Она замолчала - мимо прошел Икиру, окинув юношу и девушку цепким взглядом. Сагюнаро узнал этого мага по непрерывному пощелкиванию камней, которые тот носил в руке. Длинные пальцы быстро перебирали гальку, и казалось, она сама ползает по его ладони, словно живая. Маг ушел, но Нара все равно поспешила перевести разговор на нейтральную тему и делала вид, будто ее интересует только погода в провинции Андо.
- Хорошо, что дождь почти прекратился.
- Жаль, - ответил на это Сагюнаро, прислушиваясь к удаляющемуся звуку постукивающих камней. - Когда идет дождь, мне спокойнее.
- Он завораживает тебя так же, как текущая вода, пламя и опадающие листья?
- Да.
Нара вдруг быстро коснулась его предплечья, словно пытаясь удержать:
- Осторожно, лужа.
- Я знаю. - Сагюнаро слышал редкие удары капель о воду и ощущал запах грязной влаги.
- Ну да. - Спутница поспешила убрать руку и продолжила прерванный разговор: - Наверное, надо носить с собой свечу, чтобы зажигать, когда ты начнешь терять контроль над собой?
- Не уверен, что одной свечи будет достаточно.
- Но я все же попытаюсь, - в ее голосе прозвучала улыбка, которая сразу угасла. - Мы подходим к площади. Там много народа. Все селение.
Толпа издавала густой запах просяного масла, редьки, влажной ткани и плохо выделанной кожи, молока, хлеба, овчины, а также молодой, быстрой крови, старости, болезни, настороженности, любопытства.
- Знаешь, они больше не выглядят испуганными и подавленными, - заметила Нара, собираясь приблизиться, но спутник взял ее за плечо, останавливая, и заставил отойти в тень дома, стоящего в отдалении.
Теперь они видели спины крестьян и Сикха на крыше колесницы. Длинные жгуты его волос намокли от дождя. Алая одежда выделялась на фоне серых, замшелых стен еще одним языком пламени. За домами мелькали такие же яркие вспышки.
Маг возвышался над людьми, словно сам дух-воин Руг, и его раскатистый голос накрывал собой всю площадь.
- Мы знаем, что вы голодаете и терпите лишения. Ваши земли оскудели, и даже травы на лугах не хватает для того, чтобы прокормить скот. Снег выпадает рано, а сходит поздно. Рыба уходит из рек. В этом году гречиха и просо не уродились, а плодов нет даже на горных дубах и каштанах. Отчего это происходит? Маги Варры заставляют вас терпеть лишения. Они делают все для того, чтобы столица купалась в роскоши. Переманивают хранителей ваших полей, портят погоду здесь, чтобы над ними круглый год светило солнце…
- Какой бред, - прошептала Нара, переминаясь с ноги на ногу рядом с Сагюнаро. - При чем тут заклинатели? Здесь просто суровый климат. И как вообще он может говорить о Варре, когда сам сжег половину домов и убивал людей.
- Он убил только главу поселения, сборщика налогов, стражей и их семьи, - ответил Сагюнаро, - всех тех, кого можно считать пособниками заклинателей, которые портят жизнь простым людям.
Нара промолчала, но ее резкое дыхание показывало, как она сердита.
Громогласная продуманная речь мага заставляла людей слушать и слышать то, что он хотел, чтобы они услышали. В толпе то и дело раздавалось согласное бормотание и поднимался ропот против мнимых врагов.
- Вы живете в разваливающихся хижинах, замерзаете суровыми зимами, платите непомерные налоги, чтобы они могли прохлаждаться во дворцах. Нас - истинных повелителей духов и защитников людей - прогнали с наших земель, вынудили уйти за горы. Но сегодня мы вернулись. И мы наведем порядок в Аканэ. Ваши земли снова станут плодоносными, ваши дети перестанут болеть, а старики умирать от голода.
Пафос этих высказываний в конце концов заставил поморщиться даже Сагюнаро, Нара дрожала от возмущения, но люди восхищенно слушали посулы и обещания все новых кар, которые посыплются на коварных заклинателей, обманом лишивших мирных крестьян урожаев, теплого лета и мягкой зимы.
