Надежда догнать покровительницу в пути возродилась в наших душах. Оставалось убедить настоятельницу, что храм больше не нуждается в хэмелле-полукровке. На первый взгляд невозможное деяние, но человек способен на многое, если у него есть четкая цель.
Восточный тракт, провинция Эшер, Северная империя,
71-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Серебряным ланцетом Лавджой, судья поединка, рассек палец Сиеллы и выступившей алой каплей нарисовал символ просветления на лбу Альберта. Подобный знак, начертанный кровью Элевтийского, уже краснел над переносицей магессы.
Магистры, не глядя друг на друга, подошли к двойной стене из воды и песчаного смерча, которая кольцом охватывала значительный кусок лиственного леса, возвышаясь метров на десять над землей.
– По обоюдному согласию оружие ближнего боя – ритуальный глад. Прежде чем войти в круг, оставьте накопители и прочие артефакты.
Все правильно, дуэлянты могут использовать лишь личный резерв. И хотя резерв Сиеллы превышал возможности Альберта, это не гарантировало ее победу. В поединке существенную роль играли опыт, знания и удача.
Когда с последними формальностями покончили, Лавджой высказал всеобщую просьбу:
– Пожалуйста, постарайтесь уложиться до вечера.
Верховный высокомерно рассмеялся:
– Да я уделаю нашу выскочку за час!
– Час ты только тратишь на расстановку ловушек, – презрительно улыбнулась Сиелла. – Неужели сегодня решил играть честно?
– Надеешься, что откажусь от преимущества, которое получает вызванный? Зря.
Останавливая вспыхнувшую с новой силой перепалку, рыжий Эспинс громко произнес:
– Альберт Элевтийский, вступи в круг с честью!
Магистр ордена Земли, не оглядываясь, шагнул в отверстие, зияющее в песчано-водной стене, которая ограждала дуэльную площадку, и Лавджой засек положенное время на карманных часах.
И, когда оно истекло, повторил ритуальную фразу:
– Сиелла Иллиан, вступи в круг с честью! – И, вручив глад в кожаных ножнах, укрепленных металлическими полосами и магией, тихо пожелал: – Да пребудут с тобой боги.
Магесса, прикрепив меч к поясу, преодолела защиту из стихий, и проем за ее спиной мгновенно затянулся. И все же она успела услышать слова Тристана:
– Надеюсь, они не поубивают друг друга.
Лес внутри кольца выглядел мрачнее, чем снаружи, и стихийница не сразу нашла этому объяснение. Молчали птицы. Деревья и трава застыли, не потревоженные ветром. Сиелла применила заклинание поиска. Альберт обнаружился прямо в центре круга. Хитро ждет, пока она пройдет его изматывающие ловушки. И она пошла. Точнее, полетела. Полетела вниз – земля осыпалась под ногами, открыв яму с клубками змей, созванными со всего леса. Доля секунды – и каблуки Сиеллиных сапог ступили на ссохшиеся тельца, лишенные влаги. Магесса фыркнула – примитивная ловушка, Альберт сделал ставку на неожиданность. Выпрыгивая из ямы, она в полете испепелила ожившие и пытающиеся схватить ее корни деревьев. Не успела она далеко отойти от первой ловушки, как позади, сверху послышался шорох. Водница зазевалась, и багряно-зеленый колючий плетунец больно хлестнул по спине. Второе растение, не дав упасть, обвилось вокруг ее талии и подняло в воздух. Длинные шипы, глубоко впившись в тело, на пару мгновений лишили самообладания. И прежде чем Сиелла применила уже опробованное на змеях заклинание иссушения, лиана шмякнула свою добычу о ствол гигантского бука. Когда плетунец рассыпался в прах, Сиелла, оглушенная, упала с высоты, достаточной, чтобы переломать кости. Лишь у самой земли она вспомнила про левитацию.
Пришлось остановиться и заняться ранами. На исследование повреждений и лечение сломанного ребра с царапинами ушло больше времени, чем она рассчитывала. И когда женщина закончила, солнце стояло в зените.
