Глава XIII
Хозяин… Шарейн!
Все еще ощущая боевую ярость в крови, Кентон осмотрелся. Черная палуба была усеяна людьми, избитыми и изломанными булавой Сигурда, людьми, у которых его собственный меч перерезал нить жизни, людьми, лежащими грудами, людьми - но таких было немного - ранеными и стонущими.
Он обернулся к палубе Шарейн. У входа в каюту толпились ее женщины с побелевшими лицами.
А на самой границе между двумя палубами стояла Шарейн. Гордо смотрела она на него, но в глазах, на ресницах которых еще виднелись слезы, был туман. Сияющий полумесяц с головы исчез, исчез и ореол богини, который, даже когда Иштар была далеко, окружал это ее живое воплощение.
Она была всего лишь женщиной. Нет - всего лишь девушкой. Только девушкой…
Джиджи и перс высоко подняли Кентона.
- Да здравствует! - воскликнул Джиджи. - Да здравствует хозяин корабля!
- Хозяин корабля! - подхватил перс.
Хозяин корабля!
- Опустите меня! - приказал он. И когда его поставили на ноги, направился прямо к Шарейн. Остановился перед ней.
- Хозяин корабля! - рассмеялся он. - И твой хозяин, Шарейн!
Он обнял ее за стройную талию, привлек ее к себе.
Послышался крик Джиджи, громкий стон перса. Лицо Шарейн побледнело…
Из черной каюты вышел Сигурд, неся в руках темную статую туманного зла, стоявшую в алтаре Кланета.
- Стой! - закричал Джиджи и прыгнул. Но прежде чем ниневит смог дотянуться до него, Сигурд поднял идола и бросил его в воду. - Последний демон ушел! - закричал он.
Корабль задрожал… задрожал так, словно какая-то рука схватила его за киль и затрясла.
Корабль остановился. Вокруг него вода потемнела.
Глубоко, глубоко внизу, в потемневших водах начало разгораться алое облако. Глубоко, глубоко под ними облако двигалось разрасталось, как грозовая туча. Оно завертелось водоворотом, в котором алый шторм был усеян черными пятнами. Эти пятна стали всплывать; и при этом алое становилось все ярче, а черное - все темнее.
Поднимающееся облако завертелось, из него брызнули странные лучи, горизонтальные, в форме веера. И вот из этого огромного колеса, поднимающегося из пропасти, полетели огромные пузыри, алые и черные. Они поднимались и при этом росли, приближаясь к поверхности.
В них Кентон разглядел туманные фигуры, тела вооруженных людей, чьи доспехи сверкали алым и черным.
Люди внутри пузырей!
Вооруженные люди! Мужчины, прижимающиеся головой к коленям, одетые в сверкающую броню. Воины, держащие в руках туманные мечи, туманные луки, туманные копья.
Вверх летели пузыри, мириады за мириадами. И вот они уже рядом с поверхностью моря. Они прорывают поверхность.
Пузыри лопаются!
Оттуда выпрыгивают воины. В пестрых кольчугах, бледнолицые, глаза без зрачков полуоткрыты и мертвы; они выпрыгивают из потемневшей голубизны моря. Перепрыгивают с волны на волну. Бегут по воде, как по полю увядших фиалок. Молча окружают корабль.
- Люди Нергала! - закричала Шарейн. - Воины Темного повелителя! Иштар! Иштар, помоги нам!
- Привидения! - воскликнул Кентон и высоко поднял свой окровавленный меч. - Привидения!
Но в глубине души он знал, что это не привидения.
Передний ряд воинов расположился на гребне волны, как на низком холме. Луки воинов больше не казались туманными. Воины поднесли к щекам оперения длинных стрел. Послышался звон тетивы, свист разрезаемого воздуха Дюжина стрел торчала в мачте, одна упала у ног Кентона - похожая на змею, ало-черная, ее острие глубоко вонзилось в доску.
- Иштар! Мать Иштар! Избавь нас от Нергала! - призывала Шарейн.
И в ответ корабль рванулся вперед, будто другая гигантская рука подхватила его снизу.
Воины, все еще выпрыгивавшие из пузырей, закричали. И помчались за кораблем. Посыпался новый дождь стрел.
- Иштар! Мать Иштар! - всхлипывала Шарейн. Нависшая тьма раскололась. На мгновение оттуда выглянул гигантский шар, окруженный гирляндами маленьких лун, Из него лился серебряный огонь, живой, трепещущий, ликующий. Пульсирующий поток ударил в море и растворился в нем. Тени сомкнулись, шар исчез.
