Евгения рассмеялась, глядя, как ребенок кинулся догонять щенка вместе с остальными ребятами.
Все это время Сергей с нескрываемым интересом наблюдал за ней. Девушка была веселой и живой, и одновременно нежной и женственной. Ему нравилось смотреть на нее, быть рядом с ней.
– Итак, что мне о вас известно? – начал он, беря ее за руку и уводя в безлюдную улочку. – Во-первых, вы замужем. Во-вторых, вы любите пряники. Ну а в-третьих, вы предпочитаете прогулку в одиночестве, иначе бы вас неминуемо кто-нибудь сопровождал.
– Все верно, граф, – кивнула она. – А вот мне, к сожалению, ничего не известно о вас. Расскажите немного.
Граф шутливо поднял руки в знак того, что сдается:
– Я в вашей власти. Что ж, коротко о себе, – он прочистил горло и начал: – Я единственный ребенок в семье, как вы понимаете, вырос эгоистом, который привык, что все происходит по его прихоти. Непривередлив в еде, однако терпеть не могу кисель.
– Как насчет друзей?
– Их не так много, но я всегда могу на них положиться.
Евгения наслаждалась тем, что может так свободно общаться с ним, словно знакомы сто лет. Это было удивительно.
– Любимый зверь? Кошка или собака?
– Баград, мой арабский скакун. Гордый и бесстрашный конь, с которым мы хорошо понимаем друг друга. Я купил его на аукционе в Лондоне. Сразу понял, что этот конь создан для меня. С тех самых пор мы редко расстаемся. Ну а у вас есть питомец?
– Нет, хотя мне ужасно хочется иметь маленькую собачку, – честно призналась Евгения.
– Но я не вижу проблем, почему бы не купить.
– Дело в том, что я сама не знаю, что ждет меня дальше. Если заводить животное, то необходимо нести за него ответственность, что пока я позволить себе не могу.
Сергей остановился. Взял ее за руки и заглянул в глаза:
– Разве ты несчастлива?
– С чего ты так решил? – они вдруг перешли на "ты".
– Ты сказала, что не знаешь, что ждет тебя дальше. Это значит, что ты несчастлива.
Она отвела глаза. Было трудно говорить с ним на эту тему. Она и не собиралась. Позволила себе немного расслабиться и наговорила лишнего. Сергею не следовало об этом знать.
– У меня все в порядке, – не своим голосом прошептала она, – извини.
Он прижал ее ближе, заставляя смотреть в глаза:
– Там, в доме Мерцаловых, когда я впервые увидел тебя, то понял, что ты будешь моей. Поверь, мне наплевать, что ты замужем, пусть хоть трижды, меня это не остановит. Ты все равно будешь принадлежать мне.
Он медленно склонился и запечатлел на ее податливых губах страстный поцелуй. Это было мучительно приятным. Евгения сама не заметила, как прижалась к нему.
Ему стоило нечеловеческих усилий оторваться от нее.
– Любовь моя, я же говорил, что нам следует воспользоваться экипажем.
Он улыбнулся ей мальчишеской улыбкой. А в следующее мгновение обнял за талию и направился к ее экипажу, что стоял поодаль.
Евгении было не по себе. Она, замужняя женщина, обнимает и целует холостого мужчину посреди белого дня на глазах у всей деревни. Это было ужасным. Она корила себя за это.
– Мне пора уезжать, – прошептала она с неподдельным сожалением в голосе.
– Но почему? Мы только встретились, и ты снова покидаешь меня.
– Поверь, так будет лучше. Прощай!
Не говоря больше ни слова, она села в экипаж. Сергей понимал, что она права, но отпускать от себя не хотел. Это было невыносимо тяжело.
Граф мягко прикрыл за ней дверцу и крикнул кучеру, чтобы тот ехал. Несколько минут он наблюдал за экипажем, пока тот не скрылся вдалеке.
Глава 11
В усадьбе было тихо. От дворецкого Евгения узнала, что барон все еще у себя в спальне. У него по-прежнему болит голова, от этого скверное настроение, и он желает ее видеть.
