- Литва хочет отделиться от Польши. И просит на престол царя Московии. Гарабурда сказал, что шляхетство белорусское склонно к тому, чтобы Иоанн Васильевич, как православный государь, единоверец, возглавил Великое княжество Литовское. Это вы знаете и это все, что мне удалось выведать, когда я писал вам свое срочное донесение. Но позже мне стало известно условие, при котором Иоанн Васильевич может стать королем Литвы. А оно было таким: царь Московии должен отдать Литве несколько волостей, в том числе Смоленск, Полоцк, Усвяты и Озерище. Иоанн Васильевич с этим не согласился. Он ответил: "Я не девица, чтоб давать за мной приданое". Гарабурда уехал из Новгорода ни с чем.
- И тем не менее, после бегства Генриха Анжуйского московит вполне способен занять престол Речи Посполитой, - хмуро сказал Уолсингем. - Сейчас уже не идет речь об отделении Литвы от Польши. Значит, царь Московии может объединить под своим крылом три сильных государства. Что для Англии не просто нежелательно, а очень опасно.
- Истинно так, - подтвердил Бомелиус.
- Открою вам небольшой секрет. Мы перехватили донесение в Рим папского нунция в Польше. Он пишет, что только польские вельможи не хотят московского царя. Народ же показывает к нему расположение. Московского государя желает все мелкое дворянство, как польское, так и литовское, в надежде через избрание Иоанна Васильевича высвободиться из-под власти вельмож.
- Но я слышал от бояр, что Иоанн Васильевич охладел к замыслу занять польский трон. И потом, к престолу Ягеллонов уже выстроилась целая очередь…
- Насчет очереди все верно. Да вот только соискатели не выдерживают никакой критики. Они будут еще хуже, чем Генрих Валуа. Шведы предлагают избрать на польский престол королевну Анну, сестру умершего Сигизмунда II Августа. Вы можете себе представить, чтобы буйная польская шляхта подчинилась женщине?
- Что вы, сэр! Конечно нет.
- И я не могу. Далее - австрийцы сватают на престол Эрнста, сына императора Максимилиана. Не знаю, каким он может быть государем, но этой идее воспротивился турецкий султан Мурад III. А он, как никак, союзник Польши. То есть, и Эрнст отпадает. И кто тогда? Как не крути, а царь Московии самая достойная кандидатура на трон Ягеллонов. Тем более что Иоанн Васильевич - литовский дворянин.
- Да, сэр, - невпопад брякнул Бомелиус, но Уолсингем словно не услышал его реплики, задумчиво глядел поверх его головы куда-то в пространство.
Лекарь понял, что начальник тайной службы скорее размышляет вслух, нежели делится с ним информацией.
- Есть только один человек, который может в наибольшей мере устроить Англию… - Уолсингем остро взглянул на Бомелиуса; у лекаря по спине пробежал холодок. - Это седмиградский воевода Стефан Баторий, князь Трансильвании. Его поддерживает и султан Мурад III. А если выдать за Батория замуж королевну Анну (договориться со шведами будет несложно; тем более, если мы пообещаем им финансовую помощь), то против Московии может образоваться очень даже интересный союз Швеции и Турции. Именно к такому повороту событий мы и должны стремиться и работать в этом направлении. Вам понятно ваше новое задание?
- В какой-то мере, да… - Бомелиус замялся. - Но не совсем.
Френсис Уолсингем благожелательно улыбнулся.
- От имени ее королевского величества, - сказал он выспренно, - я хочу выразить вам признательность за то, что вы так ловко устранили с политической арены Московии победителя хана Девлет-Гирея князя Михаила Воротынского. Это вам… - С этими словами Уолсингем передал Бомелиусу увесистый кожаный мешочек с золотыми монетами.
Ему было хорошо известно, что ради золота лекарь пойдет на любое преступление. Патологическая жадность Бомелиуса к деньгам вызывала у начальника тайной королевской службы отвращение, но тайным агентом лекарь оказался отменным.
