Я достал из кармана скомканный клочок белоснежного пергамента. От надписи "Дарио Вольпонэ" не осталось и следа, так же испарилась и кровь, которой я ее замазывал. Как звали того старика, что я спас от падения с балкона? Имя вроде Феликс, а вот его фамилия напрочь вылетела из моей головы. Все равно, у меня не было никакой уверенности, что произойдет, если я снова напишу его имя на пергаменте с первоначальной датой. Спасет ли это жизнь моей младшей сестры? Или просто убьет старика? А ведь он нужен своей старушке, детям и внукам!
Внезапно у меня в глазах потемнело от боли, я схватился за свое сердце и опустился на пол в изнеможении. Передо мною почему-то поплыли огромные зеленые глаза Селесты, яркие и прекрасные, хоть и пылающие от гнева. Рядом с ней был сияющий Федерико, его щеки, покрытые трехдневной щетиной, покраснели. Интересно, чем они сейчас заняты? Ищут меня или она до сих пор слушает его признания?
Странно, но сейчас я не чувствовал ни ревности, ни обиды. Пустота, словно маленькая черная дыра, все поглощала в моей груди, а в ушах почему-то зазвенели слова Каллисто:
"Ты больше никого не полюбишь до конца своих дней! Так и знай!"
Что это – проклятье или благословение? Если я и правда никого не полюблю, то… я буду абсолютно и бесповоротно свободен. Ни ревности, ни бессонных ночей, ни горести разлук, ни мук неразделенного чувства. И в то же время не будет ни радости встреч, ни сладости поцелуев, ни бабочек в животе. Кстати, насчет последних. Меня опять согнуло пополам, словно ежи устроили вечеринку у меня в животе. Держась за свой желудок, я тут же вспомнил о проглоченной монетке, которая, кажется, оказалась совершенно непригодной для переваривания.
"Пусть катятся со своей любовью! – кряхтя подумал я и расстелил на холодном полу клочок белоснежного пергамента, – Все, что мне нужно, – это написать имя того, кто уже мертв, замазать кровью и дождаться, пока он оживет. Затем просто внести его в список снова и надеяться, что он отойдет в мир иной вместо моей младшей сестры. Но вот кого именно писать? Дарио? Пожалуй, нет. Иначе эти Лепрэнто и Вольпонэ перебьют друг друга!"
Тут мне в голову пришла другая отличная идея, я порылся в кармане и вытащил оттуда остатки черного, некогда бархатного, лепестка розы. Они были почти сухие, но все-таки мне удалось выжать пару капель свежей крови. Я вывел корявыми буквами, пожалуй, самое ненавистное для меня имя в мире:
"Вадим Степкин"
Мгновенно перед глазами предстал сероглазый рыжеволосый парень, смазливый и избалованный. Его отец, Степкин-старший, ежегодно жертвовал кучу денег на нужды школы, в то время как его единственный сын колотил одноклассников и издевался над другими учениками. Преимущественно надо мной. Но я пережил своего врага и переживу его снова. С клочком волшебного пергамента я стал едва ли не могущественней самого капитана: теперь у меня есть власть отнимать и возвращать жизни. А это куда важнее, нужнее и выгоднее какой-то там любви.
Я быстро замазал, как мог, полностью написанное имя и задумчиво уставился в пространство. Точнее, мой растерянный взгляд уперся в небольшой круглый иллюминатор в стене. Я узнал о его существовании, как только в него заглянула полная серебряная луна, разбросав по ступеням свой яркий свет. Внезапно меня озарило:
– Мне нужно больше свободных лет! Этому Степкину семнадцать, как и мне, но вряд ли он протянет до семидесяти семи. Срочно нужно кого-то еще. Но чье же имя мне написать?
Я тяжело вздохнул, вспоминая недавнюю сцену в машинном отсеке, а именно – как мне пришлось уворачиваться от тяжелого гаечного ключа. Времени не было, кровь из черного лепестка высыхала, и мне пришлось нацарапать нижеследующее:
"Анатолий Орлов"
Как бы я ни старался, но замазать имя этого болвана, самого верного дружка Вадима, у меня не хватило крови. Лепесток просто высох, рассыпавшись черной пылью в моих руках. С досады я просто плюнул на пергамент и бесцеремонно растер слюну пальцем, надеясь, что это сработает не хуже. Как только я закончил, корабль вдруг сильно тряхнуло, на мгновение все лампы погасли, оставив на полу лишь узкую серебряную полоску лунного света. Надеюсь, Селеста никогда не узнает, что я тут натворил.
