* * *
- Частные расследования, Нельсон. Сейчас никто не может ответить на ваш звонок, но...
- Чтоб тебе пусто было, Вики, где тебя носит? - Майк Селуччи швырнул трубку на рычаг и выскочил из телефонной будки. Его подруга, он хорошо это знал, никогда не пользовалась автоответчиком, если была дома Но если дома ее не было, где же она могла быть? Он оставил сообщение на автоответчике Фицроя и звонил на квартиру Вики уже раз десять из разных мест в городе.
Возможно, она вышла, идет по следам мумии, собирает информацию; может быть, даже стирает в прачечной или вышла за покупками. У него нет причин думать, что она находится в опасности.
"Инспектор разыскивает меня. Дэйв обязательно бы сообщил, если бы и ее впутали в эту историю". Беда заключалась в том, что не только Кэнтри, но и добрая половина копов в отделе знала об их отношениях. И если Фицрой обнаружил хоть что-нибудь касающееся мумии и Вики сочла, что этим можно воспользоваться, а затем так и поступила, то мнение Кэнтри, равно как и всей верхушки городской полиции, заботило бы ее меньше всего. "Она была классным копом. Одним из лучших. А ты не можешь считаться одним из лучших, если полагаешь, что нельзя бросаться в атаку на превосходящие силы противника".
"Так что, - сказал самому себе Селуччи, - следует позаботиться о Кэнтри и об этой мумии. С Вики, хотелось бы надеяться, все в порядке. Нет причины полагать, что ей угрожает какая-то опасность, только потому, что она не позвонила тебе, когда обещала это сделать. А ты сам оказался один против течения, в потоке дерьма, и притом без весла".
Он зажег сигарету, сунул руки в карманы и, ссутулившись, побрел по улице, пытаясь не затягиваться, - сигаретный дым мог послужить почти непробиваемым камуфляжем, если разыскивают некурящего. Это был один из трюков Вики, когда она работала под прикрытием, и неожиданно он вспомнил, как во множестве случаев рассчитывал на ее поддержку и содействие. "Разумеется, она бросилась без оглядки на помощь, когда в ней нуждался Фицрой, но, теперь, когда на огне мои яйца, где ее черти носят?.."
14
На автоответчике было четыре послания. Два из них - от Майкла Селуччи для Вики. Одно от какого-то Дэйва Грэма, также для Селуччи, гласящее: "Кажется, ничего не изменилось". С растущим чувством тревоги Генри задавался вопросом, что означает это "ничего". Четвертое послание было от Тони, для него самого.
- Генри, я знаю, Победа считает, что с вами все в порядке, но мне бы хотелось услышать это непосредственно от вас. Позвоните мне. Пожалуйста.
Он едва успел повесить трубку после того, как успокоил своего юного друга, как тут же снова раздался телефонный звонок.
- Фицрой? Селуччи. Что слышно от Вики?
Ладонь вампира крепче стиснула трубку. Пластмасса застонала.
- Ничего, - сказал он спокойно, - я не получал от нее никаких сообщений. А в чем дело?
- Я весь день пытаюсь до нее дозвониться. Когда она свяжется с вами, предупредите ее, что следует затаиться. Кэнтри получил ордер на мой арест и, может быть, имеет такой же и для нее.
Кэнтри. Человек, которого Тауфик полностью подчинил себе на глазах Генри. Как говорила Вики, Селуччи неоднократно заявлял во всеуслышание, что не сомневается в существовании мумии. Неудивительно, что Тауфик решил заставить его замолчать. Фипрой нахмурился. С Вики Тауфик прямых контактов не имел.
- Что Вики должна делать в связи с этим? - спросил он.
- Кэнтри известно, до какой степени мы близки, Вики и я. - Выделение этого утверждения несомненно было обдуманным пинком в его адрес. - Он ни за что не поверит, что я не поделился с ней своим мнением, во всех подробностях, о любом деле, если имею о нем собственное представление.
Вампир пытался преодолеть нахлынувшую ревность и потому не сразу ответил сопернику.
- Существует ли возможность того, что ее уже арестовали?
- Я сообщил Дэйву Грэму, моему напарнику, ваш телефонный номер. Если ее уже замели, он даст мне знать.
- Грэм оставил сообщение. Он передал, что ничего не изменилось.
- Хорошо. Значит, до нее Кэнтри пока не добрался. Оставайтесь на месте, на случай, если она позвонит. Я буду связываться с вами. Если выясним, что она в безопасности, сможем планировать дальнейшее.