Бомелиус рассыпался в благодарностях. Действительно, с Воротынским он ловко управился. Для этого ему пришлось опоить Иоанна Васильевича зельем, туманящим ум, а также найти холопа, который под пыткой "сознался", что князь Михаил Воротынский хотел околдовать царя. Совсем потерявший голову Иоанн Васильевич лично рвал Воротынскому бороду, обзывая его разными нехорошими словами, и подсыпал горящие угли под бока князя во время пытки.
Бедный князюшка, который так и не сознался в ворожбе, по дороге в ссылку умер, испив кубок с целебным настоем трав. Бомелиус невольно ухмыльнулся. Знал бы Воротынский, кто готовил ему этот напиток…
Конечно, с холопом пришлось повозиться. Проспиртованного насквозь мужичка долго не брали ни наркотики, ни гипнотическое воздействие. Но в конце концов, превратившись в бесчувственного чурбана, болтающего как попугай, он сделал свое черное дело.
- Вы должны через бояр и лично внушать Иоанну Васильевичу мысль, что его восшествие на престол Речи Посполитой принесут ему и Московии неисчислимые беды, - продолжал Уолсингем. - Составьте новый, самый "верный" гороскоп, опоите его какой-нибудь гадостью, наконец подскажите царю мысль жениться в очередной раз… в общем, вам виднее, как действовать… но чтобы Иоанн Васильевич выбросил из головы предложение поучаствовать в конкурсе претендентов на трон Ягеллонов. Теперь понятно?
- Да, сэр, - уверенно ответил Бомелиус.
- Если ваша миссия увенчается успехом, вы получите награду. А чтобы вам было легче справиться с заданием, я оставляю вам верного человека. Какое-то время он будет у вас в услужении. Зовут его Томас. У Томаса много разных специфических талантов… - Уолсингем скупо улыбнулся. - Вы скоро в этом убедитесь…
Когда начальник тайной королевской службы попрощался и ушел, Бомелиус смахнул пот со лба и облегченно вздохнул. А затем, взвесив в руках кошелек с золотыми, победоносно рассмеялся - все идет отлично! Его ценят и Уолсингем, и царь Московии. Еще три-четыре года службы при дворе Иоанна Васильевича, и он наконец исполнит свою мечту - станет очень богатым человеком.
Ворон, который подслушивал разговор Уолсингема и Бомелиуса, сидя на чердаке возле вьюшки, озадаченно почесал в затылке. Странно, думал он, купец вроде немец, а разговаривает на совсем незнакомом Ивану языке.
"Чтой-то темнит мой хозяин, - размышлял он озабоченно. - Мне, конечно, нет никакого дела до его забот, но ухо нужно держать востро. Неровен час окажется, что Бомелий замешан в каком-нибудь заговоре, тогда и мне несдобровать. Сначала меня замесят, как тесто, затем поджарят на угольях или сварят в кипятке, а потом повесят сушиться. Думай, Иван, соображай! И бди…"
Глава 12. Дорожное приключение
Глеб снял брезентовый чехол, похлопал по капоту машину, окрашенную в защитный цвет, и сказал:
- А вот и наш старичок Росинант мощностью в девяносто две лошадки. Несмотря на свой солидный возраст, довезет куда хочешь. Давайте сюда ваши вещички.
- Это что за уродец?! - удивилась Дарья.
- Не обижайте благородный механизм. Я купил его не очень давно, подержанным, тогда он назывался УАЗ-469 багги, и внес в него некоторые технические усовершенствования. Например, поставил лебедку, чтобы машина могла вытащить саму себя, случись ей где-нибудь застрять. Приварил более мощные дуги; это ежели придется кувыркаться - чтобы прическу не шибко испортить. Усилил бампер - теперь мой "бычок" может без особых последствий для себя бодаться с любой легковушкой, встроил дополнительный бак для бензина… Ну и, естественно, капитально отремонтировал движок.
- И все равно, вид у вашего "бычка" не ахти какой. Я бы сказала - убогий.