Глава 8. Дионисова ночь
Лампы зажглись так же внезапно, как и погасли. Я уже приготовился встать, как вдруг обнаружил, что пол и стена за моей спиной еле заметно сотрясаются, словно кто-то бил в огромный мощный барабан. Ничего не понимая, я вскочил на ноги и прислушался: откуда-то снизу доносилась ритмичная клубная музыка. После очередного спазма в моем пустом желудке я кинулся вниз по лестнице, надеясь найти на своем пути кабинет дежурного врача.
Чем ниже я спускался по ступеням, тем громче становилась музыка, пока, наконец, я не очутился перед той самой дверью, откуда она доносилась. Я дернул ручку: это оказался черный вход в весьма солидный ночной клуб. И это была большая удача, что я проник сюда бесплатно в самый разгар масштабной пенной вечеринки. При каждом ударе басов в груди подпрыгивало сердце, темноту разрезали десятки ярких лазеров, множество молодых тел в такт ритму уминало толстый слой разноцветной пены на полу. Многие что-то кричали на разных языках, почти у каждого второго в руках блестел стакан с коктейлем. Едва не поскользнувшись на пене, слой которой доходил до колена, я развернулся и, как мог быстро, направился к барной стойке. Это была весьма сложная задача, но верное решение.
– Мне как обычно! – выпалил я, опираясь на стол, едва заметил короткие рыжие волосы моей знакомой барменши, той самой, что разливала на палубе одно и то же темное пиво, успешно выдавая его за двадцать различных сортов.
– За счет заведения! – сверкнула она густо накрашенными карими глазами и поставила передо мной стакан своего фирменного зелья. – Тебе в конец зала и налево!
– Благодарю! – ответил я, выпивая залпом напиток и бросаясь по указанному направлению.
На этот раз туалет оказался мужским, но я так и не успел обнять "белого друга", выплюнув золотую монетку прямо в раковину. После этого я хорошенько промыл ее под холодной струей воды, едва не стерев доисторический узор и красивую надпись на неизвестном языке, положил в карман пиджака и умылся сам.
Когда я снова сел за барную стойку, рыжая девушка поставила передо мной сразу три стакана с различными коктейлями. Я испуганно замотал головой:
– Спасибо, но нет! Я валюсь с ног и ничего не ел с утра! Ноги ватные, голова кружится!
– Пей! – улыбнулась она, поправляя на рыжей голове венок из свежих сочных листьев виноградной лозы – должно быть, она надела его в мое отсутствие. – Быстрее!
Я заглянул в первый бокал: внутри была какая-то светящаяся зеленоватая жидкость. Радиоактивная, что ли? К счастью, он был полон лишь наполовину.
– Доверься мне! – вздохнула барменша, перекрикивая музыку. – Пей, пока не остыло!
– Это еще и теплое? – удивился я, поднося зелье к носу – пахло свежескошенной травой. – Что это? Радиоактивные отходы?
В следующий момент барменша крепко схватила меня правой рукой за челюсть, мой рот открылся в бесшумном крике, и она ловко вылила туда все до последней капли, и только потом отпустила. Я закашлялся, чувствуя, как ее радиоактивный напиток обжигает мой пищевод, приятно разливаясь теплом по всему телу. Странно, но мою усталость, как рукой сняло.
– Это безалкогольное? Ай! – только и успел пропищать я, как она снова схватила меня за подбородок и принялась поить очередным сомнительным коктейлем.
Этот был прозрачно-голубого цвета, кисло-сладкий на вкус, как свежевыжатый яблочный сок. Мне вдруг стало холодно, как от ледяного душа, по спине побежали мурашки. Сонливость уступила место странной бодрости, словно после утреннего кофе. Пустота в моем желудке тут же заполнилась, будто я совсем недавно плотно поужинал.
– Можно повторить? – попросил я, широко улыбаясь. – И первый тоже!