- Как они могут верить в эту чушь?! - воскликнула Нара, но ее голос заглушили восторженные возгласы толпы.
Сагюнаро крепко сжал ее запястье, чтобы заставить успокоиться, и сказал:
- Людям всегда нужен виноватый. И они всегда готовы его наказать.
- Им прекрасно задурили голову, - резко произнесла она, и одержимый понимал, ее злость направлена не на него. - Никогда не думала, что Сикх такой великолепный оратор. Я от него за все время обучения двух слов не слышала.
- Они хорошо подготовились.
Нара раздраженно пожала плечами, а Сагюнаро снова принялся слушать. Маг как раз завершал свою зажигательную речь и несколькими последними фразами окончательно убедил слушателей в своей спасительной миссии. Одержимый невольно всмотрелся в спины людей - не стоит ли за каждым дух-чуи и не морочит ли голову, заставляя верить во все, что им говорят. Но никого рядом с крестьянами не было. Им было достаточно собственного давнего недовольства.
- Все, представление окончено, - сказала Нара, когда голос мага стих и крестьяне дружно загомонили, обсуждая услышанное. - Видел бы ты, как они счастливы и чуть ли не дерутся, предлагая свои дома истинным заклинателям из-за гор, чтобы те могли переночевать. Думают, им сотню добрых духов пригонят, чтобы те за них на полях работали.
- Идем, - отозвался ее спутник. - Не хочу, чтобы меня видели.
Стараясь не попадаться на глаза людям, они отправились прочь. По-прежнему накрапывал дождь, под ногами чавкала грязь, деревья глухо шумели под порывами ветра. Возле ближайшего дома журчала вода, переливаясь из заполненной доверху бочки.
- Расскажи мне о магах. - Сагюнаро вновь подставил лицо холодным каплям.
- Что именно? - нехотя спросила задумавшаяся Нара, шагающая рядом с ним.
- Что ты знаешь?
- С первого взгляда создается впечатление, будто они все равны, мнение каждого выслушивается и обсуждается. Но все равно будет так, как скажет Сикх. Он самый главный. Он все решает в итоге. Его ближайший помощник - Руам. Третья по важности персона - Ари. Все остальные - фактически исполнители их приказов.
- А Хейон?
- Он, и все мы, всегда оставались чужими. Нет, от нас как будто ничего не скрывали, делились знаниями, разрешали ходить где угодно, брать любые книги, отвечали на вопросы. Но мы все время оставались в стороне. Нас не допускали в ближний круг. Мы никогда не были частью их магической сферы. Понимаешь?
Ее спутник наклонил голову, ничего не отвечая, а она вдруг воскликнула с неожиданной горечью:
- Зачем он это делает?!
- Кто?
- Учитель. Он же заклинатель. Как он может идти против своих?
- Может быть, он никогда не считал их своими. Или у него нет выбора.
- Он прекрасно знал, куда направлялся, знал, что его ждет, и был готов к этому, - голос Нары зазвучал ниже от гнева и отчаяния, которые она пыталась сдержать. - А мы были слишком послушными. Шли туда, куда нас направляли, не задавали вопросов, не имели своего мнения, подарили свою свободу и возможность распоряжаться собой. И посмотри, куда это нас завело.
Она говорила о себе и Казуми, но Сагюнаро прекрасно понимал, что то же самое можно было сказать и о нем. Он сам пошел в Агосиму, остался в храме Румунга, приняв убедительные доводы Руама, и теперь должен расплачиваться за это…
Дождь пошел сильнее. Стало темнеть. Одержимый узнал это по мягкой, ласкающей свежести, опускающейся на лицо. В крошечных окнах загорались огоньки. Собаки, прятавшиеся по конурам, испуганные нашествием сущностей, начали порыкивать на прохожих. У заборов шныряли дикие кошки, злобно шипя на магов. Их глаза светились раскаленными углями.
По пепелищу, оставшемуся от дома главы селения, бродил одинокий дух и злобно скалился на проходящих мимо.
