Доун застыла, оглушенная. Помолчала секунду, переваривая тот факт, что агентству было известно не больше, чем ей - то есть ничего. К горлу подступил комок.
"Сейчас не время разнюниваться, - одернула себя Доун. - Еще успею - потом, когда некому будет пожалеть".
- Мы думали, ты нам что-нибудь расскажешь. О том, где он может находиться, - добавил Кико. - Отчасти поэтому я тебе и позвонил.
Поинтересоваться об остальных причинах его звонка Доун была не в состоянии - таким ударом стало для нее это ужасное открытие. Раз даже им неизвестно, где Фрэнк, то кому же?…
- А вы не пытались как-нибудь… э-э-э… телепатически выяснить - хоть что-то?
- Про твоего отца я знаю не больше, чем ты. Я пробовал держать в руках его одежду, его вещи в надежде почувствовать с ним связь, но… Ничего нового.
- И это все? То есть вам совсем ничего не известно?
- Ну… Кое-что мы знаем. Вплоть до исчезновения Фрэнк занимался одним нашим делом.
- Каким?
Карлик переминался с ноги на ногу, и она заметила, что его армейские ботинки великоваты для его росточка.
- Я жду ответа.
- Босс тебе все расскажет.
- Мне осточертели отсылки к мистеру Лимпету. Я спросила вас.
- Для нас он не мистер Лимпет, - тихо произнес Кико.
"Господи боже мой…"
Доун поняла, что скандалами она ничего не добьется, и решила сбавить обороты. Ей почти удалось успокоиться, как вдруг за спиной что-то скрипнуло и вздохнуло.
Мгновенно напрягшись, она стремительно развернулась и выставила кулаки, готовая защищаться. Уличный боец, мастер крав-мага. Инстинкт в чистом виде.
Оказалось, всего лишь звук открываемой двери. Из-за массивной створки выглянула миниатюрная женщина в переднике. Доун перевела дух и опустила руки.
Нежданная гостья была восхитительна, настоящая разбивательница сердец: смуглая кожа, огромные карие глаза, короткая стрижка, как у звезды немого кино Луизы Брукс. Черты лица резкие и, пожалуй, широковатые, но при этом поразительно женственные.
Сквозь приоткрытую дверь в комнату проник механический звук - "з-з-зум" - похожий на гудение проводов.
- Кико? Отправь девушку наверх, а сам спускайся, - скомандовала латина с сильным акцентом. Слова рвались из нее с напряженной скоростью, как у человека, страдающего нарушением внимания.
- Хорошие новости?
Минуту назад карлик грустил о Фрэнке. А потом появляется эта женщина с каким-то сообщением, и вот он уже чуть ли не прыгает от радости. Просто шизик какой-то.
- Отличные. - Незнакомка окинула Доун придирчивым взглядом. - Дочь Фрэнка?
Кико кивнул, бросился к двери и потянулся к бронзовой ручке.
- Брейзи, это Доун. Доун, это Брейзи. - В его исполнении имя незнакомки прозвучало как "бри-и-изи", и сразу повеяло ветерком, гуляющим по летнему лугу. Да уж, ироничнее не бывает.
Доун помахала ей рукой, но Брейзи проигнорировала приветствие и, повернувшись к Кико, жестом скомандовала: быстрее.
- Давай закругляйся, и потом сразу ко мне, - сказала женщина и исчезла.
Ее кроссовки прошлепали по каменному полу, удаляясь куда-то вниз, как будто она спускалась по лестнице в подземелье. По правде говоря, Доун не удивилась бы, обнаружив там парочку прикованных к стене скелетов. В этом дурдоме все может быть.
- Расследуем одно дело, - пояснил Кико.
- Дело исчезновения моего отца, может быть?
- Возможно.
И что это значит?
Карлик посмотрел на наручные часы, перевел взгляд в сторону темного холла, в котором исчезли даже светлые контуры окон, и наконец принял решение.
- Иди в кабинет к боссу. Вверх по лестнице, потом налево, дверь в глубине зала. Можешь не стучать, примерно в это время он тебя и ждет. Я поднимусь, как только смогу.