Лунное пламя, которое он оставил, погружалось все глубже и глубже. И оттуда начали подниматься большие пузыри, розовые, перламутровые, серебряные, сверкающие нежнейшими оттенками жемчуга.
В каждом из них виднелась фигура - удивительная, тонкая и изящная; женское тело, к красоте которого добавлялось сверкание пузырей.
Женщины внутри пузырей.
Вверх поднимались блестящие шары, касались поверхности бледного моря, лопались.
Оттуда устремлялось женское войско. Обнаженные, прикрытые только черными, как ночь, серебряными, как луна, золотыми, как пшеница, и оранжево-красными волосами, они выходили из светящихся дарохранительниц, которые вознесли их наверх.
Они вздымали руки, белые и коричневые, розовые и бледно-янтарные, призывая бегущих, рожденных морем воинов.
Глаза их сверкали, как драгоценные озера, - сапфиро-голубые, бархатно-черные, солнечно-желтые, колдовские, глаза серые, как лезвие меча под зимней луной.
С округлыми бедрами, с высокой грудью, женственные, они раскачивались на вершине волн, маня, призывая воинов Нергала.
И под их призывом - сладким, как голубиный, убедительным, как призыв чайки, нетерпеливым, как крик сокола, сладким и ядовитым - воины дрогнули, остановились. Поднятые луки опустились, мечи плеснули по воде, копья погрузились в глубины. В их мертвых глазах вспыхнуло пламя.
Воины закричали.
Они прыгнули навстречу женщинам…
Вершины волн, на которых стояли воины в кольчугах, устремились навстречу вершинам, на которых стояли удивительные женщины. Руки в железных перчатках обняли женщин. На мгновение черные, серебряные, как луна, золотые, как пшеница, волосы обвились вокруг черных и алых кольчуг.
Воины и женщины слились воедино за бегущим кораблем, стали единой сверкающей кильватерной струей, струя эта катилась и вздыхала, как будто была душой любовного моря.
- Иштар! Возлюбленная мать! - молилась Шарейн. - Поклонитесь Иштар!
- Поклонимся Иштар! - подхватил Кентон и опустился на колени.
Поднявшись, он прижал ее к себе.
- Шарейн! - выдохнул он. Ее мягкие руки обвились вокруг его шеи.
- Мой повелитель, молю о прощении, - вздохнула она. - Молю о прощении! Но откуда я могла знать, когда ты впервые лежал на палубе и казался таким испуганным? Я полюбила тебя. Но я не могла знать, какой ты могучий, мой повелитель.
Ее аромат потряс его, от ее мягкого прикосновения перехватило горло.
- Шарейн! - прошептал он. - Шарейн!
Губы ее отыскали его губы и прижались к ним, безумное вино жизни пробежало по жилам, в сладком огне ее поцелуя забылось все, кроме этого момента.
- Я… отдаюсь… тебе! - выдохнула она.
Он вспомнил…
- Ты ничего не отдаешь, Шарейн, - ответил он. - Я беру!
Он поднял ее, пошел к розовой каюте, ударом ноги закрыл за собой дверь и задвинул засов.
* * *
Сигурд, сын Тригга, сидел на пороге розовой каюты. Он полировал лезвие меча черного жреца, негромко напевая древние венчальные песни.
На черной палубе Джиджи и Зубран выбрасывали в море тела убитых, кончали страдания тех, кто еще не умер, и тоже бросали их за борт.
Сначала один, потом другой голубь опустились на кроны маленьких цветущих деревьев. Викинг следил за ними, продолжая напевать. Вскоре появились еще, пара за парой.
Они ворковали, изгибали изящные шеи. Образовали полукольцо перед закрытой дверью каюты.
Голуби с белой грудью, алыми клювами и лапами, бормочущие, воркующие, ласкающие голуби, они поставили снежную печать на пути Кентона и Шарейн.
Голуби Иштар повенчали их!
Глава XIV
Черный жрец наносит удар
- Мой дорогой повелитель! Кентон, - шептала Шарейн. - Мне кажется, даже ты не понимаешь, как сильно я тебя люблю!
Они сидели в розовой каюте, ее голова у него на груди.
Новый Кентон смотрел вниз, на поднятое к нему лицо. Все следы XX века на нем исчезли. Он стал выше ростом, лицо и широкая грудь в открытой рубашке загорели. Голубые глаза - ясные и бесстрашные, полные веселой беззаботностью, но с оттенком беспощадности. Над локтем левой руки широкий браслет с выгравированными на нем символами Шарейн. На ногах сандалии, которые Шарейн украсила вышитыми вавилонскими заклинаниями - чтобы ноги несли по тропе любви к ней.
