– На этот раз не шучу. Просто пытаюсь понять, что мы там забыли, а то расхаживать в образе живого мертвеца как-то не по мне, – его передёрнуло, – а причина должна быть очень и очень веская.
– Мы попытаемся заставить проклятых выступить против Меедара, – Сиана решилась на последний аргумент.
– Это как? Спуститься с гор и разбить армию императора? А потом на Меедара выступить? Удивительно продуманный план, – лицо хранительницы потемнело, – не будут они сражаться рядом с нами! Вы веками воспитывали неприязнь и отвращение к ним среди народа, а теперь хотите предложить сражаться бок о бок с ними? Это попахивает бунтом в армии, приди вам в голову такое сделать.
– Вы забываетесь, Жесказ! – попробовал возразить Нехет.
– Я так не думаю, – серебряный обвёл рукой пространство вокруг себя, – Это место не юрисдикция ордена, и я не подчиняюсь достопочтенной Исиде. И я часть совета восьми! И поэтому я требую объяснений!
– Он прав, Нехет, – Исида убрала руку с карты, – я объясню ему всё. Орден больше чем уверен в наличии эмиссаров Эсткарха и Меедара на территории, куда мы направляемся. Им гораздо легче добраться туда, чем нам. Мы не верим, что наши враги оказались бы столь недальновидны, чтобы упустить возможность заключить союз с проклятыми. Поэтому нам надо в любом случае сделать всё, чтобы союз не состоялся. Это и есть основная цель нашей миссии.
– Почтенная Сиана недавно озвучила немного другие цели.
– Нет. Она сказала правду. Мы попытаемся, а получится или нет, – Исида развела руками, – на то и существует судьба.
– А вы подумали о последствиях?
– А вы видели, что говорил нам минотос?
– Он не показал мне ничего конкретного, только возможное будущее.
– Перестаньте Жесказ! – Сиана одёрнула его, – там всё было более чем понятно! Не хотите думать, слушайте, что говорят вам те, кто думать хочет!
– Мне кажется, или…
– Я прошу прощения, если мои слова задели вас. Но смысл, вложенный в них, остаётся неизменным.
– Оставим на потом обсуждение планов касательно совместных военных действий. Всё может измениться в два счёта. В данный момент наша задача дойти до их владений, – Нехет попытался разрешить возникающий конфликт, – у меня только один вопрос. Зачем вы рассказали нам о нашей цели так рано? Это можно было сделать гораздо позже, после обнаружения пути Илланы, например. Как вы его найдёте, мне не важно, но что вы это сделаете, я знаю точно. Не пойдём же мы через земли пекхотов.
– Мы хотим, чтобы один из вас вернулся в Резиденцию и уговорил мать дать нам тысячу недеров. Его задача привести их сюда, – Сиана указала на Ильвур. Город небольшой, стены слабые. Находится в стороне от торговых путей, соответственно, малоинтересен служителям.
– До поры до времени, – поправила её Исида, – сначала они попробуют захватить крупные города, центры торговли, а потом возьмутся за остальные. Они не оставят его без внимания, но это будет после.
– В этом городе последний раз видели армию Илланы, – добавил Жесказ, – расположен ближе всех к подножию хребта. Население примерно сто тысяч человек. Я там был несколько лет назад. Премерзкое местечко, скажу я вам.
– Вы поведёте Недеров?
– А есть другие варианты? Или я лучше чем Нехет смогу командовать серой стражей? Конечно, поведу я. Но прежде мы согласуем с вами маршрут, чтобы не разминуться по дороге. Мать может решить всё и за час.
– Да, мы пойдём так, – взяв в руки фишки, Исида вместе с ним склонилась над картой.
Сиане и Нехету оставалось только наблюдать за её действиями. Ловко расставляя фигурки, указывающие места возможных стоянок, расположение сил противника и дружественные гарнизоны, и попутно объясняя серебряному возможные отклонения маршрута, хранительница наблюдала за его реакцией. Её наполняла гордость, на лице Жесказа читалось только одобрение.