Доун не стала спрашивать, откуда этому "боссу" известно, когда она должна появиться. Заглянул в какой-нибудь магический кристалл, вот и вся недолга.
Описав крутой вираж вокруг приоткрытой двери, Кико исчез. Дубовая панель гулко захлопнулась, увесисто щелкнул массивный замок.
Доун посмотрела на лестницу, ведущую в неизвестность второго этажа. Подняла глаза вверх, туда, где терялись в бесконечности чугунные перила. Приглядевшись, она обнаружила на них фигурки горгулий в полете. Их крылья были распростерты, как объятия.
Поежившись, она начала подниматься, но на полпути вдруг почувствовала неприятный холодок между лопатками. Ощущение, как круги на воде, постепенно растекалось по всему телу. Доун перегнулась через перила, посмотрела вниз и наткнулась на пристальный взгляд женщины в огненном плаще.
Стоп. Кажется, раньше она смотрела прямо перед собой?…
Хм. Вообще-то, да.
Целый день в самолете, треволнения из-за Фрэнка, и вот. Нервы ни к черту.
Доун сосредоточила все свои мысли на предстоящей встрече с "боссом", избегнув таким образом повторения эпизодов в духе "Сумеречной зоны", и благополучно добралась до двери, которую описал ей Кико. Дверь оказалась чудовищных размеров - от пола до высокого потолка, олицетворение мрачной роскоши - и распахнулась на удивление бесшумно.
Однако удивление длилось недолго: в кабинете, как и следовало ожидать, Доун встретили тишина и темнота. Здесь чувствовался какой-то иной запах, незнакомый, но не то чтобы неприятный. Смесь старины и современности, как не вполне смешавшиеся краски разных цветов. Как…
Она попыталась понять, что это за запах, но не смогла.
Потом она услышала голос.
- Сейчас включу свет, - произнес он.
В следующую секунду комнату залил поток ослепительно-желтого света, так что Доун пришлось зажмуриться. Едва она перевела дух, как на нее налетел порыв холодного воздуха. Нет, сквозь нее.
Застигнутая врасплох, Доун резко отпрыгнула назад и с размаху врезалась в стену.
Что за?…
Хватая воздух ртом, девушка вскочила и встала в боксерскую стойку: пригнулась и выставила перед собой руку, словно готовилась отбить настоящий, физический удар. Задыхаясь, Доун с бьющимся сердцем ждала нового нападения.
Врасплох меня застал, поганец? Попробуй-ка еще разок.
Неожиданно в грудь закрался парализующий холод и клубами начал выворачиваться наизнанку, превращаясь в теплую волну. Он разросся и скользнул вниз, обжигая, обволакивая трепещущее нутро.
Голова закружилась. Доун привалилась к стене и начала медленно оседать. Падая, она скользнула взглядом по комнате, высматривая виновника происходящего.
Кроме нее, в кабинете никого не было.
Глава 3 Голос
Что за чертовщина?
Как только Доун поняла, что приветственный ритуал - или что там это было - завершен, она попыталась подняться. Кровь с трудом пробивалась по венам, разгоняя вязкий страх. В животе все еще трепыхалось тепло, струйками ползло ниже. Возбуждало.
О господи…
Силясь восстановить дыхание, Доун почувствовала легкую пульсацию между ног - словно дразнящее прикосновение невидимых пальцев, которые ласкали ее, вызывая волну жаркого страха.
Она прислонилась к косяку двери и отдалась приятному ощущению. Интересно, что это было? Похоже…
Доун сжала губы, подавляя тихий стон, откинула голову назад и провела рукой по животу. Разбуженные мускулы напряглись и затрепетали.
Приятно.
Пульс понемногу успокаивался, превращаясь в размеренный стук в висках. Доун наслаждалась ласковым теплом, пока оно не схлынуло. А потом наступила ленивая истома. Двигаться не хотелось.
"Почти как хороший секс", - подумала она, жалея, что все уже закончилось. Быстрый и ни к чему не обязывающий. Как раз такой, к какому она привыкла.