Девушка поправила свои ярко-рыжие волосы и усмехнулась:
– А чем платить будешь? – спросила она, хитро прищурив свои карие глаза, обрамленные длинными густыми ресницами. – После полуночи твой браслет "все включено" не действителен.
Я опустил голову, соображая, в какую сторону мне бежать, чтобы не нарваться на секьюрити. Каким же надо было быть дураком, чтобы вернуть Андреа его проклятое ожерелье? Видимо, таким, как я. Теперь придется брать кредит!
Пока я себя ругал, к стойке качаясь подошел высокий мужчина в темном костюме. Кажется, уже изрядно пьяный, он оперся ладонями на стойку, чтобы удержать равновесие. Его роскошные черные волосы были растрепаны, спадая на плечи и закрывая лицо. Шея была целиком замотана длинным белым шарфом. Наверное, так сейчас модно.
– Налей мне что-нибудь, красотка! – раздался грубый хрипящий голос, словно в его горле что-то хлюпало. – Я умираю от жажды!
– Можно просто Диана, – приветливо улыбнулась девушка, исчезая среди полок, – давненько ваши не заходили!
Она тут же вернулась с бокалом, наполненным до краев темно-рубиновым вином. В нос ударил странный солоноватый запах, знакомый и противный, словно аромат свежей крови. Высокий мужчина сделал глоток, поежился и тут же поставил напиток на стойку.
– Холодная! – пожаловался он все таким же хриплым голосом.
Диана пожала стройными плечами, ловко схватила бокал и отправила его в микроволновку, благо, она была встроена в барную стойку. Пока вино грелось, девушка снова подошла ко мне. Сейчас я проклинал себя за то, что только что упустил отличный шанс сбежать.
– Ночью акция: два по цене одного, – хихикнула Диана, но ее перебил резкий звонок микроволновки, и девушка отвернулась, чтобы достать подогретое вино.
– У меня все наличные в номере, – оправдывался я, косясь на темноволосого мужчину и надеясь, что хотя бы он оставит в баре хорошие чаевые.
Девушка опустила в бокал длинную цветную трубочку и поставила перед моим соседом, затем обернулась ко мне и кокетливо нахмурилась:
– Вот как, молодой человек? И у тебя не найдется совсем ни одного поцелуя?
Я открыл рот и густо покраснел, но рыжая не привыкла терять время. Ее цепкие сильные пальцы в третий раз схватили мой подбородок, и я успел закрыть глаза быстрее, чем ее теплые губы столкнулись с моими. В ушах гремела музыка, голова кружилась, сердце просилось из груди наружу, было сладко, мокро и приятно. Затем, наконец, она меня отпустила.
– Спасибо! – пролепетал я, чувствуя, как пылают мои щеки и уши.
– Пожалуйста! – улыбнулась она, словно только что подала мне салфетку.
Между тем особо волосатый клиент допил последние капли теплого рубинового вина и принялся разматывать свой белый шарф, намотанный в десяток тугих слоев вокруг горла. Мужчина словно стал еще выше и стройнее, теперь он не качался и больше не держался за барную стойку. Кажется, барменша подсунула ему эликсир молодости или отличный антипохмелин. Он откинул свои длинные густые волосы назад, чтобы те ему не мешали, и тут же уставился на меня черными блестящими глазами.
– Эй, ненормальный! – закричал он, его голос престал быть грубым, и в горле больше не хрипело. – Нам надо поговорить! Пойдем-ка выйдем!
– Извини, Дарио! – ответила барменша, кладя на мое плечо свою теплую ладонь, – Но после поцелуя мальчик мой на целую ночь. А значит, он под защитой самого Диониса. Поужинай кем-нибудь еще, на корабле полно смертных.
Я не верил своим ушам, проверяя свои скудные знания английского. Дарио крепко выругался на итальянском и принялся дальше разматывать свой шарф. Точнее, это был обычный бинт, намотанный в несколько слоев вокруг его раненой шеи. И хоть на конце бинта были багровые пятна застывшей крови, в том самом месте, где еще недавно сияла ужасная рваная рана, сейчас была гладкая загорелая кожа. Да и сам Дарио словно стал моложе на десять лет, глаза – выразительней и ярче, щеки – загорелей, черные волосы без единого седого волоска – гуще и игривей, плечи – шире, осанка – прямее. Что вообще здесь происходит?
