– Нет. Но когда часто сталкиваешься с тьмой, воспринимаешь ее как обыденность. – Девушка грустно улыбнулась. – Мы родились в этом мире и живем, принимая его. Раньше, до Катаклизма, все было иначе. Никаких заблудившихся, никто не запирался на ночь и не нес стражу. Летос изменился, а вместе с ним и привычный уклад. Те, кто родились здесь, другой жизни просто не знают.
– Ты сожалеешь об этом?
Она задумалась на несколько кратких мгновений:
– Я не могу сожалеть о том, чего не видела и не знаю. Мой учитель говорит, что после Катаклизма от Летоса остались лишь жалкие останки. Ведь страны и города как люди. Они рождаются, растут, набираются сил, а потом умирают.
Лавиани презрительно скривила губы:
– Неплохое сравнение, девочка. Мертвое герцогство, вот как называют нашу землю на материке.
– Мне жаль, что я вижу Летос в упадке, – задумчиво произнес Тэо, помнивший яркие сказки из своего детства, в которых страну альбатросов описывали как самое прекрасное место на земле.
– Ищи в жизни плюсы, акробат. Глупо жалеть о прошлом. – Лавиани говорила без всяких эмоций. – Теперь Летос никому не нужен, и это даже хорошо. Десяток островов, половина из которых не заселена, четыре крупных города и какое-то количество деревень на берегах фьордов. Даже соседи не желают завоевывать эту дыру.
– С этим не поспоришь, – согласилась Шерон. – Я слышала, что другие герцогства часто воюют друг с другом. Гибнет множество людей. У нас такое невозможно. Война ведет к заблудившимся. Поэтому на Летосе нет войн и практически нет убийств.
Она отметила, что свет стал более тусклым, солнце, прячущееся за тучами, медленно уползало за далекие сопки, и пошла быстрее.
– Но вы ведь привыкли к соседству с ними? Со времен Катаклизма прошла тысяча лет, – сказал Тэо.
Шерон покачала головой:
– На мой взгляд, к ним нельзя привыкнуть. Смерть, пускай ты ее и ждешь, всегда приходит неожиданно.
– Даже для указывающих?
– Даже для меня, – серьезно произнесла та. – Дар не делает меня особенной, Тэо. Указывающие такие же люди, как и все остальные.
Лавиани коротко рассмеялась.
– Что смешного? – нахмурилась девушка.
– Вы не такие же, как мы. У вас есть определенные способности. Например, умение видеть в темноте. – Сойка опустила тот факт, что и она прекрасно ориентируется во мраке. – Не так уж вы и просты.
– Это всего лишь дар. Талант. Он не делает из человека асторэ или эйва, – улыбнулась Шерон. – Просто у нас есть способности, пускай те, кто живет на материке, порой считают их темными. Указывающие появились во время Катаклизма и спасли множество людей. В том числе и тех, кто прятался от толпы нежити в замке Нимад. Во всяком случае, такова легенда.
Тэо осторожно произнес:
– Легенд много. И слухов об указывающих и о том, кем они были раньше, на материке ходит еще больше.
– Некроманты, – улыбнулась невысокая девушка, и ее улыбка никак не вязалась у Пружины с чудовищами в людском обличье, повелевавшими мертвыми. – Да. Есть такое мнение. Говорят, они служили шауттам и последние из них были пленены Скованным. Он держал их в подвалах своего замка, на Талорисе. Тион освободил их, когда уходил. Прежде, чем пришла волна. Некромантам, как и обычным людям, пришлось выживать во время Катаклизма и приспосабливаться к новому миру. Не знаю, насколько это правда, Тэо. Да и так ли теперь важно? Это далекое прошлое. Такое далекое, что не осталось никаких доказательств, кроме мутных слухов.
– Ну, если уж говорить откровенно, то указывающих нельзя сравнить с теми, кем они являлись в прошлом. Думаю, любой некромант долго бы смеялся, видя, во что превратились люди, обладавшие особым даром. – Лавиани пнула камушек, с интересом следя, как он катится по откосу вниз, в дождевую воду, собравшуюся в канаве.
