До Аткинса донеслась грубая словесная перепалка Он поднял глаза и увидел, что возле лифта журналисты с пеной у рта что-то втолковывают полицейским. Сержант узнал одного из комментаторов местного телевидения, ведущего шестичасовых новостей. У него были напомажены волосы. Телевизионщик лез на рожон, постоянно осыпая бранью полицейских. Однако стражи порядка не давали пройти репортерам, а, наоборот, оттесняли их назад. Комментатор, нехотя пятясь, оступился и чуть было не потерял равновесие. Видимо, это окончательно вывело его из себя. Он крепко выругался и вместе со своей журналистской братией спешно ретировался, выкрикивая что-то на ходу.
- Скажите, пожалуйста, кто здесь главный? Раньше мне почему-то казалось, что это я.
Аткинс повернул голову налево и увидел возле себя невысокого худощавого мужчину в синем фланелевом костюме. За толстыми стеклами очков светились умные добрые глаза.
- Вы здесь командуете? - не унимался незнакомец.
- Я сержант Аткинс. К вашим услугам, сэр.
- А я доктор Тенч. Сдается мне, что я главный врач больницы,- добавил он.- Понимаете, у нас здесь много пациентов в критическом состоянии. И вся эта суматоха здорово действует им на нервы.
- Понимаю, сэр.
- Я не хочу показаться вам бессердечным,- продолжал Тенч,- но чем раньше уберут покойника, тем быстрее уляжется эта заварушка Как вы думаете, скоро это произойдет?
- Думаю, что да, сэр.
- Надеюсь, вы понимаете мое положение.
- Безусловно.
- Спасибо.- Тенч устремился к выходу. В его походке сквозило подобострастие.
Внезапно Аткинс заметил, что вокруг стало тише. Он огляделся по сторонам и обнаружил, что телерепортеры один за другим покидают холл. Комментатор еще что-то говорил и для убедительности шлепал по ладони свернутой в трубочку газетой. Вот разошлись дверцы лифта, из него вывали Стедман и Райан, и лифт тут же поглотил всю телебригаду.
Стедман и Райан направились к Аткинсу. Оба шагали молча, уставившись в пол.
Репортер еще успел крикнуть им вслед:
- Эй, а что здесь произошло?
Створки лифта сомкнулись.
Аткинс услышал, как скрипнула дверь палаты Дайера. И туг же увидел возникшего на пороге Киндермана. Глаза у следователя покраснели - видимо, он без конца тер их. Какое-то время Киндерман молча разглядывал Стедмана и Райана.
- Вот и все, можете заканчивать,- тихим, надломленным голосом произнес он.
- Лейтенант, примите наши соболезнования! - проникновенно воскликнул Райан. Его лицо выражало сострадание.
Киндерман, упорно глядя в пол, кивнул.
- Спасибо, Райан, да, спасибо,- пробормотал он и торопливо устремился к лифтам, не поднимая головы.
Аткинс догнал его.
- Мне необходимо чуточку прошвырнуться, Аткинс.
- Да, сэр.
Сержант продолжал идти рядом. Как только они подошли к лифтам, створки одного из них тут же распахнулись. Лифт направлялся вниз, следователь и его помощник вошли внутрь и сразу же развернулись лицом к дверям
- Похоже, что мы удачно выбрали лифт,- произнес кто-то за их спинами.
Аткинс услышал, как заработал мотор, и, обернувшись, разглядел ухмылку на губах комментатора, а также стрекочущую камеру в руках оператора.
- Скажите, а священнику отрезали голову,- начал было комментатор,- или...
Не задумываясь, Аткинс со всего маху врезал комментатору в челюсть. От неожиданности и силы удара тот стукнулся головой о стенку лифта. Из разбитой губы брызнула кровь, комментатор осел на пол и потерял сознание. Аткинс перевел взгляд на оператора, и тот сразу же опустил камеру. Сержант посмотрел на Киндермана, Казалось, следователь даже и не заметил происшедшего. Он молчал, уставившись в пол и засунув руки в карманы. Аткинс нажал кнопку, и лифт остановился на втором этаже. Взяв следователя под руку, сержант бережно вывел его из лифта.
