с пустой посудой, тотчас вышел. Обиделся.
"Я бы тоже обиделся, – согласился довольный собой Грэм. – Нет большего оскорбления, чем шарахающаяся от тебя желанная женщина. Но запомни, Эва, чем дольше охотник гоняется за дичью, тем выше ценит добытый трофей".
Игнорируя доморощенного знатока дел сердечных, посетила ванную комнату, а затем принялась одеваться. Белоснежная блузка с двумя десятками пуговичек и расширяющаяся книзу юбка из шелестящей серой с серебристыми переливами ткани – прошлогодняя мода Семиграда докатилась и до аристократии пустыни. И да, пуговицы находились спереди, так что я легко обошлась без посторонней помощи.
"Эвка, ты на меня дуешься?"
Храня мысленное молчание, занялась прической и лицом: волосы закрутила в тугой пучок и скрепила магией, потом, используя способности хэмелла, добавила яркости губам. Как завершающий штрих, удлинила и затемнила ресницы. Все-таки удобно быть многоликой – даже потеряв в числе прочих вещей скудную косметику, я могла оставаться привлекательной.
"А что, я должен молчать и позволять тебе кувыркаться в постели с подозрительным мужиком? – возмутился сатуриец. – Пока я делю с тобой тело, никто не прикоснется к тебе, поняла?"
"Ты ревнуешь, Грэм?" – не удержалась от злой насмешки.
"Помечтай, Эва", – грубо ответил телохранитель.
В одиночестве я находилась недолго. В комнату, вежливо постучав, вошел темноволосый мужчина, лицом и фигурой похожий на моего спасителя Карима Эспинса. Я отошла от окна и сделала несколько шагов в его сторону. Явное родство подтверждало и то чувство, что испытала при встрече с арбитром, – ничем не оправданное доверие и спокойствие в его присутствии. Опасное свойство этой семьи – умение расположить к себе с первых мгновений общения – настораживало Грэма, но не меня.
– Доброго и светлого дня, риэлла. – Импозантный брюнет со шрамом на скуле поставил поднос с едой на столик у кровати. – Меня зовут Вариор Эспинс, я целитель и дядя тех недоумков, что не сумели уберечь вас от артефакта Мульхема. И я пришел к вам с завтраком и несколькими вопросами.
Деловитость, открытость и напористость речи старшего Эспинса усилили мою симпатию. Это не расчетливый интриган Альберт Элевтийский, в его словах и поступках не нужно искать двойное дно.
– И вам доброго и светлого, магистр. – Я уважительно поклонилась магу. – Благодарю за заботу, хоть я уже позавтракала, но выпить чашку чая в вашей компании не откажусь. И, конечно, если смогу, то отвечу на ваши вопросы.
Мне показалось, или Вариор Эспинс вздохнул с облегчением?
"Не показалось, – ворчливо отозвался Грэм. – Похоже, он опасался, что ты в обморок упадешь от счастья, когда услышишь, кто пришел к тебе с визитом. Он ведь не знает, что, как двойник северной принцессы, ты привычна к общению с великими людьми Межграничья". Хм, к сатурийцу вместе с хорошим настроением вернулась и его ирония?
Тем временем магистр ордена Огня разлил чай в чашки и с комфортом устроился в одном из кресел.
– Я не буду терять время даром, сразу перейду к интересующим меня вопросам. Племянник сообщил, что вы общались с послом Вискура. Так ли это?
– Сложно назвать это общением, но да, мы пересекались пару раз.
– Каково его физическое и эмоциональное состояние?
– Он здоров, а вот эмоции… сами подумайте, что он испытывает? Отправился налаживать отношение с Дюжиной – и попал в рабство.
Эспинс затеребил воротник рубашки, словно тот стал ему жать, стесняя дыхание. Он хотел что-то еще спросить, но я оказалась быстрее:
– Магистр, ваш племянник уверял, что я не пленница в вашем доме и тем более не рабыня. И завтра он сопроводит меня в храм Судьбы.
– Эва, о чем речь? Не сомневайтесь, вы не пленница! А говорить о рабстве в свободолюбивом полисе Мектуб вообще оскорбление! – Магистр возмущенно вскочил с кресла. – Эспинсы – прямые потомки великого предтечи Антара, и мы всегда стояли на страже его заветов! Знаете ли вы, сколько наш род сделал для возникновения такого явления, как арбитраж и вольные города-полисы? Мы и только мы стояли у истоков…
Похоже, огневика, взнуздавшего любимого конька, понесло. Надо спасать положение.