23 июня 6349 года Летоисчисления.
Эра Единения Миров. Полдень.
Зона контроля ордена хранительниц. Цитадель Шекхам
Наспех возведённый на центральной площади цитадели, недалеко от разрушенной пекхотами гостиницы "Иллюзан", алтарь Тайрины смотрелся достаточно убого даже на фоне окружающих его развалин. По сути своей это была насыпь из обломков камней со столбами по периметру. Никаких изысков, никаких украшений и изваяний Богини не было и в помине, поэтому алтарь не шёл ни в какой сравнение с аналогичными культовыми сооружениями служителей, которые уже прибыли в расположение Нурима. Недалеко от его шатра они строили свой алтарь, а что он будет алтарём Тайрины можно было не сомневаться, постоянно пролетающие над лагерем кергана хранительницы заметили уже установленные статуи Богини.
Майрина придирчиво осмотрела сделанную работу, хотя точность и не была важна – Тайрина никогда не требовала соблюдать её. Гораздо более существенным было правильность исполнение ритуалов, на изучение которых хранительница потратила массу времени. Осталось только обучить круг, благо, что у неё на этот раз столь способные ученицы.
Час назад ей доложили, что пекхоты передвигают свои орудия ближе к цитадели. Гора с метким названием "цилиндр". Расстояние шесть километров на юго-запад от цитадели, высота по отношению к ней один километр. Только один путь на вершину, представляющую собой ровную и гладкую поверхность, площадью вполовину меньшую, чем площадь цитадели. Идеальное место для обстрела Шекхам, единственный недостаток – это очень крутая и извилистая тропа, сорваться с которой хаттамасу можно не прилагая никаких усилий. Но пекхотов, похоже, последний факт совершенно не настораживал. Они упрямо гнали животных наверх. Зачем? Толку от их обстрела всё равно не будет никакого – барьер отчуждения надёжно защищал Шекхам от подобной угрозы. Странные они, эти пекхоты. Ни эмоций, ни, как оказалось, логического мышления.
Майрина дотронулась до одного из столбов, опоясывавших алтарь подобно частоколу. Ни тени вибрации нитей, барьер поглощал всё, до чего не могли дотянуться камни наг. Неутешительно, для ритуала потребуется много нитей, это сильно ослабит хранительниц в случае возможного штурма. Для Эсткарха, вообще, складывалось всё не очень удачно – диадема Тайрины находилась не в хранилище. Она находилась в цитадели. Вместе со своей хранительницей. Это существенно меняло соотношение сил в предстоящей схватке за расположение Богини, хотя, возможная цена победы в предстоящем поединке могла быть очень велика.
Хранительница достала реликвию и приложила её к столбу. Безжизненный доселе камень мгновенно отозвался; вибрация оказалась столь сильна, что Майрина отдёрнула руку, словно обожглась. Действительно, диадема это очень сильный козырь против Эсткарха.
– Собери круг, начнём обучение, – сказала Майрина подошедшей хранительнице, – мы должны показать Богине, как мы чтим её.
Солнечный зайчик радостно блеснул из-под обломков, заставив её на мгновение зажмуриться. Знак?
– Достопочтенная! – она услышала крик и повернулась. К ней бежал один из ополченцев, размахивая руками. Дисциплиной они не отличались, огорчилась хранительница.
– К нам движется отряд Нурима.
– Угадаю. Без оружия и с белым штандартом? Так?
– Так! Но с ними служитель, – Майрина, как всегда, не подала виду, что удивилась.
– Один?
– Один. Они очень скоро будут рядом с воротами. Открывать?
– Откройте. Живыми они отсюда всё равно не выберутся, – ополченец побледнел, – это территория ордена, законы здесь устанавливаю я, а не император.
– Я сейчас передам, преподобная.