Шерон пожала плечами:
– Не сомневаюсь в этом. Я не могу поднимать мертвых из могил и убивать людей силой взгляда.
– Возможно. – Ее тон говорил обратное.
– На что ты намекаешь?
– Ну, ты ведь не пробовала этого делать, да? – Улыбка у Лавиани была сама невинность. – Впрочем, о чем это я? Конечно, не пробовала. Древние знания умерли вместе с волшебниками прошлого. По мне, так в момент Катаклизма было веселое времечко. Хорошая встряска для целого мира.
Шерон переглянулась с Тэо, и они почти одновременно покачали головами. Сойка предпочла этого не заметить.
Дождь смешивался с туманом, словно два волшебных зелья в котле у колдуньи. Они навевали на Лавиани непонятную тревогу, и она мечтала о том часе, когда дорога останется позади.
Из холодного призрачного марева и серого унылого ливня, от которого не спасали даже плащи, показался острый угол чего-то большого и непонятного. Женщине пришлось пройти еще несколько шагов, чтобы понять, что это часть гигантского строения.
Круглая колонна на внушительном постаменте каким-то чудом удерживала кусок древней крыши. Та опасно кренилась, но все еще не падала. Сразу за колонной тянулась щербатая стена высотой в шесть человеческих ростов, сложенная из квадратных блоков. Дальше из тумана одна за другой стали проступать арки.
У них была необычная, немного изогнутая конструкция с выпирающими углами, и они больше всего напоминали ребра огромного кита или какого-то неизвестного мифического чудовища, успевшего основательно врасти в землю.
– Вот это да! – восхищенно произнес Тэо.
Дорога шла под арками, на бледно-розовом мраморе которых был вырезан сложный цветочный орнамент.
Акробат, чувствуя странный внутренний трепет, проходил под ними, глядя вверх, на своды, исчерченные мраморными жилами и украшенные фигурами воинов в древних доспехах, на чьих открытых шлемах красовались каменные плюмажи.
– Величественное и грустное зрелище, – сказала Шерон, следуя за ним. – Меня всегда охватывает печаль, когда я оказываюсь здесь.
Слева в тумане вырисовывались еще какие-то строения, но отсюда они казались лишь призрачными тенями, почти растворившимися в молоке. Привидениями из прошлого.
Тэо прошел немного вперед и теперь водил изящными пальцами по последней из арок, рассматривая выбитые в мраморе буквы. Его губы едва заметно шевелились, силясь прочитать написанное. Акробат увидел, что Шерон смотрит на него, и улыбнулся:
– Не знаешь, что здесь сказано?
– Ты что? Не умеешь читать?! – поразилась Лавиани.
Тот пожал плечами.
– Увы.
– Ты же умный парень.
– Чтение мне не дается. Как ни пытаюсь я складывать буквы, они не задерживаются в моей голове.
Лавиани хмыкнула, и между ее бровей пролегла глубокая складка. Затем она произнесла:
– "Хранимый милостью альбатросов город Ласорис". Вот что тут написано.
– Для большинства проезжающих это всего лишь безымянные развалины, – с печалью произнесла Шерон.
– А что там? – Он указал в туман, куда его влекло любопытство.
– В той стороне? – Девушка нахмурилась, пытаясь сориентироваться в непроглядной хмари. – Прекрасно сохранившаяся колоннада храма Шестерых, с чудеснейшими напольными мозаиками. А за ней стоит основание башни Лавьенды.
– Лавьенды? – переспросил циркач. – Той самой? Ученицы и любовницы Скованного? Волшебницы?
– Верно. – Она поймала его за руку, видя, что он делает шаг в том направлении. – Не стоит туда ходить.
– Почему?
– Тебе статуэтки Арилы явно мало, – издевательски произнесла Лавиани.
Шерон не поняла, о чем они говорят:
– Уже поздно. Нам надо добраться до жилья. Вокруг башни лабиринт старых развалин. Заблудиться в нем в таком тумане будет очень легко. А ночью скрэги смелее.
Акробат с неохотой кивнул, соглашаясь. Было жаль, что он не увидит место, овеянное легендами.