Сагюнаро стоял во дворе в черной тени. Нара ушла совсем недавно. Замерзла, промокла и устала. А для него пребывание под дождем приносило только удовольствие. Вода, текущая по телу, уносила смутные, тревожащие чувства, давала возможность побыть самим собой, хотя он уже не знал, кем является на самом деле. Но даже призрак покоя был приятнее.
Люди, освободившие свое жилище для магов, отправились спать в сарай, и одержимый долго прислушивался к их счастливому шепоту. Крестьяне - муж с женой - рассуждали о том, как правильно убили старосту селения, который только и знал, что налоги собирать. И сожалели лишь о том, что дом его сожгли - там можно было набрать много добра. Затем затихли.
Сагюнаро продолжил бродить вокруг дощатых стен, то отдаляясь, то сужая круги, пытался уловить в воздухе нужный запах, слушал звуки, размытые дождем. И наконец на его ожидание ответили. Из темноты вышел невысокий, тонкий человек в просторном облачении. Он небрежно держал над головой зонт, в рукояти которого был спрятан клинок. Одержимый чувствовал близкий аромат стали, с тонким плетением магии на ней, скрытый в дереве. Капли мягко барабанили по туго натянутой ткани, словно по широким глянцевым листьям.
- Меня ищешь? - мастер Хейон остановился в паре шагов от Сагюнаро.
- Да. - Тот глубоко вдохнул, но запах учителя остался прежним - корень алатана, свежее полотно, мокрая кожа сапог, шима, привязанный к человеку - холодный, медленный, как рыба, спящая глубоко в воде. Сдержанные движения заклинателя не выдавали ни страха, ни напряжения.
- Хочешь поговорить?
Беседовать не имело смысла, но Сагюнаро все же задал вопрос, который не давал ему покоя в прежней жизни.
- Зачем вы пришли сюда?
- За знаниями, - ответил Хейон так, словно этот ответ подразумевался сам собой и другого быть не могло. - А ты?
- За местью.
- Отомстил?
Сагюнаро задумался. Жалкая фигура Казуми, корчившаяся у его ног, ужас, покорность, беспомощность.
- Пожалуй. А вы получили, что хотели?
- Да.
- Это стоило того? - бывший ученик повел головой в сторону медленно остывающих развалин.
- За все надо платить, - веско произнес мастер Хейон. Именно так он рассказывал во время обучения о повадках духов и формулах, лучше всего применимых к ним. - Ты расплачиваешься своей человеческой сутью и одиночеством за могущество шиисана. Рэй - бедностью и людским пренебрежением к недозаклинателю - за свободу. А Нара - свободой за недоступные ей умения. Она родственница знаменитого оружейника и всегда мечтала научиться создавать магические клинки, но для девушки эта работа была под запретом, однако она рвалась к ней изо всех сил. Казуми платит унижением и постоянным страхом за отражение власти, которое попадает на него от магов Румунга.
- А вы? - Сагюнаро сделал шаг вперед, сокращая расстояние между собой и учителем.
Тот не сдвинулся с места, и его внимательный, изучающий взгляд сквозь мелкую рябь дождя коснулся слепых глаз одержимого.
- Я променял спокойствие, уважение и власть - на знания, которых никогда не получил бы в Варре.
- Включите в счет жизни учеников, которые погибли во время дня духов. Не слишком ли высока цена?
- Знания всегда особенно дороги. Сначала плата ничтожно мала - всего лишь небольшое мыслительное усилие и крохотная часть времени. Затем она увеличивается. Муки поиска, бесконечные эксперименты, разочарования, отчаяние, ошибки. - Мастер Хейон сделал паузу, словно привлекая внимание учеников во время урока к особенно сложным формулам. - Иногда приходится расставаться с друзьями, любимыми, родными. Рисковать здоровьем и жизнью, своей или чужой. Но тем дороже становятся приобретенные сведения и умения. И знания в итоге покрывают все расходы. Они дают и свободу, и власть, и деньги, и жизнь. Редко кто понимает это. - В его негромком голосе прозвучало искреннее сожаление. - Ты рвался к ним больше всех моих учеников. И был в этом стремлении похож на меня. Поэтому я ценил тебя выше других.