Сколько времени прошло со дня битвы с князем тьмы, подумал он, ближе привлекая ее к себе. Казалось, вечность, а в то же время как будто вчера, как давно?
Он не мог сказать - в этом мире без времени вчера и вечность были равны.
И вчера, и вечность тому назад он перестал об этом беспокоиться.
Они плыли все вперед и вперед. В черной каюте, очищенной от зла, жили теперь викинг, Джиджи и перс. Джиджи или Сигурд вели корабль с помощью двух больших весел, прикрепленных к корме. Иногда, в хорошую погоду, место у руля занимали девушки Шарейн. В черной каюте викинг отыскал наковальню, изготовил горн и теперь ковал мечи. Он сделал меч для Джиджи, девяти футов в длину, и гигант с ногами гнома вертел его, как ветку. Но Джиджи больше нравилась булава, которую тоже изготовил для него Сигурд - длинная, как меч, с огромным бронзовым шаром, усаженным остриями, на конце. Зубран остался верен своему ятагану. А викинг продолжал работать, готовя более легкое вооружение для девушек Шарейн. Он сделал им щиты и учил пользоваться одновременно мечом и щитом, как они делали это на своих драккарах.
А Кентон участвовал в этом обучении, фехтовал с Сигурдом, боролся с Джиджи и пытался своим мечом отразить удары ятагана Зубрана.
Все это Джиджи всячески поощрял.
- Пока жив Кланет, мы в опасности, - хрипло повторял он. - Наш корабль должен быть сильным.
- Мы покончили с Кланетом! - отвечал Кентон слегка хвастливо.
- Нет, - отвечал Джиджи. - Он придет в сопровождении множества воинов. Раньше или позже, но черный жрец придет.
Вскоре они получили подтверждение этого. Сразу после битвы Кентон взял одного из черных рабов, нубийца, и посадили его на место Зачеля. Теперь им не хватало гребцов. Они встретили корабль, остановили его и потребовали гребца. Капитан отдал им одного - со страхом, быстро и тут же торопливо уплыл.
- Он не знал, что Кланета тут больше нет, - усмехнулся Джиджи.
Но вскоре после этого они встретили еще один корабль. Капитан не остановился, когда они его окликнули, и им пришлось преследовать корабль и сражаться. Это было маленькое судно, его легко догнали и захватили. И капитан корабля мрачно сообщил им, что Кланет находится в Эмактиле, он там верховный жрец храма Нергала и входит в совет Храма Семи Зон. Больше того, черный жрец пользуется расположением того, кого капитан назвал повелителем двух смертей, - они решили, что это правитель Эмактилы.
Кланет, так говорил капитан, сообщил всем, что корабля Иштар больше не нужно бояться, что на нем больше нет ни Нергала, ни Иштар, а только мужчины и женщины. Всякий, кто встретит этот корабль, должен его потопить, а экипаж пленить. За них назначена награда.
- И будь моя лодка немного побольше, и людей у меня не так мало, я попробовал бы получить награду, - смело закончил он.
Они взяли все, что им было нужно, и отпустили корабль, но когда тот таял в тумане, капитан крикнул им, чтобы они наслаждались жизнью, пока могут, потому что Кланет на большом корабле со многими людьми ищет их, и им недолго осталось жить.
- Хо-хо! - рассмеялся Джиджи. - Хо-хо! Кланет ищет нас? Что ж, я тебя предупреждал, Волк, что так и будет. Что же теперь?
- Можно пристать к одному из островов, выбрать хорошую позицию, и пусть приходит, - ответил Кентон. - Мы можем построить крепость, создать защиту. Так у нас будет больше возможностей, чем на корабле, - если правда, что он преследует нас на большом судне со множеством солдат.
Они решили, что совет Кентона хорош, и поплыли к островам - Сигурд у руля, Джиджи, перс и женщины Шарейн на карауле.
* * *
- Да, мой дорогой повелитель, даже ты не знаешь, как сильно я тебя люблю, - снова прошептала Шарейн, в ее глазах - восхищение, руки обвивают его шею.
Губы их соединились. Даже в горячем огне их соприкосновения он удивлялся перемене, происшедшей с Шарейн, - любовь изменила ее с того момента, как он внес ее в жилище, взяв по праву своими сильными руками.