- Не бери на себя слишком многое, смертный.
- А ты не пытайся одурачить меня, Фицрой. Ты сможешь ее отыскать?
Мог ли он проследить зов крови подруги среди множества других живых существ вокруг?
- Нет.
- Тогда оставайся дома! Послушай... - Генри заметил по голосу собеседника, каких усилий стоило Селуччи держать себя в руках. И, похоже, они оба решили перейти "на ты". - Не думаю, что пока можно говорить о серьезных причинах для беспокойства. Не теряй голову. Вики сама сможет о себе позаботиться.
- Не против Тауфика.
- Пропади все пропадом, Фицрой, Тауфику ничего не должно быть про нее известно. Он теперь использует Кэнтри для...
- А как насчет Трамбле?
- У него не было тогда под рукой подвластных ему людей. Уж я-то знаю, как работают эти деятели. Как только их структура начнет действовать, сами они никогда не замарают собственные руки.
- Тауфик - не какой-нибудь босс шайки мелких преступников, детектив. - Генри тщательно отмерял слова и словно сплевывал их в телефонную трубку. - И ты не имеешь ни малейшего представления о том, как мыслят бессмертные.
Не желая продолжать спор, он повесил трубку. Единственное, что он мог сказать точно, это что Вики жива, - он почувствовал бы ее отсутствие в этом мире.
"Приходи на угол, где мы встретились впервые, - так сказал ему Тауфик, - и я сам найду тебя".
"Найди меня, - подумал вампир, - попади ко мне в руки, и тогда сам сочтешь за благо рассказать, где она находится".
Мир стремительно приобретал оттенок красного.
* * *
По меньшей мере, на ближайшие несколько часов все будет спокойно. Вики легла на матрас и попыталась расслабить мускулы, чтобы уснуть. Хотя она с каждым часом все больше овладевала собой, стянувшиеся в узлы мышцы вдоль всей спины отказывались расслабляться. Ей не в чем было их упрекнуть.
Ангелочек Ламберт притворялась, будто страдает от смещения нескольких дисков в позвоночнике, чтобы избежать путешествия в Кингстон и перевода в женскую исправительную колонию. Необходимый диагноз мог бы помочь ей отправиться в относительно комфортные условия госпиталя и через непродолжительное время - снова на улицу. Ее похвальба была весьма недвусмысленна. Разумеется, началось все только после того, как Ламберт убедила себя, что Вики не заслали к ним в качестве полицейского осведомителя.
* * *
- Может быть, они считают, что поскольку ты больше не состоишь на службе в полиции, то окажешься здесь в безопасности. - Скрестив руки на груди, Ламберт обошла медленным кругом новую соседку по камере. Вики, стараясь не упустить ее из виду, едва не свалилась с койки и, смирившись после этого, перестала следить за ней глазами. - Конечно, раз тебя накачали наркотиком, ты протянешь немного дольше. - Удостоверившись, что Вики поняла, что именно она собралась сделать, и разразившись грязными ругательствами, она с силой пнула ее в голень.
Вики попробовала убрать ногу, но сделать это вовремя у нее не получилось. Зашипев от боли, она попыталась схватить противницу за горло.
Ламберт легко уклонилась.
- Ну и ну, кто бы мог подумать! Наглоталась наркоты и схлопотала себе неприятности, так ведь? Слышала-слышала, как надзирательница сказала, что тебя взяли за педофилию. Ты ведь понимаешь, чем это тебе грозит, не так ли, дорогуша? Никто не будет огорчен, если на тебе появится несколько лишних синяков и царапин. На самом деле они на это рассчитывают. Поэтому и поместили тебя к нам. Мы заработали себе хорошую репутацию на таких делах. - Она прислонилась к стене и скрестила руки, почесывая бицепсы. - Я видела твои глаза, когда ты узнала меня. И я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что как только наркотик перестанет действовать, сможешь дать мне отпор. Задумка весьма неплохая, ведь ты выше меня ростом и тебя научили всяким модным фокусам, но, - Ламберт ухмыльнулась, - у меня есть нечто такое, что тебе и присниться не могло. Натали, встань так, чтобы наша новая подружка смогла тебя увидеть.