- Так ведь не в Москву на выставку достижений автопрома едем. В Тмутаракань, судя по вашей карте. А там и болота, и лесные участки, и колдобины, и овраги с ярами. И потом, бегает он вполне прилично. Скоро убедитесь. А что касается дизайна… ну, извините, как получилось. Зато машину можно оставлять где угодно, никто на нее не позарится.
- Кто бы спорил… - иронично ухмыльнулась девушка и уселась на свое место.
- Ну что, помолились - и в путь?
- Я не верующая… - буркнула девушка.
- Это я к слову. А насчет веры… м-да… оставим этот диспут на потом.
Глеб выехал из гаража, закрыл ворота, и "уазик" бодро покатил по утреннему городу. Настроение у Глеба было отменным, но какая-то мелкая заноза, засевшая в подсознании, все время мешала сосредоточиться. И это уже был тревожный симптом.
Тихомиров-младший обладал одним странным качеством, как говорил отец, доставшимся ему в наследство от предков - даром предвидения. Иногда оно даже пугало Глеба.
Некоторые события, происходившие с ним, напоминали дежавю. Часто он заранее знал, что случится с ним, но очень редко прислушивался к этому внутреннему голосу. Наверное, из-за авантюрного характера, подталкивающего Глеба на безрассудства.
Вот и сейчас он знал практически наверняка, что впереди их ждут большие неприятности, притом очень скоро, и тем не менее рулил с бесшабашным видом и даже что-то тихо напевал себе под нос, так как Дарья замкнулась и не поддерживала разговор.
Прежде чем выехать из гаража, Глеб долго наблюдал за улицей перед домом. Но ничего подозрительного не заметил. Это, конечно, не говорило ни о чем - наблюдатель мог затаиться где угодно; да хоть в пустом киоске неподалеку от дома. "А, была не была! Чему быть, того не миновать", - решил Глеб; подобные ситуации случались и раньше, правда, до киллеров дело не доходило.
Обычно конкуренты устраивали за ним слежку, чтобы узнать местонахождение прибыльных раскопок. (Такие вещи утаить очень сложно.) В городе его никто не тронул бы и пальцем, чего нельзя было сказать о "поле". Там все выглядело иначе. Среди "черных" археологов случались даже очень серьезные стычки, иногда доходившие до смертоубийства. В особенности, если в дело вмешивались бандиты.
Ночь выдалась беспокойной. Отец пришел поздно, когда девушка уже спала, и они долго беседовали о предстоящей Глебу поездке в Суздаль. Николай Данилович тревожился, но, зная упрямый характер сына, оставил попытки переубедить Глеба. Он лишь просил постоянно поддержать с ним связь.
"Я задержусь дома… на пару недель, - сказал Тихомиров-старший. - У меня тут… кое-какие дела намечаются. Так что на связи буду постоянно".
"Батя, зачем такие жертвы? Тебя ведь ждут в Лондоне. И потом, ты ведь можешь потерять контракт".
"А в нем оговорено, что я имею право немного поболеть. Тебе ведь известно, что для меня достать больничный - раз плюнуть".
"Обманывать работодателей не есть вэри гуд…"
"Учусь у западных товарищей. Для них ложь - естественная среда обитания. Только ее всегда преподносят как конфетку - в красочной обертке, с извинениями. По-джентельменски. Я уже попадался на их "честность"".
"Ну, как знаешь…"
На том они и расстались. Когда Глеб выезжал из гаража, Николай Данилович делал вид, что спит. А на самом деле наблюдал за ним из окна, спрятавшись за занавеску. Он не любил проводов с лобызаниями и прочими телячьими нежностями.
Но Глеб знал, что при любом его выходе в "поле" отец всегда сильно волнуется. С малых лет будучи "черным" археологом, Николай Данилович не понаслышке знал, сколько опасностей подстерегает сына в его не совсем законных предприятиях…
За городом Глеб прибавил газу, и машина рванула вперед, как борзая. По Дарье было видно, что она приятно удивлена. Однако такой скоростной режим Глеб выбрал не для того, чтобы козырнуть возможностями своего "бычка" перед девушкой. Ему не давала покоя машина, идущая позади на приличном удалении. Она прилепилась к "уазику" еще в городе и с тех пор не отставала и не обгоняла, хотя могла, так как трасса не была сильно загружена.
