- Не-е-е-ет.
- Что за черт! - прошептал Темпл. Он обернулся и посмотрел на Киндермана.
- Хорошо, этого достаточно,- остановил его следователь.
Темпл коснулся лба старушки рукой и произнес:
- Проснитесь.
Постепенно старушка выпрямилась и, открыв глаза, взглянула на Темпла. Потом на Киндермана. Глаза ее были пусты и невинны.
- Вы починили мне радио? - накинулась она на следователя.
- Я починю его завтра, мэм,- пообещал Киндерман.
- Вот так все говорят,- пожаловалась миссис Клелия и, вновь уставившись на шлепанцы, затянула свою невеселую песню.
Киндерман и Темпл вышли в коридор.
- Как вам понравился мой вопросик насчет священника? - полюбопытствовал Темпл- Для чего все время ходить вокруг да около? Надо хватать быка за рога. А как я ловко спросил, не отвел ли ее кто-нибудь в отделение невропатологии? По-моему, тоже неплохо, а?
- Но почему она не стала вам отвечать? - удивился Киндерман.
- Понятия не имею. Честно говоря, меня это беспокоит.
- Вы, вероятно, неоднократно вводили эту даму в подобное состояние?
- Всего пару раз.
- Она так быстро заснула.
- Потому что я отличный гипнотизер,- похвастался Темпл. - Я же вам говорил. Боже мой, никак не могу прийти в себя! Как вспомню этого несчастного священника... Что же с ним сделали! Неужели это возможно, лейтенант?
- Мы разберемся.
- И он был изуродован? - не унимался Темпл.
Киндерман пристально посмотрел на психиатра.
- У него был отрезан указательный палец,- сказал он.- А на левой ладони убийца вырезал знак зодиака. Знак Близнецов,- добавил Киндерман. Он не сводил глаз с Темпла.- И о чем это вам говорит?
- Не знаю,- растерялся Темпл и недоуменно уставился на следователя.
- Разумеется, вы не знаете,- поддакнул Киндерман.- И откуда вам знать? Кстати, а у вас в больнице имеется патологоанатомическое отделение?
- Конечно.
- Там, где производят вскрытие и все такое прочее?
Темпл кивнул
- Это внизу, в секции "В". Вам надо сесть в лифт в отделении невропатологии, спуститься и повернуть налево. Вы сейчас туда?
- Да.
- Ну, тогда не промахнетесь.
Киндерман зашагал прочь.
- Эй, а зачем это вам? - крикнул ему вдогонку Темпл
Но Киндерман, не замедляя шага, лишь пожал плечами.
Темпл выругался про себя.
Прислонившись к столу дежурной медсестры, Аткинс ждал. Внезапно он заметил приближающегося лейтенанта. Сержант пошел ему навстречу.
- Ты связался с Амфортасом? - спросил следователь.
- Нет.
- Дозвонись обязательно.
- Стедман и Райан уже закончили.
- А я еще нет.
- На всех бутылочках остались отпечатки пальцев,- сообщил Аткинс.- Причем довольно четкие.
- Да, убийца осмелел. Он издевается над нами, Аткинс.
- Приехал, отец Райли. Он сейчас внизу и говорит, что хотел бы увидеть тело покойного.
- Нет, этого делать нельзя. Спустись к нему, Аткинс, и побеседуй. Не обещай ничего определенного. И пусть Райан поторопится с отпечатками. Мне нужно срочно сравнить их с теми, что мы сняли в исповедальне. А я пока спущусь к патологоанатомам.
Аткинс кивнул, и они направились к лифтам. Когда Аткинс выходил на первом этаже, Киндерман, бросив мимолетный взгляд, заметил отца Райли. Тот сидел в углу, обхватив руками голову. Следователь отвернулся и, только когда дверцы лифта захлопнулись, вздохнул с облегчением.
Киндерман без труда отыскал патологоанатомическое отделение и вошел в помещение, где студенты медицинского факультета производили вскрытие трупов. Стараясь не смотреть в их сторону, он прямиком устремился к доктору, который восседал за письменным столом. Тот поднял голову и вопросительно взглянул на следователя.