При росте пять футов и десять дюймов Вики нечасто сталкивалась с женщинами, на которых ей приходилось смотреть снизу вверх, но именно такой оказалась Натали Уиллис. Эта баба была просто громадиной. Даже ссутулившись, она, должно быть, была выше шести футов, а если бы когда-нибудь выпрямилась, ее рост, скорее всего, превысил бы шесть футов и шесть или семь дюймов. Ореол курчавых светлых волос окружал ее лицо, блеклые голубые глаза были слегка выпучены. Когда-то в прошлом, по крайней мере единожды, ей сломали нос и хрящ сросся неправильно. Изо рта с обвисшими губами вырывалось затрудненное аденоидами дыхание. Арбузообразные груди и живот до предела натягивали арестантскую одежду, создавая впечатление, что их обладательница страдает непомерным ожирением, но Вики почему-то не очень верила, что на самом деле это соответствует действительности.
- Натали - мой верный друг, - промурлыкала Ламберт. - Ведь это правда, Натали?
Та медленно кивнула, уголки губ у нее дернулись кверху, что, как полагала Вики, означало улыбку.
- Натали очень сильна, верно, Натали?
Огромная баба снова кивнула.
- Почему бы тебе не показать нашей новой сожительнице, какая ты сильная, Натали? Подними-ка ее.
Гигантские ручищи с невероятной силой обхватили Вики за плечи и, как казалось, без особого труда приподняли ее над полом.
"Боже правый! Да это просто Дарт Вэйдер - лучший из космических пилотов в "Звездных войнах" Джорджа Лукаса".
- Очень хорошо, Натали. А теперь встряхни ее как следует.
После нескольких первых секунд Вики показалось, что ее мозги сдвинулись с места и начали сами по себе биться о череп.
- Отпусти ее, Натали.
Пол, как ей показалось, оказался гораздо ниже, чем прежде. Колени больно стукнулись о твердый бетон, и она упала, едва успев подставить руку, чтобы не удариться лицом. Если что-то еще и оставалось у нее в желудке, оно стремительно вырвалось наружу.
- Ты что, посмела здесь наблевать? - брезгливо осведомилась Ламберт, присев на корточки и схватив ее за волосы. - Ты облевала всю мою камеру - и теперь вылижешь все дочиста.
- Черта с два, - говорила Вики еще неразборчиво, но увидела, что до Ламберт основной смысл дошел: ее кулак мелькнул у Вики перед глазами, едва не выдрав клок волос.
- Конечно, наркота перестанет действовать, и тебя выставят отсюда, но не раньше чем после осмотра психиатра. А она появится здесь не раньше чем в среду. Так что нам - тебе и мне с Натали - предстоят два дня сплошных удовольствий.
"Два дня. Я вынесу два дня, чего бы это ни стоило".
Но, лежа на полу, прислушиваясь к тяжелому дыханию Натали, Вики задавалась вопросом, сможет ли она выдержать эти два дня. Дело было не в физическом насилии - если это будет слишком скверно, вмешаются надзирательницы, хоть они и считали ее педофилкой, а утром она уже будет в лучшей форме и сможет, наверное, защитить себя, - дело было в полной безнадежности всей ситуации. Ее сбили с ног и с головой погрузили в эту систему, и системе не захочется признать, что она допустила ошибку. Психиатр вытащит ее из спецотделения, но это будет означать, что она окажется в другой камере, ничем не отличающейся от этой, только в другой части тюрьмы. Слушать ее никто не станет и там, а день суда, скорее всего, не будет назначен еще долго. Мерзавка Ламберт была совершенно права, когда издевательски бросила ей в лицо:
- Кто и какого черта поверит тебе? Коп превратился в подонка; стал насиловать малолеток, стал наркоманом. Даже я пользуюсь здесь большим уважением.
Это было похоже на то, словно наяву всплыл один из худших ее ночных кошмаров.
"Два дня здесь... да, но что я смогу сделать после того, как отсюда выберусь?"
И что с Генри? С Селуччи? Предал ли ее Генри? Удалось ли Кэнтри схватить Селуччи? Неизвестность делала ситуацию совершенно невыносимой.
Глаза женщины наполнились влагой, и она со злостью сморгнула слезы. И тут же нахмурилась. Ей показалось, что она увидела преломленные в слезинках две горящие красные точки. Поверить в это казалось невозможным. Ведь она вообще не могла ничего видеть!
Хотя в камерах стало не намного темнее, после выключения света Вики полностью утратила остатки зрения. Ламберт немедленно осознала это обстоятельство и постаралась воспользоваться им в полной мере. Удивительно, но когда попытки хоть что-то увидеть утратили всякий смысл, Вики обнаружила, что стала острее воспринимать другие ощущения. Информация о звуках и запахах, как и о движениях воздушных потоков по коже, оказалась много полезнее никуда не годящегося зрения, хотя ее тоже было недостаточно для отражения постоянных атак. Натали могла забавляться этими играми всю ночь напролет, но Ламберт вскоре это наскучило, и она приказала великанше улечься в койку.