Не доверяя ногам, Доун уперлась в притолоку и настороженно разглядывала кабинет - плотно заставленные книгами полки, портреты на стенах, с которых, томно прищурившись, смотрели знойные красотки с гладкими оголенными спинами. Только на одной картине женщин не наблюдалось - на одиноком выжженном пейзаже в красно-оранжевых тонах. Окна закрывали тяжелые бордовые портьеры с золотой бахромой, рядом с которыми огромная плазменная панель над пламенеющим пейзажем казалась случайно очутившейся здесь уличной рекламой. За массивным письменным столом застыло в ожидании пустое кожаное кресло. Поверхность стола сверкала девственной чистотой, как будто "босс" уже завершил все свои расследования, и теперь поджидал, пока появится новое дело. Ну что же, вот оно и появилось.
- Есть тут кто-нибудь? - тихо спросила Доун. Подумалось: а вдруг она вслед за Фрэнком угодила в ловушку какого-нибудь безумца?
Тишина.
Возбуждение улеглось, превратилось в тягучее желание, слабую дрожь в низу живота.
Любопытство боролось в ней с осторожностью. Доун отбросила упавшую на лицо влажную прядь. Господи, а руки-то дрожат.
Так. Может, она просто заснула в самолете и видит сон? Или от нервного истощения у нее начались галлюцинации?
Через некоторое время Доун сумела выпрямиться и сделать пару шагов, тут же вспомнив о тупой тяжести в обманутом теле. Ноги показались ей парой плывущих медуз. Дыхание по-прежнему давалось с трудом.
И вдруг Доун почувствовала новый порыв ветра. Она напряглась, но тут же расслабилась - на этот раз порыв был слабее, мягче. И никаких вибраций ниже пояса.
Она глянула влево и увидела решетку включенного на полную мощность кондиционера.
Доун вспыхнула от острого стыда. Нападение бытовой техники? Неужели все дело в этом чертовом кондиционере? Да ну, не может быть.
Наконец хозяин кабинета снова подал голос:
- Присаживайся.
Звук шел из колонок телевизора, наполняя собой все пространство кабинета, но при этом казалось, что владелец голоса - низкого, глубокого - говорит шепотом, причем с каким-то легким акцентом. Француз? Испанец?
"При таком качестве звуковой системы он вполне мог находиться здесь, в комнате", - подумала Доун и провела ладонью по предплечью, отгоняя невольные мурашки. Кожа горела, как будто голос каким-то необъяснимым образом ее касался.
От такой идиотской мысли из горла вырвался нервный смешок.
"Ага, я нимфоманка… - Доун задумалась. - Нет, это уже просто ни в какие ворота…"
- Я лучше постою, вдруг меня еще какая ерунда поджидает. Где вы, черт побери?
- Доун.
Оттого, как голос произнес ее имя - тягуче, как будто пробовал каждую букву на вкус - внутри у нее все перевернулось. Не задумываясь, она шагнула вперед.
- А теперь присядь, не стесняйся.
И она покорно, как заводная кукла, пошла вглубь кабинета. Странно.
Нуда ладно… Раз уж они все равно собрались побеседовать, можно и сесть. Доун присмотрела симпатичную бархатную кушетку и шлепнулась на нее. Закинула ногу на ногу и устроилась поудобнее, не обращая внимания на то, что нервы все еще слабо вибрировали после испытанного удовольствия. Думать об этом не хотелось, но и забыть не получалось.
- Итак. - Она широким жестом обвела кабинет и остановилась на колонках. - Спасибо за представление. "Ангелы Чарли", да и только.
Хозяин кабинета проигнорировал насмешку.
- Рад, что мы наконец познакомились.
Явно иностранец. Ну и загадка этот его акцент.
- Хотелось бы ответить, что взаимно, но… - Она развела руками. - Сами знаете. Отец куда-то пропал. Вокруг творится не пойми что. Ну и так далее.
- Злишься. - Пауза. - Тебя можно понять.
- А я по жизни злая. - Ей надоел обмен любезностями. - Почему бы нам не перейти прямо к делу. Давайте, просвещайте меня.