Воспоминания заставили его задрожать: Шарейн поверженная, неземные чудеса, вспыхнувшие над ее алтарем и своими огненными пальцами переплетшие его душу с ее в пламенном экстазе.
- Скажи мне, повелитель, как ты меня любишь, томно шептала она.
И тут послышался крик Сигурда:
- Буди рабов! Весла в работу! Шторм приближается!
Незаметно в каюте потемнело. Кентон слышал свисток надсмотрщика, крики и топот ног. Он расцепил руки Шарейн, поцеловал ее, лучше, чем словами, ответив на вопрос, и вышел на палубу.
Небо быстро чернело. Вспыхнула призматическая молния, раздался раскат грома. Поднялся и заревел ветер. Спустили парус. И корабль, ведомый твердой рукой Сигурда, полетел перед бурей.
Начался дождь. Корабль несся сквозь него, окруженный чернотою, прошитой мириадами многоцветных змей-молний, соединивших море с небом.
Сильный порыв ветра накренил корабль. Дверь каюты Шарейн распахнулась. Кентон пробрался к Джиджи, крича женщинам, чтобы они шли внутрь. Он смотрел, как они с трудом уходят.
- Мы с Зубраном посмотрим, - крикнул он в ухо Джиджи. - Помоги Сигурду у руля.
Но Джиджи не успел пройти и метра, как ветер неожиданно стих.
- Направо! - услышали они крик Сигурда. - Посмотрите направо!
Втроем они подбежали к правому борту. Во тьме виднелся широкий, слабо сверкающий диск, как огонь маяка в тумане. Его диаметр быстро уменьшался, при этом диск становился ярче.
Диск вырвался из тумана, превратился в ослепительный луч, который пролетел над волнами и уперся в корабль. Кентон разглядел два ряда весел, которые несли навстречу им огромный корпус с чудовищной скоростью. Виднелся сверкающий таран, заостренный, как копье. Он выдавался из носа корабля, как рог гигантского носорога.
- Кланет! - закричал Джиджи и с воплем побежал к черной каюте, Зубран за ним.
- Шарейн! - крикнул Кентон и заторопился к ее двери.
Корабль резко повернул и накренился так, что вода хлынула через правый борт. Кентон упал и покатился к фальшборту, ударился и несколько мгновений лежал оглушенный.
Маневры Сигурда не могли спасти корабль. Бирема изменила курс и пошла параллельно, чтобы срезать весла правого борта. Викинг пытался предотвратить удар. Но на атакующем корабле было слишком много гребцов, его скорость намного превосходила скорость корабля Иштар, на котором было всего семь пар весел в один ряд. Вниз опустились весла биремы, она ударила по борту корабль Иштар, сломав его весла, как палочки.
Кентон с трудом встал; он видел, как спешит к нему Джиджи с булавой в руках, рядом со сверкающим ятаганом Зубрана. А сразу за ними, оставив бесполезный руль, викинг Сигурд со щитом на руке, с высоко поднятым большим мечом.
Они уже рядом с ним. Головокружение его прошло. Викинг сунул ему щит. Кентон извлек собственный меч.
- К Шарейн! - выдохнул он. Они побежали.
Прежде чем они успели добежать до ее каюты, защитить ее, два десятка солдат, одетых в металлические кольчуги, вооруженных короткими мечами, высыпали из биремы и преградили им путь к каюте. А за ними виднелись еще десятки.
Взметнулась булава Джиджи, обрушившись на солдат. Голубое лезвие меча Набу, ятаган Зубрана, меч Сигурда поднимались и опускались, ударяли и рубали. Через мгновение они были покрыты кровью.
Но они не могли приблизиться ни на шаг. На месте каждого убитого солдата тут же появлялся новый. А из биремы продолжали высыпать воины.
Просвистела стрела, задрожала в щите Сигурда. Еще одна ударила Зубрана в плечо.
Послышался рев Кланета:
- Никаких стрел! Черноволосую собаку и желтоволосую взять живыми! Остальных убивайте, если нужно, мечами.
Теперь солдаты биремы окружили их со всех сторон. На палубу падали солдаты в кольчугах. Гора трупов вокруг все росла, а они продолжали сражаться. На волосатой груди Джиджи появилась рана, оттуда лилась кровь. Сигурд получил десяток порезов. А Зубран, если не считать раны от стрелы, оставался невредим. Он сражался молча, а Сигурд ревел и пел при ударах. Джиджи смеялся, когда его гигантская палица сокрушала кости и сухожилия.
Но барьер из людей Кланета между ними и Шарейн оставался непреодолимым.