– Тем хуже для него, – промурлыкала баронесса, вручая дворецкому сверток и скидывая свой плащ. – Приготовьте плотный ужин и подайте в мою комнату. Я голодна как волчица.
– Слушаюсь, сударыня.
Евгения пересекла холл и поднялась по лестнице. К разговору с мужем она была готова. Все, что он скажет, решила воспринимать спокойно и безэмоционально. Пусть гадает, что у нее на уме.
В покои барона она вошла без стука. Там были зашторенные окна, легкий полумрак, а в воздухе стойких запах лекарств. Евгения тихо приблизилась к постели. Среди белых простыней лежал Борислав. Судя по размеренному дыханию, он спал.
Евгения решила, что тем лучше для нее, и что она поговорит с ним позже. Развернулась и, сделав шаг, поняла, что наступила на что-то острое. Это был осколок стекла. Она едва не поранила ногу. Было больно.
Чтобы проверить, есть ли кровь, она села на край кровати и приподняла подол платья. На туфельке справа был ровный порез.
– Ты моя женщина, которую я боготворю и презираю. Ты моя жена, но я так редко тебя вижу и не могу дотронуться.
Его глаза были устремлены на ее стройную ножку. У него был взгляд мужчины, который соскучился по женской ласке, по женскому телу. Барон нервно облизнул сухие губи и приподнялся на локте, чтобы получше рассмотреть ее.
Евгения смотрела на его почерневшие глаза и понимала, что перед ней тот холодный и жестокий муж, которого она боялась и ненавидела.
Словно ядовитая змея, он тянулся к ней. Ей было противно до дрожи. Евгения выпрямилась и одернула платье, закрывая ноги.
– Вы хотели меня видеть?
Барон медленно перевел взгляд черных глаз на ее вздымающуюся грудь и задержался на губах.
– Я всегда тебя желаю, милая моя.
Она ощущала себя абсолютно голой и беззащитной перед ним. Словно на ярмарке. Это было невыносимо.
Евгения быстро взяла себя в руки, стараясь не выдавать бурю тех эмоций, что бушевала внутри, чтобы не наорать на него.
– Как вы себя чувствуете?
– Сносно, – прошептал он хриплым голосом, – сейчас намного лучше.
В подтверждение своих слов он откинул одеяло, и она увидела выступающий бугорок под его панталонами. Борислав похлопал по пустому месту подле себя, приглашая прилечь.
Это было выше ее сил. Барон требовал, чтобы она сношалась с ним, словно уличная девка. Вот так просто, как будто для нее это было вполне нормальным явлением.
Она резко поднялась и холодным тоном процедила:
– Для подобных утех вам следует поискать продажную девку, способную за весьма небольшое вознаграждение обслужить вас, когда вы того желаете. В любом месте и в любое время.
Вздернув подбородок, она резким шагом направилась к двери. Ей было все равно, что он скажет и подумает. Ей вообще уже было наплевать на него.
В следующий миг Евгения взвыла от резкой боли. Барон схватил ее за волосы и прорычал в самое ухо:
– Да как ты смеешь разговаривать со мной словно с нищим, умоляющим о подаянии! Я твой муж и имею полное право на твое тело и душу. Я не прошу, я требую!
Он обмотал ее волосы вокруг руки и прижал грудью к стене. Евгения пыталась сопротивляться, отбрыкивалась и мотала головой, но все было напрасно. Борислав был намного ее сильней.
Вдобавок ко всему из лифа платья выпал пузырек с отворотным зельем. Евгения успела только ахнуть, как он упал на пол и разбился вдребезги.
Борислав держал ее мертвой хваткой правой рукой, а левой срывал одежду, все это время унижая грязными словами, еще больше распаляя себя. Грязные словечки сильней возбуждали его похоть.
По щекам беспомощной девушки текли слезы. Она не могла себя защитить, как бы ни старалась. Никто не придет ей на помощь. Муж имел законное право и ему никто не мог перечить.
– Отпусти меня, умоляю.