Натали доставляло удовольствие причинять боль людям - ее сила была единственным, что эта жуткая баба имела, - а у Ламберт аналогичное чувство вызывало зрелище страдающих от боли. Вики молча вздохнула. "Как им повезло, что они нашли друг друга".
Она страстно нуждалась во сне, но не могла и представить, что способна заснуть: слишком сильно ныло от боли все тело, ужин упал в ее желудок камнем, застыв твердым комком где-то в подреберье; казалось, что матрас умышленно впивается в плечи и в бедра, а застарелая вонь камеры, словно прилипшая к слизистой рта и носа, мешала дышать. Но главным образом, Вики считала, что не сможет уснуть из-за того, что отчаянная безысходность не переставала терзать ее сознание.
Наконец изнурение одержало над ней верх, и под звуки ударов пластика по бетону - двумя камерами ниже какая-то женщина, пытаясь освободиться от обернутых войлоком кандалов, размеренно билась о стену хоккейным шлемом, надетым на голову, - ее унесло в небытие.
* * *
От напряжения пальцы Генри сжались, коснувшись облегченного бетона, который под их нажимом начал крошиться.
"Тауфик! Я здесь!"
- Эй, приятель, не сможешь ли ты поделиться...
Кто посмел? Вампир обернулся.
- Святая Мария, матерь Божья...
Многодневная щетина и слой грязи не смогли скрыть, как побледнело лицо пьянчуги. В ночных кошмарах подобным образом часто выглядел конец жизни. Прикрыв грязной ладонью глаза, он, пошатываясь, побрел прочь, испуганно бормоча:
- Забудь об этом. Меня уже здесь нет. Забудь меня...
Он уже был забыт.
У Генри не было времени, чтобы растрачивать его на смертных. Ему нужен был Тауфик.
* * *
Он мог ощущать гнев обитателя ночи. Из-за этого его ка сверкала, словно объятая пламенем.
"Найди меня!"
Он стоял у окна и смотрел вниз, на улицу. Хотя угол гостиницы уменьшал видимую область, он точно знал, где поджидал его молодой Ричмонд. Страсть с такой силой накаляла его ка, что Тауфику было достаточно протянуть руку, чтобы дотронуться до нее. По-прежнему ему были доступны лишь поверхностные мысли, но они кипели столь яростно обнаженными эмоциями, что для сегодняшнего вечера этого было достаточно.
- Каким маленьким оказался этот город, - пробормотал он, слегка коснувшись оконного стекла. - Стало быть, ты уже знаешь о забавном увлечении моего повелителя - и о полицейском, поручившем ей разыскать меня; этот человек, как оказывается, заставляет моих гончих хорошенько побегать. - Тауфик внезапно вспомнил двери, мимо которых он прошел, обманутый разумом избранной, и улыбнулся. Две двери только что раскрыли свои тайны. Как благородно было с ее стороны пытаться защитить тех, кто ей близок. - Представляю, как ее скручивало в бараний рог; большую боль я и сам не смог бы ей причинить. Мой господин останется доволен. - Если его повелитель пожелает это заметить; весьма часто подобные тонкости им игнорировались в угоду жадному поглощению. Тауфик вздохнул. Он осознал давным-давно, что поклялся в верности богу, которому не свойственно было величие замыслов.
"НАЙДИ МЕНЯ!"
- Ты можешь произносить высокомерные речи и неистовствовать, сколько тебе заблагорассудится, обитатель ночи. Я не собираюсь выходить к тебе. Сейчас ты не способен думать, ты только реагируешь. Сейчас ты не думаешь - только рефлектируешь. Мысли могут быть искажены. Реакций, особенно исходящих от обладателей подобной физической мощи, следует избегать.
Обитатель ночи, отметил он с изумлением, не поднялся в своем развитии до того уровня, за которым любовь невозможна. Как глупо - любить тех, которыми питаешься. Все равно как если смертный проявил бы подобные чувства по отношению к корове или курице...
Он бросил последний взгляд на ярко пылающую ка, овладеть которой так мечтал, и запретил разуму это желание, отодвинул это искушение в самый дальний уголок своего сознания.
- Мы исправим эту ситуацию позже, - мягко произнес он. - У нас есть время, у тебя и у меня.