Только я собрался водицу включить, как меня скрутило. Что-то в правом боку под мышкой как резануло, в глазах муть, дышать нечем, ноги не держат. Повалился я, в общем, на толчок, в угол. Повалялся, отдышался. Ни хрена не понимаю - всю жизнь даже чиха не было, а тут такое. Подержался я еще немного за больное место, только уже не болело оно - как ничего и не было. Ладно, думаю, надо глянуть - что же там такое. Встал - не болит. Неуютно немного, и все. Стянул с себя рубашку и к зеркалу подошел. Поднял правую руку. И вот тут-то и понял, что все, задница, амба тебе, Медведь. А под мышкой пятна такие, черные,' как разросшиеся родинки. Ну, как у той собаки, что меня тяпнула.
Посидел я немного, отдышался. Вспомнил книжки, которые в школе читал, да и потом. Вспомнил, что многие болезни через жидкость передаются. Вот и мне передали, кажется, "из слюны в кровь" это называется. Но, мать-перемать, быстро-то как! Часа еще не прошло, как меня эта хрень на лапах тяпнула.
Только это ладно, черт с ним. В другом дело - линять надо отсюда, пока чего похуже не началось. И мысль эта в моей башке как гвоздь засела: линять, рвать когти!
Ладно, думаю, сейчас не каменный век, и мы не в какой-нибудь Африке, откачают - лишь бы здесь не зависнуть. Пойду погляжу, чего там мужи ученые наковыряли и собираются ли они отваливать. А ветер, слышу, крепчает. Как бы чего не вышло.
Но, видать, долго я проковырялся в сортире;
Выхожу в отсек и слышу, как рыженькая эта
- Скалли - говорит кому-то:
- По результатам осмотра очевидно: люди убили друг друга. Трое из них задушены, вокруг шеи четко видны странгуляционные линии. А Рихтер и Кэмпбелл покончили с собой, застрелились. Также наблюдаются повреждения тканей, вызванные лихорадкой.
Я вошел в отсек, смотрю - там и второй федерал сидит, Молдер, а рыженькая цыпа ему всю эту бодягу и разъясняет. Да, думаю, ну у ребят и работка - выяснять, кто, как и от чего копыта откинул. Только мне сейчас не до сочувствии, у меня свои интересы есть.
- У них у кого-нибудь были темные пятна, как у собаки? - спрашиваю.
- Нет, - отвечает Скалли, - черные узелки отсутствовали у всех. Я поближе подошел.
- Так, значит, темные пятна никак не связаны с тем, что эти ребята друг друга перебили? - говорю. - Да?
- Я бы не стал исключать такую возможность, - это сзади Ходж вмешался. Он только что вошел и теперь снимал с рук тонкие резиновые перчатки: - Я только что еще раз обследовал собаку. Так вот - у нее черные пятна исчезли.
- Что бы это могло значить? - спрашивает Молдер.
- Возможно, темные пятна - это симптом заболевания, но только на ранней стадии.
И все они вышли из отсека. А я стою, и до меня тихо доходит, что это действительно амба. Но линять надо. Если я и загнусь, то хоть в миру, а не на этом богом забытом мысе в двухстах пятидесяти милях севернее Полярного круга. Не-ет, ребята, шиш, кто как хочет, а я лыжи отсюда навострю. Да и свистят они, похоже, все, на понт берут. Ну, не такой человек Медведь, чтоб его так запросто в покойники записать. А они этого очень хотят. И ведь непонятно - почему. Темнят, крутят. Ла-адно, разберемся.
Пошел я пока таскать мешки с трупами в неотапливаемую кладовку - типа, больше некому этим делом заниматься, как только пилоту. Вижу, вобла Да Сильва этак брезгливо двумя пальчиками берет упакованный в полиэтиленовый пакет пугач - "беретту", кажись, - и откладывает в сторону - на ее драгоценных бумажках лежал. А Молдер давай опять разглядывать листок. Бумага грязная, в пятнах Крови. Я в нее уже заглядывал - каракули, словно ребенок писал: "Мы не те, кто мы есть". И так четыре раза. А федерал этот уже в пятый раз за листок хватается и внимательно так разглядывает. Как будто там все написано, что здесь приключилось.