Раньше, во время обучения в храме, Сагюнаро приятно удивили бы эти слова, он бы, пожалуй, даже испытал гордость за столь лестное мнение учителя. Теперь его не волновало, что думают о нем люди или маги. Так же как шиисану было плевать на мнение духов. Но одержимый ответил так, как ответил бы заклинатель, которым он был:
- Я бы не стал отправлять на смерть друзей даже ради новых формул изгнания или сведений об устройстве мира, и не хочу умирать сам.
- Поэтому ты не прошел испытание. - Мастер Хейон слегка встряхнул зонт, позволяя каплям с него скатиться на землю, Сагюнаро услышал их глухой стук. - Опыт, полученный из знаний, холодный разум, анализирующий их, не позволили бы тебе броситься на помощь недостойному. Но в итоге ты приобрел силу. И теперь ученик Руама, а не мой. Он ставит магическую мощь превыше всего остального.
Сагюнаро не стал спорить, доказывать свою правоту, искать доводы, которые могли бы поколебать уверенность собеседника. Раньше это было важно, теперь постоянные стычки людей друг с другом за первенство, которые продолжались даже в спорах, потеряли для него всякий смысл. Шиисан принимал лишь один вид борьбы - остальное не имело для него смысла.
Учитель понял, что больше ничего не дождется от ученика.
- Рад был побеседовать с тобой, Сагюнаро. Приятного вечера.
Одержимый промолчал. Вечер и так был приятным.
Мастер Хейон развернулся и неторопливо пошел обратно в дождь и темноту. Дом поглотил его, растворив в тепле своих запахов и тишине.
Но она продолжалась недолго.
В ветхом жилье, предоставленном магам, послышался шум. Стараясь не выходить из тьмы, Сагюнаро перебрался ближе.
На террасу быстро вышел, почти выбежал кто-то. И вслед ему неслось напутствие, произнесенное грозным голосом Руама:
- Где тебя носило?! Ты должен был сделать это час назад!
По ступеням загрохотали торопливые шаги, и голос Казуми, дрожащий от ярости, произнес очень тихо, но весьма эмоционально:
- Чтоб ты подавился своими сапогами!
Сагюнаро жадно наблюдал за ним, чувствуя сквозь дождь каждое движение человека и трепыхание сонного шима, пока еще совсем слабо связанного с заклинателем. Нападать одержимый не хотел, но наблюдать и выслеживать было увлекательно.
Казуми, неловко возясь со щеткой и тряпками, часто поглядывал в темноту. Ощущал присутствие посторонней сущности. Старался делать вид, что его ничто не беспокоит, но, когда внимание шиисана стало слишком настойчивым, не выдержал, выпрямился во весь рост и крикнул:
- Эй! Я знаю, что ты здесь!
Сагюнаро шагнул вперед, в тусклую полосу света, давая лучше себя рассмотреть.
Бывший сокурсник вздрогнул, отпрянул назад, едва не выронив сапог Руама:
- Это ты?! Я так и знал. Не смей охотиться на меня!
Одержимый видел размытую красную фигуру человека, которая размахивала руками, наклонялась, пятилась и даже пыталась сплести какую-то формулу. Чужой страх доставлял удовольствие, а еще большее - попытка заклинателя бороться с испугом.
- Что ты на меня уставился?! Чего тебе надо?
- На тебя забавно смотреть с этой стороны, - ответил Сагюнаро, глядя на него сквозь дождь.
- С какой? - нервно спросил Казуми, придвигаясь ближе к фонарю, словно свет мог защитить его.
- Со стороны духов.
- А ты все еще внятно говоришь, - пытаясь вернуть прежнее ехидство и уверенность в себе, произнес заклинатель, опираясь рукой о влажные перила крыльца. - И что же ты видишь?
- Человека, который забрался слишком далеко от дома. Заблудился. И почти потерял себя самого.
Казуми хотел ответить что-то резкое, огрызнуться, но помолчал и произнес на удивление спокойно:
- Мы все далеко от дома. И уходим все дальше. Особенно ты.
- Меня это не пугает. - Сагюнаро сделал еще несколько шагов вперед, чтобы дождь не смывал запахи, текущие из дома: трубочный табак, печеные лепешки, яблоки, сырой мох и сорванная трава - ароматы, теперь прочно связанные с Нарой.