"Сразу вспомнил о дисциплине", – подумала хранительница. Хотя, какая может быть дисциплина среди ополченцев? Те руки, которые ещё вчера держали плуг, вынуждены сжимать копьё, а мысли подчинены страху смерти. Но не ушёл этот человек, как и многие другие, по спасительной дороге на север. И многие женщины не ушли. И знают, что их может ждать, и боятся, но остались. Не в этом ли отвага? Каждый из них по-своему герой, направленный на этот путь не силой обстоятельств, а собственной волей. Винить их за отсутствие подобающего её статусу уважения это, как минимум, вопреки её, Майрины, принципам, а сродни, скорее, тщеславию. А тщеславием в ордене не отличались никогда. Хотя, нет, когда-то давно это чувство подчиняло себе некоторых его представителей.
Створки ворот открывались с ужасным, режущим слух скрипом. Видимо, во время обстрела в их механизме была повреждена какая-то деталь, которая и издавала такой резкий звук. Едва они приоткрылись настолько, что в образовавшийся проем мог с трудом протиснуться пеший человек, скрип смолк. Сотня солдат выстроилась по краям, образовав коридор, по которому медленно продвигались посланники Нурима. Когда все из них оказались внутри цитадели, Майрина подала знак, и ворота начали закрываться. На этот раз воздух не разрывали неприятные для слуха звуки, створки с тихим шелестом встали на место и закрылись с тихим щелчком. Плиты перекрытий упали из пазов на своё место, а снизу поднялись наклонные пилоны, дополнительно укрепив плиты. Ранее сведущий в строительстве оборонительных сооружений человек сделал бы вывод, что проще сравнять с землёй все стены цитадели, чем попытаться пробить ворота. Теперь же пекхоты познакомили империю с новым типом ведения осады, поэтому подобное утверждение можно было бы воспринимать с сомнением. В ворота насчитали пять попаданий всего, а механизм был уже повреждён.
– Я, Майрина. Наместница цитадели Шекхам. Ты?
– Я скромный слуга моего солнцеликого кергана Нурима ат Туха, – его, видимо, нисколько не покоробила фамильярность хранительницы, – а это свидетели моих слов, о наместница.
Множество узоров богато вышитого халата, повседневной одежды Аргариса, переливался на солнце золотыми и серебряными нитями. Искусная работа, такое не стыдно было бы одеть даже самому Нуриму. Широкие рукава скрывали сцепленные в замок, руки говорившего. Сам посланник смотрел себе под ноги, не поднимая на неё глаз, и всем своим видом выказывая раболепие.
Его свита, или свидетели, как он сам назвал их, выглядели гораздо более бедно на его фоне и держались так же, как и сам посланник. За исключением служителя, все стояли, сгорбившись, рассматривали носки своих туфель, боясь поднять глаза. Этот злобно рассматривал окружающих его воинов, а когда перевёл взгляд на хранительницу, то она на миг решила, что он сейчас бросится на неё с одним единственным желанием растерзать, такое бешенство читалась на его лице.
– Зачем ты здесь? – хранительница задавала ему этот вопрос неспроста. Очень подозрительно было его появление. Что может предложить ей Нурим? Сдать цитадель? Он не настолько глуп, чтобы допустить такую возможность.
– Властитель хочет, чтобы вы ушли.
– Куда? – окружающих уже разбирал смех.
– Он хочет, чтобы вы оставили Шекхам, это единственный способ сохранить жизнь, – поправился говоривший.
– Это всё?
– Он просит вас подумать о родных и близких, которым вы дороги. Неужели вы хотите их слёз? Он говорит… – Майрина жестом прервала его.
– Достаточно! – затем обратилась к солдатам, – привязать их к алтарю.
Посланник поднял глаза. Нет, там не было страха, только затопивший его душу ужас. Бледный, с трясущимися руками, он выглядел жалким, неотвратимость скорой смерти подкосила его, и он упал на колени.
– Достопочтенная! Простите простого и никчёмного слугу своего повелителя, если он посмел оскорбить вас, ведь он только выполнял волю своего господина! – бился в истерике посланник, загребая пыль трясущимися от страха руками.