Когда я вернулся, оттащив последний труп, Молдер все еще стоял и пялился в эту записку. Потом неохотно отложил, взял какую-то другую бумажку и окликнул Мэрфи:
- Дэнни!
А тот сидит - глухарь глухарем. Опять в астрал вышел, свои записи слушает. Молдер его еще пару раз окликнул, рукой перед глазами помахал. Только тогда Мэрфи в реальность вернулся, вздрогнул, обернулся и "ракушки" из ушей вытянул.
- Извини, - говорит, - розыгрыш против Майами, восемьдесят второй год. Помогает переключаться.
По-моему, все ученые - с прибабахом. Дело они, конечно, частенько полезное делают, но шарики за ролики у них точно заскакивают. Да и этот Молдер им под стать - крыша не совсем на месте. Но мне сейчас не до того. Темнят они что-то, ох темнят.
- Я что-то не могу разобраться в этой спутниковой фотографии, - это Молдер говорит. - Объясни, пожалуйста.
Мэрфи уткнулся носом в фотографию, чуть ли не пробуравил ее.
- Так, - говорит, - вот это - область Ледяного мыса. Приблизительная глубина вечной мерзлоты здесь три тысячи метров.
- Я еще нашел здесь вот эти цифры, - говорит Молдер, переворачивая листок. - Если я их правильно понимаю, команда обнаружила, что толщина слоя вечной мерзлоты здесь в два раза больше.
- Ну что ж, - откликнулся Мэрфи, откидываясь на спинку стула, - очень хорошо. Цифры говорят, что здесь вогнутая топология. Похоже, они бурили внутри метеоритного кратера.
Надоело мне эту бодягу слушать, пошел я в другой конец центрального отсека. А там - не лучше.
- Вы ошибаетесь, - доказывает рыженькой селедка-Ходж, - это невозможно.
- Я провела анализы двух образцов, - чуть ли не вопит Скалли.
На ее голос даже народ начал стягиваться:
Молдер с Мэрфи бросили свою топографию, мочалка сушеная тоже перестала в каком-то дерьме ковыряться.
- Что ты нашла? - Молдер спрашивает.
- Кажется, в крови Рихтера присутствуют следы аммиака.
- Это невозможно, - тянет свое Ходж, - аммиак бы распался при температуре человеческого тела.
Ну ни хрена ж себе штучки пошли, думаю. Аммиак в крови! Чего только не придумают.
- Я проверила всё системы фильтрации воздуха, - заявляет Да Сильва, - и не нашла никаких ядов.
- Я нашел, - грустно так говорит Мэрфи. И кепочку свою вечную снял, башку чешет.
Ну, думаю, вот тут-то и все. Или наоборот, самое интересное начнется. Но свалить нужно, а эти придурки все кота за хвост тянут, ждут неизвестно чего. Угробиться хотят, и меня угробить.
- Я нашел яд, - повторяет Мэрфи. - Во льду. И, кроме того, там еще очень много интересного.
Все потянулись за ним, к его столу. Я тоже пошел, встал на входе, прислонившись к какому-то приборному шкафу - ноги не держат, хреново что-то стало. А Мэрфи давай лекцию читать:
- Судя по образцам, в тогдашней атмосфере была невероятно высокая концентрация аммиака, - и в цифры какие-то тычет.
- В земной атмосфере не могло быть такого даже четверть миллиона лет назад. Если только в атмосферу не внедрился инородный объект, - возразил Молдер.
Мэрфи кивнул на микроскоп, приглашая взглянуть.
- Скажи мне, что это не инородный объект, - пробурчал он.
Молдер заглянул в окуляры, аж подпрыгнул и позвал свою подружку-фэбээрошницу. Та тоже глянула и разволновалась. Даже я подошел поближе - интересно, что они там увидели?
- Точно такие же твари находятся в крови у Рихтера, - сказала Скалли и побежала к своему столу. - Одноклеточный организм, возможно - зародышевая стадия более крупного животного.
Все давай пялиться в микроскопы - кто на столе у Мэрфи, кто в другой, что у Скалли. Даже меня любопытство взяло, заглянул. А там болтается какой-то глист - не глист, инфузория-тапочка. Как рисуют рыбьи скелеты - вот такая же хрень, только без хвоста.
А эти чудики давай ликовать и радоваться.