- А меня пугает. - Казуми сел на верхнюю ступеньку, забыв о своем деле. - Пока мастер Хейон поручает только грязную хозяйственную работу. Но рано или поздно мне придется убивать наравне со всеми.
- Тогда у тебя два выхода - полностью слиться с шима и перестать переживать человеческие чувства. Или остаться человеком и сопротивляться.
- Тогда меня убьют.
- Чего же ты хочешь больше - жить или не стать убийцей?
Казуми усмехнулся.
- Забавно, мы с тобой никогда раньше не разговаривали нормально. Даже во время обучения.
- Да. Чтобы это произошло, мне надо было стать шиисаном, а тебе - пленником магов Румунга.
- Я тебе всегда завидовал, - продолжил собеседник, помолчав. - Твоим успехам. Твоему происхождению…
- Сейчас завидуешь по-прежнему?
- Да. Тебе легко убивать.
- Ты так в этом уверен?
Казуми не успел сообразить, что ответить, - Сагюнаро отступил обратно в темноту, скрываясь за пеленой дождя, и пошел вдоль стены дома. Одно из окон было приоткрыто, в тонкую щель просачивался едкий дым от трубки, которую часто курил по вечерам Сикх.
- Завтра двинемся на Никко, - сказал маг-воин очень тихо, но тонкий слух шиисана улавливал каждое слово.
- Это достаточно укрепленный город, - ответили ему, и Сагюнаро узнал голос Хейона. - И там не два жалких заклинателя. Они будут сопротивляться. И скорее всего, успеют отправить предупреждение в орден. Больше мы не сможем продвигаться незаметно.
- Уже не важно, - невозмутимо ответил его собеседник. - Мы быстрее и маневреннее. И наша армия не требует ни вооружения, ни провианта.
- Хейон, ты думаешь, они настолько безумны, что выставят против нас людей? - со сдержанным смешком вмешался Руам.
- Могут, - ответил тот, не раздумывая. - Мы ведь тоже смертны. А стрела пробивает любую броню. Почему бы им не попробовать.
- Я бы предпочел, чтобы они не вмешивали в наши дела человеческое население, - произнес новый учитель Сагюнаро.
А его ученик, слушавший разговор, впервые испытал к магу нечто вроде тени расположения за эти слова.
- Руам, ты так и не смог вызвать Шарха. - Сикх выколотил трубку о подоконник, приоткрыл окно и смахнул пепел на улицу, под дождь.
- Не все сразу, - ответил собеседник, прохаживаясь по комнате, каждый его шаг сопровождал тонкий скрип половиц. - Я провел ритуал, обративший человека в шиисана. Вытащил духа, скрытого в нем, на поверхность. Дай ему время немного освоиться здесь.
- Кстати, по поводу сущностей, - послышался тихий, вкрадчивый голос Икиру.
На фоне окна появился его худой, искривленный силуэт. На вытянутой руке, как всегда, лежало несколько мелких, живых камней. Пальцы непрерывно шевелились, перекатывая их с приглушенным стуком.
Сагюнаро снова невольно насторожился, рассматривая его. У этого мага не было шима. Он в нем не нуждался. Бледный и тощий, Икиру казался самым незначительным из магов. Но на самом деле был одним из сильнейших. Именно его Сагюнаро считал наиболее опасным. Он умел одушевлять неживые предметы, превращая их в опасное оружие. Не вселял в них сущности, а передавал материи часть своей силы. Камни, ветки, песок, пыль, вода становились послушны его воле и убивали не хуже гаюров, манмо или шиисанов. Это он пленил Сагюнаро, когда тот пытался бежать вместе с Нарой из Румунга.
- Оставим местным подарок. Чтобы не забывали, кто их хозяева. Я обещал новому главе селения помощь, пусть получит.
Маг размахнулся и бросил камни в окно. Они пролетели мимо Сагюнаро и упали в траву. Послышался громкий шорох и треск, словно от раздираемой ткани, дерн вспучился, под ним зашевелилось нечто живое. Поползло было, поднимая землю, в направлении одержимого, но остановилось, почуяв шиисана, и повернуло в другую сторону.