– Ты когда шёл сюда, знал о возможной смерти?
– Я не мог ослушаться своего кергана и надеялся на милость дочерей ордена, – он уже лежал, пытаясь дотянутся трясущимися губами к её ногам.
– Я смотрю на тебя и думаю, что ты готов предать своего господина, лишь бы тебе сохранили жизнь. Я права? – слезы на лице посланника мгновенно высохли.
– Да! Да! Да! – он попытался вскочить, но наконечник копья одного из стражей впился ему в спину, и он снова упал. – Я готов служить вам!
– Вот твоя истинная преданность. Зачем было всё это? – хранительница обвела его свиту рукой, – солнцеликий, господин, повелитель. Зачем? Единственное чувство, которое теперь должно быть с тобой до момента твоей смерти, это благодарность за её быстрое и безболезненное наступление. Керган не был бы столь щедр, правда?
Сил сопротивляться у него уже не было, спасительная соломинка, за которую он готов был ухватиться, оказалась якорем. Он просто лежал в песке и скулил, закрывая голову руками. Когда его взяли под руки, он завизжал и попытался вырваться, отчаяние придавало ему сил. Солдаты не могли даже связать его. Бессмысленные потуги прекратила сама Майрина, точным ударом в затылок, отправив посланника в глубокий омут беспамятства.
Остальные даже не сопротивлялись, жизнь в пустыне научила их находиться на волосок от гибели на протяжении всей своей жизни, лишиться которой можно было как за проступок, так и просто ради развлечения власть имущих. Почти каждый день они видели смерть в самых ужасных её проявлениях, пустыня была крайне изобретательна в таких вопросах. Из поколения в поколения палачи керганата передавали знания своим приемникам, чтобы те смогли жить дольше. Палач этот такой же человек, как и остальные, и если он не сможет заставить жертву испытывать нечеловеческие страдания долгое время, то следующим на эшафот могли отправить и его самого. Керганы всегда любили кровь, считая устрашение лучшим способом поддержать свою власть.
Когда очередь дошла до служителя, его глаза вспыхнули, но он протянул руки вперёд. В его глазах читался вызов, его поведение было достойно уважения, заметила Майрина. И, вообще, кто он такой?
– Ты не подданный Аргариса. Что привело тебя в цитадель?
– Империя это враг, разрушивший все тысячелетние устои. Вы заставили людей отвернуться от Богов, заменив это поклонением пресловутому Равновесию, от которого ничего не зависит. Империя это опухоль на теле Шаэдара и должна быть вырезана из его тела! Ради достижения этой благой цели мы готовы служить даже Меедару! – он выпалил всё это на одном дыхании, боясь, наверное, что ему не дадут высказаться.
– Это пропаганда Эсткарха и его приближённых, – Майрина была как всегда спокойна, – а что думаешь лично ты?
– Как можно разговаривать мне, сыну Тайрины, с глупым животным, помешанным на собственном величии? Возомнили себя вершителями судеб? Сдохни, ничтожная, – плевок служителя оставил на её плаще мокрое пятно, – Богиня очень скоро всех вас призовёт к ответу. Вы будете молить её о смерти! Слышите, вы, черви?
Блеснула обнажённая сталь, и голова служителя должна была покинуть предназначенное ей природой место, но окрик Майрины позволил ей остаться на месте. Таких гнусных оскорблений она не слышала ни разу с момента своего рождения. Даже перед лицом неотвратимой гибели её жертвы не позволяли себе подобные высказывания. Орден был образцом честности и порядочности не только для подданных Ахерона, о его благости знали даже за пределами Шаэдара. Никогда бы Меедар не развязал войну, не будь угрозы со стороны Того, кто прячется. Слова служителя были насквозь пропитаны ложью и оттого казались ей ещё более омерзительными. Настолько оскорбить Орден? До недавнего времени это было сродни легендам.
