- Я полагал, что ты завладел его телом, Асмодей, а на деле он завладел твоим духом… - подивился Черный принц. - А это кто еще? Что за урод? - спросил он, указав на уродливое, кривоногое существо с крошечной, будто сплющенной головой. Существо было наряжено в воинский парадный расшитый золотом пурпурный сюртук.
- Вы не узнаете своего царственного брата? - лукаво улыбнулся Асмодей. - Да, в этом, новом мире все мы выглядим несколько непривычно, но все же мы - это мы, и это необходимо отчетливо сознавать… - и он отошел, поскольку Зилант приблизился, и Первый Советник не хотел мешать беседе двух венценосных братьев.
Подойдя к Черному, некогда юный красавец Зилант поцеловал его пальцы.
- Неужели ты не мог избрать для себя более благопристойную телесную оболочку? - с легким упреком сказал ему Черный принц.
- Ах, дорогой Велиал ("так вот, каково мое истинное имя в этом мире", - мелькнуло в мыслях Черного), ты и сам знаешь, насколько трудно отыскать подходящего носителя, настроенного на развоплощение. Тем более, что у этого субъекта оказалось весьма буйным воображение, так что мне удалось навести ужас на все население ареала. И в конечном итоге именно мне Сфера обязана своей сегодняшней победой.
- Насколько мне известно, далеко не все ударились в панику, - заметил Велиал. - Чувствую от тебя до сих пор запах пены.
Если Зилант и смутился, то не подал виду, а только сказал:
- Среди каждого народа попадаются упрямцы, которым хоть кол на голове теши, а будут стоять на своем. Мне попался один из таких… Но и быть в шкуре трехголового монстра - б-р-р-р! - слуга покорный.
- Ты не справедлив к своему братцу, - сказала, подплывая, немолодая меди в кринолинах, в которой несложно было узнать древнюю богиню Луны - Астарту, недавно рядившуюся в старую Хиврю. - Его уловка поможет мне заполучить юное, более сильное и здоровое тело.
- Надеюсь, вы будете эксплуатировать его не столь нещадно, как нынешнее, - с легко язвительностью заметил Черный и подумал: "тем более, что ты его еще не получила".
- Но ведь получу! - обиженным тоном возразила она.
Он совсем забыл, что вдовствующая королева-мать умеет читать мысли!
- Оно будет вам очень к лицу, мадам, - сказал он, - правда, боюсь, что чуточку тесновато. - И отошел, поддержав свою прочно укоренившуюся репутацию великосветского хама.
В это время в залу влетел верзила Асгарот в роскошной телесной оболочке майора Колоярова, запыхавшись, он шумно дышал, попыхивая для внушительности клубами дыма, как паровоз. Кираса, позаимствованная в свое время у Геракла, так и трещала, распираемая его могучей грудной клеткой.
- Спешите видеть, господа! Скорее! - воскликнул он. - Вот где настоящая забава! Гляньте-ка, эти людишки объявили нам (!) войну! О, ваше величество… - он низко склонился, так что перья его шлема коснулись пола. - Рад лицезреть вас здравствующим!
"Не ты ли сделал все, чтобы меня вообще не существовало в этом и в том мире?" - подумал принц, но вслух сказал:
- Много ли их и чем они вооружены?
- Человек пятьсот со всяким дрекольем, - хихикнул Асгарот. - А ведет их тот самый сумасшедший, который задал трепку… э-э-э… попытался оказать сопротивление высокорожденному брату вашего высочества.
Он ненамеренно оговорился, либо сознательно отпустил шпильку в адрес Зиланта к вящему восторгу партии "алых" и давая понять, что с "синими" его не столь уж многое связывает? Все взгляды обращаются к Черному Принцу. Он - владыка, ему приказывать. Однако главнокомандующим назначен Зилант и потому он быстро говорит:
- Отправьте против них легион чертей позлее, полагаю, гвардейцы из пятого круга вполне подойдут.
Асгарот перевел взгляд на Черного.
- А я бы на вашем месте обратился к Коменданту Сфер, - неожиданно предложил тот. - Пусть перекроет их в одном каком-нибудь тоннеле и они начнут болтаться как муха на паутинке.