Наверное, в другое время и при иных обстоятельствах Глеб не придал бы этому факту никакого значения. Но сейчас все его чувства непонятно по какой причине были обострены до предела, и он замечал малейшие детали обстановки на шоссе, которые раньше просто проигнорировал бы.
Видимо, его беспокойство передалось и Дарье-Дарине. Она несколько раз бросила пытливый взгляд на Глеба, а затем с наигранной беззаботностью спросила:
- Куда мы так торопимся?
- Чтобы нас не опередили конкуренты, - отшутился Глеб.
Однако такой ответ девушку не удовлетворил. Она нахмурилась.
- Вы думаете?..
- Именно, - ответил Глеб, мгновенно став серьезным. - Или вы считаете, что ваши недоброжелатели от вас так просто отстанут? Конечно, если они не плод вашего разыгравшегося воображения.
- Ну… не знаю.
- А я просто уверен, что они уже сидят у нас на хвосте.
- Что?!
Дарья резко обернулась. Позади как раз шла фура, скрывавшая машину преследователей, которая тоже увеличила скорость.
- Изволите шутить… - Девушка обиженно надулась.
- Отнюдь. И вот еще что - пристегните ремень безопасности.
- Но почему?..
- Так надо! - резко сказал Глеб, увидев, что машина - это был "джип" - обгоняет фуру.
Девушка больше не стала препираться и сделала то, что он просил. "Джип" с затемненными стеклами на большой скорости пролетел мимо и исчез за поворотом дороги. Глебу показалось, что это именно тот внедорожник, с которым он встретился у дачи Тверского, хотя полной уверенности в этом у него не было.
Зато девушка машину узнала.
- Это они! - вскричала Дарья и побледнела.
- Кто - они? - прикинулся непонятливым Глеб.
- Те, которые хотели меня сбить!
- Мало ли "джипов" сейчас бегает по дорогам… - пробурчал с деланной беззаботностью Глеб.
- А я говорю, это та самая машина! У нее стекло левой фары разбито. Я это запомнила на всю жизнь, когда лежала в палисаднике.
- Ну что ж, они так они… Значит, нам нужно приготовиться.
- К чему?
- К худшему, - отрезал Глеб. - Вы стрелять умеете?
- То есть как?.. - Голос девушки дрогнул. - Как это - стрелять?!
- Молча. Прицелился, нажал на спусковой крючок - и все дела. Винтовка на заднем сиденье, под пледом. Заряженная. Магазин на восемь патронов. Хорошая машинка, с оптикой. Сделанная по спецзаказу. Точность потрясающая. Куда навел, туда и попал. Да вы сами в этом скоро убедитесь.
- Что вы такое говорите?! Мы ведь не бандиты какие-нибудь! Мы законопослушные граждане…
- Которые занимаются не очень законными делишками, - подхватил Глеб. - Бросьте… В нашей, с позволения сказать, профессии действуют волчьи законы. Не ты, так тебя. Вот и весь сказ. А вы этого не знали?
- С ума сойти… - Дарью затрясло. - С винтовкой обращаться я, к-конечно, умею, но н-никогда не стреляла п-по людям… - Она даже начала заикаться.
- Не переживайте вы так, что-то всегда бывает в первый раз. Первый раз в первый класс, первая двойка, первый аттестат, первая любовь, первое замужество…
Глеб балагурил, пытаясь успокоить девушку, потому что в таком состоянии из нее помощник был никакой. У него еще теплилась надежда, что они оба ошиблись, но внутренний голос разрушал эту хрупкую иллюзию.
Глеба беспокоило исчезновение "джипа". Лучше бы он тянулся позади. А так вырисовывалась весьма неприятная возможность попасть в засаду, тем более что дорога стала холмистой и по обочинам начала появляться молодая древесная поросль, местами очень густая.