- Сначала еще несколько вопросов.
"Стоп. Кто тут должен задавать во…"
- Когда ты последний раз разговаривала с Фрэнком?
Смутившись, она поспешно отвернулась от телевизора.
Значит, сначала поговорим об отце. Вот и прекрасно.
- Месяц назад.
Наступившее молчание было красноречивее слов.
- У нас… - Она нервно погладила кушетку. - Отношения у нас были не очень.
На этот раз держать язык за зубами решила Доун. В воздухе повисла напряженная тишина, которая давила, заставляла ее оправдываться, объяснять, почему так сложилось в ее семье.
Прошла секунда, две… Голос не отзывался. Доун сидела, как на иголках.
- Не смейте меня осуждать, черт побери, - произнесла она наконец. - Он работал на вас. Тоже мне сыщики, целых четыре дня не могли сообразить, что он пропал.
- Прежде чем тебя беспокоить, мы хотели убедиться, что он действительно пропал. К моему великому сожалению, у Фрэнка была привычка исчезать во время заданий. Ему нравилось работать в одиночку, но мы никогда не теряли с ним связь надолго. А потом нам пришлось разыскивать тебя по всей… - Он многозначительно помолчал. - …Виргинии?
Фрэнк вел расследования? Ерунда какая-то. Он же сам признавался, что не умеет работать мозгами.
- Одинокой девушке выбирать не приходится. Надо же на что-то жить, - сказала она, пытаясь увести разговор в безопасное русло. Подальше от Виргинии.
- Ты не слишком откровенна.
- Вы тоже, мистер. Откровенность за откровенность.
- Доун.
Веки вдруг стали как чугунные.
"Разница во времени, - подумала она. - Вот меня и клонит в сон".
- Мы думали, что найдем тебя где-нибудь на съемках, - продолжил Голос. - А ты сделала ход конем и отправилась в Арлингтон, ремонтировать какой-то полуразвалившийся дом.
Теперь его шепот пронизывал ее, как раньше - воздух. Зарождающееся тепло устремилось в те же опасные края. Она занервничала и почувствовала себя одной из изображенных на картинах женщин, похожих на кошек, которые потягиваются после долгого сна на солнцепеке.
Перед глазами поплыло. Доун почувствовала, что съезжает к краю кушетки. Нога соскользнула с коленки и выпрямилась, бедра слегка раздвинулись.
М-м-м. Как хорошо, тепло…
Ей показалось, что раздался тихий смех. Не отдавая отчета своим действиям, она потянулась рукой к бедру, погладила грубую ткань джинсов, приблизилась к шву в паху, где опять разливалось горячее возбуждение.
- Доун?
Она вздрогнула.
- Виргиния… - Язык заплетался, хотя голова оставалась кристально ясной. - Подружка предложила мне немножко заработать.
А также спрятаться на время, переждать, пока забудется одна недавняя глупость.
- "Подружка"? - спросил он. - Не знал, что у тебя много друзей. Тем более женского пола.
Желание запустить руку в джинсы стало непереносимым, но она удержалась и заставила ладони опуститься на кушетку. Нестерпимая мука между ног жгла, молила об удовлетворении.
- Что происходит? - спросила Доун. Губы не слушались, и вопрос получился не требовательным, а каким-то вялым.
- Ты крепкий орешек. Я приятно удивлен. - Голос "босса" звучал невозмутимо, как будто сексуально озабоченные девицы осаждали его офис каждый божий день. - Позволь мне пояснить свой вопрос. "Подружка" - жена плотника, который работал на съемках твоего последнего фильма, не так ли? Преподаватель социологии и истории феминизма, она пожалела тебя после эпизода с Даррином Райдером.
Ответ слетел с губ по собственной воле, легко и естественно, хотя Доун и уговаривала себя молчать.
- Она первой поздравила меня, когда я с треском вылетела с работы. Многие порадовались, узнав, что я навела блеск на фамильные ценности семейства Райдеров.
- Что ж, запомним: не стоит приставать к тебе без твоего согласия.