Зала разражается рукоплесканиями: конечно же, это более остроумный и действенный путь, а кроме того - никаких потерь. Один за другим подходят к нему бывшие сподвижники, друзья и слуги, каждый старается попасться на глаза, сказать комплимент и получить взамен его милостивый взор, а ведь еще сутки назад каждый из них, отыскав его, поторопился бы поскорее выдать его на расправу Зиланту. Нет, нельзя, никому нельзя доверять. Ни мужчинам, ни… А кто это лорнирует его столь пристально? И вот подходит, ну просто подплывает, этакая знойная брюнеточка с зелеными глазами. Ах да, это же добрая старая малютка Ерахта, она же древняя богиня любви Анаита, как она сегодня хороша! Это ее праздник!
- Ваше высочество сегодня поразительно бледны, - доверительно сообщает вечно юная дьяволица, приникая губами к его руке, и ее язычок многообещающе касается его ладони: - Надеюсь, что перевоплощение не отразилось на ваших телесных силах?
- Благодарение Аду, я себя отменно чувствую, - несколько резко отозвался он. - Загляни ко мне вечерком. Я налью тебе блюдечко валерьянки.
Она отшатнулась от него с искаженным злобой лицом, теперь ее подруги далеко разнесут по всей Геенне весть о ее посрамлении и лихорадочно примутся вычислять новую кандидатуру на должность фаворитки кронпринца.
Однако эта тема быстро сменяется другой, когда в залу влетает вестовой бес Кика. Не глядя ни на кого, он стремглав направляется к Зиланту и рапортует:
- Они приближаются к Вратам.
- Кто? - не понял Зилант и поразился неожиданной мысли: - Эти - мужики?
- Точно так! - отвечал Кика. - Мы попытались было их отвлечь и заманить, но они идут напролом.
Ненавидящим взором Зилант взглянул на брата.
- Командуй, - предложил он. - Это у тебя хорошо получается.
Черный принц оглянулся: юноша в черном бархатном берете подвел ему коня.
- Спасибо, Верлиока, - сказал принц. - Как поживает мой Ноулерин?
- Он в отличной форме, мой государь, - отвечал Верлиока. Паж из древнего и сановного рода леших, он был отдан в оруженосцы Велиалу и надеялся через сотню-другую тысяч лет дослужиться до звания демона. Одобрительно потрепав его по плечу, Велиал дал шпоры коню и тот, пронзив алмазный купол дворца, вылетел на волю. Вынесшийся за ним следом Зилант протрубил в рог, созывая свою армию, и его рыцари один за другим, отряд за отрядом хлынули ввысь, на небеса, туда, где полуприкрытая облаками над ними проплывала многострадальная букашинская земля.
* * *
Букашинское ополчение, поглядев вслед за направлением Валькова пальца, и впрямь увидели недалеко от себя, шагах в ста, девушку, которая брела в чистом небе, едва переставляя ноги. Стой они поближе, они, вероятно, могли бы увидеть, как шевелятся ее губы, и услышать ее голос. Но не надобно им это было слышать, ибо не для всех предназначались ее слова, а лишь для одного.
- Ну, выйди ко мне… ну, покажись… - бессвязно бормотала Сашенька. - Зачем ты так себя?.. Ведь ты не должен был… Нет, я не верю, ты не такой… Ты не будешь, не имеешь права быть таким. Ведь если не ты, не мы с тобой, то кто?..
Чье-то подвенечное платье, в которое ее обрядили, давно изорвалось, цепочки и жемчуга - рассыпались, туфли она скинула, чтобы легче было идти. Ноги ее были все в ссадинах и кровоточили: путь в преисподнюю оказался выстланным отнюдь не лепестками роз. Без пищи и воды она шла невероятно долгое время, которое в этом непонятном мире возможно было даже толком измерить… возможно, оно даже шло вспять.
Замок, висевший далеко впереди нее, не отдалялся и не приближался, он был чем-то похож на мираж, являющийся в пустыне утомленным жарой и жаждой путникам. Точно так же он порой растворялся в воздухе и вновь возникал на том же месте, а порой - чуть в стороне. И тогда, чуток передохнув, она вновь и вновь шла к нему. Она и не знала, что это был и в самом деле мираж, отражение истинного замка и для того, чтобы действительно приблизиться к нему, требовалось всего лишь повернуть в обратную сторону: ведь реальный замок был невидим.