– Ты слишком долго меня держала на расстоянии, позволяя любоваться издалека, словно я тебя недостоин. Но ты пожалеешь об этом, моя милая, пожалеешь, и не раз. Это будет длиться для тебя неимоверно долго. Обещаю.
Он сорвал с нее платье и принялся стягивать с себя панталоны. Воспользовавшись моментом, она укусила его за руку. Барон громко взвыл и в тот же момент ударил ее по голове. От удара у нее перед глазами замерцали звездочки.
– Боже, как ты меня распаляешь, как я хочу тебя. Давно у меня не было такой штучки.
Муж хватал ее за обнаженные бедра, пытаясь раздвинуть их и коснуться промежности. Евгения беспомощно сжала руки в кулаки и зарыдала.
В один миг все прекратилось. Сильная хватка мужа ослабла, и Евгения вырвалась. Слезы душили ее, и она, не разбирая дороги, бросилась вперед. Но в тот же миг споткнулась о что-то мягкое и упала на пол.
У нее был глубокий шок. Она не понимала, что происходит и почему барон лежит голый без сознания рядом с ней на полу. Смахнув слезы, Евгения села на колени и огляделась.
В комнате по-прежнему они были одни. Дверь плотно закрыта. Она искренне не понимала, что произошло с мужем.
Осторожно подползла и приложила ухо к груди. Он мерно дышал. Тихонько повернула его голову и заметила на затылке струйку крови. Недалеко от его руки лежал подсвечник.
Значит, что-то или кто-то его остановил. Кто бы это ни был, она была безгранично ему благодарна за это.
Евгения сначала схватила подсвечник, но когда увидела капельку крови, то с испугом отбросила назад. Не мог барон ударить сам себя по затылку. Он ведь не сумасшедший.
– Не может этого быть!
Она запустила руки в растрепанные волосы и стала раскачиваться как китайский болванчик из стороны в сторону. Ведьма ее предупреждала, что так может случиться. Но она не ожидала, что все будет настолько серьезно. Евгения не знала, как с этим жить дальше. Ведь, в конце концов, это призрак спас ее.
Глава 12
Словно во сне, Евгения накинула на плечи халат мужа. Трясущимися руками завязала пояс на узел, скрывая наготу, собрала с пола разобранный подол платья и тихо вышла в коридор.
Идя к своей комнате, она молила Господа, чтобы пройти незамеченной для слуг. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь ее застал в подобном виде. Удача сопутствовала ей в этом.
В ее комнатке на маленьком столике у камина были расставлены тарелки с горячим ужином. Пахло тушеной бараниной и свежим хлебом. Рядом стоял графин красного вина и зажженные свечи. Все, как она любила.
Всего этого Евгения не замечала. Перво-наперво она закрыла за собой дверь на засов, стянула халат и тут же пнула его ногой под кровать, скинула изодранные лоскуты платья в угол. Следующим на очереди стал лиф платья, что болтался на груди. Его без сожаления она вместе с корсажем разрезала ножом и отправила туда же, куда и лоскуты. В угол.
Теперь она стояла посреди комнаты совсем обнаженной. Ей казалось, что болит и ломит все тело. Не спеша Евгения подошла к зеркалу, откинула волосы с правого плеча и заметила огромный синяк. Глубокая царапина была на бедре. Мелкие синяки по всей спине. Но самое главное – заметный кровоподтек на шее.
Евгения подошла ближе и внимательно его осмотрела. Такой ничем не скрыть и не замазать. Придется надевать платья с глухим лифом и высоким воротником. Черт!
Несмотря на то, что чувствовала она себя прескверно, Евгения решила, что все произошедшее с ней уже не исправить. Что лучше всего позабыть весь сегодняшний кошмар, не думать о нем. Тем более, что ни сил, ни желания у нее на это не было.
Распахнув шкаф, она выбрала первую попавшуюся сорочку, надела. Откинула волосы и перевязала простой лентой.
Ужин стыл. Пахло волшебно. Она села на кресло и притянула тарелку с кусочками баранины. Отрезала кусочек и отправила в рот. Ей показалось, что еды вкуснее в жизни она не пробовала. Нежное мясо было бесподобным.