– Добро пожаловать на вечеринку Диониса! – прошептала мне на ухо Диана и тут же плеснула в лицо моим третьим напитком, который все еще стоял на стойке, благо там оказалась обычная чистая вода. – Ночь громкой музыки, сладкого вина и пьяного веселья! Сегодня и каждое полнолуние!
Я весьма неприлично выругался, протирая глаза, и тут же застыл на месте, уставившись на девушку, будто на живого представителя юрского периода. Ее волосы стали ярче и светились в полумраке, словно языки таинственного рыжего пламени. Некогда темно-карие глаза теперь стали медово-золотистыми и светились ярче волос. Из под вечнозеленого виноградного венка на голове девушки виднелась пара изящных маленьких рожек, словно у козленка. Я крепко зажмурился и снова открыл глаза – не помогло. Из-под темной короткой юбки Дианы торчали рыжие козьи ножки, заканчивающиеся изящными серыми копытцами. Устав от моего пристального глупого взгляда девушка-сатир резко схватила меня за плечи и развернула лицом в зал. Чтобы не упасть от увиденного, я облокотился на барную стойку.
Их было больше сотни! Больших и маленьких, худых и толстых – мистических существ с человеческими телами и звериными лапами. На кудрявых головах торчали рога: бараньи, оленьи, козьи и бычьи; то тут, то там виднелись львиные, лисьи и волчьи гривы, им вторили лапы, заканчивающиеся копытами или когтями. В толпе мелькнула пара голов, покрытых орлиными перьями, кто-то споткнулся о тяжелый змеиный хвост. Но откуда взялся весь этот зоопарк? На корабле ведутся секретные биологические разработки?
– Что ты подмешала в мои напитки? – заикаясь спросил я. – Кто эти мутанты?
Дарио громко, раскатисто рассмеялся, и из-под его верхней губы высунулась пара острых мраморных клыков, прямо как в дорогих фильмах ужасов, а его глаза поменяли цвет с карих на рубиново-красный. Голова кружилась, казалось, музыка становилась все громче и громче. Диана самодовольно улыбалась, потешаясь моей беспомощности и полному непониманию.
– Что за? – пробормотал я, шарахаясь от Дарио. – Ты вампир, что ли?
Тот кивнул, криво усмехаясь, повернулся к Диане и указал красными жадными глазами на свой пустой стакан:
– Заверни мне с собой парочку, – попросил он.
Девушка достала из холодильника два прозрачных пластиковых пакета с донорской кровью и выложила на стойку перед довольным посетителем. Тот преспокойно засунул их в потайной карман своего фрака, словно это была пара носовых платков. Я онемел от шока.
– Закон гостеприимства обязывает, – подмигнула барменша, ее медовые глаза переливались золотом, – кто бы ни пришел на вечеринку к Дионису, будь то полукровка, нежить или смертный, все найдут угощение на любой вкус и будут веселиться до утра. Один поцелуй от хозяев торжества – и гость попадает под защиту самого Диониса до первых лучей солнца. Так что не бойся, тебя никто не съест. Может, еще бокал вина? Или поцелуй?
Но от ответа меня спас громкий вопль Дарио, больше похожий на шипение змеи:
– Лепрэнто! Сладкий мой зайчик! А вот и горяченькое поспело!
Я мигом обернулся в направлении взгляда вампира и снова беспомощно оперся на барную стойку. Ровно в десяти шагах от нас на бордюре широкого бассейна сидели Федерико с Селестой. За их спинами резвились русалки, швыряя друг в друга разноцветной пеной. Рико держал девушку за руку, не сводя глаз с ее лица, и что-то напряженно говорил, а она понимающе кивала, улыбалась или просто пожимала плечами, и вдруг ни с того, ни с сего посмотрела в мою сторону. Наши взгляды пересеклись, я застыл на месте, глупо помахав ей рукой.
Неужели Селеста видела, как мы целовались с Дианой? О, да! Ее голубые глаза обожгли меня, словно горячие угли, и я тут же понял, что она прекрасно все видела. Но я же не виноват! Это все Диана! Это она меня споила и совратила против моей воли и сознания.