Через два десятка шагов они оказались возле базальтовой стелы, на которой кое-где еще оставался облицовочный синий мрамор. Ее верхушка была увенчана распахнувшим крылья, выщербленным ветрами альбатросом, каменное изваяние которого господствовало под низкими облаками над этой местностью. Тэо задрал голову, глядя на окутанное дымкой пернатое чудовище с огромными крыльями и хищным изогнутым клювом – символ прошлой эпохи, устоявший перед Катаклизмом, расколовшим Летос.
– Огромный.
– Их создали великие волшебники, чтобы они не подпускали тех, кто владеет магией той стороны. Но сила покинула птиц после того, как Тион победил в войне.
Они продолжили путь, Тэо оглянулся одновременно с Лавиани, но город уже скрылся в белой пелене. Хотя перед глазами акробата все еще парил альбатрос с распростертыми крыльями, мифический магический защитник, способный остановить тьму на границах. Говорят, на Рубеже оставались подобные, но почти всех уничтожили мэлги, пытающиеся пробраться в обжитые земли герцогств.
Примерно через полчаса, когда дорога пошла под уклон и с одной стороны вновь появился лес, Лавиани глубоко втянула носом воздух и поморщилась.
– Чувствуете? – спросила она у спутников.
Шерон обернулась к ней:
– Нет. Что такое?
– Сейчас узнаем. – Сойка внезапно сошла с тракта к лесу.
– Что ты… – начала указывающая, но в этот момент как раз изменился ветер, и она поперхнулась.
– Забери меня Скованный! – пробормотал Тэо, закрывая нос рукавом.
Шерон решительно отодвинула Лавиани в сторону, не обращая внимания на ее недовольную гримасу, и пошла по влажным еловым иголкам, щедро разбросанным на земле, к черным зловещим деревьям, возле которых лежало человеческое тело.
Несмотря на прохладную погоду, смрад был настолько невыносимым, что слезились глаза, а к горлу то и дело подступал неприятный комок. Но указывающая справилась с собой и почти минуту внимательно, как учил ее Йозеф, разглядывала останки.
– Не повезло бедняге, – хладнокровно заметила Лавиани, вставшая за ее плечом. – Что с костями? Сплошные осколки.
Шерон лишь покачала головой, не спеша что-либо объяснять.
– Ну, хорошо хоть, что он не заблудившийся.
– Идите в деревню, – сказала ей указывающая.
Та нахмурилась:
– Мне обычно не отдают команд, девочка. Я по крайней мере вдвое старше тебя и сама решаю, что мне делать.
Шерон потребовалось напомнить себе, что Лавиани хоть и выглядит как уроженка Летоса, но давно ею не является. Девушка слишком привыкла к тому, что местные жители беспрекословно слушаются ее приказов. Особенно когда речь заходит о мертвых.
– Я пытаюсь разобраться в том, что случилось, – мягко объяснила она. – Здесь может быть опасно. И я не смогу вас защитить.
– Нас? Для тебя это тоже опасно. Скоро ночь. Если поблизости заблудившийся, который волен ходить где угодно, то в лесу, в потемках, в тумане, он будет серьезной проблемой даже для такой, как ты.
Шерон задумалась, посмотрела на внешне спокойного Тэо, который ждал ее решения. Рисковать чужими жизнями она не хотела.
– Хорошо. Дойдем до деревни вместе. А утром я вернусь. – Девушка достала из сумки две игральные косточки, легко подула на них, бросила перед собой, и те, точно живые, покатились вперед, не думая останавливаться. Лавиани смотрела на кубики с мрачным неодобрением, не ожидая от них ничего хорошего.
– Лучший фокус из всех, что я видел. Это и есть магия указывающих?
– Да. Давайте не упускать их из виду.
Они быстро пошли по вечерней дороге, и игральные кости все время оставались в поле зрения хозяйки.
– Тебе часто приходится встречаться с заблудившимися, Шерон? – спросил Пружина.
– Гораздо чаще, чем хотелось бы, – ровно ответила она.
У некоторых указывающих была привычка считать всех, кого они отправили на ту сторону, но она никогда не делала этого. Заблудившиеся не являлись для нее трофеями. Это были ее соотечественники, соседи и друзья, которым не повезло умереть в темное время суток. Такое могло произойти с каждым. И мало радости в том, чтобы успокаивать их.