- Это настоящий прорыв,-говорит Ходж, - вам не кажется?
- Доказательство перед нами, - подхватывает Скалли.
- Может, этот организм из льда как-то перебрался в людей? - грустно спрашивает Мэрфи. Как холодной водичкой всех окатил.
- Перестаньте, - говорит Да Сильва, - ничто не способно пережить отрицательных температур в течение четверти миллиона лет.
Успокаивает, стерва, думаю, а уверенности в голосенке нет. Ох, черт, не верю я им, ни на грош не верю!
- Если, конечно, низкие температуры не свойственны его естественной среде обитания, - тихо добавляет Молдер.
А ведь он прав, думаю. Все, хорош, ребята, я отсюда подрываюсь. Кто хочет, пусть летит со мной, а кто поперек дороги встанет - извините, порву в клочья.
- Вы, - говорю, - конечно, можете обсуждать своих тараканов. Но, Скалли, вы говорите, вскрытие показало, что люди убили друг друга, так? Я лично предлагаю убраться отсюда поскорее.
- Я согласен, - вдруг поддержал меня Ходж. - Нужно доставить все эти трупы в надлежащее учреждение, где проведут квалифицированное вскрытие. На тот случай, если мы что-то недосмотрели, агент Скалли.
- Если тела заражены, - говорит Молдер, - мы не можем взять их с собой. Мы и сами можем вернуться, только пройдя карантин.
Ну, думаю, задница! Решил меня припрячь? Да я здесь ни секунды не останусь, попробуй меня удержать, крыса кабинетная!
- Мы не имеем права рисковать, - продолжает Молдер, - привезти человечеству новую чуму.
- Ладно, - говорю, - ну, скажем так, пусть они открыли что-то, чего мы не знаем. Но я лично ждать не собираюсь, пока мы все тут передохнем.
Повернулся и пошел оттуда. И трясет меня, как всегда, когда очень хочется дать кому-нибудь в морду, но нельзя.
- Думаю, - говорит у меня за спиной Ходж, - что сейчас мы вполне можем вернуться.
Я аж остановился у двери и рот открыл. Кто бы мог подумать, что эта селедка вяленая человеком окажется.
- Нам ничто не угрожает, - продолжал -Ходж, - мы не заразились. Мы предприняли все меры предосторожности.
- Собака укусила Медведя, - заявляет Да Сильва.
Все, думаю, сучка, сейчас я тебе точно башку сверну. 'И к ней. Ну, Молдер ее заслонил, и Ходж еще вклинился.
- Собака, - ору, - укусила и Молдера!
- Есть только один способ выяснить, - говорит Скалли. - Пока нас не обследует врач-паразитолог, мы должны выяснить сами - не инфицирован ли кто-нибудь из нас.
Все замолчали и давай переглядываться. Долго молчали. Потом Ходж и говорит - неохотно так:
- Хорошо. Для диагностики надо, чтобы каждый из нас предоставил анализы крови и стула.
Ну ни хрена себе семечки! Срать в баночку да иглами колоться - увольте!
- Анализ стула? - спрашиваю. Кивают. Дурдом какой-то!
- Подобные процедуры всегда у меня проходят трудно, - говорит Мэрфи.
Молдер лицо ладонями потер и решил все к шутке свести:
- Ладно, - говорит. - У кого-нибудь есть спортивная газета?
Нет, мать вашу так, шутки кончились! С этими хлебанными анализами они пусть тут возятся до второго пришествия, а я линяю. Придумали, козлы, забаву! Взял я эту банку, взвесил ее на ладони и со словами:
- Я лично никаких анализов сдавать не собираюсь, - звезданул о ближайшую стену.
Да Сильва аж взвизгнула. А я от этого еще больше взбеленился. Иду к двери и ору:
- Я собираю свои манатки, сажусь в самолет и улетаю!
Молдер тут же кинулся меня останавливать.
- Ты не можешь лететь, - говорит, - тебя укусила собака.
Тут я развернулся, шагнул к нему вплотную. Где-то в глубине мысль бегает: он федерал, потом хлопот не оберешься. Но так хочется ему в умную морду засветить. Тычу ему чуть ли не в нос пальцем и ору:
- Меня наняли, чтобы я вас сюда привез и вернул обратно. Никто не говорил, что меня может укусить собака! Не было этого в контракте! Контракт разорван!