- Аткинс, что это ты затеял? - рассеянно пробормотал Киндерман, Сейчас он выглядел жалким и беспомощным стариком.- Я хочу прошвырнуться.
- А мы как раз и идем гулять, лейтенант. Вот сюда, прошу вас.
Аткинс проводил лейтенанта в другое крыло больницы и, вызвав лифт, спустился с Киндерманом на первый этаж. Ему не хотелось натолкнуться в вестибюле на журналистов. Миновав еще несколько длинных коридоров, они оказались в конце концов на улице, но только с другого выхода, рядом с территорией университета. Небольшой портик оберегал их от дождя, который заметно усилился к этому времени. Молча наблюдали они за ливневыми струями. Вдалеке группа студентов в разноцветных куртках и плащах припустилась бегом, торопясь на завтрак. Две подружки-студентки, заливаясь смехом и прикрывая газетами головы, выпорхнули из общежития.
- Этот человек был настоящей поэмой,- нежно произнес Киндерман.
Аткинс ничего не ответил. Он продолжал следить за дождевыми потоками.
- Аткинс, я хочу немного побыть один. Спасибо тебе.
Аткинс обернулся и внимательно посмотрел на следователя. Тот невидящим взглядом уставился прямо перед собой.
- Хорошо, сэр,- коротко бросил сержант.
Он повернулся и отправился назад, в отделение невропатологии, где с ходу принялся опрашивать свидетелей трагедии. Всех врачей, медсестер и санитаров психиатрического отделения, дежуривших в эту ночь, попросили задержаться. Некоторые из них уже крутились поблизости. Пока Аткинс задавал, вопросы дежурной медсестре, рядом с ними неожиданно появился какой-то врач.
- Вы простите меня... Извините...- перебил он Аткинса.
Взглянув на него, сержант заметил, что человек находился в сильнейшей растерянности.
- Меня зовут Амфортас, доктор Амфортас. Я лечил отца Дайера. Скажите, неужели это правда?
Аткинс с грустью кивнул.
Несколько секунд Амфортас молча стоял, бледнея прямо на глазах. Взгляд его становился все более пустым и отрешенным. Врач словно ушел в себя и, обронив на прощание: "Благодарю вас", неуверенной походкой двинулся к выходу.
Аткинс посмотрел ему вслед и снова повернулся к медсестре:
- Когда он приходит на работу?
- Он не приходит сюда больше,- ответила та, пытаясь сдержать подступающие слезы.- Амфортас теперь не работает с больными.
Аткинс что-то пометил в своем блокноте. Он уже собрался было задать медсестре очередной вопрос, но вдруг неожиданно обернулся и увидел, что к ним приближается Киндерман. Шляпа и пальто следователя промокли насквозь.
"Наверное, бродил под дождем",- подумал Аткинс.
Киндерман остановился перед сержантом. Но это был уже совсем другой Киндерман. Чистый и ясный взгляд его выражал решимость.
- Ну ладно, Аткинс, хватит тебе лодырничать и завлекать в свои сети хорошеньких сестричек. Здесь серьезное дело, а не шуры-муры.
- Сестра Китинг была последней, кто видел его живым,- сообщил Аткинс.
- Когда это произошло? - обратился следователь к медсестре.
- Примерно в половине пятого,- ответила та.
- Сестра Китинг, можно мне поговорить с вами наедине? - спросил Киндерман.- Простите, но это необходимо.
Она кивнула и вытерла нос платком.
Киндерман указал на кабинет с застекленными дверями, расположенный неподалеку от дежурного поста:
- Может, там?
Девушка снова кивнула. Киндерман последовал за ней в кабинет. Здесь стоял небольшой столик, два стула, все стены были сплошь увешаны книжными полками, на которых теснились всевозможные папки и документы. Следователь жестом предложил девушке сесть и закрыл дверь. Сквозь стекло он заметил, что Аткинс не сводит с них взгляда.
- Итак, вы видели отца Дайера приблизительно в половине пятого,- сказал он.