Евгения налила в бокал вина и, прежде чем отпить, вдохнула аромат. Запах изабеллы. Ей нравились его свежие нотки. Только сейчас, глядя на себя со стороны, она поняла, что давно не наслаждалась едой, вином и жизнью, в конце концов.
С сегодняшнего дня все изменится. Она перестанет бояться собственного мужа, этого дома и правил, которые он навязывает. Уже завтра она сама изменится. Ее статус баронессы, тем более замужней, может позволить некоторые поблажки.
От этой мысли на душе стало веселей. Она даже улыбнулась, когда представила недовольное выражение лица ее благоверного.
Когда тарелки опустели, Евгения поднялась с кресла, набросила халат и позвонила в колокольчик. Едва заслышав стук в дверь, отодвинула засов и распахнула ее. На пороге стоял дворецкий:
– Что желает госпожа?
– Будь любезен, прибери тут все.
– Слушаюсь.
Дворецкий принялся собирать посуду на поднос. Евгения встала у кровати и, глядя ему в спину, спросила:
– Ты знаешь, где сейчас барон?
– Должно быть, у себя в спальне. С тех пор как вы приехали и поднялись к нему наверх, я его так и не видел. Уж было думал, что и вы у него находитесь.
– Все ясно, – остановила она его, – можешь не продолжать. Он спит у себя на постели сном младенца. Думаю, что сегодня его не надо беспокоить. Пусть отдыхает.
– Как скажите, моя госпожа.
Евгении доставляла удовольствие эта маленькая месть. Барон был сам виноват в том, что с ним произошло. И поделом.
– Поручение, которое я тебе сейчас дам, прошу выполнить в точности, как я велю. Но главное условие, чтобы об этом не узнал барон.
Дворецкий повернулся к ней с наполненным подносом в руках. В его глазах читалось сомнение, смешанное с глубочайшим интересом.
– Завтра ранним утром к дому должен подъехать запряженный экипаж. Из вещей возьму только самое необходимое. Так что скажи кучеру, что мы поедем налегке.
– Но, простите меня, – слуга замешкался, – как на это отреагирует барон?
– Мне все равно, что он скажет. Ответь ему, что я велела тебе помалкивать и пригрозила наказать, если ослушаешься.
– Но вы не сказали, куда именно направляетесь.
– Я еду в город. Остановлюсь на пару дней в особняке. Хочу навестить матушку, побродить по магазинам. Прикупить что-нибудь новенькое. Теперь ступай, я устала.
Дворецкий застыл в нерешительности, но потом кивнул и направился к двери. Когда он ушел, Евгения направилась к шкафу. Вынула дорожную сумку и бросила в нее первые попавшиеся вещи.
К сожалению, новых нарядов у нее еще не было. На этой неделе модистка обещала закончить гардероб и выслать в особняк на Никольской улице. Вот те вещи она желает уже примерить. То, что возьмет сейчас – это так. Для души.
Когда все было готово, Евгения на ходу скинула на пол халат и бросилась на постель. Обняла подушку и прикрыла глаза. Так было хорошо, что мечтать не стоило. Мягкое одеяло, чистые простыни. Она накрылась с головой и легла на живот.
Постепенно сон стал ее одолевать. В воздухе появилась легкая прохлада. Откуда-то подул ветерок. Что-то легкое и едва уловимое медленно коснулось простыней. Пробежало волной от края до правого бедра и замерло.
Сквозь дремоту Евгения увидела призрак. Он сидел на постели и смотрел на нее. Образ молодого мужчины с красивым лицом и мягкой улыбкой.
Она улыбнулась ему в ответ и перевернулась на спину. Этой ночью она хотела видеть его и принимать все ласки, которые он готов был подарить.
В сторону упало одеяло. Волны длинных волос разметались по подушкам. По коже пробежала стайка мурашек. Соски затвердели и торчали из-под сорочки.
– Я знала, что ты придешь.
Он молчал. Призрачной рукой коснулся ее живота, и она ощутила мягкую волну, которая медленно поднималась к вздымающейся груди. От нахлынувшего удовольствия она прикрыла глаза. Приятное ощущение медленно распространилось к ее шее и губам.