В глазах колыхался серый туман, на шее ощущалось мужское прикосновение.
М-м-м. Смутно сознавая, что что-то не так, Доун улыбнулась, принимая бесплотную ласку, и, окончательно расслабившись, произнесла:
- Похоже, моя ситуация кажется вам забавной.
- Ну, не так все уж и плохо.
Может, в его табели о рангах изгои стоят на самом верху?
- На самом деле - хуже не бывает. - Разговор отнимал слишком много сил, да и участвовала она в нем уж слишком активно. - Даррин Райдер - захудалый актеришка, вообразивший себя хозяином жизни… а заодно и съемочной группы. Затащил меня в раздевалку в Вашингтоне. Вечно пытался облапить в перерывах между дублями. Он, может, и вкус сезона в Голливуде… но меня что-то не тянуло его отведать.
- А это Райдера не устраивало.
И опять ответ прозвучал помимо воли:
- Технический персонал частенько как морковка под носом у актеров. Да уж… наша роль - оттенять их блеск. Неблагодарное занятие. У Райдера появился пунктик какой-то - ну правильно, дочка самой Эвы Клермонт. Я уже привыкла, поэтому не обращала внимания на его заигрывания. И тем, надо полагать, раззадорила его еще больше. Потом он начал приставать, ну я и приласкала его как умею. Ногой по яйцам.
- Весомый аргумент.
- Ага. Вот только Райдер… и режиссер… и продюсер… и агент его… и импресарио… все почему-то встали на уши.
"Ух ты!" - подумала она, слушая собственный голос, который доносился словно откуда-то издалека. Как беззаботно она это рассказывает, будто ее любимая карьера ни капельки не пострадала. Впрочем, люди в кино отходчивые. Если удастся убедить кого-нибудь закрыть глаза на ее теперешнюю репутацию "взбалмошной девицы", то есть шанс вернуться к работе каскадершей - к единственному стоящему занятию, которое дает ей повод гордиться собой. В конце концов ее привлекают не мизерные деньги и не нулевые шансы прославиться. То, что давала ей работа, стоило любых синяков и царапин.
Доун попыталась встряхнуться.
- У меня тоже есть к вам вопросы. - Она с усилием подняла указательный палец и ткнула им в телевизор. - Например, как вы собираетесь приставать ко мне, не имея тела?
Голос расхохотался. Звук тут же отозвался в ней новой волной возбуждения. Она погладила мягкий бархат кушетки, воображая, что под рукой у нее не обивка, а нечто куда более интересное.
- Нечего ответить? - спросила она, довольная, что сумела перехватить инициативу.
- Пожалуй, что нечего, - произнес он совсем тихо. - Ты ведь известная сердцеедка, а я, видишь ли, дорожу своим покоем.
"Давай, напомни мне о моих похождениях, - подумала она. - Наслаждение от секса - вещь не постыдная".
- Еще ты очень хорошо развита физически, отлично справляешься со своей работой, - добавил он. - Умеешь фехтовать, разбираешься в мечах и прочем оружии. Тренированный боец, гимнастка, знаешь, как прыгать с высоты и работать со страховкой.
- Может, продолжите свой список при личной встрече, мистер?… - Имя "Лимпет" никак не вязалось с Голосом. Все равно, что представить Дэнни де Вито в роли Призрака оперы.
- Ты хорошо знаешь фильмы, в которых снялась твоя мать? - сказал он, с головокружительной скоростью переключаясь в рабочий режим.
Что ж, вернемся к делам. Доун знала, что рано или поздно сумеет направить его в нужное русло.
- Довольно хорошо. Она сыграла в нескольких вполне приличных картинах, а потом ее убили.
- Да. Меня ее работа впечатлила. Очень жаль, что ее жизнь оборвалась в столь юном возрасте.
- Между прочим, ей было уже двадцать три, - заметила Доун. - Рано или поздно, мы все там будем.
- Похоже, ты не слишком печалишься.
Доун попыталась сесть прямо. Слова все еще не успевали за мыслями, речь давалась с трудом, хотя и легче, чем раньше.