– Я видел одного.
– Где? – Она была удивлена, впрочем, как и Лавиани, которая добавила:
– Ты же раньше не был на Летосе.
– Мне много времени не потребовалось, – усмехнулся акробат, и его золотистые глаза сейчас казались темными. – В развалинах замка Нимад. На цепи.
– Что? Это невозможно! – Шерон даже остановилась. – Он напал на тебя?
– Конечно. Но я все же двигаюсь быстрее мертвых, – серьезно ответил тот. – Не волнуйся. Прежде чем уйти, я рассказал об этом в городе.
– Но на цепи… Это дело рук людей. Надеюсь, Йозеф разберется. Кого-то ждут неприятности.
Она чувствовала некоторую вину, что так внезапно покинула Нимад, пускай учитель и отпустил ее, хотя она и не объяснила ему настоящей причины. Не сказала про шаутта, взявшего ее за горло и предложившего жизнь девочки взамен на исполнение приказа. Она так растерялась, видя перед собой чудовище из сказки, что даже не подумала воспользоваться своей силой, и теперь корила себя в этом чуть ли не каждую минуту.
Хотя и понимала что, скорее всего, ничего бы не вышло. Никто не учил ее, как убивать демонов.
Из-за сильного, дующего со стороны моря ветра туман стал редеть, и спутники увидели деревню, находящуюся на берегу узкого скалистого фьорда, расположенную чуть ниже того места, где они стояли. Поливаемые дождем черно-серые дома, жалкое подобие храма Шестерых, вытащенные на берег рыбацкие лодки и приземистая туша парома с поднятыми вверх водяными колесами. Над каждым домом путеводным маячком горел желтый фонарь.
– Наконец-то, – проворчала Лавиани.
Они спустились вниз по склизкой грязи и мокрым камням в тот момент, когда небо загустело, налилось серым и начало стремительно меркнуть.
Единственная улица была пустынной и холодной, точно могила.
– Вот трактир. Уже заперто. – Тэо дернул дверь.
Лавиани держалась чуть в стороне и внимательно смотрела на низкие дома и сараи. Понимала, что зря тревожится, ведь цепочка фонарей говорила о том, что опасности нет, но ничего не могла с собой поделать. Кожей чувствовала – что-то не так.
Шерон ловко поймала рукой подпрыгнувшие косточки, сунула их обратно в сумку и решительно постучала.
Почти минуту висела зловещая тишина.
– Кто?!
– Путники! Открывай! – повысив голос, сказала она.
Загремел засов, застучали щеколды, скрипнул ключ в замочной скважине, дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы грубая мужская рука схватила Шерон и, прежде чем та опомнилась, втащила ее внутрь. Следом проскользнули Тэо и Лавиани, а мужчина уже захлопнул дверь и поспешно ставил засов на место.
В зале, казалось, собралась вся деревня, так тесно здесь было. Испуганные женщины с детьми, мрачные рыбаки, уткнувшиеся в кружки с кислым элем. Под столами лежали собаки.
– Совсем ополоумели! Храни вас Шестеро путешествовать в такое время! – Тот, кто впустил их, произнес это нервно и зло.
Высокий, с покатым лбом, маленькими глазками и густой седоватой бородой, человек мельком посмотрел на Шерон и увидел наконец алый плащ.
Люди тоже стали поворачиваться к вновь прибывшим, и их угрюмые, несчастные лица загорались радостью и надеждой. Раздались изумленные вскрики, благодарственные молитвы Шестерым, какая-то девушка спрятала лицо в ладонях и заплакала. Теперь все без исключения увидели плащ, алые бусы и алый браслет на левой руке, собранный из костяных пластинок рога нарвала.
Трактирщик тем временем неловко поклонился:
– Простите меня, госпожа, за бесцеремонность. Я не узнал вас. Слава Шестерым, что вы наконец-то пришли. Почему так задержались?
– Не понимаю, – нахмурилась девушка.