- Да.
- И где вы его видели?
- В палате.
- А что вы там делали?
- Ну, я вернулась, чтобы сообщить ему, что не нашла вина.
- Я не ошибся, вы сказали "вина"?
- Да. Незадолго до этого он вызвал меня и попросил немного хлеба и вина.
- Это что, было нужно ему для мессы?
- Да, именно так,- подхватила медсестра. Слегка покраснев, она неуверенно пожала плечами.- Видите ли, кое-кто из наших врачей... В общем, иногда у них бывает спиртное.
- Понимаю.
- Я заглянула туда, где они обычно его прячут,- объяснила девушка.- А потом вернулась и сказала, что, к сожалению, мне ничего не удалось найти. Но хлеб я ему передала.
- И что же он вам сказал?
- Не помню.
- А когда вы дежурите, мисс Китинг?
- С десяти вечера до шести утра.
- Каждую ночь?
- Нет, только когда работаю.
- А по каким дням вы работаете?
- Начиная со вторника и до субботы,- ответила она.
- А до этого отец Дайер когда-нибудь служил мессу?
- Не знаю.
- Но раньше-то он никогда не просил вина и хлеба?
- Никогда.
- Он не говорил вам, почему именно в тот день собирался это сделать?
- Нет.
- Когда вы сообщили, что вина нет, он что-нибудь ответил?
- Да.
- И что же он ответил, мисс Китинг?
Медсестра вновь скомкала носовой платок и, взяв себя в руки, попыталась сосредоточиться.
- Он спросил меня: "Вы его выпили?" - Голос у девушки задрожал, и лицо исказилось от страшного горя.- Он всегда шутил,- добавила она, а потом отвернулась и снова заплакала.
Киндерман разглядел на одной из полок коробку с салфетками, выдернул сразу несколько штук и сунул их девушке в руку, потому что ее собственный платочек давно превратился в мокрый бесформенный комок.
- Спасибо,- поблагодарила медсестра
Киндерман терпеливо ждал.
- Простите,- еле слышно пробормотала она.
- Ничего страшного. И больше отец Дайер вам ничего не говорил?
Медсестра отрицательно покачала головой.
- А когда вы увидели его в следующий раз?
- Когда нашла его.
- Когда это произошло?
- Примерно без десяти шесть.
- Скажите, в промежутке между половиной пятого и пятью пятьюдесятью никто не заходил в палату к Дайеру?
- Нет, я никого не видела,
- И никто не выходил от него?
- Нет.
- Все это время вы находились в кабинете напротив его палаты?
- Да, я составляла отчет о дежурстве.
- И вы постоянно находились здесь?
- Да, за исключением, конечно, нескольких минут, когда я занималась некоторыми пациентами.
- Сколько времени у вас на это ушло?
- Ну, не более двух минут на каждого, наверное.
- В каких палатах вы были?
- В четыреста семнадцатой, четыреста девятнадцатой и четыреста одиннадцатой.
- Значит, вы отлучались с поста три раза?
- Нет, только дважды, потому что два укола я сделала за один раз.
- А когда вы их делали?
- Кодеин мистеру Болгеру и мисс Райан - без четверти пять, а мисс Фрейц из четыреста одиннадцатой палаты - гепарин и декстран - примерно через час после этого.
- Скажите, эти палаты в том же коридоре, что и палата отца Дайера?
- Нет, они за углом.
- А вот если бы неизвестный вздумал проникнуть в палату отца Дайера без четверти пять и через час вышел бы оттуда, вы не заметили бы этого?
- Не заметила бы.
- Скажите, а уколы вы всегда делаете именно в это время?
- Нет, гепарин и декстран для мисс Фрейц - новое предписание. Я вычитала его в истории болезни только вчера.
- А кто назначил эти уколы? Вы не могли бы вспомнить?
- Доктор Амфортас.
- Вы уверены? Может быть, стоит проверить?
- Нет, я хорошо помню.
- Почему?
- Потому что это несколько странно. Обычно назначения делают врачи-интерны. Но, видимо, доктор заинтересовался пациенткой.