Однако, поскольку идущий все равно осилит дорогу, вскоре скрываться замку не стало смысла, и он открылся Сашеньке во всей своей красе. Вначале по обеим его сторонам проступили створки ворот необъятной вышины. Чем ближе она подходила, тем большее волнение охватывало ее: она была чужой, совершенно чужой в мире этих изломанных форм и диковинной жизни, в которой благоденствовала всякая нежить. Мимо нее на прелестных, по карусельному расписанных крылатых лошадках пролетала стайка мертвых младенчиков, убитых родными матерями или погибших по недобросовестности медсестер. Их было до такой степени много, что у Сашеньки заболело сердце. Они смотрели на Сашеньку пустыми, засыпанными землею глазницами и весело смеялись. Земля, по которой она ступала, была обильно пропитана кровью невинно казненных "за светлое будущее" людей. Их телами (от Спартака до Че Гевары, от Кампанеллы до Бухарина), спрессованными и расплющенными катками, было вымощено многометровой ширины шоссе, ведущее к замку, над которым полыхало далекое зарево. Кровь и стон, проклятия и мольбы давно погибших людей витали повсюду. Сашенька остановилась, увидев, как неподалеку от нее подняла голову змея с мудрыми человечьими глазами.
- Остановись, - сказала она. - Дальше смертный ступать не должен.
- Но он же там! - возразила девушка.
- Да, там, но уже не он, а кронпринц Велиал, - возразила змея и приблизилась. - Он одел на себя материальную оболочку, обрел свою инкарнацию в этом мире и теперь по праву является властелином обоих пространств.
- Что же мне теперь делать? - растерянно пробормотала девушка.
- Стань такой же, как он, - предложила змея. - Возьми себе дух одной из нас, возможно, даже мой.
- Но он полюбил меня за то, что я такая, какая есть.
- Он и мне когда-то говорил о любви. Но потом бросил меня. И вот я обречена на проклятье. А тебе он тоже клялся в любви?
- Нет, но он любит меня. Я знаю это. Твердо знаю, - упрямо повторила девушка.
- Что ж, - согласилась змея. - Тело твое и дело твое. Кстати, это тело предназначалось для Астарты, приемной матери Велиала, так что если она завладеет им, принца тебе уж точно не увидать. Со мной бы ты еще смогла иметь шанс на успех. Попытайся…
- Я принадлежу самой себе. И вторая Я мне не нужна.
Она вновь посмотрела в сторону замка и увидала, что над ним клубятся и концентрируются какие-то странные и кустистые тучи.
- Что это? - с удивлением спросила Сашенька, увидев, что на самом деле это не столько тучи, сколько рои бесчисленного количества живых существ.
- Это - сила сатанинская, - с видимой опаской проговорила змея. - Армия зла и ненависти, войско бесчисленное, безграничное, безобразное, беспредельное, как бесчисленны пороки людские, безграничны злоба их и зависть, беспредельна глупость и подлость… Спаси меня! - воскликнула она. - С ними воевать я не хочу, а спрятаться не могу, они меня наверняка растопчут.
Сашенька взглянула ей в глаза, полные бесконечного ужаса и муки и позволила ей спрятаться у себя на груди. С безмолвным ужасом смотрела она на то, как все это скопление тел, вся эта масса тварей летучих и ползучих, гадов извивающихся и прыгающих, размахивающих мечами, щупальцами, штандартами и стволами, предводительствуемая несколькими тысячами всадников на вороных конях, двинулось вперед, высыпала из ворот и с каждой минутой все ближе и ближе надвигалось на нее.
- Зачем все это? - в отчаянии закричала девушка.
Тут только увидала она приближающуюся толпу разномастно выряженных мужиков. Все они отчаянно трусили, но каждый крепко сжимал свое неказистое оружие, и все переступили уже тот предел, за которым трусость уступает место безоглядной и бесшабашной отваге.
- Посторонись-ка, дочка, - сказал девушке подошедший Горелов и потуже затянул свой шлем. - Ты свое дело уже сделала. Батальон, к бою!