Мысль свернуть на временную объездную дорогу появилась у него, когда они доехали до перекрестка. На трассе стало совсем мало машин - уж неизвестно почему - и Глеб интуитивно почувствовал, что развязка погони, устроенной "джипом", близка. Вот только где поджидают их машину? Хорошо бы, они не сразу сообразили, куда девался их "объект"…
И Тихомиров-младший, не колеблясь ни секунды, решительно повернул на проселок, проложенный по причине капитального ремонта дорожного покрытия автотрассы. Он был в достаточно приличном состоянии, а толстый слой пыли амортизировал мелкие колдобины, поэтому "уазик" шел ровно и достаточно быстро. Глеб не имел понятия, куда ведет эта дорога, но он точно знал, что его "уазик"-багги даст по бездорожью фору любому навороченному "иностранцу".
- Нам не сюда! - сказала Дарья, которая уже немного пришла в себя.
- Мы немного полюбуемся красотами природы, - ответил Глеб, не отрывая взгляд от зеркала заднего вида. - И заодно перекусим. А то утренний кофе уже давно переварил тот крохотный бутерброд, что все это время неприкаянно болтался в моем желудке, и только раздразнил аппетит.
- Вот за что я мужиков терпеть не могу, так это за их обжорство! - сердито сказала девушка. - Вы что, до обеда потерпеть не можете?
"Судит по своему папочке, - ехидно подумал Глеб. - Батя рассказывал, что Боров и впрямь силен поесть. Притом хавает все подряд. Ведь кликуху "черные" археологи прилепили ему в большей мере не из-за его фамилии, а потому, что он жрал как свинья".
- Не могу. Не хочу насиловать свою свободолюбивую натуру. Она у меня очень ранима.
- Это видно… - фыркнула девушка.
- Зри в корень, как говорил Козьма Прутков. Я действительно люблю свободу во всем. Мне претит распорядок дня, потому что я не педант. Когда тянет на сон - сплю, где и когда бы это ни было, хоть под дождем среди поля, без крыши над головой; выспался - работаю (а могу и не работать; все по желанию, по зову, так сказать, сердца); если захочу есть - сяду за стол даже в три часа ночи.
- Это называется безалаберность.
- Пусть так. Мне от этого ни холодно ни жарко. Однако, - тут Глеб повернул голову к Дарье и широко улыбнулся, - я был бы не против избавиться от этих мелких недостатков. Но мне нужен толковый воспитатель, наставник. Как вы думаете, у меня получится?
- С искоренением недостатков?
- Нет, с воспитателем.
Девушка невольно улыбнулась. "Слава богу! - подумал Глеб. - Первый мандраж у нее прошел, дальше будет легче. Ишь, даже порозовела…"
- Все зависит от вас, - ответила Дарья.
- Возможно. Но не факт… Как вам вон та полянка? - спросил Глеб, указывая на травяной лоскут, поросший спорышом. - Рядом ручей, над ним ивы… Красота!
"А еще там можно спрятать и замаскировать машину, оттуда хорошо просматривается проселок и с дороги нас не будет видно", - добавил он мысленно.
"Пикник" удался на славу. Несмотря на неприятие мужского обжорства, девушка уписывала бутерброды за обе щеки. Глядя на нее, Глеб лишь посмеивался втихомолку. Папина дочка, какие могут быть сомнения, думал он не без ехидства. Несмотря на великолепную спортивную фигуру и осиную талию, Дарья была девушкой крепко сбитой и румяной, как наливное яблоко.
"Похоже, придется пополнить наш НЗ еще и в Суздале, - подумал он озабоченно. - Не рассчитал… Если эта подруга и впредь будет так метать, нам того, что имеется в наличии, надолго не хватит". К тем продуктам, что у него уже были, Глеб прикупил съестных припасов еще и в оптовом магазине - ради экономии; там у него были знакомые. На Недоуменный вопрос Дарьи: "Зачем нам столько еды?", Глеб лишь хмыкнул в ответ.
"Зеленка… - подумал он снисходительно. - Видать, Боров никогда не брал ее в "поле". Или очень редко и недалеко. Харч всегда пригодится. Судя по карте, там, куда мы едем, не найдешь не то что приличный продмаг, но даже продуктовой лавки на колесах".