– Ай! – Стихийница вскрикнула, когда что-то ужалило ее в верхнюю губу.
Второй укус пришелся в правое плечо, третий – в живот, четвертый… Четвертый не состоялся – магесса выставила щит.
– Чтоб тебя камийский демон полюбил с небывалой страстью! – пожелала Альберту Сиелла, глядя, как невидимый щит облепляют сотни, тысячи насекомых с черными брюшками и сапфировыми крылышками.
Синекрылки. Никогда в жизни стихийница не думала, что будет атакована их роем. Назойливые, как мухи, и агрессивные, как выкуренные дымом из гнезда осы, синекрылки могли составить проблему, если вовремя не обратиться к целителю. Иллиан, легко залечивающая переломы, рваные раны и ожоги от огненных заклинаний, не представляла, как ликвидировать последствия укусов подобных насекомых.
Расправившись с многотысячным роем, она покинула гостеприимную тень под кроной бука.
Наколдованный кусок льда не помогал – губы распухли, плечо и живот нестерпимо зудели, но магистр неутомимо приближалась к цели. Счет к Альберту неуклонно рос. После череды ловушек магесса стала сомневаться в правильности решения вызвать Географа на дуэль. Как бы он не оказался ей не по зубам. Нет, она изначально не считала, что сумеет сделать то, что не вышло у других противников Альберта. Мелкие препятствия перед основным боем заставляли злиться, изматывая морально и физически. И все-таки надежда оставалась. Ей не нужна победа, ей требовались ответы, а чтобы их получить, придется застать Элевтийского врасплох.
Сиелла вышла из зарослей на залитую солнцем поляну.
Четыре поросшие разнотравьем кочки потянулись ввысь, как грибы после магического дождя. Стихийница настороженно остановилась в ожидании очередной гадости. Несколько ударов ее сердца – и утыканные цветами бугорки превратились в огромных, на три головы выше ее, големов. Созданные из земли, камней, кусочков коры и магии, они представляли нешуточную угрозу, если сумеют приблизиться хотя бы на расстояние вытянутой руки.
Сиелла по привычке воспользовалась заклинанием иссушения и от досады на саму себя зашипела – големов "просушка" укрепила еще больше. Дистанция между стихийницей и земляными воинами стремительно сокращалась. Ледяные копья проходили навылет, не причиняя им особенного вреда. Взглянув на чистую синеву над головой, Сиелла призвала дождь. Небесная твердь разверзлась, потоками воды сбивая с ног магических созданий. И вскоре пред магессой лежало четыре кучи грязи и сора.
Оставшись сухой под проливным дождем, тем не менее она выглядела жалко – роскошное платье жены преуспевающего торговца превратилось в изорванный наряд нищенки. Опухшее лицо не прибавляло добродушия, поэтому водница, когда увидела поигрывающего гладом чистенького и довольного жизнью магистра Земли, испытала ненависть такой силы, что метка на лбу напомнила о цели поединка, обжигая болью.
– Наконец-то! Я уже начал переживать, что перестарался с ловушками.
Элевтийский с комфортом восседал на спине гигантского красно-бурого медведя. Позади, в ожидании приказа, замерла стая саблезубых кошек, чуть в стороне пара вепрей-секачей нетерпеливо рыла копытами упругий дерн – Альберт приманил всех хищных животных, оказавшихся в дуэльном круге.
– Ай-ай, Сиелла, что с губами? С кем успела столь яростно облобызаться?
Магесса проигнорировала вопрос и, указав на зверей, грустно поинтересовалась:
– Зверюшек не жаль? Они ведь на один зуб.
– Мне – нет, не жаль, а вот тебя вдруг, да и замучает совесть? Вперед!
Повинуясь приказу, невезучие лесные жители атаковали Сиеллу.
Самых быстрых, клыкастых кошек, в паре шагов от магистра пронзили ледяные лезвия, густой щетиной выскочившие из-под земли. Бегущих напролом кабанов поразили молнии, ударившие с безоблачного неба. Не пощадила обозленная магесса и медведя, заморозив всю воду в его организме – окаменелая туша рухнула навзничь, едва не подмяв под себя Альберта.