* * *
А ведь сначала жестоко поиздевались они над Вальком, тыкавшим пальцем в чистое небо и уверявшим, что именно там видит девушку. Нет, не поверили они ему до тех пор, пока не вытащил он из кармана какую-то железку, не ткнул ею в небеса и, - о чудо! - высветилась там и Сашенька, и прямая дорога к ней. Ткнул в другое место - и вот он, Дворец Сатаны, и черти с рогами, и автобан, вымощенный благими намерениями - все туточки, рядышком. Сильно мужики после этого Валька зауважали, а тот шмыгнул носом и потребовал, чтоб ему выдали не больше и не меньше, чем пулемет. "А может тебе атомну бонбу со склада выписать?" - поинтересовался Макар Анатольевич и со смешком натянул мальцу кепку на самый нос.
И так они встали, как вкопанные, в землю-неземлю, плечами упершись в плечи товарищей, стиснув зубы до ломоты и вперив взгляды в надвигающееся на них полчище духов. Первый налетевший на них вал летучих гадов букашинцы встретили дружным залпом из всех видом гладкоствольного и нарезного оружия. Жаканы, набитые последним оставшимся в городе и изрубленным по начинку патронов серебром, в клочья разносили перепуганных пегасов.
Инкубы и суккубы с жалобным верещанием бросились прочь. Тогда наступил черед гадов ползучих, и живая волна слизи и смрада надвинулась на оторопевших от омерзения букашинцев. Однако они пустили в ход вилы и топоры, швырнули взрыв-пакеты и бутылки-зажигалки, так что, не ожидавшие такого отпора змеи, аспиды и василиски откатились назад.
- Что это, дьяволы? - возмутился Велиал. - Какой бес вас попутал? Растоптать их и вся недолга! Дави их, Асмодей! Топчи их, Асгарот!
Его свита пустила коней вскачь.
Однако узнав в них многих из бывших своих и весьма уважаемых сограждан, несмотря на архаичные и неземные одеяния и доспехи, букашинцы не только не испугались, но еще больше озверели и принялись лупить их с такой удесятеренной силой и яростью, что у тех только кости затрещали. Но велик и необъятен был напор атакующих, ибо их было несколько сот тысяч против пятисот человек. Они падали один за другим, сломленные, отравленные, кто споенный, а кто - одураченный. И казалось уже, что вот уже мгновение - и скроется последний защитник земли родной под грудой озлобленного зверья, но в этот самый миг воздел Валек над головой свою железяку, и в ту же секунду пелену облаков пробили яркие лучи давно уже не виденного Солнца. А по этим лучам стройными рядами сошли красавцы-воины в златом сиянии славы. Над головами их сияли нимбы, хитоны их были из серебряных нитей, в руках их вместо копий были кресты на длинных древках, и было их ровным счетом пять сотен человек.
- Не бойтесь смерти, братия, - сказал один из них остолбеневшим от всего увиденного букашинцам. - И мы умерли бесславно для того, чтобы жить в веках со славою. И возродились теперь для жизни вечной. Слава!
- Ура! - грянули мужики и, взмахнув полученной от иноков хоругвью, кинулись на оробевшего врага.
Силы человеческие стали равны мощи серафимов. Вера сошлась со мнимостью, реальность - с ирреальностью, а порой и наоборот. Кресты небесного воинства с каждым взмахом рассекали сотни нечистых тел, топоры ополченцев крошили черепа вурдалаков, зомби и лешаков, а небесное светило, истосковавшееся по работе, выжигало их, сокрушало и испепеляло.
- Спасайтесь! - завопил Зилант.
- Бежим! - подхватил Асгарот.
Они помчались к воротам. Один Велиал, оставив их, заставил Ноулерина взметнуться ввысь, к небесам и опуститься далеко за пределами обеих воюющих сторон, туда, где на гранитном валуне сидела, с надеждой и болью вглядываясь вдаль, одинокая девушка. Увидев его, она вся затрепетала.
- Ты пришел ко мне?
- Нам надо идти, - еле сдерживая торопливость, сказал он. - Я рад, что ты дождалась меня.
Она в нерешительности отступила.
- Нет, ты - не он. Ты похож на него внешне, но не он. Он бы так не сказал.