– Простите, риэл, – попыталась извинениями прервать намечающуюся лекцию по истории, – я не хотела обидеть вас.
Стихийник отмахнулся от моих слов и продолжил высокопарную речь о влиянии Эспинсов на ход истории.
Минут через пятнадцать, когда я перестала даже делать вид, что слушаю, он вдруг оборвал фразу и, пристально глядя на меня, подозрительно довольным голосом заявил:
– Племянник на несколько дней уехал по делам ордена. Да и вообще, в храм Судьбы вы не попадете.
"Я же говорил! – торжествующе завопил Грэм в моей многострадальной, переполненной датами и фактами голове. – Тебя пустят на опыты!"
– Как не попаду? – пораженно воскликнула я.
– В ближайшие дни, – уточнил Вариор Эспинс. – Храм закрыт для посетителей на пять белых ночей.
Злость сменили облегчение и досада. Белые ночи – время, когда падчерицы Судьбы молят покровительницу дать знак: останется настоятельница любимой дочерью богини или настал час для поисков нового оракула.
"Демократичный обычай", – хмыкнул Грэм.
"Не обольщайся. Возможно, когда боги ходили по земле, так и было. Ну а сейчас каждая Верховная жрица старается удерживать власть в своих руках по возможности дольше. И передают титул оракула и статус первой дочери богини не самой способной падчерице, а своей ставленнице. Последние три поколения настоятельницы вообще связаны родством. Даже в старшие жрицы пробиваются не одаренные, а те, кто клянется в верности не богине, а Верховной".
"Ваш храм – не дом богини, а террариум со змеями".
"Ага, пауки со стеклянными сколопендрами там тоже обитают".
Наш мысленный разговор с Грэмом длился пару мгновений, и все-таки я ответила Вариору Эспинсу невпопад:
– Да, конечно.
– Замечательно! А племянник уверял, что вы не согласитесь.
Хм, а на что это я дала согласие?! Переспрашивать не довелось – на что я бездумно подписалась, узнала тотчас.
– Думаю, эксперименты с вашей кровью помогут найти лекарство от лихорадки Мульхема. Да и просто получить возможность дальнейшего изучения способностей хэмелла я невероятно счастлив. Жаль, конечно, что у нас так мало времени.
Не разделяя ни восторга, ни огорчения мага, осознала, что опыты надо мной ставить все-таки будут.
Оазис Мектубиан, дворец рода Эспинс,
61-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Четыре дня пролетели быстро. И не последняя заслуга в этом "опытов", которых я так боялась. Большую часть времени провела в лаборатории магистра и не только в качестве исследуемой. Стихийник, убедившись, что ничего трогать без его разрешения я не собираюсь, в точности исполняя его наказы, расслабился и наделил полномочиями временной помощницы.
А я, выдрессированная учителем Тристаном, неоднократно привлекавшего к проведению магических экспериментов, с удовольствием окунулась в знакомую атмосферу.
Вначале Вариор интересовался физическими возможностями многоликих: скоростью смены внешности, качеством обликов, временем регенерации небольших ран, мускульной силой и прочим. Порой он задавал вопросы, ответы на которые хотелось узнать и самой. Как сильно я могу удлинять кости верхних и нижних конечностей? А позвоночник? Получится ли кардинально переделать строение черепа? Вместо человеческой кожи могу покрыть тело рыбьей чешуей или звериной шерстью? Могу ли менять пол? Удастся ли принять облик животного? К слову, на последние три вопроса категорическое "нет", чему я несказанно порадовалась.
Получив часть ответов, Вариор принялся изучать сопротивляемость организма хэмелла болезням и ядам. В полнейший восторг его привело мое сообщение, что в детстве, побывав в зараженном лихорадкой Мульхема городе, я отделалась лишь небольшой красной сыпью.
Эксперименты с ядами, конечно, меня пугали, но Вариор "кормил" лишь теми, от которых имелось противоядие. Ох, как сходила с ума охранная татуировка на животе, когда я принимала очередную дозу! Но слава богам, подобные испытания скоро закончились.
Итак, за четыре дня я узнала о себе и своих возможностях много нового, а заодно неформально пообщалась с одним из самых могущественных магов Межграничья. И хотя Вариор порой травил меня смертельными ядами, смело могу утверждать, что он самый интересный, обаятельный, умный и образованный человек, с которым мне довелось близко общаться.