Правая бровь Селесты поднялась вверх, девушка мельком взглянула на облизывающегося Дарио, затем резко повернулась к Федерико и поцеловала его прямо в губы. Я был возмущен до глубины души, хотя и совсем не понимал почему.
– Что? Нет! – вскричал вампир, резко направляясь к парочке, так быстро, словно ехал на велосипеде, а не шел на своих двоих. – Этот был мой! В смысле, ужин! Блондинка!
Я бросился следом за ним, так и не поняв своих чувств от увиденного. Ревность? Ненависть? Или недоумение? Впрочем, какая мне разница?
– Он под моей личной защитой! А мой мастер – сам Аид! – злорадно улыбнулась Селеста, взглядом остановив Дарио. – Ты же знаешь закон гостеприимства Диониса?
– Да провались ты! – выпалил вампир, щелкая в воздухе клыками. – И эта туда же!
– Сеньор Вольпонэ! – вскочил на ноги Федерико, сжимая крепкие кулаки. – Сейчас же извинитесь перед моей девушкой!
– Что?! – закричали хором мы с Дарио, вампир – от наглости парня, а я – от того, что Рико назвал Селесту своей девушкой.
Не знаю, кто тянул меня за язык. К счастью, голос итальянца оказался гораздо громче и мой особо никто не заметил, разумеется, кроме самой Селесты. Она самодовольно улыбнулась.
– Я сказал, извиняйтесь! – повторил Рико, хмурясь и делая шаг вперед.
– Прошу прощения! – передразнил его Дарио и со скоростью молнии толкнул его в плечо так, что бедный парень отлетел на середину бассейна, расплескав добрую половину на окружающих.
Кажется, что русалки только обрадовались такому повороту событий, громко завизжали и принялись щекотать незваного гостя. Даже музыка стала тише, нас плотным кольцом окружила толпа зевак, предвкушая неплохое зрелище.
– Ай-яй-яй! Какая неприятность! – насмешливо покачал головой вампир. – Глупый кролик угодил в лужу!
Он резко направился к бассейну, но на его пути тут же оказалась Селеста.
– Сеньорита! Будьте так любезны, – начал Дарио, поднимая руку, чтобы бесцеремонно отодвинуть девушку в сторону, – меня ждет ужин… А-а-а! О, Мадонна!
Селеста резко схватила его запястье и крутанула так, что послышался угрожающий хруст костей. Изрыгая проклятия, Дарио кое-как освободил свою руку.
– Никакого уважения к старшим! – возмутился он, скаля клыки и потирая запястье, – Сегодня точно не моя ночь!
– Демон! Демон! – из разношерстной рогатой толпы зевак показалась белобрысая голова Андреа, он посмотрел сначала на меня, затем на барахтающегося в воде Рико, затем на Дарио. – Что здесь происходит? Не смей прикасаться к моему брату!
– Еще один зайчик! – Дарио мигом очутился возле мальчишки и крепко схватился за шиворот его кремового костюма, раздался треск дорогой ткани. – Этот щенок уже с кем-то целовался? Да?
– Нет! – ответил Андреа, пытаясь вырваться, весь красный от усилий. – И не буду!
– Очень жаль, красавчик, – кокетливо вздохнула стоящая рядом с ним девушка с лапами льва и прекрасной золотой шевелюрой, похожей на львиную гриву, заплетенную во множество длинных косичек, – всего один поцелуй, и всю ночь ты под защитой закона гостеприимства Диониса. Говорят, на утро смертные помнят о безумной ночи веселья не более, чем о своем мимолетном сне. Но уверяю, ты навсегда запомнишь мой поцелуй!
– Нет! – вскрикнул Андрэ, шарахаясь от девушки, словно от огня, та разочарованно заглянула в его ярко-голубые глаза. – Прости… но… я люблю другую! И даже если Лиана никогда не откроет глаз, все равно мое сердце будет биться только для нее!
Девушка-львица подарила ему очередной обиженно-сочувствующий взгляд, толпа синхронно затаила дыхание, а Дарио, предвкушающий юную горячую кровь, громко захлопал в ладоши.