– Ты применила запрещенные заклинания, – неприятно поразился мужчина.
– Против животных, – возразила магесса и постучала себя по лбу, все так же украшенному символом, – видишь, знак не возражает.
– А ты жестока. Я думал, ты усыпишь невинных созданий.
– Хватит прятаться за чужими спинами!
Маг внял просьбе – и земля треснула, выплескивая из своих глубин жидкий огонь на то место, где стояла стихийница. Успев отскочить, она в прыжке, перешедшем в полет, вытащила глад из ножен. В миг, когда мечи дуэлянтов скрестились, на обоих материализовалась магическая броня: белая и сверкающая, как снег под солнцем, – на Сиелле, и угольно-черная, как плащ бога Мрака, – на Альберте.
Помня о невосприимчивости противника к ментальным атакам, Иллиан и не пыталась отвлечь его с помощью заклинаний разума. Хотя сильно хотелось. Хотелось деморализовать ужасающей иллюзией, свести с ума изощренно-бредовой утопией, из которой он не смог бы вырваться без посторонней помощи… Отвлекшись на кровожадные мысли, магесса едва не пропустила удар в грудь выпуклой частью щита Элевтийского. Созданный из праха, он был тверже алмаза, а по краям – острее борриканского клинка. Географ применил магическое оружие? Она не останется в долгу!
Полупрозрачная, словно горный поток воды, плеть обвилась вокруг лодыжки мага, подсекая его. Мужчина сделал немыслимый акробатический переворот через голову и снова встал твердо на ноги. Любимое оружие Сиеллы вновь рассекло воздух и обернулось вокруг руки, в которой землевик держал глад. Плеть успела покрыть доспехи синими кристаллами, прежде чем рассыпалась песком.
Стряхнув прожигающий броню лед, Альберт подпрыгнул – и почва под ногами Сиеллы вспучилась, заставив ее вновь левитировать. Потянув за ближайший поток силы, магесса ударила им по стихийнику, будто невидимым тараном. Ударную волну Элевтийский встретил щитом, покачнулся и ответил заклинанием зыбучих песков, которые фонтаном выстрелили из-под дерна, чудом не зацепив магессу. Мечи скрестились близко к эфесу, и Альберт круговым движением кисти попытался обезоружить противницу. Сиелла вырвалась из захвата, ударив мага ногой в пах.
– Ты!.. – прошипел сквозь зубы нецензурное выражение мужчина.
– Прости, привыкла, что в стычках с некромантами любые приемы хороши.
Обманный удар по ногам – щит опустился, и клинок, пробив черный доспех, оставил кровавый след на плече магистра Земли. С легкостью ранив своего недруга, Иллиан с разочарованием раскрыла его обман: он не воспринимал их поединок всерьез.
– Сражайся!
– Я и так вроде с тобой не в куклы играю!
– Ты дерешься не в полную силу!
Маги зависли в воздухе друг против друга, опустив мечи остриями вниз.
– Да я вообще не хотел с тобой связываться! Что за блажь, Сиелла? Что ты хотела доказать дуэлью?
– Ничего! Мне нужны ответы.
Альберт раздраженно рассмеялся:
– А просто поговорить уже неинтересно?!
– А ты бы ответил?
– Что же там за вопросы, что ради них вызывают на дуэль?
– Где мой сын, Элевтийский?
– У тебя есть ребенок, Сиелла?! – Стихийник мастерски изобразил крайнее изумление. – Ты нарушила Магистерский кодекс?! И кто счастливый папаша?
– Я так и думала, – разозлилась Иллиан и запустила в противника ветвистой молнией. – Ты не желаешь разговаривать по-хорошему!
В следующие мгновения Элевтийский засомневался, что перед ним хрупкая магистр ордена Воды, а не одержимый демоном башевист, получивший нечеловеческую скорость и силу. Свирепое выражение лица женщины, неистовство ее атак озадачили мага. Если раньше он играл с ней, с удовольствием проверяя ее возможности, то сейчас не знал, как остановить, серьезно не навредив ей.