Следователь опешил:
- Насколько мне известно, доктор Амфортас больше не лечит больных.
- Совершенно верно. Вчера он выходил на работу в последний раз.
- И он посещал эту девушку?
- Да, но это вполне естественно. Он часто к ней заглядывал.
- Ночью?
Китинг кивнула.
- Девушка страдает бессонницей. Как, впрочем, и он сам.
- Почему? То есть, я хотел спросить, почему вы так решили?
- Последнее время он то и дело неожиданно появлялся среди ночи и подолгу болтал со мной о всякой ерунде или же просто слонялся по коридорам. За глаза мы окрестили его Призраком
- Когда он последний раз разговаривал с мисс Фрейц?
- Вчера.
- А именно?
- Часа в четыре утра или, может быть, в пять. Потом он заглянул в палату к отцу Дайеру и с ним тоже о чем-то побеседовал.
- Он заходил к отцу Дайеру?
- Да.
- Вы случайно не слышали, о чем они разговаривали?
- Нет, он закрыл за собой дверь.
- Понятно.- Киндерман задумался. Его взгляд сквозь стеклянные двери был прикован к Аткинсу. Сержант облокотился на стол и тоже внимательно смотрел на следователя. Киндерман снова обратился к сестре:
- А еще кого-нибудь вы заметили возле палаты примерно в это же время?
- Вы имеете в виду персонал?
- Не важно. Кто-нибудь появлялся в коридоре?
- Только миссис Клелия.
- Кто это?
- Пациентка из психиатрического отделения.
- Она что, гуляла по коридорам?
- Нет. Я нашла ее в холле - она лежала на полу.
- Просто лежала?
- У нее было состояние, близкое к ступору.
- А где именно в холле?
- Здесь за углом, как раз у входа в психиатрическое отделение.
- В котором часу это произошло?
- Как раз перед тем, как я обнаружила тело отца Дайера. Я позвонила в психиатрическое отделение, прибежали санитары и забрали ее.
- У миссис Клелии старческое слабоумие?
- Я точно не могу вам сказать. По-видимому, да. Но я не знаю. Она больше похожа на кататоника.
- Она кататоник?
- Это только моя догадка,- спохватилась девушка.
- Понятно.- Киндерман еще секунду помолчал, затем решительно встал.- Спасибо вам, мисс Китинг.
- Не за что.
Киндерман вручил ей еще пару салфеток и покинул кабинет. Он сразу же направился к Аткинсу.
- Аткинс, немедленно достань телефон доктора Амфортаса и вызови его сюда. А я пока что загляну в психиатрическое отделение.
Вскоре Киндерман стоял в отделении для тихих пациентов. Ночная трагедия не коснулась этого уголка. Обычная толпа молчаливых зрителей собралась возле телевизора, сонные пациенты расселись на стульях и креслах.
К следователю подошел старичок.
- Я хочу, чтобы кашу мне сегодня подали с финиками,- заявил он,- Не забудьте про эти проклятые финики. Я хочу фиников.
К ним уже направлялся рослый санитар.
Киндерман огляделся по сторонам в поисках дежурной сестры - ее место за столом пустовало. Медсестра разговаривала по телефону в застекленном кабинете. Лицо ее казалось напряженным.
Киндерман двинулся в сторону стола, а старичок продолжал выговаривать пустому месту, где только что стоял следователь.
- Я не хочу есть эти проклятые финики,- ныл он теперь.
Неожиданно появился Темпл. Он буквально влетел в дверь и начал озираться по сторонам. Вид у него был сонный и растрепанный. Тут он заметил Киндермана и тоже приблизился к столу дежурной сестры.
- Боже мой! - воскликнул он.- Я не могу поверить в это! Неужели это правда? То, как он умер?
- Да, это правда.
- Мне позвонили и разбудили. Боже мой! Я все равно не могу в это поверить.
Темпл стрельнул в медсестру взглядом, отчего та, беспомощно заморгав, тут же опустила трубку.
В это время санитар уже вел старичка к креслу.