Она издала тихий стон. Нежный и трепетный любовник теперь ласкал все ее тело. Она была полностью в его власти. Отдавалась вся, без остатка, словно голодная самка во время спаривания.
Прохладная волна пробежала от груди к промежности. От нахлынувших ощущений она раздвинула ноги и выгнулась дугой.
Призрак улыбался холодной улыбкой, наблюдая, как она стонет от наслаждения. Как сминает простыни и как что-то шепчет в подушку.
Волны стали теплыми, даже горячими, а от этого наслаждение – еще более острым. Затем снова холодные поцелуи от кончиков пальцев до шеи. От губ и до живота.
Он играл с ее телом, как с музыкальным инструментом. Евгения стонала и кричала. Пока, наконец, не затрепетала и не притихла от нахлынувшего экстаза.
Призрак коснулся волос. Погладил ее лицо. Улыбнулся и растаял.
– Спокойной ночи, – пробормотала она, думая о том, что это пожелание глупое, ведь призраки не спят.
Таких ощущений, которые он ей подарил, она никогда в жизни не испытывала. Это было незабываемым, и она их никогда не забудет.
Евгения прижала к груди подушку и, улыбаясь, словно сытая кошка, тотчас уснула.
Глава 13
Как было велено, экипаж ожидал ее ранним утром во дворе усадьбы. Евгения надела платье с высоким воротником и с расширенным к низу рукавом. На ножки – высокие сапоги с каблучком. Сверху соболиную шубу до пят.
Лакей забрал сумку. Баронесса заперла дверь своей комнаты и направилась по коридору. В холле у дверей стоял дворецкий. Весь бледный, с испариной на лбу. При виде хозяйки вынул из кармана платок и стер с лица испарину.
– Госпожа, барин проснулся и зовет вас.
В ответ Евгения лишь холодно улыбнулась и прошла мимо в распахнутую дверь. Меньше всего ее волновало, что сейчас желает барон. Для нее это не имело никакого значения.
Она сбежала по ступенькам вниз, села в экипаж, где уже сидела Дарья, и кучер стеганул лошадей. Евгения успела заметить, что барон смотрел на нее из окна своей спальни. Он был мрачнее тучи.
– Так-то, милый, – прошептала она и задернула занавеску.
В городе этим днем было людно. По заснеженным тротуарам гуляли девушки и студенты. Мальчишки размахивали листовками, предлагая их прохожим. Мимо проезжали сани с белыми лошадьми, звеня бубенцами. Тут же пробегала детвора с салазками. Народ отдыхал и радовался зиме.
Кучер остановил экипаж у особняка. Дарья велела лакею забрать багаж, семеня вслед за баронессой. Евгения позвонила в колокольчик, и дверь распахнул Захар. При виде госпожи он в растерянности склонился в поклоне, пропуская внутрь дома.
– Добро пожаловать, – пробормотал он. – Вы не оповестили нас, что приедете сегодня в особняк. У нас ничего не готово.
Евгения вошла в холл и отдала распоряжение лакею отнести сумку в комнату. Затем повернулась к дворецкому и широко улыбнулась в ответ:
– Прошу вас не волноваться. Прикажите слугам растопить камин, здесь несколько прохладно. Кухарка пусть не беспокоится. Приготовит легкий обед. От вас я попрошу бумагу и перья. Хочу написать письмо матушке.
– Будет исполнено, госпожа.
Лакей внес вещи и вместе с Дарьей направился наверх в комнату баронессы. Евгения скинула шубу дворецкому и сразу направилась в кабинет.
В комнате было темно. Она раздвинула плотные портьеры, пропуская солнечный свет. Сразу у окон стоял дубовый стол, покрытый зеленым сукном, старинное кресло с потерной кожей и деревянными подлокотниками. Вдоль стен – высокие полки с томами книг. В углу – деревянный глобус на высокой подставке. Типичная мужская обстановка, где не было места ничему лишнему и вычурному.
В дверь вошел Захар. Аккуратно разложил на столе бумагу, чернила и новые перья. Откланялся и удалился.