Последние двести лет дуэли между магистрами Братства не заканчивались смертью – слишком ценны для Межграничья фиолетовые маги. Поединок позволял выпустить пар, выяснить отношения, в конце концов, поговорить по душам, разобравшись с взаимными претензиями. И вот теперь Сиелла пыталась убить его по-настоящему.
Удар. Блок. Удар. Блок…
Как же остановить ее, серьезно не навредив накануне подпитки Грани? Ладно, пора признаться хотя бы самому себе, что он боялся причинить Сиелле боль не только из-за ее важности для обряда. В своей неприязни Альберт никогда не забывал, что она женщина.
Горизонтальный рубящий удар по шее едва не снес голову Элевтийскому, и он вышел из ступора, найдя решение.
Еще чуть-чуть – и она его достанет. Ярость захлестывала Иллиан, заглушая рациональные мысли.
– Лазурит! Ты что творишь, скверная девчонка? Лазурит!
Гневный голос магистра Хариса, зовущего по имени, которое она носила до поступления в школу магии, заставил Сиеллу вздрогнуть и повернуть голову вправо. Тринадцатый магистр и по совместительству ее родной дед, сердито хмуря брови, стоял на искореженной заклинаниями поляне, как живой… Как живой?! Проклятие! Альберт навел на нее иллюзию, и она попалась, как сопливая адептка! Водница вырвалась из власти мнимой реальности слишком поздно – противник широким маховым ударом выбил меч из ее руки. И тотчас тело магессы потянуло вниз, словно она позабыла, что такое левитация.
Припав к земле, не в силах пошевелить и пальцем, Иллиан со злостью смотрела на Альберта, усиленно трущего лоб – кровавая метка обжигала его, предупреждая, что маг увлекся недозволенными заклинаниями.
– Вот теперь поговорим, Сиелла. – Элевтийский устало присел в песчаное кресло, выросшее из недр земли. – Я могу сказать, где твой ребенок. А что взамен? Может, твой уход с поста магистра? Хм, раньше он меня бы устроил, но обстоятельства изменились. "Ключником" ты и так согласилась стать. Твои предложения, Сиелла.
Притяжение к тверди ослабло, и стихийнице удалось встать.
– В знак благодарности я сохраню твою тайну.
Географ изумленно поднял светлые брови:
– Какую тайну? Удиви меня, Сиелла!
– Твоим отцом был сатуриец, Альберт.
Шок, длившийся пару мгновений, окончательно убедил магессу в ее правоте, а потом к магу вернулось самообладание, подкрепленное язвительностью.
– Да ты фантазерка, Иллиан! Конец разговору, я не намерен выслушивать бред.
– Тебя выдает внешность, особенно волосы, которые красишь. Не носи ты серый плащ, любой принял бы тебя за выходца с Сатура.
– Совпадение, – улыбнулся криво мужчина.
– И стойкость к ментальной магии.
– Благословение богов. Что поделать, если они награждают достойных?
– Ладно. Согласна, это не доказательства. Когда возникли подозрения, я отправила в Элевтию лучшего мага-следопыта ордена. И знаешь, что он мне привез? Слепок-воспоминание, снятый с твоего особняка, что удивительно, уцелевшего после обстрела города пегасами. Сохранить за собой дом, в котором вырос, – чрезвычайно милый поступок, но опасный. Сентиментальность губит, бедненький ты наш сиротка.
– Тебе никто не поверит. Мои родители умерли давно, никто их не вспомнит, и ты не докажешь, кем они были на самом деле.
– Пускай мне не поверят члены Братства, зато сатурийцы заинтересуются. – Стихийница вздохнула: – Я прочитала достаточно старых хроник, чтобы понять, как поступают избранники бога Войны с детьми отступников. Они не ищут доказательств, они устраняют последствия греховного союза сатурийца и магессы.
– Я могу сейчас тебя убить, Сиелла. Вот это, – землевик постучал пальцем по символу, выведенному кровью на лбу, – мне не помеха.
– А можешь просто сказать, где мой сын.
– Ты ведь искала его с помощью магии крови?
– Да, но что-то не позволяет его обнаружить. Я решила, что он умер, сейчас же полагаю, что ты нацепил на него какой-то антипоисковый артефакт.
– Делать мне больше нечего, – хмыкнул насмешливо Альберт. – Кроме артефакта, что еще может служить преградой поискам? Не знаешь? Двойка тебе, Сиелла, за теорию. Вспомни, какое свойство у древних стен, окружающих наши школы?
Женщина побледнела и покачнулась.
– Тихо, тихо! Мне только твоих обмороков недоставало. – Элевтийский создал еще одно кресло и усадил в него недавнюю противницу. – Неужели трудно предположить, что ребенок двух стихийников может сам оказаться магом? И учиться в одной из школ?
– В какой? – одними губами спросила Иллиан.
– Неужели сердце не подсказывает? Да в твоей! Еще уточнения нужны?
– Какой все-таки ты мерзавец, Элевтийский, – спрятав лицо в ладонях, глухо проговорила магистр. – Ты ведь уже знал, кто он, но все равно сделал "живым ключом". О боги, а если он погибнет?!
– Нет, ты этого не допустишь. Мы все не допустим. И, Сиелла, прости, дружбу не обещаю, но можешь звать меня просто Аль.
Храм Судьбы, пустыня Согласия,
71-й день пришествия Эвгуста Проклятого
– Всеблагая мать, так в чем моя вина? Я всего лишь пришла просить помощи у своей наставницы Регины!
Позолоченное кресло с высокой спинкой, больше похожее на трон, с десяток мускулистых стражников и сотня жриц разного ранга – все так напоминало императорский двор, что я пару раз чуть не обратилась к настоятельнице "ваше величество". Впрочем, Верховная, мнящая себя наместницей богини, вряд ли почувствовала бы себя польщенной.
– Хорошо, я тебя услышала. Твоя дальнейшая участь в руках старших жриц. Как они решат, так и будет.
– Всеблагая мать, а как же договор с заказчиком?
Имя Константина ни разу не прозвучало. Да и зачем? Жрица знала, какое задание я выполняла для храма – щедрая плата за него поступала в сокровищницу регулярно.
– Если он не потребует твоего возвращения в ближайшее время, значит, больше не нуждается в твоих услугах.
Сильно сомневаюсь, император в них еще как нуждается!
– Но всеблагая мать…
Настоятельница властным взмахом остановила мои оправдания и сосредоточила свое внимание на моем спутнике и его просьбе. Но я не возражала. Стоя в двух шагах от Юлиана и потупив взор, я старалась скрыть свою радость. Следопыт жив! Жив и здоров!
– Ты тайно проник в дом богини, но ждешь милосердия и смеешь требовать предсказание Оракула?
Высокая жрица в синем платье, расшитом золотыми нитями, величественно восседая на троне, казалась могущественной и грозной. Стоящая рядом Оракул, женщина с повязкой на глазах, ведавшая тайнами будущего, выглядела лишь тенью цветущей настоятельницы, хоть и была ее ровесницей.
– Нет, я требую предсказание самой богини, – невозмутимо уточнил парень.
И моя радость померкла. Недолго магу оставаться здоровым и живым. Судьба давно не отвечала просителям и годами не посещала свой храм. Смельчаки, решившиеся ее позвать, платили рассудком, а затем и жизнями – жрицы убивали паломников, если те сходили с ума во время ритуала. А они обязательно сходили – наглых просителей специально поили отравой, вызывающей видения и агрессию.
– Что ж, ты имеешь право обратиться к Предвечной, смертник. – Настоятельница скривилась. – Приготовьте необходимое для церемонии.
Сколопендра вместе с другой старшей жрицей, кивнув, скрылись за одной из ста двадцати колонн, поддерживающих крышу храма.