Нынешняя ночь последняя, которую я проведу в гостеприимном семействе Эспинс. Странное дело, нигде раньше мне не было спокойно, как здесь. Я расслабилась, отдохнула. Эспинсы, прямые потомки предтечи магов Антара, не кичились своей родословной или тем, что и в прошлом и в настоящем у них все сплошь фиолетовые маги, арбитры, целители или изобретатели. Поистине род, который благословили боги.
Впрочем, случались и у них трагедии. Я понравилась Анне, матери Карима, и милая, лишенная предубеждения перед хэмеллами женщина, выказывая свою симпатию, немного рассказала о своих домочадцах. Вот тогда я и поняла: не такие уж они и баловни судьбы, эти Эспинсы. Нет, их нельзя назвать любимыми детьми Предвечной, скорее, пасынками и падчерицами. На первый взгляд богиня осыпала их своими милостями, одарила удачей, но и проверки на прочность устраивала им чаще, нежели другим.
Анна – вдова. Ее муж, брат Вариора, погиб, исполняя обязанности арбитра. Карима женщина фактически растила сама, так как у родича имелись и свои проблемы.
Лавджой, рыжий целитель, с которым Карим спас меня из рабства, рано осиротел. Его родителей убили башевисты. Не пощадили даже его маленькую сестру Лавинию, но той повезло выжить после удара ножом в живот.
Вариор Эспинс был обречен не оставить наследников – жена Тамира, его единственная любовь, переболев лихорадкой Мульхема, осталась бесплодной. И лишь хитрая уловка супруги вынудила верного мужа сходить налево. Ушлая магесса заключила договор с пленницей-хэмеллом: та рожает и отдает им ребенка, а взамен Тамира устраивает ей побег. У Вариора, естественно, никто не спросил, хочет ли он наследника-полукровку… Тамира сварила приворотное зелье временного действия и собственноручно напоила супруга.
"Если бы пленница не забеременела, они опаивали бы несчастного снова и снова? – вставил в мои размышления свои полсеверина Грэм. – Бедняга, на третий или четвертый раз он бы сбрендил, приворот – опасная для разума штука".
"Думаю, риэллы четко рассчитали сроки, чтобы наверняка. Уверена, что жена Вариора, как бы сильно ни хотела карапуза, подкладывала под мужа другую женщину с обливающимся кровью сердцем. Неспроста ведь она и выбрала пленницу из многоликих, с которыми тогда шла война". – Я тоже не удержалась от зубоскальства.
Вот ведь странно, сама не люблю сплетен, но в грязном белье блестящего рода Эспинс порылась с удовольствием. Что-то я меняюсь, и, увы, не в лучшую сторону.
"Да ладно тебе, Эва, в людской природе испытывать любопытство и желать знать чужие секреты", – снисходительно успокоил сатуриец.
"Ну-ну, сам-то небось подобным не страдаешь?"
"А то, – с некой гордостью согласился телохранитель, – у сатурийцев мало слабостей и недостатков, мы в этом выше других народов".
"М-да, за подобные слова можно и по мордасам получить…"
"Эвка, что за уличный жаргон! Прекращай, ты ведь работала принцессой, а не бродяжкой", – строго напомнил Грэм, но я почувствовала, как в его голосе проскользнули стыдливые нотки.
Удовлетворенная, что вогнала в краску душу погибшего телохранителя, вернулась к размышлениям о роде Эспинс и разглядыванию альбома с портретами его представителей. Рисунки выполнены хоть и разными художниками, но в одном стиле. Остановившись на изображении Александра, сына магистра и девушки-хэмелла, вспомнила, что еще говорила Анна о пропавшем племяннике. Ребенка зачали с первого раза. Ох, как гневался на жену Вариор, когда отошел от приворота и понял, что та натворила! Пленницу, хоть и захватил его орден, магистр не имел права оставить при себе. А тут пришлось выкручиваться, чтобы она оставалась в его дворце. О том, что сын у Вариора от врага, Дюжина узнала нескоро. Большинству магистров и хранителей было на этот факт наплевать, многие даже понимали магессу. Один Альберт выставил себя блюстителем морали и потребовал выслать полукровку в Вискур. Но Эспинс, к тому моменту беззаветно полюбивший сына, невежливо послал его за Грань. Хотя Александра обожали отец, мать и немногочисленные родственники, жилось мальчику несладко. Когда ему исполнилось девять лет, Тамира погибла от укуса стеклянной сколопендры. Вариор, убитый горем, отдалился от сына, перестал обучать магии самостоятельно. А так как парнишку отметила стихия Земли, то ему пришлось учиться в школе магистра Альберта. Нет, Верховный маг Дюжины ничего плохого не делал неугодному полукровке. Но не делал и ничего хорошего, когда маленького Эспинса начали травить соученики. Возвращаясь домой на каникулы, Александр не жаловался родным, пытаясь справиться самостоятельно. А чуть позже отец заинтересовался способностями меняющихся, которые мальчик унаследовал от матери. И опыты, проводимые любознательным папашей, лишь усугубили ситуацию: ребенок возненавидел собственную суть. И, как с грустью признала Анна, до самого похищения сектой башевистов Александр так и не смирился с тем, что он наполовину хэмелл.