Не знаю, что уж он у меня на лице такого увидел, но посерьезнел враз. Смотрит на меня как-то странно. Да хрен с ним. Развернулся я и вышел из центрального отсека, дверью хлопнул.
- Ему нельзя позволить улететь без анализа, - сказала Скалли.
Молдер медленно повернулся. Все смотрели на него.
- Кто его остановит? - спросила Да Сильва.
- Нам придется это сделать, - медленно произнес Молдер, оглядывая людей, столпившихся вокруг стола.
Кроме Скалли, все смотрели отчужденно. "Вы - феды, вам и останавливать", - было написано на их лицах.
Скалли видела в их взглядах то же, что и Молдер. В принципе ученые были правы. Силу и власть на этой станции представляли агенты ФБР.
Молдер заговорил снова:
- Нельзя рисковать заразить все население Земли.
- Если он сядет в самолет, - напористо заявила Да Сильва, - я отправлюсь вместе с ним.
- Нет времени на споры! - поддержала напарника Скалли.
- Голосуем, - настойчиво произнес Молдер. - Кто считает, что нужно запереть Медведя, пока он не пройдет обследование? - и первым поднял руку.
Тотчас же подняла вверх два пальца, словно на уроке в школе, Скалли. Оглянулась. Ходж тер подбородок, Да Сильва отчужденно молчала и не двигалась. Медленно, но уверенно поднял руку Мэрфи. Скалли снова повернулась к напарнику и, прищурившись, кивнула.
- Хорошо, - Молдер расстегнул кобуру. Он вынул пистолет, но даже не стал снимать его с предохранителя.
Когда я вернулся в отсек, то первое, что увидел, были лица. Лица Ходжа, Мэрфи и Да Сильвы - напряженные, ждущие. Сразу понял, что сговорились, суки, против меня что-то задумали. И только потом' я увидел ствол в руке Молдера. Фед держал его низко, на меня не направлял, но держал на виду, а не в кобуре. Дескать, ты рыпнись, я уж тебя положу.
Да, дела-а, мать твою. И что, они думают, что я испугаюсь пушки и останусь здесь? Да для этого всей огневой мощи армии США не хватит. При всем моем уважении к звездам и полосам.
- Медведь, - говорит Молдер, убедительно так говорит, мать его, - мы хотим просто сделать анализы. Если мы не найдем следов паразита, мы все улетим.
Легко быть убедительным, когда у тебя в руке тридцать восьмой. Или у него сороковка? Черт его знает, что там сейчас фэбээровцам дают.
И все смотрят на меня. Черт, чего они так смотрят? Готовы небось кинуться на меня, если я чуть слово скажу поперек. Ладно, еще не вечер…
- Хорошо, - говорю, - давайте сюда вашу банку.
Бросил сумку, подошел к столу. Рыженькая агентесса банку протягивает. А Молдер ствол в кобуру сует. Расслабился. Значит, все правильно я прикинул - успокоились. Ну, я банкой этому сукиному сыну - по башке. Вякнул он и грохнулся на пол. А я - дай бог ноги к выходу. Нет, паскуды, вам меня так просто не уморить!
Я уж почти до дверей из отсека добежал. Да эта рыженькая - ловкая, тварь - в броске, что твой футболист, за ноги меня схватила. Я - мордой об пол, а она мне на спину верхом уселась и давай руку крутить. И Молдер подбежал помогать. Видать, черепушка крепкая или банка хреновая попалась. Больно, паскуды! Еще и за волосы башку мне назад оттянули,
чтоб не рыпнулся. Ничего, вы меня только на секунду отпустите, я вас зубами порву!
- Мэрфи, - орет Молдер, - веревку давай! Поднял меня за шкирку, проволок по отсеку - и мордой на стол, как их, легавых, учат при задержании орудовать. Скалли мне вторую руку выкрутила - чтобы вязать, значит.
И тут меня снова скукожило. Словно раскаленным прутом шею проткнуло. Дернулся я раз, другой. А потом все стало таким мутным, а я - легким-легким…
Когда Медведь дернулся первый раз, Скалли лишь крепче вцепилась в его руку, блокируя попытку вырваться. Но Медведь не вырывался. Конвульсивные толчки сотрясали его тело, из горла вырывались сдавленные невнятные звуки.
- Боже мой, - пробормотала Да Сильва, и Скалли на мгновение обернулась. Да Сильва смотрела расширенными глазами куда-то на плечи Медведя. Проследив направление ее взгляда, Скалли охнула. По шее Медведя вдоль позвоночника перекатывался под кожей тугой валик. Как и у собаки, которая его укусила. Медведь дергался и стонал.
- Мою сумку! - бросил Ходж Да Сильве и отстранил Скалли.
- Что ты собираешься делать? - спросил Молдер, продолжая удерживать выкрученную руку Медведя.
- Дайте скальпель, - распорядился Ходж.
- Но мы не знаем, что это за штука, - возразил Молдер.
- Она его сейчас убьет, - ответил Ходж, прижимая голову Медведя к столу. - Скалли, помоги мне.
Врач склонился над Медведем, в его руке блеснул скальпель.
- Лежи спокойно, - пробормотал он. Но больной не слышал. С придушенными воплями он бился в руках, обступивших его людей. Ходж рассек кожу, и Медведь отчаянно закричал.
- Пинцет, - скомандовал врач. Он запустил кончики пинцета в разрез, и больной дернулся.
- Медведь, полежи еще секунду спокойно, - сказал Ходж, - и все будет в порядке.
Молдер скривился: Ходж сжал пинцет, потянул - и из раны показался длинный, растягивающийся, словно резиновый, червь. Медведь глухо выл до тех пор, пока червя не удалось наконец вытянуть. Федерал тотчас же притащил банку, куда и бросили извивающуюся семисантиметровую дрянь.
Пилот пару раз всхлипнул и затих, обмяк. Молдер, сунув банку в руки Мэрфи, побежал в дальний угол Центрального отсека. Сел на стул, включил рацию.
- Говорит станция "Ледовая кора", группа, расследующая гибель экспедиции, - произнес он в микрофон. - Аэродром Дулиттл, отвечайте.
- Вас слушаем, - отозвался под треск помех женский голос.
- Говорит агент Молдер. У нас экстренная ситуация. Биологическая опасность. Требуем самолет с отсеком для карантина. Аэропорт Дулиттл, отвечайте.
- Вас слышим. У нас здесь серьезные погодные изменения, буря. Самолет не сможет вылететь еще день. Может быть, военная база в Коцебу предоставит вам самолет. Советую немедленно эвакуироваться. Арктический шторм движется в вашем направлении.
"Замечательно!" - подумал Призрак, проведя ладонью по лицу.
- Вы же говорили, что нам ничего не грозит в течение трех дней, погода будет хорошей, - устало сказал он.
- Сэр, вы забыли, где вы находитесь? - иронично ответила невидимая женщина. - Добро пожаловать на макушку мира.
Молдер вскочил и подошел к тем, кто возился с пилотом.
- Медведь в состоянии сейчас вести самолет? - громко спросил он. - Если мы не вылетим немедленно, то рискуем остаться не на день, а на месяц, если не больше.
Ходж как-то странно посмотрел на агента и отвернулся. Вытирая руки, Скалли тихо ответила напарнику:
- Медведь мертв, - и посмотрела так, словно Молдер был виноват в смерти пилота.
"Замечательно, - повторил про себя Призрак. - Просто замечательно". Он подошел к телу Медведя" долго глядел на прикрытый марлевой салфеткой разрез на шее, на безвольно обмякшее тело, забрызганный кровью стол. Длинно выдохнул. Но сказать было нечего.
Я с отвращением глядел на банку, в которой извивался червь.
- Похож на обычных ленточных червей, - сказал я, отходя от термостата. - Точно такие же присоски, да и строение сходное.
- Значит, это известный организм, Ходж? Вы с ним справитесь? - спросил Молдер.
- Что? - переспросил я. - Нет, сходство - чисто внешнее.
- Вы выяснили, как он передается? - вновь задал вопрос Молдер.
Этот мальчишка сидел за столом, корча из себя начальника. Он думал, что все так просто. Я с трудом удерживался чтобы не нахамить ему.
- Обмен жидкостями, - спокойно ответил я, склонившись к самому лицу этого агентишки - прикосновение, воздушно-капельный путь. Или все вместе - я не знаю точно.