- Чем могу помочь? - вежливо осведомился врач, поднимаясь со своего места.
- Чем-нибудь, наверное, можете,- Киндерман показал ему свое удостоверение.- Мне тут кое-что нужно узнать. Нет ли среди ваших инструментов такого, который по внешнему виду напоминал бы ножницы?
- Разумеется,- кивнул доктор.
Он подвел следователя к стене, где в чехлах висело великое множество различных инструментов. Доктор снял один и протянул его Киндерману.
- Только осторожней,- предупредил он.
- Непременно,- отозвался Киндерман.
В руках у него оказался блестящий режущий инструмент из нержавеющей стали. Он как две капли воды походил на садовые ножницы. Концы загибались в форме полумесяцев, и когда Киндерман наклонил секатор, тот сверкнул, отражая свет ламп.
- Да, это уже кое-что...- пробормотал следователь. Подобная штука внушала страх.- И как же это называется? - полюбопытствовал он.
- Ножницы.
- Ну да, конечно. В стране мертвых все вещи называют своими именами.
- Что вы сказали?
- Ничего.- Киндерман попытался раскрыть секатор. Для этого ему пришлось применить усилие.- Да, вероятно, я ослаб,- пожаловался он.
- Нет, они на самом деле очень тугие,- возразил доктор.- Они совсем новые.
Киндерман удивленно вскинул брови.
- Вы сказали "новые"?
- Да, мы их только-только получили.- Доктор подошел ближе и содрал с ножниц прилипшую этикетку.- Видите, еще даже цена осталась.- Он скомкал этикетку и сунул себе в карман.
- И часто вы меняете эти инструменты? - заинтересовался следователь.
- Вы, наверное, шутите. Эти вещи очень дорогие. К тому же они практически никогда не выходят из строя. Я даже не знаю, зачем нам понадобились новые ножницы.- Оглядев стену, он печально кивнул: - A-а, понятно, старых-то нет на месте. Наверное, кто-нибудь из студентов прихватил на память.
Киндерман возвратил ему секатор.
- Спасибо вам большое, доктор... простите, я не знаю вашего имени.
- Арни Дервин. Это все, что вы хотели?
- Этого вполне достаточно.
Приближаясь к посту дежурной медсестры отделения невропатологии, Киндерман заметил, что там царит какая-то суматоха. У столика собрались несколько медсестер, а Аткинс стоял прямо перед главным врачом Тенчем и о чем-то с ним спорил.
Лейтенанту удалось расслышать гневные выкрики Тенча:
- Это больница, сэр, а не зоопарк! Вы понимаете, что здесь важнее всего благополучие и покой наших больных? Вы можете это понять или нет?
- Что у вас тут за шум? - вмешался Киндерман.
- Это доктор Тенч,- представил врача Аткинс.
Тенч резко обернулся, угрожающе выдвинув острый подбородок.
- Я главный врач больницы,- заносчиво выпалил он.- А вы кто такой?
- Бедный и несчастный лейтенант полиции, гоняющийся за призраками,'- шутливо пояснил Киндерман и мгновенно посерьезнел: - Пожалуйста, отойдите в сторону. У нас еще много важных дел.
- Бог ты мой! Да у вас еще хватает наглости...
Но Киндерман уже обернулся к Аткинсу:
- Убийца находится где-то в больнице,- уверенно произнес он.- Позвони в участок. Нам потребуется много людей.
- А теперь выслушайте меня! - взорвался Тенч.
Но следователь не обратил на него ни малейшего внимания.
- На каждом этаже выставить двух охранников. Запереть все выходы. Возле каждого тоже оставить по одному дежурному. Никого не впускать и не выпускать без надлежащих документов.
- Ну уж это у вас не пройдет! - взвизгнул Тенч.
- Всех выходящих обыскивать. Необходимо найти хирургические ножницы. С этой же целью следует обшарить все подозрительные уголки в больнице.
Тенч побагровел.
- Да вы будете слушать меня или нет, черт вас побери?!