– Разве вы не из Ринта? – спросил один из мужиков, сидевший за ближайшим столом. – Мы посылали за указывающими еще неделю назад!
Ринт, городок на западной оконечности острова, был ближе Нимада. Странно, что никто не появился, если требовалась помощь.
– Нет. Я пришла из-за парома. У вас проблемы?
– Давайте сядем. Я все расскажу.
Провожаемые шепотками, они подошли к столу, из-за которого поспешно встали несколько человек, уступая им свои места и уходя с кружками к соседям. Все продолжали смотреть только на Шерон, и Тэо видел, насколько счастливые эти взгляды. Люди едва не ликовали.
– Меня зовут Януш. Я глава общины. Вы голодны?
Лавиани покачала головой, и акробат в который раз удивился, на каких силах держится эта женщина. На его памяти за все время, что они путешествовали, она без всякого аппетита съела лишь несколько куриных яиц.
– Еда чуть позже. Сейчас я предпочитаю услышать, что происходит, – попросила девушка.
– Заблудившийся покинул дом.
– Давно?
– Еще месяц назад. Мы забили двери и окна досками, чтобы он не выбрался, но на пятую ночь тварь сделала подкоп и удрала.
– Почему не позвали никого из нас раньше? – Девушка старалась не показывать свою растерянность. Месяц! Заблудившийся покинул жилище. Такого в Нимаде не случалось уже лет девяносто. Указывающие там работали на совесть, а патрули горожан были бдительны.
– Как же не позвали?! – обиделся Януш, сцепив узловатые пальцы. – Сразу и послали за помощью. Только когда он из Ринта прискакал, заблудившийся уже дал деру. Указывающий его поискал с неделю, да все без толку. Решил, что мертвец сбежал в пустоши.
Шерон скрипнула зубами. Какой-то новичок допустил страшную ошибку! Он должен был знать, что мертвых тянет к жилью, поближе к людям. Только так они могут унять свою злобу и боль хотя бы на краткое мгновение. Никто не исчезает в пустошах бесследно. Они всегда возвращаются обратно. Куда голоднее и злее, чем прежде.
– Указывающий уехал?
– Сказал, если будет что-то не так, позвать снова. Он один на шесть деревень фьорда. Из конца в конец девять дней пути.
– Значит, тварь живет почти целый месяц… – Она задумчиво постучала пальцем по красивым губам. – И заблудившийся все-таки вернулся…
– Восемь дней назад объявился. Мы сразу же отправили гонца.
– Боюсь, у нас не слишком приятные вести, – прочистил горло Тэо. – Мы нашли тело на дороге…
– Мужчина. Совсем молодой. У него, кажется, был темно-зеленый плащ и сапоги с красными вставками, – проронила Шерон.
Трактирщик грубо выругался, откинулся на стуле, покачал головой:
– Да. Это Лацек. Он на моей лошади уехал. Да Скованный с этой лошадью! Парня жалко! Говорил же, не стоит посылать. Тетка его теперь с ума сойдет. Эх! Все-таки достал малого заблудившийся…
– Скольких он убил?
– Выходит, что двоих. Лацека и еще одну женщину. В первый день, когда появился. Потом-то мы уже были начеку. Ну… и одного ранил. Счастье, что вы пришли. Получается, мы зря ждали у моря погоды. В Ринте о нашей беде так и не узнали…
Шерон испытывала злость. Не на жителей, а на указывающего. Он не сделал свою работу, поленился, решил, что беды не случится, и убрался в теплый и уютный город, оставив людей беззащитными. Она не знала, кто это был, но могла себе представить, что бы произошло, если бы подобную халатность допустили в землях вокруг ее города. Йозеф бы шкуру спустил с любого из них, если бы они не добили заблудившегося, как это предписывают правила, и не отправили его на ту сторону.
– Он не ломится в дома? Не нападает днем? Вы выходите на улицу?
– Почти не выходим. Береженого Шестеро хранят, госпожа. Он сейчас несколько не похож на других заблудившихся. Не то чтобы я их много за жизнь видал, но… этот какой-то странный. Крупнее. Руки и ноги, когда мертвец вернулся, стали длиннее. И… лицо вытянулось.
– Это перерождение.