- Я бы хотел поговорить с вашей пациенткой. С миссис Клелией. Где мне ее найти?
Темпл метнул в следователя внимательный взгляд:
- Я вижу, вы уже здесь освоились. Что же вам нужно от миссис Клелии?
- Я бы хотел задать ей несколько вопросов. Один-два, не больше. Хуже ведь ей от этого не будет?
- Миссис Клелии?
- Да.
- Это все равно, что задавать вопросы стене,- сказал Темпл.
- Ну, к этому-то я давно привык,- не моргнув, парировал Киндерман.
- Что вы хотите этим сказать?
- Ничего особенного.- Киндерман пожал плечами и беспомощно развел руками.- Понимаете, у меня рот открывается и слова вылетают прежде, чем я успеваю их обдумать.
Темпл скользнул по нему цепким, пронзительным взглядом, а потом повернулся к медсестре. Та суетливо возилась с бумагами за дежурным столом.
- Где у нас миссис Клелия, а, курносая? - спросил Темпл.
Сестра, не поднимая глаз, ответила:
- У себя в палате.
- Ну, проявите же к старику снисходительность, позвольте мне поговорить с ней,- попросил Киндерман.
- Разумеется. Почему бы и нет? - согласился Темпл.- Пойдемте.
Киндерман последовал за доктором, и вскоре они очутились в узкой палате.
- А вот и ваша подружка,- сообщил Темпл.
Он указал рукой на седую старушку, примостившуюся на стуле у окна. Та, не мигая, уставилась на свои шлепанцы, руками стягивая на плечах концы красной шерстяной шали. Старушка даже не взглянула на вошедших.
Следователь коснулся пальцами полей шляпы.
- Миссис Клелия?
Женщина посмотрела мимо него.
- Вы мой сын? - равнодушно спросила она Киндермана.
- Нет, но хотел бы стать им,- ласково ответил он.
Несколько секунд миссис Клелия буравила его взглядом, а потом отвернулась.
- Вы не мой сын,- пробормотала она.- Вы высокий.
- Попробуйте вспомнить, что вы делали сегодня рано утром, миссис Клелия.
Старушка начала тихонько напевать нечто совершенно лишенное мелодии.
- Миссис Клелия...- напомнил о себе следователь.
Казалось, она не слышала его.
- Я же вам говорил,- вмешался Темпл. В его голосе мелькнуло самодовольство.- Но для вас я ее, конечно, введу, так и быть.
- Введу?
- В состояние гипноза. Ну как? - все еще мешкал Темпл.
- Конечно.
Темпл закрыл дверь и пододвинул второй стул поближе к старушке.
- Разве не надо затемнить комнату? - удивился Киндерман.
- Нет, это сущий бред,- рубанул Темпл.- Итак... фокус-покус! - Из верхнего кармана белого халата он извлек миниатюрный блестящий медальон треугольной формы, висевший на короткой цепочке.
- Миссис Клелия,- начал Темпл.
Старушка сразу повернулась к психиатру. Темпл приподнял медальон и начал раскачивать его у нее перед глазами. А потом произнес: "Пора засыпать". В тот же момент старая женщина смежила веки и словно обмякла. Темпл высокомерно взглянул на Киндермана.
- О чем ее спросить? - осведомился он.- О чем и вы ее спрашивали?
Киндерман кивнул.
Темпл повернулся к старушке.
- Миссис Клелия,- обратился он к ней.- Вы помните, что делали сегодня рано утром?
Они ждали, но ответа не последовало. Старушка не шевелилась. На лице Темпла отразилось удивление.
- Что вы делали сегодня рано утром? - повторил он.
Киндерман переступил с ноги на ногу.
Молчание.
- Она сейчас спит? - тихо спросил следователь.
Темпл отрицательно покачал головой.
- Вы видели сегодня священника, миссис Клелия? - продолжал допрос психиатр.
Неожиданно тишина была прервана:
- Не-е-е-ет.- Голос казался низким и напоминал стон.
- Вы сегодня утром ходили гулять?
- Не-е-е-ет.
- Вас куда-нибудь водили?