– Ты, безусловно, заслуживаешь смерти, и ты её получишь, – служитель что-то мычал сквозь кляп, но хранительница не обращала внимания, – не на алтаре Тайрины, как пришедшие с тобой, а…
Служитель начал меняться. Его чёрная мантия разошлась с треском, порванная буграми мышц, сам он стал ниже ростом, а лицо превратилась в морду зверя. Стражи, державшие его и откинутые сокрушительным ударом, не подавали признаков жизни. Метаморф, а хранительница сразу поняла, кто перед ней, присел на задние лапы и, распрямившись, как распрямляется стянутая до предела пружина, прыгнул, вырвавшись из кольца окружающих его солдат. Затем прыгнул ещё раз, оказавшись на ступенях, ведущих на вершину стены, и побежал наверх. Метаморфоза прошла удивительно быстро, на такое были способны единицы людей. Годы тренировок никогда бы не принесли желаемого результата, для такого быстрого перерождения требовался, как минимум, природный дар. Все произошло настолько быстро, что успела среагировать только Майрина.
– Хи Тай! – хранительница метнула материализованное нитями странное оружие, выглядевшее как три лезвия серпа, приделанные к диску в центре.
Метательная глефа направилась точно в цель, но звериное чутьё метаморфа в последний момент кинуло его в сторону. Лезвия чиркнули по стене, рассыпав сноп искр, и глефа вернулась к хозяйке. Второй бросок был более точен. То, что раньше было служителем, уже готово было перевалиться на другую сторону стены, когда лезвия отделили его запястье от тела. Он взвыл и, не удержавшись на вершине, упал вниз. Хранительница со всей возможной скоростью поднялась вслед за ним, надеясь увидеть его расплющенное падением тело, но её ожидания не оправдались. Вдали чёрная фигура на трёх лапах споро хромала в сторону лагеря Нурима, оставляя заметный кровавый след. Если бы не барьер, то ему, конечно же, не удалось бы уйти – метатели достали бы на таком расстоянии ослабленного страшной раной метаморфа. Но барьер погасит любые подобные попытки. На этот раз Майрина просчиталась, вскоре Эсткарх узнает об алтаре Тайрины, а её круг ещё не готов. Хранительница спустилась вниз и надела диадему.
– Собрать круг у алтаря. Времени почти нет, придётся учиться очень быстро, – хранительница побежала исполнять сказанное, а Майрина обратилась к пришедшим в себя стражам. – Привязать к столбам у алтаря. Они не то чтобы не должны вырваться, сделайте так, чтобы они даже пошевелиться не смогли. Не жалейте верёвок.
Строки кодекса выводили огненные буквы в её памяти: "Беспощадность к врагам ордена это основа нашего спокойствия. Не должно быть даже намёка на снисхождение к нарушившим наши священные границы. Смерть и только смерть, не как средство устрашения, а как следствие безвыходности".
Два часа спустя
Опутанные верёвками с ног до головы посланники Нурима действительно не могли даже пошевелиться. Об этом позаботились, понявшие буквально слова хранительницы, солдаты гарнизона. Рядом стояли только хранительницы, а чуть далее толпы людей замерли в ожидании священного действа. Взрослые и дети, переминаясь с ноги на ногу под палящим солнцем Шаэдара, терпеливо ждали возможности выразить своё почтение Богине, которая, как они верили, может защитить их. Так сказала им наместница, а поводов для недоверия хранительницы не давали никогда. Они с интересом наблюдали за действиями Майрины, рисующей прямо в воздухе размашистыми, резкими движениями неизвестные руны, медленно продвигаясь вокруг алтаря. Руны оставались на месте, отливая красным светом с золотой каймой по своим краям. Хищные, резкие, местами грубые их черты веяли скрытой животной мощью, а не мудростью, что более свойственно древним языкам. Никакой изысканности, только примитивной силой пещерного человека, требованием без тени почтения пропиталась каждая из них.