– Анна, а что это за девушка, стоящая между Каримом и Лавджоем?
Хозяйка дома оторвалась от составления схемы сложной вышивки и заглянула в альбом.
– Это Сиелла, подруга ребят, а также их побратим по боевой четверке.
– Не узнала, у нее тут волосы обычного цвета, – ляпнула я, не подумав, что вызову лишние вопросы.
– Ты знакома с Сиеллой? – приятно удивилась Анна.
– Так, пересекались пару раз, – вынужденно призналась я. – А вообще, кто в Межграничье не слышал о магистре-женщине Сиелле Синеглазой Иллиан? Или о ее чудесных синих волосах? Кстати, ведь это ее так отметила стихия Воды?
Женщина рассмеялась:
– Да красит она их! С помощью магии, конечно, но красит.
– Хотела бы я узнать это косметическое заклинание.
– Тебе-то зачем? – удивилась магесса.
Я не успела ей ответить – в гостиную вошел Вариор и с ходу заявил:
– Эва, ты нужна мне в лаборатории. Срочно!
Вскакивая с кресла, забыла, что на коленях лежит пухлый альбом, и он с глухим звуком упал на пол. Я поспешно наклонилась, чтобы поднять его.
– Откуда у тебя этот амулет? – Голос Эспинса, утратив приказной тон, охрип.
Сжав в ладони кольцо на нитке, которое вывалилось из выреза платья, когда наклонялась, я удивленно взглянула на хозяина дворца. На миг мне даже показалось, что он сейчас потеряет сознание – так побледнело его лицо. Но нет, мне всего лишь показалось.
– Это единственная вещь, не считая пеленок, что положила в корзинку мать, когда подбросила меня под двери храма Судьбы.
– Позволь мне взглянуть ближе.
Подавив вздох, стянула украшение с шеи. Решив, что у Эспинсов безопасно, накануне я достала свою реликвию из "тайника". Похоже, поспешила.
"Эва, ты должна радоваться, а не огорчаться, – беспардонно вклинился в мои мысли сатуриец. – Эспинс может что-то прояснить по поводу твоего кольца. Пора бы и заняться поисками матери".
"Как-то не до них! – огрызнулась я. – В первую очередь нужно думать, как вынуть твою душу из моего тела!"
А сроки, указанные Тристаном, поджимали. И я в эти дни бездействия порой не могла думать ни о чем другом. Лишь усилием воли удавалось заглушить беспокойство, которое червем точило мою сдержанность.
– Анна, взгляни на внутренний скол. – Вариор сунул родственнице кольцо под нос. – Если произнести заклинание зоркости, можно разглядеть, что это не царапина, а схематическое изображение эспиниума, колючего растения пустыни.
– Знак Антара? – Женщина изумленно посмотрела на родственника.
– Именно! – взволнованно согласился он. – На все предметы, созданные для детей и внуков, он ставил клеймо, которое также служило защитой от воровства и делало невозможным передачу предмета человеку, не принадлежащему к роду.
– Ты не помнишь, какая ветвь Эспинсов владела подобным артефактом? Или придется искать в каталоге?
– Два вопроса, если позволите, – вклинилась я в беседу старших. – У кольца есть магические свойства? И если его невозможно украсть, то, выходит, моя мама – ваша, Вариор, родственница?
– Вполне вероятно, однако родство может оказаться весьма отдаленным. У любвеобильного Антара одних законных детей родилось пятнадцать. И еще при его жизни они подарили ему сорок три внука.
Пятнадцать детей! Это при том, что трое отпрысков в семье мага – огромная удача и редкость! У меня голова пошла кругом, но все-таки я нашла в себе силы повторить вопрос: