Приказ был исполнен незамедлительно, и инквизиторская коллегия удалилась, оставив несчастную мучиться в таком положении. Вряд ли даже сильный мужчина в течение длительного времени выдержал бы пытку на дыбе и не покаялся во всех предписанных ему прегрешениях, лишь бы снова очутиться ногами на твёрдой земле. Суть пытки сводилась к следующему: руки подвергавшегося пытке связывали на спине и прикрепляли к верёвке. Тело же оставалось свободно висеть в воздухе или клалось на деревянную лестницу, в одну из ступеней которой были воткнуты острые колья. С помощью верёвки, переброшенной через блок, расположенный на потолке, человека поднимали и так вытягивали, что нередко происходил вывих "вывороченных" рук, находившихся при этом над головой. Тело каждый раз внезапно опускали, а потом медленно поднимали, причиняя человеку нестерпимые муки. Фелиция промаялась на дыбе довольно долгое время, прежде чем вернулись её мучители и продолжили истязание несчастной.
Следующей частью сего адского действа было "ожерелье". Кольцо с острыми гвоздями внутри одевали на шею жертвы. Острия гвоздей едва касались шеи, но при этом ноги подвергавшегося пытке поджаривались на жаровне с горящими углями, и человек, судорожно извиваясь от боли, сам натыкался на гвозди "ожерелья". Инквизитор неторопливо задавал до идиотизма похожие по своему смыслу вопросы: "Ты признаешь себя ведьмой?", "Признаешь ли ты своё участие в шабашах, нанесении вреда скоту, урожаю и людям?" или же "Признаёшь ли ты тот факт, что участвовала в сношениях с дьяволом и всячески старалась ему угодить?" Наконец, сквозь бессвязные вопли боли он сумел различить довольно чёткие слова:
- Да! Признаю! Я всё признаю! Будьте вы прокляты!
Инквизитор кивнул, давая палачу знак, что пытка окончена и теперь можно приступать к чтению приговора и оглашению вины.
- Итак, Фелиция Харт, ты признаёшься виновной в ведовстве, сношениях с дьяволом и в пособничестве ему, а также в порче урожая, истреблении скота, человеческих жертвоприношениях, отступничестве от Великой Католической Церкви и ереси. Суд признал тебя ведьмой, и завтра на рассвете ты будешь сожжена заживо на главной площади города.
Глава 5
Утром их разбудили зычные голоса глашатаев, призывавших всех на площадь поглазеть на сожжение ведьмы. Ванда, за время пути соскучившаяся по мягкой и уютной постели, хотела ещё поспать и не придала никакого значения крику, доносившемуся с улицы. Марта же вскочила и с молниеносной скоростью принялась расталкивать Ванду, повторяя:
- Вставай! Слышишь? Вставай! Ванда! Твою тётю сейчас сожгут на городской площади, а ты так и будешь продолжать нежиться в мягкой постельке! Вставай! Вставай, я тебе говорю! Ну, проснись же!
Девушка, с трудом разомкнув свинцовые веки, медленно и очень неохотно встала с кровати.
- Марта, успокойся, тебе просто приснился кошмар, а ты принимаешь его за действительность, такое бывает, я сама иногда путаю сон с явью…
- Ты что, не только оглохла, но ещё и ослепла впридачу?! Посмотри, толпы людей стекаются на городскую площадь и несут с собой кучи хвороста! Фелицию собираются сжечь на костре, ты хотя бы это понимаешь?
Ванда вскочила и, наскоро одевшись, побежала на городскую площадь. Марта опрометью кинулась за ней. На главной и единственной площади города было столько народу, что если бы какой-нибудь особо беспечной птичке захотелось справить нужду, она непременно попала бы на чью-то макушку, шляпу или чепец какой-нибудь достопочтенной матроны. Ванда, расталкивая всех локтями, подобралась вплотную к эшафоту. Запыхавшись, она остановилась у довольно тучной бабы и поинтересовалась:
- Вы случайно не знаете, что здесь происходит?
- Как? Ты разве сама не знаешь? - абсолютно искренне поинтересовалась бабища.
- Неужели вы, в самом деле, думаете, что я стала бы интересоваться об этом у вас, если бы знала ответ!
- Да ты не серчай! Сегодня ведь весь город об этом и говорит: ведьму поймали недалеко от города, осудили, а сейчас сожгут, наверное, вот и всё.
- А кто она, вы о ней что-нибудь знаете?
- Да, собственно, ничего такого, чего не знал бы каждый горожанин. Она была знахаркой в какой-то деревне, а поймали её спустя сутки после того, как она и ещё несколько крестьян разграбили фургончик шерифа, приехавшего за налогами. Деревню выжгли, а ее, обвинив в ведовстве, босиком приволокли в город.
Ванда стояла, чувствуя, что её начинает бить крупная дрожь.
- А имя? Вы знаете её имя?
- Имени? Нет, имени я не знаю. Да и какая кому разница, как зовут ведьму? Ведь для всех важно не то, как её зовут, а то, что она ведьма.
Разговор прервался появлением конвойных и худой, сильно измождённой и избитой женщины. Ванда пригляделась и с трудом узнала в этой несчастной свою тётю, слывущую знахаркой в той деревне, что выжгли представители закона. Рослый мужчина начал привязывать осужденную к столбу, вбитому посередине эшафота, основание которого было завалено хворостом.
Секунду спустя в бывшую знахарку полетели камни, сопровождаемые криками: "Ведьма". Они больно били женщину по лицу и телу, оставляя после себя кровавые подтёки. Ванда стояла, не находя в себе сил пошевелиться, и смотрела на ужасающее своей жестокостью зрелище. В это время на эшафот взбежала какая-та маленькая девочка и, попытавшись закрыть Фелицию своим телом, закричала:
- Стойте! Хватит! Она не сделала ничего плохого! Она же лечила людей!
Несколько минут спустя Ванда узнала в кричавшей Марту и бросилась к ней, но толпа, сбежавшаяся вплотную к эшафоту, не дала сделать ей и шага. Прицельно брошенный камень попал в голову девочке. Чуть слышно вскрикнув, она упала на плохо обтёсанные доски эшафота, тёмная лужа крови неспешно разливалась вокруг. Увидев это, Фелиция истошно закричала:
- Ребёнка! Ребёнка за что?! Чёртовы фанатики! Чтоб вы сдохли!
Ещё один камень, брошенный в знахарку, ещё больше усилил поток её проклятий, сыпавшихся на головы всех присутствующих. Ванда стояла, закусив губу, не в силах сдержать рвущиеся наружу рыдания. Жаркие языки разгоравшегося пламени начали лизать тело привязанной к столбу женщины.
Крики проклятий сменились криками боли. Теперь Ванда уже не сдерживала слезы, быстро катившиеся по щекам. Впервые в жизни ей показалось, что она потеряла всё, что у неё было. Потеряла тётю, сестру. Марта не была ей родной по крови, но жизнь связала их гораздо крепче. И вот сейчас Ванда видела, что тела дорогих ей людей пожирает огонь, а она, она, будучи настоящей ведьмой, стояла и абсолютно ничего не могла сделать, чтобы помочь своей тёте или хотя бы Марте, чьё тело один из конвойных так спокойно и равнодушно бросил в огонь, словно он каждый день только и занимался тем, что сжигал невинных людей. Так девушка и стояла, ненавидя всех этих людей, рука которых не дрогнула перед убийством ни в чём неповинных женщины и ребенка.
Фелиция, душа которой уже отлетела в мир иной, престала биться в агонии. Люди, поняв, что зрелищ на сегодня больше не предвидится, начали расходиться по домам, тихо, почти неслышно обсуждая произошедшее и обмениваясь впечатлениями, вызванными казнью. Шли долгие и томительные минуты какой-то неестественно мёртвой тишины, а Ванда всё ещё стояла на городской площади возле наполовину сгоревшего эшафота, и только крупные капли начинавшегося дождя смогли вывести её из этого состояния…
Она решила покинуть этот город, не медля ни минуты. Кое-как дойдя до гостиницы, она расплатилась за ночлег и, побросав в дорожный мешок все свои нехитрые пожитки, спешно уехала, предварительно покормив и вычистив Блейка и попросив в дорогу молока для себя и котёнка. Оседлав жеребца, она поскакала во весь опор и была такова. Ветер нещадно бил по лицу, словно намереваясь отговорить девушку от задуманной мести. Она отправилась к знахарке Марж, живущей в её родной деревне и, по мнению людей, знающей, как лечить и даже вызывать многие болезни. Встречаться с матерью и отцом, не так давно хотевшими отправить её в монастырь, у девушки не было ни малейшего желания. Она провела в пути ровно двое суток, сделав всего три остановки, чтобы перекусить самой и дать отдохнуть коню. Наконец-таки, добравшись до деревни, много лет бывшей ей домом, Ванда испытала ещё одно потрясение. Количество домов уменьшилось чуть ли не вдвое, зато свежих могил на кладбище стало ровно в два раза больше.
Всадница пустила коня шагом и ехала вдоль деревни, с ужасом оглядывая то, что хотя бы на первый взгляд казалось прежним. Увидев церковь, всего несколько недель назад являющуюся центром жизни небольшого поселения, а сейчас стоящую с окнами, забитыми досками, она почувствовала, как сжимается её сердце и, решив, что беда случилась с отцом, с тяжёлыми мыслями отправилась в родительский дом. Ей довольно долго пришлось стучать в дверь, прежде чем мужчина, еле стоявший на ногах от количества поглощённого горячительного, открыл её. При ближайшем рассмотрении он оказался отцом нашей героини.
- Папа?
- Возможно, а вы кто? Впервые вас вижу.
- Но, папа, это же я, Ванда!
- А-а, вернулась, чёртова девка.
- Я могу зайти или мне поискать ночлег в другом месте?
- А, чёрт с тобой! Заходи! Всё равно в этой проклятой деревне никто не откроет дверь после заката.
Войдя в дом и оглядевшись по сторонам, Ванда пришла в ужас. Всё, что прежде создавало хоть малейшее подобие уюта, исчезло. Занавески с окон, вязаные скатерти со столов, многочисленные вазочки и фарфоровые фигурки - всё исчезло без следа.
- Папа, а где мама? Почему она не выходит?
- А и в самом деле: почему? - возмутился человек, которого Ванда всё с большим и большим трудом могла назвать своим отцом. - Эй, Кэт! Иди сюда, негодница!
На зов явилась молоденькая девушка, по виду не старше самой Ванды.
- Ну вот, милая, знакомься, - произнёс глава семейства и нежно обнял девчонку за плечи, - это моя дочь, а теперь и твоя падчерица, Ванда.
Девица презрительно сморщилась, наша героиня тоже не осталась в восторге.
- Папа, а где мама?
- Мама? А-а, мама! А мама того… на погосте.
- Как?!
- Просто! На погосте, в могиле, лежит в широкой домовине! - произнеся это, бывший священник расхохотался, а потом уже абсолютно серьёзно произнёс:
- Умерла. Парвати умерла девять дней тому назад.
Ванда в негодовании выбежала из дома и что было сил хлопнула дверью.
- Лучше уж ночевать на улице под проливным дождём, чем под одной крышей с тобой! - выкрикнула она и ещё пару раз пнула ни в чём неповинную дверь. Поняв, что спокойного ночлега на сегодня не предвидится, девушка решила заняться тем, что привело её сюда. В тот момент, когда она постучала в дверь местной знахарки, уже вовсю шёл ливень и холодные капли быстрым ручейком сбегали по спине. Дверь открыла маленькая девочка, не знакомая нашей героине.
- Привет, мне нужна Марж, она здесь?
Из глубины дома донесся голос знахарки:
- Входите и подождите пару минут, я занята.
Ванда послушно прошла в комнату и уселась на деревянный стул. Несколько минут спустя появилась и сама хозяйка, удивлённо вскрикнувшая при виде своей гостьи:
- О Господи! Ванда! Какими судьбами! Вот уж и не думала, что мы ещё когда-нибудь встретимся.
- Здравствуй, Марж, не хотела бы тебя огорчать, но цель моего визита к тебе, к сожалению, очень далека от радостной. Понимаешь ли, мне нужна…
Тут Марж предостерегающе поднесла к губам указательный палец, призывая Ванду замолчать.
- Милая, никогда не стоит говорить о своих надобностях при посторонних.
Несколько секунд спустя она позвала громким и требовательным голосом:
- Мэри, иди сюда! Быстрее!
В комнату вбежала девочка, не так давно открывшая Ванде дверь.
- Знакомьтесь, милочки. Это моя ученица Мэри, ну а ты, - обратилась она к ней, - наверное, уже поняла, что мне и моей гостье надо поговорить. Ты можешь идти домой. Ступай.
Мэри присела в лёгком поклоне и быстрой тенью выскользнула за дверь. Марж повернулась к девушке и поинтересовалась:
- Ну, и что же привело тебя ко мне? Я слышала, что ты навсегда покинула это место.
Ванда, не таясь, рассказала обо всех своих злоключениях, начиная с того дня, когда покинула отчий дом, и заканчивая настоящим моментом и, собственно, той самой просьбой, которая привела её под эту крышу.
- Марж, понимаешь, мне нужна одна вещь, даже не вещь, не знаю, как это назвать…
- Ванда! Я тебя умоляю, говори быстрее!
- В общем, мне нужна чёрная смерть!
Чашка, которую всё ещё сжимала знахарка, выскользнула из её рук и с негромким звоном развалилась на десяток осколков.
- Зачем?
- Они убили тётю Фелицию и Марту. Я не могу! Мне просто необходимо отомстить!
- Ванда, ты, наверное, понимаешь, что чума - это не банальный насморк. Она может унести тысячи и тысячи людей, ничуть не повинных в смерти твоих близких! Посмотри на деревню, которую ты не так давно оставила.
- Марж! Они забили мою тётю и единственную подругу камнями, словно собак, а ты ещё говоришь об их невиновности!
- Да, я говорю о невиновности! Поверь, мне безумно жаль Фелицию и ту девочку, но подумай, сколько в этом городе девочек, похожих на Марту. Разве они бросали камни в твоих близких? Нет? И после этого ты всё ещё хочешь получить то, что обречёт всех этих детей на долгую и мучительную смерть. Прости, Ванда, но я не могу тебе помочь!
- Неужели, если бы ты оказалась на моём месте, ты бы не горела желанием отомстить?! Я просто не могу! Я не хочу в это верить!
- Ванда, понимаешь, владение некоторыми знаниями налагает на тебя очень большую ответственность. Я - знахарка и именно поэтому не могу насылать направо и налево болезни, убивающие миллиарды ни в чём не повинных людей. Я должна помогать людям, а не истреблять их.
- Жаль, наверное, я действительно зря приехала. Я думала, что ты хотя бы поймёшь меня.
- Прости, я могу понять, как тебе сейчас тяжело, но я не могу тебе ничем помочь. Ты не хочешь наказания виновных…
- Хочу!
- …ты хочешь смерти тысячи невинных людей. Я не могу тебе дать то, о чём ты просишь. Если это всё, то я думаю, что нам лучше распрощаться прямо сейчас.
- Хорошо. Я не стану тебя утруждать.
- Ванда, поверь, я абсолютно искренне желаю тебе удачи, но помочь я тебе не могу, прощай.
- Спасибо и на этом, - произнесла девушка и, пустив коня во весь опор, умчалась.
Проливной дождь холодными упругими струями заливался за воротник, мешал любым попыткам ускорить шаг. Спустя несколько часов Блейк начал увязать в глине. Теперь Ванда уже была вынуждена признать, что дальнейшие передвижения волей-неволей придётся отложить, в лучшем случае до утра. Остановив измученного коня около заброшенного дома, она попыталась открыть дверь, забитую досками. Неожиданно легко дверь поддалась, и Ванда с удивлением заметила, что доска была без гвоздей. Остались лишь шляпки, а острия кто-то вытащил.
Она вошла в бедно обставленную, но довольно чистую комнату. Из всей мебели там находились только кровать, очень жесткая и неудобная, и стол на редкость колченогий. Ни в одном углу Ванда не встретила икон, что её очень обрадовало. О том, что жилище принадлежало одинокой женщине, можно было понять по одной тарелке, обнаруженной во всей комнате, и вязанию, то ли забытом, то ли специально оставленном на кровати. Она побродила по дому, прекрасно понимая, что это невежливо, но ведь у неё не было выбора, ведь возвращаться на улицу, где бушевала гроза, ей совсем не хотелось. Сделав обход жилища, девушка открыла для себя ещё одну немаловажную истину: хозяйка не только одинокая, но и пожилая женщина. Потрёпанная шаль, деревянные ложки, забытые в самых неподходящих для них местах, абсолютно бесстыдно говорили о бедной и одинокой старости. Острый укол жалости, чувства, которого она уже давно ни к кому не испытывала, пронзил всё её существо. Она успела быстро прибраться в доме, приготовить нечто, отдалённо напоминающее еду, и очень старательно начать довязывать носок, находившийся на спицах, как вдруг услышала тихий скрип входной двери. Сама не зная?? почему, Ванда быстро нырнула под стол, стоявший в центре, и тут же услышала голос хозяйки.
- Если ты думаешь, что сможешь спрятаться под столом, на котором даже нет скатерти, то ты глубоко заблуждаешься, я тебя прекрасно вижу!
Она начала вылезать, неловко оправдываясь:
- Понимаете, гроза застигла меня прямо у ворот вашего дома, ну, я и подумала, что здесь никто не живёт, а дверь…
- Хватит! Во-первых, у моего дома нет ворот, двора и конюшни. Во-вторых, объясни наконец толком, кто ты такая? Как здесь оказалась? И зачем тебе понадобилось убирать и готовить? Если честно, то на воровку ты не похожа, да и красть у меня нечего.
- Нет-нет! Просто когда я увидела дом, то подумала, что здесь никто не живёт, а когда вошла…
- Не продолжай! Когда вошла, ты увидела картину жуткой старости и решила мне помочь?
- Да.
- Надеешься услышать слова благодарности? Не дождёшься! Я никогда и ни у кого не просила помощи и благодарить за то, чего мне не надо, не стану! Уходи!
- Но…
- Убирайся!
- Хорошо, я уйду. Теперь я понимаю, почему вы остались одна!
- Почему же? - горестная ухмылка мелькнула на лице говорящей.
- Потому что никто не сможет жить под одной крышей с неблагодарной старухой! Ваши близкие попросту бросили вас! - Выкрикнув это, Ванда стремительным шагом направилась к двери.
- Стой!
Девушка обернулась.
- Сядь, поешь.
- Спасибо. Не хочется!
- Послушай! Ведь ты ничего не знаешь, а туда же!
Ванда уселась на неудобном ложе. Хозяйка дома тем временем налила в единственную тарелку похлёбку и очень тихо начала повествование?? своей жизни. Она родилась очень давно. После, как и все, выросла, вышла замуж, нарожала детей, дети тоже выросли. Вот тут и начались несчастья. Вначале обесчестили дочь, потом арестовали сына, жестоко отомстившего за поруганную честь сестры. Муж, не выдержав позора, повесился, а дочь, единственный близкий человек, лишилась рассудка и однажды ночью сбросилась с обрыва. Она потеряла всю семью, а за долги шерифу у неё забрали всё, что осталось: дом и племенного жеребца. Оказавшись на улице, женщина бродила по близлежащим деревням, выискивая заброшенные жилища, в которых она могла бы приютиться. Так прошло двадцать пять лет, и за всё это время она ни разу ни у кого не попросила помощи, притом вовсе не из гордости, а потому, что не у кого было ее просить. Она всё могла делать сама и не ждала от посторонних ни поддержки, ни жалости.
- Наверное, мы с вами в чём-то похожи. Я тоже осталась одна и тоже не знаю, что делать.
- Да ну! Может, расскажешь? Просто интересно, что за тяжелая беда может быть у юной и прекрасной девушки?
Ванда неспеша?? и очень обстоятельно рассказала всю свою историю.
- Знаешь, я думаю, что могу тебе помочь, - произнесла хозяйка сего убого жилища. - Только ты должна во всём меня слушаться.
- И как же вы мне поможете? Насколько я поняла, вы не имеете никакого отношения к ведьмам.
- Ты права, я не ведьма. Но ты ведь хочешь ею стать или нет?
- Да, хочу. И я согласна принять любую помощь, если она мне будет предложена.