- Ах, какое это сейчас имеет значение! - в сердцах воскликнул он, видя, что последние полки его воинства уже приблизились к воротам, и что их и без того не особенно стройная ретирада вот-вот готова превратиться в беспорядочное бегство. - Ведь он или я - мы едины. Тот, кого ты любила - его светлая сторона, тот, кого ненавидела - темная. Иди со мной и стать королевой моего царства. Скорей же!
- Нет! - воскликнула она. - Нет, лучше ты останься и стать моим здесь, сейчас и навсегда!
Душа Семена-Черного разрывалась на части, когда он стоял перед ней. С одной стороны - трон в королевстве Ада, власть над миром ирреальности, войны, интриги, балы и охоты среди звезд, постижение тайн бесконечности и бессмертия в грядущих веках; с другой же - ничтожный городишко, беспечный до поры, пока не посадят в него нового самодура, а посадят - так он вновь погрузится в сонную одурь, и еще эта вот деваха, взирающая на него своими бездонными, такими сумасшедше-лучистыми глазами; с дрожащими губами, с кулачками, судорожно прижатыми к груди. В конце концов, недаром же он зовется Князем Тьмы, у него достаточно сил, чтобы умыкнуть ее силой. Нагнувшись, он легко подхватил ее, прижал к себе. Она забилась в его объятиях, пытаясь увернуться от его жадных, ищущих губ. Миг - и змея, пригретая ею на груди, высунула головку и впилась в его губы.
- Вот теперь-то ты мой, миленький… - прошипела Анаита-Ерахта.
- Будь ты проклята, подлая… - только и успел промолвить принц.
* * *
Он растерялся. И почувствовал, как вновь в нем пробудился тот, кого он надеялся провести, и который на деле провел его, исподволь завладев его сознанием и телом. Он бушевал, он клокотал в душе Семена, он требовал немедленных действий, потому что счет его бытия в этом мире длился уже на секунды, и небесное воинство давило все сильнее и сильнее, с каждым мгновением норовя ворваться в преисподнюю на плечах последних защитников Врат.
- Врата! Запирайте скорее Врата! - вопили перепуганные бесы.
Этот клич явился последней каплей для Черного принца.
- Будьте прокляты все вы! - вскричал он, слетая с души и тела, с сознания и подсознания молодого человека. - Ничтожный раб! Навеки обречен ты быть рабом со своим безумным народом! - орал он, пытаясь отделаться от змеи, которая все более и более продолжала опутывать его, ибо готовилась стать Княгиней Тьмы и уже имела на это все права.
- Мы уже не будем такими! - счастливо засмеялся Семен, целуя Сашеньку. - Никогда не будем. Ведь это правда. Ты веришь в это?
- Верую! - прошептала она, целуя его. - Ве-ру-ю!..
Врата Геенны захлопнулись. Небесное воинство еще некоторое время пыталось осаждать их. Мужички приволокли откуда-то корявое бревно и, раскачивая, принялись лупить им во Врата, как тараном, а Валек, достав из кармана свою давешнюю железку, с которой так любил играть в "отмерного" и "ножички", с силой запустил ею во врата.
И свершилось чудо! Обломок стали в полете удлинился, расширился, раздался в размерах и могучим, неистово сверкающим клинком вонзился во Врата по самую рукоять, глухо, единожды и навеки заклинив их. И во Ключ тот, Кладезем также именуемый, хлынула, как сгинула, вся сила мнимая, и воображаемая реальность, она же ирреальность, и в нее же рухнул диковинный город, расположенный в нескольких измерениях одновременно, а вместе с ним и вся нечисть преисподней.
Что же осталось после этого? Да ничего особенного. Только подвал с полуобвалившимся потолком, да перевернутые столы, да кучка мужиков, нелепо озирающихся посредине помещения со всяким дрекольем в руках, да еще двое в самозабвении обнявшихся влюбленных, шепчущих друг дружке разные нелепые, глупые и ласковые слова.
Они будут жить долго и счастливо, будут растить и воспитывать своих детей, будут строить жизнь вольную и счастливую на радость себе и другим, обязательно будут, вот увидите.
Иначе ради чего же я тогда сочинил всю эту дурацкую сказку?
1988–1989 гг.