На этот раз следователь круто обернулся к доктору и мрачно отчеканил:
- Нет, слушать будете вы, а не я.- Голос его звучал ровно.- Я хочу, чтобы вы знали, с чем мы сейчас имеем дело. Вы когда-нибудь слышали об убийце по прозвищу Близнец?
- Что-что? - Тенч кипел злобой и никак не мог успокоиться.
- Я сказал: об убийце по прозвищу Близнец,- повторил Киндерман.
- Да, я о нем слышал - ну и что же? Его убили.
- А вы помните, как описывали его "фирменные знаки" на жертвах?
- Послушайте, на что вы намекаете?
- Так вы помните?
- Как он уродовал трупы?
- Да,- твердо произнес Киндерман. Он вплотную придвинулся к доктору,- Убийца всегда отрубал у жертвы средний палец на левой руке, а на спине вырезал знак Зодиака - знак Близнецов. Фамилия или имя каждой жертвы начинались с буквы "К". Ну, теперь вспомнили, доктор Тенч? А теперь забудьте об этом, вычеркните все из памяти, выкиньте из головы. На самом деле он отрезал вот этот палец! - И следователь выставил вперед указательный палец правой руки.- Не средний, доктор, а указательный палец! И не на левой руке, а на правой! Да и знак Близнецов он вырезал не на спине, а на левой ладони! Только сотрудники отдела по расследованию убийств в Сан-Франциско знали об этом, а больше никто. Но они специально подкинули прессе ложную информацию, чтобы потом к ним не являлся какой-нибудь очередной псих и не утверждал, будто он и есть настоящий убийца, тот самый Близнец. Таким образом, они не тратили напрасно время на лишние допросы и расследования, а сэкономили его на поиски истинного преступника и вышли на его след.- Киндерман говорил теперь прямо в лицо доктору: - А в этом конкретном случае, в этом и еще в двух других, доктор, мы имеем дело как раз с настоящим убийцей, потому что все сходится! Абсолютно все.
Тенч остолбенел
- Я не могу вам поверить,- наконец выдавил он из себя.
- Придется. И еще: когда Близнец писал свои послания в газету, он имел привычку иногда удваивать букву "р" - наверное, для большего эффекта. Это вам ни о чем не говорит?
- Боже мой!
- Теперь вам все ясно? Все понятно?
- Но как же с фамилией? Ведь "Дайер" не начинается с буквы "К"! - воскликнул пораженный Тенч.
- Его второе имя было Кевин. А теперь позвольте нам заняться делом, чтобы мы имели возможность обеспечить вашу же безопасность.
Бледный как полотно доктор кивнул.
- Простите меня,- тихо пробормотал он и зашагал прочь.
Киндерман вздохнул и, устало посмотрев на Аткинса, огляделся вокруг. Одна из медсестер соседнего отделения стояла рядом. Сложив руки, она пристально наблюдала за следователем. Киндерман встретил ее взгляд и отметил про себя, что девушка неестественно возбуждена. Он повернулся к Аткинсу и, взяв его под руку, отвел от стола.
- Сделай все, о чем я только что говорил. И еще не забудь про Амфортаса. Ты ему так и не дозвонился?
- Нет.
- Продолжай звонить. Ну, все. Теперь иди.
Киндерман легонько подтолкнул сержанта и молча проследил, как тот вошел в застекленный кабинет и снял телефонную трубку. И снова неимоверная тяжесть обрушилась на его душу, как только он направился в палату Дайера Следователь старался не смотреть на полицейского, дежурившего у двери. Он медленно взялся за ручку, открыл дверь и вошел внутрь.
Внезапно Киндерману показалось, будто он проник в другое измерение. Лейтенант прислонился к стене и взглянул на Стедмана. Патологоанатом сидел на стуле, уставившись в пустоту. За его спиной дождь барабанил в оконное стекло. Половину комнаты скрывала тень, а тусклый свет, струящийся сюда с улицы, серебристым сумраком окутывал палату.
- Во всей комнате ни капли крови,- еле слышно проговорил Стедман. Голос его звучал безжизненно.- Ни единого пятнышка. Даже на бутылочных горлышках,- добавил он чуть погодя.
Киндерман кивнул. Он набрал в легкие побольше воздуха и посмотрел на тело, которое покоилось на кровати, накрытое белой простыней. Рядом стояла тележка для развоза лекарств, и на ней ровными рядами выстроились двадцать две бутылочки для анализов. В них была разлита вся кровь отца Дайера. Взгляд следователя застыл на стене за кроватью, где убийца кровью отца Дайера вывел слова:
"ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА".
Когда солнце уже почти скатилось к горизонту, стало ясно: таинственные события выходят далеко за рамки разумного и не поддаются никаким объяснениям. В полицейском участке Райан докладывал Киндерману о результатах лабораторных исследований. Они провели сравнительный анализ отпечатков пальцев.
Следователь недоумевал.
- Вы что же, хотите сказать, будто эти убийства совершил не один, а два человека? Два разных человека? - допытывался он.
Отпечатки пальцев в исповедальне и на бутылочках не совпадали.
ЧЕТВЕРГ, 17 МАРТА
Глава одиннадцатая
Представим себе, что человек решил пошевелить рукой. Мозговые нейроны возбуждают следующую цепочку нейронов, порождая моторную реакцию. Но вот какой именно нейрон принимает необходимое решение? И если мысленно продлить эту цепь зажигания миллиардами нейронов головного мозга, то что же все-таки остается там, где эта цепь прерывается,- что же такое, что побудило человека на движение рукой? Может ли нейрон принять подобное решение? Некий Первичный Нейрон, который сам возбуждению не поддается? Отдающий команды, но в свою очередь не подчиняющийся ни одной из них? А может быть, весь мозг целиком принимает решение? Обладает ли целое чем-то таким, что отсутствует у его составных частей? И могут ли миллиарды нолей дать в итоге нечто большее, чем ноль? Так что же заставляет мозг отдавать команды?
Киндерман прислушался к надгробной речи.
- И пусть ангелы введут тебя в Царство Небесное,- произнес отец Райли.- Пусть хор ангелов приветствует тебя у врат рая. Вместе с Лазарем, который когда-то влачил свои дни в нищете, ты пребудешь в вечном покое.
С тяжелым сердцем Киндерман наблюдал, как отец Райли окропляет гроб святой водой. Церковная месса закончилась, и теперь все они находились в тенистой университетской долине. День только-только зарождался. На иезуитском кладбище вырыли свежую могилу. Сюда пришли священники из церкви Святой Троицы, а также несколько университетских иезуитов - остальные занимались сейчас в основном мирскими делами. Из семьи погибшего никто не присутствовал - не успели сообщить. Похороны иезуитов скоротечны.
Киндерман разглядывал людей, облаченных в черные сутаны. Священники, съежившись на пронизывающем ветру, дрожали от холода. Может быть, они размышляли о собственной смерти?
- Ослепительную молнию ниспошлет нам небо, озарит она обитель теней и смерти...
Киндерман вдруг вспомнил свой сон про Макса
- Я есмь воскрешение, и я есмь жизнь,-молился Райли.
Киндерман обвел взглядом многочисленные красноватые здания, гигантским кольцом обступившие кладбище, и ему показалось, что люди на их фоне словно уменьшились в размерах, утратив свою значительность. Однако мир продолжал жить как ни в чем не бывало, а вместе с ним влачили свое существование и эти жалкие, никчемные людишки.
Как же так случилось, что Дайера не стало?
"Любой человек, когда-либо ступавший по земле, стремился к совершенству или к счастью,- с горечью размышлял следователь.- Но каким образом можно быть счастливым, если знаешь, что когда-нибудь умрешь? Любая радость омрачается при мысли, что рано или поздно эта радость пройдет. Так что же, природа внушила нам желание, которое никогда не сможет исполниться? Нет, это невероятно. Опять теряется весь смысл. Любое другое желание, продиктованное природой, предполагает конкретный предмет, а вовсе не туманный призрак. Почему же тогда желание быть счастливым являет собой исключение? - терзался Киндерман.- Природа вызывает в нас чувство голода, когда это необходимо. И мы продолжаем жить. Мы прорываемся дальше и дальше. Так смерть утверждает жизнь".
Наступила тишина. Один за другим священники начали расходиться. На кладбище остался только отец Райли. Словно окаменев, он не сводил скорбного взгляда с могилы. Глаза его наполнились слезами. И вдруг, еле слышно, Райли начал декламировать:
Не возгордись, о Смерть,
Хоть и зовут тебя
Отчаянья и слез
сестрою.
Все те, кого, ты мнишь,
Настигла власть твоя,
По-прежнему живут
За гробовой доскою.
Так буду жить и я
В блаженстве вековом
Средь лучших из людей,
Ушедших за тобою,
Где отдыха и сна
Видений сладкий рой
Ты превзошла
Покоя красотою.
Но ты - раба судьбы,
Пусть даже твой удел
В болезнях и войне
Нести нам злую кару.
От мака или чар
Мы крепче спим вдвойне,
Чем от твоих
Безжалостных ударов.
Не возгордись, о Смерть,
Хоть королей и слуг
Равняешь ты
Движением незримым.
Напрасен твой порыв
Сковать бессмертный дух
Забвением
И сном неодолимым.
Сей краткий сон пройдет,
И, вечность обретя,
Победу жизнь
Одержит над тобою.
И ты сама умрешь,
Как времени дитя,
Как все, что тленно
В мире под луною.
Замолчав, священник смахнул рукавом слезы. Киндерман подошел к нему поближе.
- Мне так жаль,- тихо пробормотал он.
Священник кивнул, не отрывая взгляда от могилы. Потом наконец поднял глаза на Киндермана. Боль и мука отразились в них.
- Найдите его,- мрачно произнес священник.- Найдите это чудовище и отрежьте ему яйца.
Повернувшись, Райли зашагал прочь.
Киндерман долго смотрел ему вслед.
Люди жаждали справедливости.
Когда иезуит скрылся из виду, следователь подошел к надгробному камню неподалеку от могилы Дайера и прочитал:
"ДЭМЬЕН КАРРАС
ОБЩЕСТВО ИИСУСА
1928-1971".
Киндерман изумленно уставился на камень. Эта надпись будто пыталась о чем-то рассказать следователю. Но что так встревожило его? Может быть, год? Киндерман никак не мог сосредоточиться. Впрочем, теперь все вокруг теряло смысл. Логические рассуждения вмиг растаяли как дым, когда пришли результаты дактилоскопического исследования. В этом закоулке гигантской Вселенной царил сейчас полный хаос. Что же теперь делать? Киндерман не знал. Он беспомощно взглянул на здание администрации университета.
По дороге Киндерман решил проведать Райли.
Войдя в приемную, он снял шляпу. Секретарша Райли склонила набок головку и вежливо осведомилась:
- Могу вам чем-нибудь помочь?
- Скажите, отец Райли у себя? Можно мне с ним увидеться?
- Сомневаюсь, что он сейчас кого-нибудь примет,- вздохнула девушка.- Сам он, во всяком случае, никому не назначал встреч. Впрочем... Как ваша фамилия?
Киндерман представился.
- Да-да, конечно.- Секретарша сняла трубку. Выслушав Райли, она кивнула Киндерману: - Он вас примет. Пожалуйста, проходите.- И указала на дверь.
- Спасибо, мисс.
Киндерман вошел в просторный кабинет. Здесь стояла старинная деревянная мебель в отличном состоянии, а на стенах висели литографии и портреты известных иезуитов Джорджтауна. С портрета, написанного маслом и обрамленного массивным дубовым багетом, добрыми глазами взирал основатель общества иезуитов святой Игнатий из Лойолы.
- Что вас так обеспокоило, лейтенант? Хотите выпить?
- Нет, спасибо, святой отец.
- Пожалуйста, присаживайтесь.- Райли жестом указал гостю на большой старинный стул, стоявший у стола.
- Благодарю, святой отец.